Ударить

Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа

Шан Цинхуа осторожно посмотрел на своего короля. Тот выглядел по-прежнему: слишком красивый и далёкий, казалось, лёд был всей его сутью, и единственное, на что мог рассчитывать самый верный слуга, — просто находиться рядом.

Но тем не менее всё было по-другому. Его король пришёл за ним, вёз его в повозке и согласился — согласился же? — приготовить ему лапшу. Кажется, у Цинхуа был разрыв шаблона. Или нет, этой фразы недостаточно для того, чтобы описать все его чувства. Глубокий шок? Робкие лучи доверия, проскальзывающие через темноту отрицания, что «нет, этого не может быть, ему только кажется»? Как описать всю ту смесь эмоций, что клубилась внутри от того, что его идеал, чертовски прекрасный демон, которому он клялся в верности, показал, что Шан Цинхуа… ему нужен?

Он никому не был нужен до этого.

Возможно, часть того, что бушевало внутри, возникла из-за адреналина. Иначе Цинхуа не мог объяснить то, что творилось в его мыслях. Он краснел и бледнел, всё чаще косясь на своего короля и убеждаясь, что тот его состояние не заметил. К счастью.

Или всё же заметил.

— Ты нервничаешь.

Повозка остановилась. Мобэй Цзюнь повернулся к Цинхуа, смотря на него своими невозможно-глубокими ледяными глазами. Хотя на миг лорду пика Аньдин показалось, что сейчас их цвет стал гораздо теплее.

Видимо, от переизбытка счастья он начал видеть то, чего нет и быть не может.

— Н-нет, всё в порядке, мой король! — Цинхуа чуть нервно улыбнулся и вскинул руки.

Судя по ответному пристальному взгляду, ему не поверили. Мобэй шагнул ближе, наклонился к Цинхуа и дотронулся до его повреждённой ноги. Потянуло прохладой, и боль, которая и до этого отошла на второй план, почти совсем утихла.

Глаза Цинхуа чуть расширились, а щёки порозовели. Неужели этот день мог удивить его ещё больше?

— Так легче?

Цинхуа всегда поражал голос Мобэя: глубокий, бархатный. Он буквально собрал в себе все его кинки, и поэтому любая фраза, даже столь повседневная, заставляла бедного автора замирать и пытаться унять бешеное сердцебиение. И несмотря на столь долгое знакомство и регулярное общение, периодически успокоиться получалось с трудом.

Цинхуа сглотнул.

— Намного, мой король.

— Тогда почему ты не успокаиваешься?

Сердце забилось быстрее. Счастье, распирающее его изнутри, шок, робкое доверие — всё смешалось. Даже если потом он пожалеет, Цинхуа просто не мог сдержать это в себе.

— Мой король? — робко начал он.

— Да? — Мобэй, всё это время не отводивший взгляда, сразу же отозвался.

— Мой король, ранее вы разрешили мне вас ударить.

Северный король замер, обдумывая услышанное.

— Да.

— И ничего мне за это не сделаете?

— Ничего, — Мобэй отнял руку от ноги Цинхуа, но блаженный холод, унимающий боль, не пропал. — Ты хочешь этого, как и лапшу?

— Да, — Цинхуа немного нервно облизнул губы. — Я хочу.

Мобэй Цзюнь, гордый демон льда, кивнул и наклонился ещё ближе.

— Хорошо.

— Пожалуйста… — задушено прошептал Цинхуа в раз сдавшим голосом, изо всех сил цепляясь за остатки накатившей смелости, — закройте глаза.

Мобэй ответил долгим, тёмным взглядом, от которого у лорда Аньдин дрогнули колени, и если бы он уже не сидел, то рухнул бы вниз как подкошенный. И всё же Цинхуа послушались: Мобэй закрыл глаза, на удивление смиренно ожидая того, что будет дальше.

Цинхуа чуть приподнялся на руках, двигаясь медленно и осторожно, чтобы не потревожить притихшую ногу. Его король унял боль, утруждать его ещё раз не хотелось. К тому же, далеко не факт, что он всё-таки выживет после того, что сейчас сделает.

Далеко не факт.

Глубоко вдохнув и выдохнув, Цинхуа приподнялся ещё выше. Кажется, адреналин всё же начал выходить из его крови, потому что тело пробила нервная дрожь. Но отказываться от того, что задумал, Цинхуа не собирался. Хоть раз в жизни, но… он очень хотел это сделать.

Цинхуа стремительно дёрнулся вперёд и ударился своими губами о губы Мобэя, сразу же отпрянув.

Тот раскрыл глаза и даже сделал шаг назад, недоумённо смотря на своего слугу. Цинхуа тяжело дышал и дрожал, лицо всё больше заливала алая краска, но взгляд он не отвёл — просто не мог. Прямо смотрел в удивлённые глаза цвета льда и не мог отвернуться. Он будто весь заледенел. Или так и было, и холод от ноги распространился по всему его телу, чтобы жалкий человек не сбежал?

— Что… ты сделал?

— Ударил вас, мой король, — выдавил Цинхуа, внутренне прося прощение у Небес и раздумывая над тем, кто и как растащит его личные вещи без завещания. — Я ударил своими губами по вашим.

Мобэй завис. По-другому и не скажешь. Он обдумывал произошедшее долго, слишком долго для того, у кого вот-вот разорвётся сердце. Но в итоге предел мечтаний и робких надежд опять шагнул вперёд, возвращаясь туда, где стоял мгновения назад, и ещё раз вперёд, максимально сужая разделяющее их расстояние.

Цинхуа отшатнулся назад, не зная, что делать и куда бежать. Хотя последнее он попросту не мог.

— Ясно.

В голосе демона не было злости, лишь что-то… странное. Ледяной король не должен говорить со своим слугой так.

— Что вам ясно, мой король?.. — еле слышно спросил Цинхуа.

Вся его смелость уже испарилась, но, наверное, убивать его не собирались? Он будет жить дальше и сможет смотреть на своего короля как прежде?

Услышав вопрос, Мобэй усмехнулся, и внутри Цинхуа всё-таки умер, меланхолично раздумывая над тем, что смерть от счастья и слишком бурных фантазий гораздо приятней, чем от тока. Повозка протяжно заскрипела, с трудом принимая на себя вес ещё одного тела, и Мобэй навис над Цинхуа, послушно откинувшимся на твёрдые доски. У лорда пика Аньдин за сегодня было столько потрясений, что он уже даже не мог бояться. Лишь продолжать неотрывно смотреть в глаза своей некогда ожившей мечты и ждать своей участи.

Мобэй склонился совсем близко, буквально впритык, и выдохнул:

— Ударь меня так ещё раз.

И накрыл его губы своими.