Дорога сна

Микросборник в трех частях. Не помню почему я решил объединить эти сны 2007-2009 годов. С какого-то момента они стали еще более значимыми и личными, в каком-то смысле вещими.

Толстый слой снега скрывает путь. Ноги проваливаются почти по колено. Ботинки давно бы зачерпнули замёрзшей воды, но предусмотрительно надетые сапоги берегут от этой беды. Впереди, поперёк пути, две автодороги, разделённые цепью холмов. По две полосы в каждую сторону, но машин не видно. Чернеет асфальтом полотно дороги - весь снег в насыпях между ними. Гора снега в добрый пяток метров скрыла всё что было раньше между этих дорог. Теперь и не угадать: бульвар то был или ещё часть дороги. Чёрные ленты убегают вдаль в обе стороны насколько хватает зрения в сгущающихся сумерках. Без разницы. Всё равно нужно на другую сторону. Карабкаться на снежную насыпь неожиданно легко, да и не такая уж она и высокая. Перебраться через дорогу. Без нужды, скорее по привычке, посмотрев в обе стороны. Обойти угол дома и попасть в небольшой дворик, прикрываемый высотками от непогоды.

Здесь меньше снега. Видны ровные ряды холмиков, как будто гигантское сито придавило ровный слой муки. Тёмная зелень пожухлой травы полосами чуть шире ступни дробит площадку на сектора. Квадраты со сторонами по полметра или чуть меньше. При желании легко можно перепрыгнуть три-четыре таких квадрата. Выступы словно сделаны одной формочкой: аккуратные и ровные. Местами небольшие монументы, цветы. Все какое-то миниатюрное. Навеянную окружающей обстановкой ассоциацию с кладбищем подтверждают блёклые изображения. У одного из памятников, в крайнем ряду, почти у подъезда, стоит мужчина. В молчаливой задумчивости он теребит проволочку в форме цветка с давно облетевшими лепестками.

Куда мы идём? Движение без цели или просто цель слишком далека? Помню, нас было больше, человек десять-пятнадцать, но по дороге группа распалась. Кто-то не покинул завод, другие задержались в магазине. Их не ждали - мы продолжали свой путь. Бессчётные двери, арки, врата, ночные дворы. И дорога, покрытая снегом и льдом - наш путь. По сугробам мы уходим дальше и дальше. И вот нас уже двое. На пригорке останавливаемся. С него виден свет окон в каком-то доме впереди. Школа — большие окна низкого здания забраны решетками. Там какой-то факультатив, а может, драмкружок. Без разницы. Впереди спуск, дорога и снова холм, но я уже один...

***

Очнулся я в помещении. Почти обычный первый этаж: высокие потолки, большие окна — опять подобие школы. Но отчего-то возникало странное ощущение «полуподвальности» этого помещения, словно пол в нём был на метр ниже уровня земли.

Где-то в глубине здания, в другом крыле или этаже, вовсю идёт какое-то мероприятие, по странности под стать этому месту. Выступление, собрание, театральное действо без зрителей, но на полном серьёзе. Пусть. Меня оно не касалось, по крайней мере, пока ко мне не подошла смутно знакомая девушка. Словно воспоминание из какой-то другой жизни. Я видел её впервые, но в тоже время меня не покидало чувство, что я её где-то уже встречал. Усилие, в тщетной попытке вспомнить, ни к чему не привело, только мир словно подёрнулся пеленой, а я пропустил большую часть её слов мимо ушей. Выходило, что она сбежала с того самого мероприятия или так и не дошла до него, испугавшись. Там её собирались выдать замуж или ещё что похуже, в любом случае её мнение никто спрашивать не собирался. И она решила убежать, предложив мне составить компанию в её затее. Соглашаюсь. Само мероприятие мне было безразлично, а тут единомышленник, готовый сбежать за компанию. Все же мы странные существа. Даже простое действие нам проще совершить при осознании, что мы в нём не одиноки, что кто-то поступает так же.

Собираясь уходить, посещаю гардероб, но не могу найти своей куртки. Брожу в её поисках между рядов чужих одежд. Сознание опять сузилось до одной задачи — поиска своей одежды. Зыбким фоном проходят другие события: мелочный конфликт с каким-то «школьником», потасовка, закончившаяся опрокинутым стеллажом с цветами в горшках, объявление номинаций в каком-то конкурсе мероприятия. Нахожу какую-то другую свою куртку, не ту что искал, и направляюсь к выходу.

Девушка ждёт у дверей, в костюме-наряде, окруженная толпой, в центре какого-то действа: не свадьбы, но чего-то аналогичного, без пафоса, но и без вопросов о согласии. На миг отвлекаюсь, а её уже нет. Ни души. Пустой холл, словно моргнув на мгновение я переместился во времени. Теперь уж точно ничто меня тут не держит. Выхожу на улицу.

Бреду по ночному городу, пытаясь понять, что же я хотел сделать перед тем, как отправиться домой. В мыслях свербит зародыш желания, но оно никак не сформируется. Взгляд скользит по трещинкам на сухом асфальте и прожилкам тонкого прозрачного, почти кружевного льда, сковавшего лужи. Тело упивается предвесенней прохладой, приносимой лёгким ветерком. Та удивительная температура, когда свитер уже позволяет безбоязненно носить куртку нараспашку, а шапка кажется лишней.

Возраст - странная штука, особенно во сне. Визуально большинству можно дать лет двадцать, но, помимо внешнего облика, есть какая-то едва ощутимая составляющая. Что-то вроде внутреннего состояния или психологического возраста. Эта составляющая чётко делит всех на группы, с контрастной границей между ними. Принадлежность к той или иной группе ощущается точнее, чем примерный возраст. Вот и очередной встречный: внешне практически мой сверстник, а содержательно на несколько градаций младше. Он играется с петардами. Бросает пару не очень громких мне под ноги, скорее как вызов. Ещё одной умудряется прожечь мне на брюках небольшую дырку. Это меня задевает и я бросаюсь за ним с вполне очевидной целью: образумить посредством «надавания по шеям». Пробежав примерно два-три дома, мы попадаем на небольшую аллею. Убегая и, то и дело, оборачиваясь, он не замечает лунку в снежной насыпи и проваливается в неё. Миг и он с головой уходит вниз, в туннель из снега. Я же, удовлетворённый таким результатом, возвращаюсь обратно.

По дороге встречаю ещё двух ребят: знакомого и его друга. Они идут радостные и о чем-то возбуждённо беседуют. Как выяснилось, они на награждении, с которого я сбежал, получили в качестве приза какой-то музыкальный диск. Обменявшись приветствиями, прошу их вынуть из снежной ловушки озорника и продолжаю свой путь.

Дорога опять привела меня к зданию с которого все началось. Высокий кованый забор с открытыми воротами опоясывает довольно крупный двор. Дорога к дому огибает с двух сторон большую круглую клумбу с высоким бордюром. Складывается впечатление, что эта тщательно убранная территория была площадью перед зданием правительства небольшого городка, но одноэтажное здание в конце дорожки скорее напоминает школу или детский сад. Несколько ступенек под навесом крыльца. На пороге женщина гремит связкой ключей перед массивными дверьми. Она уже в возрасте, но ещё не стара. Про таких говорят: отлично сохранилась или с годами похорошела. И снова ощущение, что я её уже когда-то знал, не здесь и не в том прошлом, что я помню, а где-то ещё.

Неожиданно к нам присоединяется девушка, та самая, предлагавшая вместе сбежать. Она меня не помнит, равно как я не помню этого двора. Это словно память о том, что было не с нами. Хозяйка наконец справляется с замком и впускает нас внутрь. Она ждала ту девушку, а меня пустила так, за компанию, на правах гостя. Мы проходим мимо гардероба к дальней двери. За ней спуск в полуподвал. Неширокий проход между стеной, с окнами почти под самым потолком, и странными кроватями. Словно декорации из фантастического фильма: торчащие из стены прямоугольники, чем-то напоминающие полки в поездах. Ровная, почти не проминающаяся поверхность, на которой можно и сидеть, и лежать. Все с полными комплектами белья, также почти немятого. Но, в то же время, почти все не заправлены, словно их только недавно расстелили или вовсе не застилали. На кроватях сидят люди. В основном, они старше нас, но моложе хозяйки. Несколько помятые, часто небритые, в потрёпанной, но не ветхой одежде. Неоднократно битые судьбой, а может и сломленные ею, но не потерявшие достоинства. Странная вера в них ещё теплится. Это чувствуется. Небольшими группами они тихо, сдержанно, ведут свои беседы. В ответ на моё робкое "добрый вечер" один из них обернулся и посмотрел на меня. Он так ничего и не сказал, но своим видом отчётливо дал понять, что я здесь чужой и вечер далеко не добрый. Он, как и остальные, не рад меня видеть, но поделать с этим ничего не может, как, возможно, и с прочими обстоятельствами своей жизни.

Мы молча прошли в самый конец помещения. Что это? Больница? Приют? Убежище - подсказало сознание, не в смысле - бункер, а санктуарий. Я заметил, что снизу у стены начала отслаиваться краска, покрылась сетью трещин. И вдруг испытал лёгкий стыд за то, что у меня есть свой дом, а у той девушки нет. Тем временем, хозяйка, не снимая одежды, легла на свою кровать. Я посмотрел на девушку и вдруг понял что ошибался. У неё есть дом, но женщина на ближайшей кровати ей дороже родных родителей, как, впрочем, и само это место. Что она здесь своя, и, несмотря ни на что, ей тут хорошо. Оставался только один самый важный вопрос, проясняющий всё и дающий ответы, но тут я проснулся.

Прошло несколько лет. Я позабыл тот вопрос, но вновь вспоминая тот дом, я понял, кто были те люди. Изгнанники — одно ёмкое слово, дающее правильное название. Тогда я не знал ответа. Валяясь в кровати, я думал об этих странных людях, о таинственном чувстве, посетившем меня на улице ночного города, и незаметно для себя снова заснул. Я ждал продолжения истории, и мои надежды оправдались.

В город пришло лето. Я нахожусь на территории каких-то складов или цехов. Одно- трёхэтажные здания, как оказалось, типичные для этого города. Непривычная безлюдность в сочетании с распахнутыми дверьми создаёт странное впечатление: словно весь город ждёт. Терпеливо ждёт будущих жильцов, а, может быть, только тебя, прельщая богатым выбором вариантов.

Побродив в тени между пустых ангаров, я зашёл в небольшой магазинчик со стороны подсобки. По обе стены рядом с дверью разместились деревянные шкафы-витрины высотой почти под самый потолок. Оставшуюся площадь квадратной комнаты, буквой «г» перегораживал прилавок, оставляя небольшой пятачок для посетителей. Витрины в два-три яруса, сделанные из того же дерева, что и шкафы, закрыты стеклянными вставками. Большое окно-витрина и стеклянная входная дверь довершают картину. Слева от входа в подсобку, напротив прохода в зал, стояла небольшая тумбочка с телефоном. Уже знакомая мне девушка вела с кем-то беседу, но, увидев меня, прикрыла трубку рукой и спросила: "Мобильный есть?"

Начинаю шарить по карманам, мимолётом отмечая, что на мне та самая куртка-плащ, которую я искал тем зимним вечером. Тутже меня с головой накрывает чувство, что эта куртка - результат выбора в пользу привычек другого меня. В реальном мире я такое одеяние никогда бы не выбрал. Темно-зелёного, почти болотного, цвета длиннополый плащ, с огромными пятидюймовыми карманами в два ряда, от самого подола и практически до застёжки под горлом. Охлопываю себя, дёргаю липучку на кармашке для мобильного в районе плеча. Зачем-то роюсь в нем, словно телефон просто уменьшился, а не лежит забытый дома. Видя тщетность моих усилий, девушка чуть расстроенно кладёт трубку.

Ещё одно знакомое лицо из прошлого сна - хозяйка "приюта" что-то расставляет за одним из прилавков. В очередной раз кажется, что между ней и девушкой есть какая-то связь. Хотя, скорее, просто показалось.

Решаюсь осмотреться, может быть, выбрать себе что-нибудь. На прилавках в основном кондитерская продукция: конфеты, шоколадки, батончики, сдобы, бублики. В шкафах стоят специи, приправы, крупы, да пара видов сухих супов. В основном все что может долго храниться без холодильника. Посетителей пока ещё нет, хотя время уже предобеденное. Присматриваюсь к конфетам. Сладкое - моя слабость. Но как же сложно что-то выбрать, особенно в мире сна, когда прилавок меняется, как только отвернёшься, а ты все ищешь что-то, что понравилось бы больше, чем уже примеченное, забывая о невозможности вернуться к этому выбору. Внимание привлекли синенькие обёртки конфет, но почему-то вместо привычных "Мишка на севере" надпись гласила "Су-35", а на фантике красовался силуэт самолёта. Хотя я уверен - внутри они были точно такие же.

Пока я мучился выбором, пришёл какой-то парень. То ли брат девушки, то ли грузчик. Возможно, и то и другое одновременно. Его проблема выбора не мучила. Он взял с полки пару пачек супов и удалился в подсобку. Впрочем, своим появлением он напомнил, что время-то уже обеденное, и пора бы уже решить вопрос: перебить аппетит чем-нибудь вкусненьким или же отправиться домой и отведать "здоровой" пищи. И в этом процессе выбора опять мелькнуло ощущение чего-то важного. А, может, не в этом вопросе, а в каком-то другом. В любом случае, я опять проснулся за мгновение до ответа.

***

По мере накопления воспоминаний о путешествиях по снам я стал чаще замечать некоторые закономерности. Большая часть снов, так или иначе, связана с зимой и сумерками. Должно быть, в этом есть какой-то скрытый смысл. Как знать? Очередной шаг на этом пути не стал исключением.

Зимний вечер на улице какого-то города. За мной опять увязался какой-то паренёк. Сейчас уже не вспомнить, чем он так не угодил. В памяти остался лишь финал. Он стоит на четвереньках. Его руки погрузились под лёд неожиданно глубокой лужи. Осколки из ледяной корки сантиметров на пять выше запястий. Не смертельно, но, должно быть, холодно и весьма неприятно. Может, если повезёт, льдинки его слегка порежут. А я снова ухожу от поверженного навязчивого существа. Опускаю глаза и любуюсь тем, как сапоги крошат доходящий до щиколотки лёд глубоких луж. Привычная обувь странника - прочная и комфортная.

Через некоторое время он опять меня догоняет, но тут появляются другие люди. Почему-то возникла ассоциация с какими-то восточными народами. Двое на какое-то время задержали нежеланного попутчика. Тем временем, я с одним из представителей этого народа пошёл дальше по улице. Плавно и незаметно мы совершили скачок в другой мир. Несколько мгновений спустя я осознал, что произошло, но это не вызвало должных эмоций, словно это было само собой разумеющимся. В результате, вместо очередного здания на серой городской улице, моему взору предстал небольшой одноэтажный домик, одиноко стоящий в столь же небольшой и аккуратной рощице. Зелено-коричневые листья деревьев и никакого снега вокруг.

Меня пригласили зайти. Мужчина аккуратно приоткрыл дверь и придержал медный колокольчик, чтобы тот не разбудил других обитателей. После секунды сомнений я перешагнул через порог. И вот мы уже сидим за столом. Уникальным отличием этого мира было отсутствие чашек, а, может, это просто быт отдельного народа. Именно эта нестыковка, а не удивительная смена декораций, и заставила задуматься о свершённом переходе между мирами. Мне предложили выпить. Я не заметил, как на столе появилось две картонки, затянутые полиэтиленом. Больше всего они напоминали подставку под пивной бокал в баре. На них крупной каплей было налито что-то густое, но прозрачное, словно смола. Впрочем, по вкусу субстанция очень напоминала сироп из шиповника.

После ритуального угощения мы о чем-то долго говорили. К нам вышла жена хозяина и села в кресле чуть сбоку от стола послушать нашу беседу. Впрочем, беседой наше общение назвать было бы не совсем корректно. Дело в том, что мы практически не понимали язык друг друга, изъясняясь больше знаками и жестами. В какой-то момент я достал блокнот, ручку и начал рисовать.

То ли я пытался объяснить им, что хотел пройти к метро, то ли просто рассказать об этом незнакомом для них явлении. Быстрыми штрихами я накидывал рисунки. Арку, заполненную стеклом, с массивными дверями без ручек, армированными листами железа в тех местах, где их должны толкать руками. На втором рисунке получилась пара эскалаторов, идущих вниз. Для большей понятности пришлось взять необычный ракурс, как-будто смотрят с рекламного щита под потолком, чтобы были видны ступеньки этой подвижной лестницы. И, как бы поясняя этот рисунок, добавил у входа на него пару схематичных стрелочек, олицетворяющих движение. На последнем рисунке обычная станция, вид, опять же, словно с потолка. Квадратные колонны, чуть скрывающие обрыв края платформы.

Вероятно, хозяин решил тоже мне что-то показать. Вдруг я оказался на площади. Там вместо обычных для нашего мира сцены или помоста торчали в ряд три тонких столба, метров по десять высотой. Между ними, словно мишура на новогодней ёлке, висели в два ряда четыре существа. Глашатаи или какой-то аналог местных чиновников. Они что-то говорили на непонятном языке. Посмотрев ещё выше, я заметил ещё двух существ. Они, изредка взмахивая второй парой рук или, может, узкими крыльями, висели над глашатаями. Стражники или охрана. Мне это показалось странным, но, судя по всему, их оберегаемые существа уже не могли так же уверенно висеть в воздухе. Вероятно, этим и было обусловлено наличие столбов: своего рода поддержка тем, кто, по традиции, должен был бы парить над толпой, но уже не мог этого сделать...

В который раз, пробуждение лишило меня ответов на возникшие вопросы, выхватив меня из хрупких объятий сна.