Как говорит господь Валерий1 читатель тэги

Пророк Нафтали возвращался домой,

Танцуя с бутылкой пустой.

Шептала ему, целуя, Земля:

“До дна пей мою любовь”.

Как дикие лошади мчались сердца,

И реки отправились вспять.

И улыбаясь, спросила она:

“Когда ты придешь опять?”

Пророк Нафтали возвращался смеясь.

Хотелось ему кричать:

“Куда бы, любимая, я ни пошел –

Ты будешь меня встречать.

Куда бы ни глянул –

Ласкать мой взор будет твоя красота.

И все, что услышу я – о любви

Будет песня твоя.

И если накормят меня – это ты

Тихонько накроешь на стол.

И если мне подадут воды –

Ты чашу наполнишь вином.

А если кто-то воткнет в меня нож

По самую рукоять –

Я знаю, любимая, все равно

Меня у тебя не отнять”.

1999

Если б я родился птицей –

Я бы гадил на прохожих.

Если б я конем родился –

Я б вытаптывал посевы.

Если б я родился рыбой –

Я бы путал людям сети.

Если б я родился солнцем –

Я б лицо стыдливо прятал.

Если б я родился бурей –

Я б гулял над городами.

Если б я родился морем –

Я б питался кораблями.

Но родившись человеком,

Может, вышел даже рожей,

Ничего не буду делать,

Чтоб не быть на вас похожим.

1999

Мой брат гулял в чужом саду.

Мой брат великий был поэт.

Дарил он рифмы в пустоту,

Благословляя вечный свет.

Он ревновал к себе Луну,

Что упивалась ночью той

Не обращенной ни к кому

Его божественной строфой.

Лишь сторож спал, обняв ружье,

Во сне тихонько матерясь

О бесконечности миров,

Что убегают, торопясь.

Той ночью встретились они,

Как двух мечей победный звон,

Как две великие реки…

Они разлили самогон.

Разбавив время колбасой,

Они пропели свой экспромт

О том, как море вдалеке

Целует неба горизонт.

О быстротечности любви,

Что вечной страстью хочет стать.

О горечи родной земли.

И как умели умирать.

И вот уж сторож, матерясь,

Стакан слезами наполнял.

Из двух стволов перекрестясь,

Он матерь божью поминал.

Так и остались в том саду

Они холодною росой.

Лишь ветер шевелит листву,

Как будто шепчется с травой.

1999

Ты не выйдешь меня встречать.

Ты не будешь смотреть в окно.

У тебя не горит свеча.

Заколочена дверь давно.

Третий день, как трава не расти.

Третий год, как с гуся вода.

Третий век, как к тебе не дойти.

Третий век, как не помню куда.

Уже поздно – ложимся спать.

Только зябко – пустая постель.

Только завтра – по сердцу сталь,

Столь нежданный бродяга-день.

1998

Ночь…

Город стекает по клавишам…

Дождь…

Голос Рояля и Города сон…

Медленно, такт за тактом,

Он

Течет в корзину для бумаг…

Шаг…

Время потушенных сигарет…

Снег…

Или может быть старт…

Спи,

Маленький плут,

Дитя Города и Рояля

Той ночи, когда

Утром не глядя друг другу в глаза…

Пауза…

Новый аккорд…

Снова слеза…

Белый и черный клавишей бег…

Зажатый бетоном в прямые линии берег…

Спи,

Дитя недокуренной вечности.

Город горек в своей бесконечности

Дня…

Спи,

Еще не готова,

Еще не стала чашей река,

Еще не устала от ласок услад

Ночь…

1997

Трижды по тридцать

Стремительно быстрых.

Трижды по тридцать

В водовороте.

Что-то упало

И…

Безвозвратно.

Точно картинка на обороте.

В тихом укладе последних трамваев

Или укоре…

О вкусах не спорят,

Если не просят взаймы.

Мы?

Что может быть проще

Или порожней,

Или по роже,

Что тоже не так.

Трижды по тридцать отчаянно спорят,

Где скорость не скроет

Слово,

Как пуля в затылок:

Антракт.

1989