Что почитать: свежие записи из разных блогов

***

Она говорила –

вот бы бросить всё и уехать в Танжер.

Почему в Танжер?

Там тепло, и он похож на Париж.

Там дома с мансардами, пальмы на улицах,

рядом пустыня Сахара,

а в ней иногда, очень редко

идет проливной дождь.

 

Она говорила –

бросить бы всё и уехать куда-нибудь

прямо сейчас.

Сесть на поезд, на самолет,

пересечь границу, сбежать,

потеряться.

Но лучше в Танжер,

потому что там мандарины,

бульвары и солнце.

 

Она говорила –

уехать в Танжер насовсем

и забыть о Москве.

Здесь идет снег,

она прячет лицо в шерстяные нити шарфа.

На них оседают горячие капли дыхания –

мечты о Танжере и о пустыне Сахаре

Она дойдет до метро,

сядет в поезд

и будет дома уже через час.

 

Никакого Танжера

никогда

не случится

с ней.

© Дарья Лебедева

 

Прорастемпервая нота упала в меня зерном.
только вздохнула: ладно, теперь взойдем.
зернышко в пыли раскрылось неторопливо
да без подкормки сгнило.
нота вторая упала в меня слезой –
влагой живой,
обращающей гниль и персть
в вечно живительный перегной.
нота третья упала – и стала свет.
злое солнце в груди,
указующий путь маяк.
нота четвертая стала смерть,
ночи целебный мрак.
только пятая нота упала и стала жизнь.
к небу ринулось знамя,
только теперь держись.
сквозь пустырь тонким деревцем,
утрецем, мы прорастем
и просыплемся в мир плодами
сквозь распахнутый рта проем.

так пустыни песок превращается в чернозем.
так приходит в колодезь вода с приливом.
так возгораются все мириады звезд.
или
лишь маленькое огниво
в руках у того кто запутался и замерз.

Между "можно" и "нельзя" слишком зыбкие границы... Балансируя, скользя, мы рискуем оступиться. И, неверный сделав шаг, спутать минусы и плюсы, поменяв местами знак у запрета и искуса.
Так бывает: не поймёшь — что лечебно? Что отравно? Иль спасительная ложь? Иль губительная правда? Всем когда-то довелось тех границ встречать условность — и живительную злость, и убийственную кротость.
И любовь порой плоха (если выглядит недугом), и демьянова уха, и медвежия услуга. Нам приходится подчас между этих категорий с риском действовать "на глаз", если разум с сердцем спорит.
Слушать тонкое чутьё и сигналы интуиций. Если кто-то подло бьёт — грех пред подлостью смириться. Верить людям — долг святой. Но бывает (вот ведь чудо!) — ближе всех тебе — чужой, а свояк в душе — иуда.
И в доверии друзьям — так же просто ошибиться.
...Между "можно" и "нельзя" — слишком призрачны границы...скрытый текст

Когда молчанье невтерпеж и хочется кричать, и столько рож, и только ложь, пора права качать, — не лезь, приятель, на рожон, прислушайся ко мне: представь себе, что ты шпион, шпион в чужой стране.

Начальник вызвал на ковер, волной погнал понты, — молчи, вступать не стоит в спор: ты Штирлиц, Штирлиц ты.

Супруга тянет в ресторан, хоть пуст твой кошелёк, сосед — в который раз, болван! — протёк сквозь потолок. Какой-то хулиган гвоздём "Жигуль" твой расписал, в стране вообще сплошной содом, в мозгах — девятый вал. Спать не даёт собачий лай или орут коты, — молчи и рта не разевай: ты Штирлиц, Штирлиц ты!

Я тоже в образе с утра и потому жива: я золотая медсестра в психушке номер два. А на больных срываться грех (ты б знал мою семью!), я успокаиваю всех и валиум даю.

Но все же теплится в мечтах: настанет день, и вот — мешок смирительных рубах мне прачка принесёт. И все, кто был жесток со мной, притихнут до поры, и будет долгий выходной у доброй медсестры.

Мэри ДжинМэри Джин утопили в реке.
Утопили в холщовом мешке,
Ее ласки добившись насильно.

Ее косы теперь зелены,
Ее руки теперь холодны.
Мэри Джин утопили в реке.

Что ж, узнают теперь моряки,
Как зеленые косы крепки
И как цепки холодные руки.

Кто прельстится девичьей красой,
Тот отыщет смертельный покой
В черных водах холодной реки.

Но из всех моряков лишь один
Разглядит не красу Мэри Джин,
А тоску леденящую сердце.

Он в объятья ее не падет,
А железным ножом перервет
Неистлевший холщовый мешок
На русалочьей шее.

дальше

***

Трепещут цветы,

Но не гнется ветвь вишни

Под гнетом ветра

© Мацуо Басё