Что почитать: свежие записи из разных блогов

Язык — это анархия и компромисс мозга. Почему люди в принципе не могут понимать друг друга.

Тотально безнадежного сценария нет, если не учитывать один неприятный факт — никто никого не понимает в принципе.
И дело не в разности интересов и даже не в том, что все считают друг друга идиотами. Проблемы таятся на куда более глубоком уровне — на уровне языка.

Проблема 1. Язык — это компромисс мозга
На протяжении последних двух веков язык не раз объявлялся тождественным мышлению. Наиболее яркими воплощением этой идеи стали воззрения австрийского философа Людвига Витгенштейна, который заявил, что объективной информации не существует, а есть лишь языковые практики («границы моего языка означают границы моего мира»). Второй в топе стоит заезженная гипотеза Сепира–Уорфа, существующая в двух вариантах — «сильном» и «слабом». Первый предполагает, что мышление и познание целиком обусловлены категориями языка. В процессе кровопролитных научных стычек «сильный» вариант был отброшен, так как в предельном смысле это означало бы, что англичанин, русский и китаец не могут общаться в принципе.
Облегченная версия склоняется к релятивизму — язык не сводится к мышлению, но накладывает на него отпечаток.
Само мышление, как бы нам ни хотелось приписать его внутреннему голосу, не имеет ничего общего со словами: современная когнитивистика описывает его как доязыковой процесс.
Фактически мы думаем на графико-символическом квазиязыке или, в терминологии гарвардского когнитивного психолога Стивена Пинкера, на «мыслекоде». Многоуровневые построения в воображении Теслы, открытие спирали ДНК через явившийся образ и слова Эйнштейна о том, что в процессе изобретения теории относительности он видел себя летящим верхом на световом луче, — все это в некотором роде достоверно. Мы мыслим скорее «чистыми образами», чем словами. Но, поскольку телепатия еще не изобретена, выражаться словесно все же приходится. В этом нам отчасти помогает наша «языковая» природа.

ДальшеПервой о ней еще в 50-х годах заговорил философ, когнитивист и лингвист Ноам Хомский, индекс цитируемости которого по сей день мерцает где-то между Фрейдом и Платоном.
Хомского интересовало, как человек способен создавать бесконечное количество новых комбинаций, используя для этого ограниченное количество слов.
Он пришел к выводу о том, что в наших головах заложена некая «первосистема», позволяющая это делать, а именно универсальная ментальная грамматика (впоследствии универсальность была сведена только к одной способности — рекурсии). В основе этой идеи лежит способность детей изобретать грамматические особенности языка самопроизвольно, без участия сердобольных матерей и скверных теток, остервенело царапающих классную доску.
Последние исследования в области анализа реального использования языка в пух и прах разносят теорию ментальной грамматики, которая больше полувека заправляла лингвистикой. Равно как и одно из важных ее ответвлений: очень красивую гипотезу Пинкера о том, что язык является инстинктом. Но хотя грамматика и не встроена в нас от рождения, кое-что мы все же имеем. Целый комплекс социальных и когнитивных свойств (категоризация, считывание коммуникативного намерения, умение проводить аналогии и т. д.), которые буквально заставляют нас прививать себе грамматику и зубрить правила. Все эти функции являются наследуемыми.
Наличие единого ПО, побуждающего нас учить язык, — факт впечатляющий, достойный дня «Ментальной грамматики» на филологическом факультете. Оно делает наше общение в принципе возможным. Загвоздка состоит в том, что в процессе перекодирования мышления на уровень языка объем и полнота обдумываемого теряется, так как облечь в слова мы можем только часть своего богатого внутреннего мира. Сказанное другим человеком мы пропускаем через собственные фильтры — знания, эмоции, опыт и представления об окружающем. Это действует и в обратную сторону — произнося готовую фразу, мы рассчитываем, что часть мысли, съеденную ограничениями языка, реципиент восстановит сам.
Кроме того, коммуницировать друг с другом нам сложно и физически. Язык как высшая функция не имеет четкой локализации в мозге и при языковой обработке нам приходится напрягать его целиком.
Причем не только области коры, но и самую его глубину — мозжечок (как выяснилось, ярый энтузиаст вовлекается не только в процессы координации, но также в область языка, памяти и эмоций). Когда же дело доходит до интерпретации, ситуация ухудшается — «вдупляться» в смысл сказанного нашей когнитивной системе крайне энергозатратно.
Из всего этого можно сделать простой вывод: общаться друг с другом нам довольно муторно. И отсюда же возникает вполне закономерный вопрос: если язык служит для облегчения этого процесса и к тому же съедает энергии, как китайская ферма для майнинга, то почему бы не сделать его простым, точным и логичным?

Проблема 2. Язык — это анархия
Как бы крепко ни отпечаталась в нашем сознании ассоциация «предмет „Русский язык“ — куча правил», глобально язык не имеет ничего общего с идеальными устойчивыми законами. Путь к этой парадоксальной истине прошел через многочисленные попытки создания формального языка, по таким законам работающего. К слову, здесь снова лидирует Витгенштейн (ранний), к которому мы часто будем обращаться. Не помянуть его в разговоре о языковых проблемах — все равно что проигнорировать фигуру Жижека, говоря о современной философии. Будет просто-напросто скучно.
Идеи раннего Витгенштейна стали кульминацией в развитии плана по созданию формалистски вылизанного языка. Его предшественники и учителя — ранний Лейбниц, Рассел, Фреге и другие мученики от логики — уже пытались свести язык к сухому логическому закону, однако Витгенштейн был единственным, кто пошел до конца.
Он предложил к чертям собачьим убрать из языка синонимию, омонимию и утверждения с множественными значениями. Одно высказывание = один логический атом.
Так, в случае недопонимания можно было бы раскладывать каждое утверждение по косточкам, не запутываясь в процессе. Поэты плачут, писатели воют, а Витгенштейн прибавляет, что для анализа следует использовать математическую логику. Таким образом, с его точки зрения, удалось бы избавиться от бессмысленных и псевдовысказываний, которыми наводнен язык. Более того, в такой системе ошибка в синтаксисе неизбежно вела бы к ошибке на уровне семантики.

Согласно теории логического атомизма, реальность состоит из фактов, а те, в свою очередь, компонуются из самих объектов, их свойств и отношений между ними. Все предельно ясно: язык является проекцией мира, а произносимое может быть проверено реальным «положением дел». Прекрасно работала бы теория, используй мы только фразы вроде «два пива стоят сотку», но, к сожалению, человек порой изрекает и более сложные конструкции вроде «два пива стоят сотку, мир сегодня добр».
Ранний Витгенштейн с его страстным желанием идеальной синхронизации мира и языка дал на этот счет следующий ответ: «То, что вообще может быть сказано, должно быть сказано ясно; о том же, что сказать невозможно, следует молчать».
Фраза стала историческим мемом, философские проблемы превратились в последствия неправильного использования языка, а тонкости употребления были просто вынесены за скобки. Позднее, переболев максимализмом, Витгенштейн все же смилостивится и перестанет предлагать всем предпочесть молчание, когда речь идет о неясном, а затем и вовсе на голову разобьет собственную формалистскую теорию.
Параллельно с философским процессом поиска языкового универсума шел еще один крестовый поход — со стороны медицины, психологии и лингвистики. На исходе XIX века французский антрополог-хирург Поль Брока и немецкий психиатр Карл Вернике обнаружили конкретные части мозга, отвечающие за механику речи. Впоследствии выяснилось следующее.
Люди с неполадками в зоне Брока (обеспечивает моторику, связана с фонологическим и синтаксическим кодированием) могут произносить осмысленные предложения без всякой грамматической связи. Те, у кого не работает зона Вернике (отвечает за считывание семантики), наоборот, виртуозно и по правилам разглагольствуют — но их высказывания лишены всякого смысла.
Эстафету подхватила лингвистика и заявила о том, что, раз так обстоят дела, значит, механизмы распознавания и воспроизведения разных структур речи частично независимы. То есть синтаксис, семантика и фонетика существуют почти отдельно друг от друга. Это подтверждает и современная нейролингвистика: все уровни языка наша нейронная система воспринимает в несколько обособленных стадий.

Вплоть до начала 80-х считалось, что эти уровни, в частности синтаксис и семантика, взаимодействуют довольно просто, причем и то и другое может быть описано как формальная система. Если Хомский доходил только до грамматического уровня, то такие исследователи, как Монтегю (родоначальник формальной лингвистики), и вовсе считали, что «синтаксис — это алгебра форм, а семантика — алгебра значений». Точная интерпретация фраз и предложений объявилась задачей из категории «как два пальца об асфальт».
В конечном итоге злоупотребление логикой завело отношения остриженного под ноль языка и потной вонючей реальности в тот мрачный тупик, где прямые становятся параллельными и одно с другим больше не совпадает. Как и Витгенштейн в свое время, исследователи споткнулись о все тот же банальный камешек — формальные законы не применимы к естественным языкам.
Проект создания идеальных языков реинкарнировал в написание искусственных. Именно благодаря ему мы имеем Siri или Google Translate, которые частенько тупят из-за отсутствия у подобных языков гибкости.
Обыденный же язык остался за рамками препарирования логикой (и структурализмом) по одной простой причине — он не может изучаться автономно. Язык — это прежде всего разговор. Причем он не только существует в социальной форме, но и развивается с ее помощью, что наглядно показывает один любопытный эксперимент. Неоперившиеся первокурсники под наблюдением ученых создавали авторские тексты. Одни — в стол, а другие — в блогерском формате с получением отклика в виде комментариев. Как нетрудно догадаться, более изощренные и оригинальные выражения стали использовать именно вторые.
Как живая и постоянно изменяющаяся форма, язык обладает еще одним важным качеством — он априори не идеален. Его три кита — бессистемность, нечеткость и субъективность.
Его любимое занятие — зависеть от контекста. И печальное (или нет) состоит в том, что все мы использовали и будем использовать обыденный язык, а не выращенный в пробирке новояз.

Дзен-канал Полиглота

Нептун определенно что-то скрывает. Рядом с группой из шести меньших лун, обнаруженных в 1989 году, найден странный объект, получивший название Гиппокамп. Астрономы подтвердили, что это — ни что иное, как новая луна, 14-я в списке спутников газового гиганта.

ДальшеИстория Гиппокампа необычна и весьма любопытна. Его диаметр составляет всего 33,8 км, однако прошлое этого космического камня может быть весьма насыщенным. Новое исследование, проведенное Марком Шоуолтером из Института SETI, предполагает, что Гиппокамп может быть частью Протея — второй по величине луны Нептуна, которая была отколота пролетавшей мимо кометой. На самом деле, текущая орбита Гиппокампа может быть изначальной орбитой Протея.
Мы знаем, что первоначальная лунная система Нептуна была учничтожена Тритоном, пришельцем из далекого Пояса Кйопера, который был захвачен гравитацией планеты. Столкновения, спровоцированные этим явлением, создали шесть внутренних лун, которые аппарат Vouager 2 обнаружил 30 лет назад.
Открытие же Гиппокампа состоялось совершенно внезапно. Астрономы и вовсе не охотились за луной, а просто изучали данные космического телескопа «Хаббл», наблюдавшего Нептун. Их первоначальной целью был поиск причин взаимодействия между существующими лунами и серией полуколец (т. н. дуг), которые также были обнаружены на орбите Нептуна в 1989 году.
В результате, привлеченные небольшой аномалией, ученые подняли архивы с 2004 года. Когда изображение, полученное с помощью телескопа, искажается определенным образом, светящиеся точки (а именно так выглядят малые спутники) становятся намного более заметными. Именно так, в конечном итоге, астрономы и открыли новую луну.
Свое имя Гиппокамп получил в честь мифологического морского коня, как и все прочие связанные с Нептуном небесные объекты. Стоит признать — это весьма неплохой способ почтить очаровательных морских коньков!

Популярная механика

+20







































ОписаниеНациональный парк Lencois Maranhenses (Простыни Мараньяна) – это одно из самых удивительных мест Бразилии, который расположен в северо-восточной части Бразилии, в штате Мараньян, около города Баррейриняс. Фантастический пейзаж Lencois Maranhenses производит неизгладимое впечатление – белоснежные песчаные дюны вздымаются до 40 м в высоту, а между ними простираются удивительной красоты пресные, прозрачные озера, на общей площади парка в более чем 1550 кв. км и уходящем вглубь материка на 270 км.
На первый взгляд ландшафт в парке напоминает пустыню, но в сезон дождей (здесь выпадет в 300 раз больше осадков, чем в пустыне Сахара) вода накапливается между барханами, образуя чудный по красоте пейзаж – сочетание сине-зеленой пресной воды и белоснежного песка. За свою красоту Lencois Maranhenses дали название "Простыни Мараньяна".
Во время сезона дождей в парке Lencois Maranhenses расцветает жизнь: прилетают птицы, заплывает рыба, креветки и другая живность. Также оживают неповторимые мангровые заросли до 12 метров высотой, в дебрях которых водятся кайманы, олени, золотистые зайцы и огромные крабы.

Две реки протекают через Ленсойс-Мараньенсис. Их потоки несут песок из пустыни в Атлантический океан, храня тысячи тонн белого осадка. И только благодаря этому на северном побережье Бразилии такие прекрасные пляжи с белоснежным песком: реки «выносят» песок из пустыни в океан, который возвращает его обратно на сушу, формируя замечательные места отдыха.
В некоторых лагунах температура воды достигает +31°С.
В июле некоторые лагуны в парке достигают до 100 м в длину и 50 м в ширину. Хотя эти чудные водоемы существуют только несколько месяцев, они наполнены жизнью. Природные бассейны, возникшие недалеко от рек, как правило, в результате объединяются с соседними водными артериями, это создает своеобразные каналы для перемещения рыбы.

Первая подготовительная неделя перед Великим постом. Основана на евангельской притче (см. ниже). Называется сплошной седмицей, потому что на ней нет постных дней.

Христос говорит: «Два человека вошли в храм помолиться, один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи или этот мытарь. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть всего, что приобретаю». Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаза на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Милостив буди мне грешному!». Говорю вам, — заканчивает Христос эту притчу, — что мытарь пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Для лучшего понимания кто есть ктоМЫТАРЬ (греч. τελώνης, тэлонэс, лат. publicanus) – это «откупщик» или «сборщик налогов». Сам этот профессиональный термин нейтрален и означает любого представителя «налоговой службы» (в нашем городе есть «Мытнинская улица»), но в евангельском тексте речь идет о сборщике податей для римской казны после вхождения Палестины в состав Римской империи (с 63 года до н. э.). Поэтому в славяно-русской традиции он означает, как правило, евангельского мытаря – «лихоимца» и «притеснителя». Это связано с особым статусом мытарей в иудейском обществе.

Иудейский народ справедливо ненавидел «коллаборационистов» мытарей за то, что они служили оккупантам в качестве экзекуторов и часто пользовались своим «служебным положением» для личного обогащения (Лк.19:1,8), обирая при этом своих соплеменников. С другой стороны, уже сама эта профессия считалась не только презренной, но и ритуально «нечистой», поскольку, согласно еврейскому религиозному законодательству, подати следовало платить только в Иерусалимский храм – единственное место земного пребывания Бога. Талмуд приравнивал мытарей к грешникам, язычникам и прелюбодеям и повелевал отлучать от Синагоги. Вполне понятно, что и Христос подвергался упрекам со стороны фарисеев, этих блюстителей религиозной «чистоты» за то, что Он общается с «нечистыми» мытарями (Мф.9:11 и др.).

Поэтому притча Спасителя была дерзким вызовом «общественному сознанию»: Он хотел сказать, что «потерянных» людей нет, и потому нарочито избрал в качестве примера искреннюю молитву мытаря, более угодную Богу, чем лицемерное самопревозношение формально праведных фарисеев (Лк.18:9-14). «Мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божие» (Мф.21:31). Известно, что евангелист Матфей, один из Двенадцати апостолов, до обращения был мытарем (Мф.10:3).

***

ФАРИСЕИ – представители одного из трёх основных древнееврейских религиозно-политических течений, или партий (наряду с саддукеями и ессеями), возникших в эпоху Маккавеев (в середине II века до н. э.). Сам термин (евр. перушим, греч. фарисайой, фарисеи) переводится как «обособившиеся», «отделённые», т. е. «чистые» в религиозном и ритуальном отношении. Фарисеи были духовными лидерами нации и пользовались поддержкой и глубокой симпатией народа. Их влияние усиливалось и тем, что книжники, знатоки и учителя Писания, в подавляющем большинстве принадлежали к фарисеям. Основная забота фарисеев состояла в толковании и строгом соблюдении Торы (Закона Моисея). При этом для них существовала не только «письменная Тора», но и «Тора устная», восходившая к отеческим традициям, не зафиксированным в архаичном своде Моисея.

По существу, фарисеи развивали ветхозаветную религию и, в отличие от эллинизированных рационалистов саддукеев, верили в бессмертие души, загробное воздаяние и воскресение мёртвых (души праведников попадают в новые тела, души грешников терпят вечное наказание). Они также признавали существование ангелов и демонов (см. Деян.23:8), и на эти представления опирались в своей проповеди Христос и апостолы. О роли фарисеев в становлении христианства образно выразился один западный историк: два фарисея (Никодим и Иосиф Аримафейский) с честью похоронили Христа, а третий распространил Его учение по всему миру (имеется в виду фарисей Савл, будущий апостол Павел[3]).

После падения Иерусалима и сожжения Храма (70 год н. э.), исчезновения с политической арены саддукеев (представлявших аристократию и священство), ессеев и зилотов, фарисеи стали единственной силой, определяющей последующее развитие иудаизма. Современный раввинистический иудаизм – преемник и наследник фарисейства.

Основным источником информации о фарисеях являются иудейский историк Иосиф Флавий и книги Нового Завета.

В ночь на 19 февраля можно наблюдать самую большую Луну 2019 года. Суперлунием называют момент, когда полная Луна подходит к Земле на расстояние ближе 362 000 км и моменты прохождения перигея и полнолуния отстоят по времени не больше, чем на 3 дня. Cпутник Земли выглядит на 14% больше и на 30% ярче, чем при прохождении наиболее удалённой точки — апогея.

Дальше



Первое суперлуние 21 января совпало с полным затмением Луны. Разница между перигеем и полнолунием составила около 15 часов. 19 февраля в 12:07 мск Луна подойдет к Земле на 356761 км, а в 18:54 мск произойдет полнолуние. Разница между перигеем и полнолунием составит чуть больше 6 часов!

Луна обращается вокруг Земли по эллиптической орбите, делая один оборот за месяц. Вследствие этого, раз в месяц Луна бывает на своей орбите на минимальном расстоянии от Земли – такое положение называется перигеем, и на максимальном – апогеем. Из-за эллиптической орбиты Луны расстояние между Землей и Луной меняется от 356 400 км до 406 700 км.

Роскосмос

Пояснение"Оппортьюнити" достиг долины Настойчивости в июне 2018 года. Открывшийся ему вид показан на этой мозаике из изображений, полученных камерой Navcam на борту марсохода. Долина Настойчивости – подходящее название для этого места. "Оппортьюнити" был рассчитан на работу в течение 90 дней, однако его путешествие по Марсу продолжалось более 5 тысяч солов (марсианских дней) после посадки в январе 2004 года в кратере Орел. Марсоход проехал более 45 километров, однако теперь его отважное путешествие для исследования марсианского ландшафта завершилось. 10 июня 2018 года было получено последнее сообщение от работающего на солнечных батареях марсохода, а затем на Красной планете началась пылевая буря. Буря утихла, однако за прошедшие после этого восемь месяцев попытки установить связь с аппаратом не увенчались успехом. Новаторская миссия "Оппортьюнити" закончилась после 15-летнего исследования поверхности Марса.

Астронет

взято отсюда

Помешательство Карла Танцлера — это, должно быть, самая отвратительная история любви, какую только знает человечество. В 1933 году он сделал из тела погибшей от туберкулеза возлюбленной мумию и жил с ней, так, словно она все еще на этом свете. Предвосхищая очевидный вопрос — да, он спал с ней в одной постели и занимался сексом. Удивительно, но когда правда вскрылась, многие местные жители даже встали на его защиту. «Не некрофил, а всего лишь эксцентричный немецкий романтик!», — говорили они.

Как вы понимаете, Карл Танцлер был весьма оригинальным человеком.
Читать дальше!
В большинстве статей, рассказывающих о Карле Танцлере, упор делается на самый ожидаемый факт его биографии — некрофилию. Дескать, был такой рентгенолог, ничем не примечательный господин, работал себе в США 1930-х, а потом у него умерла возлюбленная, что-то в нем надломилось, и он превратил ее труп в мумию. Классическая история про парня, который с виду был нормальным, а потом оказалось, что конченный псих.

На самом деле, те, кто знали Карла, не то чтобы сильно удивились, услышав о его пристрастиях. С самой юности он был человеком чудаковатым, если не сказать совершенно оторванным от реальности. Возможно, он даже до конца не осознавал, что его возлюбленная, прекрасная Елена Милагро де Ойос, вообще-то умерла.
Достаточно сказать, что мы даже не знаем, как его звали по-настоящему. В разных документах он проходит под разными именами: то Карл Танцлер, то Георг Карл Тенцлер, то вообще граф Карл Танцлер фон Козель. Последнее — особенно примечательно и указывает на раннее сумасшествие этого господина. И вот почему:
Карл (для удобства будем звать его так) родился в немецком Дрездене в 1877 году в богатой, но не знатной семье. Однако сам Танцлер считал, что на самом деле является потомком знатного рода фон Козелей. Он рассказывал друзьям и родителям о том, что является потомком графини Анны Констанции фон Козель — фаворитки короля Саксонии Августа Сильного.
Призрак Анны постоянно беседовал с юным Карлом и в итоге они, по словам юноши, стали любовниками.
Кажется, легкий налет шизофрении, некрофилии и инцеста тогда никого не насторожил. Наоборот — сплошная романтика. Так что Танцлер без проблем отучился на медицинском, где явно нахватался знаний о мумификации.

За несколько лет до начала Первой мировой призрак графини подсказал Карлу отправиться в «южные моря», чтобы избежать «ужасных катастроф». Танцлер путешествовал по Индии, Юго-Восточной Азии и Австралии. Он приобрел остров в Тихом океане, лодки и электроинженерное оборудование, мечтая стать изобретателем. А еще он собрал орган, чтобы играть на нем готические фуги (видимо, дабы придать этой истории еще немного жути).
В итоге он осел в Австралии, но только для того, чтобы убедиться в том, что его карманный призрак не всегда дает верные советы. Когда началась Первая мировая, Карла, как немецкого гражданина, поместили в лагерь военнопленных, а все его имущество конфисковали. Когда выяснилось, что он еще и состоял в ордене розенкрейцеров (этакая альтернатива масонам), британские офицеры вообще восприняли его как потенциально опасного преступника.
В заключении Танцлер не сидел без дела и даже смастерил парусную лодку, чтобы сбежать на ней с сообщником-индусом.
План побега провалился, так что Карлу пришлось дожидаться конца войны, после чего его обменяли на австралийского военнопленного и отправили домой. В 1926 году Танцлер эмигрировал из родной Германии на Кубу, а затем в США. Естественно, по совету призрака графини.
В общем, человек он и до сожительства с мумией был, мягко говоря, необычный.

В США Карл Танцлер приехал не один, а семьей — женой и дочерьми. Может показаться странным, что семья появляется в рассказе вот так, внезапно. Но надо понимать, как сам Карл относился к супружеству. Он почти не упоминает семью в своих дневниках.
Для него брак был просто обузой, которую, вроде как, надо нести по жизни. Жена и дети — это просто такая вещь, которая отвлекает от бесед с призраками, органной музыки и работы. Можно сказать, что это не Карл Танцлер завел себе семью, это семья завела себе Карла Танцлера.
Четыре года подряд, с самого приезда в США, призрак Анны фон Козель настойчиво призывал Карла искать музу своей жизни. Учитывая, что он уже шесть лет как был женат, речь явно шла не о его супруге. Графиня убеждала Танцлера, что в его жизни вот-вот появится экзотическая черноволосая красотка, которая похитит его сердце и разум. И красотка, конечно же, появилась.
В 1930 году Карл работал рентгенологом в военно-морском госпитале в портовом городке Ки-Уэст, Флорида. Однажды к нему на прием привели девушку по имени Елена Милагро де Ойос с подозрением на чахотку. Она была дочерью кубинского сигаретного магната и оказалась той самой музой всей жизни. К сожалению, ее диагноз подтвердился — у девушки был туберкулез, причем уже запущенный.

Елена недавно вышла замуж, но ее суженый моментально сбежал, узнав, что она смертельно больна. Карл воспринял это в свойственном ему духе — сама Вселенная говорит ему: «Вот эта женщина, спаси ее и люби до самой смерти».
Влюбленный Танцлер начал искать лекарство, которое спасло бы от туберкулеза Елену, а заодно (в качестве приятной добавки) и все человечество. Но, как мы с вами убедились, человек он был эксцентричный и методы выбрал эксцентричные.
Карл решил, что ключ избавления от чахотки — это те самые рентгеновские лучи, с которыми он имел дело на работе. Про радиацию тогда знали мало, и ее вред в 30-е был неочевиден, так что Танцлер принялся облучать свою возлюбленную дни напролет.
Решив, что дома радиации недостаточно, он начал строить космолет


По задумке орбитальный аэроплан унес бы Елену в космос, где ее исцелило бы природное излучение звезд. Кажется, никто не фантазировал о радиации с такой поэтичностью, как этот человек.
Попутно Танцлер осыпал свою кубинскую красотку дарами, притащил груды оборудования к ней домой и посвящал ей серенады. Судя по всему, девушку это не слишком радовало, но она надеялась на то, что этот психованный доктор хотя бы знает, что делает.
Лечение радиацией не принесло должных плодов, и в 1931 году Елена Милагро де Ойос умерла.


Родители Елены позволили Карлу построить ей роскошную усыпальницу, настоящий мавзолей. Влюбленный Танцлер приходил туда каждый день, чтобы петь серенады своей почившей любви. Пел он их, конечно же, на испанском.
Так продолжалось два года. За это время в личной жизни Карла Танцлера произошли разительные перемены. Призрак кубинки Елены заменил собой призрак графини Анны фон Козель. Старая потусторонняя любовь ушла и сменилась новой. Теперь Елена давала Танцлеру советы и каждый день радовала его своим присутствием.

В 1933 году Елена обратилась к Карлу со словами о том, что ей наскучило лежать в холодном склепе и она хочет перебраться в дом Танцлера, чтобы согревать его на любовном ложе. Если вам вдруг не хватало определений для высшей степени безумия, предлагаю отныне использовать фразу «Безумен как Карл Танцлер».


Карл достал из склепа останки Елены и привез их на обычной строительной тачке домой. Естественно, никакой жены и детей там уже давно не было — даже жена, которая изначально знала о странностях Танцлера, поняла, что лучше бы им жить отдельно — в разных городах.

Тело Елены почти истлело, но Карл восстановил его.
Он сделал ей стеклянные глаза и новую кожу из шелка, пропитанного воском и покрытого штукатуркой.
Кости он скрепил с помощью проволочной вешалки, а парик сделал из собственных волос Елены, которые сохранил после ее смерти. Останки Карл нарядил в платье и положил на своей кровати, а чтобы сбить запах разложения, он использовал парфюмерию. Можно только догадываться, как от него пахло после ночи, проведенной с Еленой — ведь это Флорида, там жарко и влажно.
Помимо восстановления глаз и кожи, Карл сделал бумажную трубку, которую поместил в тазу мумии, чтобы жар страсти между влюбленными никогда не остывал.
Правду узнали лишь спустя семь лет после смерти Елены, в 1940 году. Ее сестра, также больная туберкулезом, однажды пришла в дом Танцлера за консультацией и обнаружила в спальне кадавра, наряженного в знакомое ей платье. В этот же день Карла задержала полиция, а о его деле узнала вся Америка.
Танцлер был привлечен к ответу за «Бессмысленное и злонамеренное уничтожение могилы и извлечение тела без разрешения». Однако, вот что странно, никакого наказания он не понес, а жители Ки-Уэст остались на стороне Карла. Они видели в нем не омерзительного осквернителя могил и некрофила, а лишь эксцентричного романтика, который никак не мог смириться с гибелью возлюбленной.
Отобранное у Карла тело Елены выставили на всеобщее обозрение как экспонат. Прежде чем ее захоронили снова, странную мумию, покрытую шелковой кожей, увидело больше шести тысяч человек.
Карл Танцлер прожил в Ки-Уэст еще четыре года, и в 1944 году переехал в город Зефирхиллс, воссоединившись с семьей, насколько это вообще было возможно после всего случившегося. Карл и его жена жили в соседних домах, и та следила за состоянием его душевного здоровья и даже поддерживала его как могла.
Карл не просто не стыдился своего прошлого, он даже неплохо заработал на нем, рассказывая о своей жизни во всевозможных бульварных изданиях, особенно в журнале «Фантастические приключения».
В остальное время он занимался починкой органов и игрой на этом инструменте. Готические фуги, которые он любил с юности и до самой смерти, идеально подходили как фоновая музыка его жизни.
О своей любви Карл убивался недолго. Он сделал восковую куклу с посмертной маской Елены и считал, что в это новое убежище переселился ее дух, так что возлюбленные снова воссоединились. Умер Танцлер в 1952 году, можно сказать в объятиях Елены. Его тело нашли спустя три недели после смерти, так что поначалу его даже было трудно опознать.
Спустя полвека после своей смерти Карл Танцлер остается в США чем-то вроде Перевала Дятлова у нас: его история широко растиражирована и даже успела набить оскомину публике, а музыканты до сих пор вдохновляются эксцентричным некрофилом.
Например, группа And You Will Know Us by the Trail of Dead посвятила Карлу Танцлеру целый альбом — The Secret of Elena’s Tomb.