#6
Некоротко о пограничном расстройстве, часть 4: О суициде и самоповреждениях
Тема самоповреждений и суицида такая же хрупкая и тонкая. Идти по ней нужно осторожно и вдумчиво, чтобы максимально понятно донести до «публики». Я направляю это в первую очередь людям, которые считают способных на подобные вещи «позерами», «выпендрежниками», «от не*уй делать*, «иди в лес медведей кормить» и т.д.
Начнем с самоповреждений. Я писала еще в первом посте, что спектр очень разнообразен, и зависит от нужды и фантазии. Кому-то достаточно себя царапать и тушить о кожу сигареты, а кто-то в моменты эмоциональных скачков способен всадить нож в бедро по рукоятку (реальный пример). (Те, кто сейчас закатили глаза, цокнули языком и пробубнили что-то вроде «больные е**аны» - Стоп. Вдох-выдох. Успокаиваемся. Закрываем пост. Идем смотреть видео с енотами. Больше не открываем пост.) ЗАЧЕМ пограничники это делают. Объясню на своем примере(внимание: мои личные записи):
«Режу запястья я лет с 16. Ничего другого никогда не резала, сигареты об себя не тушила. Началось из-за ссор с родителями, потом уже подключились мальчики. Иногда мне даже достаточно подержать нож или бритву в руке, приложить лезвие к коже. Что при этом происходит – Я НЕ ЗНАЮ. Серьезно. Просто не знаю. Каким-то образом ощущение боли и вид крови успокаивают и даже приносит удовольствие почти как от секса. Иногда я даже постанываю – одновременно от боли и странного удовольствия) Как-будто что-то выходит из тебя, и это приносить обалденное чувство облегчения. Это помогает снять накопившееся в тебе огромное напряжение и не взорваться.
Зачем я это делаю – по разным причинам:
1.Я расстроена, мне больно. Боль физическая заглушает психическую.
2. Я виню себя в чем-то и пытаюсь наказать.
3.Чтобы что-то почувствовать. Бывают периоды, когда накатывает полная апатия. Не чувствуешь вообще ничего. Не чувствуешь себя живым, мыслящим человеком, просто какой-то субстанцией без крови и костей. Не чувствуешь свое тело. В такие моменты появляется желание увидеть кровь, свою кровь. И побольше. В последний раз у меня было четкое желание наполнить ею ванну, когда я в ней лежала.»
Как мы помним, у пограничников все эмоции, в том числе негативные, «выкручены» на полную. Представьте себе шкалу эмоций от 1 до 10. Чтобы было 10 у обычного человека, должно случиться что-то сверхординарное. У пограничника всегда 10, и всегда СРАЗУ, без разгона. Грусть и тоска, отчаяние безграничны - ты буквально разваливаешься физически. Ноги подкашивается, голова кружится, дышать нечем. Злость почти всегда быстренько переходит в ярость, которую нужно на что-то направить, потому что тебя буквально трясет и разрывает изнутри.
Существует «умная» версия, завязанная на биохимии, которая объясняет страсть к причинению себе боли: в моменты сильного стресса/гнева в нейронах мозга у любого человека вырабатывается гормон кортизол, который «глушат» эндорфины, и это помогает успокоится. У пограничников, как и у многих других «психически расстроенных» уровень кортизола повышен всегда сам по себе, а эндорфина – понижен. Поэтому в моменты стресса уровень кортизола в организме пограничника просто колоссален, эндорфины не справляются, и мозг начинает паниковать. И тут на помощь приходит одна занятная «фишка». Физическую боль нейроны воспринимают аналогично стрессу, и делают что? Правильно – вырабатывают эндорфины. Таким образом пограничники, как и мазохисты, в прямом смысле ловят кайф, причиняя себе боль. Только в отличии от мазохистов это делается для того, чтобы успокоится.
Некоторые люди полагают, что причинение себе вреда происходит напоказ. Так вот – ни один человек, который это по вышеописанным причинам, не станет совершать это прилюдно. Сам процесс является делом очень личным и интимным, а «последствий», как правило, стыдятся, и тщательно их скрывают. Никто не признается вам, что сам себя порезал или обжег - для прикрытия есть котики/собачки/неосторожное обращение с кухонными принадлежностями или огнем. Ни один пограничник не будет бегать за вами, орать: «Глянь, какие у меня шрамы, как мне плоохоо!», выкладывать фото окровавленных рук в инстаграмчик, подписывая «Вот и пришла сезонная депра». Это не пограничник, это – долбо*б.
Суицид и суицидальные наклонности пограничников и вообще чьи угодно – щекотливая тема. Очень сложно объяснить психически здоровому человеку, который никогда не ощущал в голове подобных мыслей, зачем кому-то не хочется жить. Опустим случаи, когда влюбленный в вас третьеклассник приходил к вам под окна, орал серенады и «Машка! Я ща вскроюсь, если ты не спустишься», или когда в 2007 ваша эмо-подруга поставила статус «ЖиЗнЬ нЕ сТоиТ эТиХ сТраДаНиЙ. пРоЩаЙтЕ». Согласно психиатрическим статистикам, риск попытки суицида при ПРЛ составляет от 30 до 40%(в некоторых источниках и все 50), а удается это в итоге 15-20%. Это одни из самых высоких показателей среди других психических расстройств.
«…Несмотря на то, что в целом мое состояние и настроение немного приходит в норму(скорее всего из-за таблеток) мысли о суициде периодически посещают. Обычно они «прилетают» в момент приступа тревоги или в смене настроения – понятия не имею, откуда. Но я хорошо помню дни и даже целые недели, когда думала об этом постоянно, и как укоренилась во мнении, что нужно это сделать.
Я не помню, что чувствовала и думала в те моменты, когда говорила С., что хочу это сделать, и сделаю. Я говорила, что не боюсь, что страха нет, что так будет лучше. Но я точно помню, что, держа в руке стакан с перемолотыми таблетками и виски, я боялась. Снова произошло это разделение надвое – разумная Я пыталась убедить, что не нужно это делать, эмоциональная и подавленная Я, достигшая к тому моменту своего «потолка» по шкале от 1 до 100 просто хотела это все закончить. До сих пор я не знаю, есть ли там, за «чертой», кто-нибудь или что-нибудь, есть ли этот пресловутый свет в конце тоннеля. Мои представления о загробном мире весьма размыты, но периодически я думаю, что если он существует, то таким, как я - ушедшим добровольно, чтобы прекратить поток эмоциональных страданий, и после смерти не будет покоя. Это довольно страшно – думать, что тебе просто некуда уйти и негде спрятаться, и что, казалось бы, самое подходящее решение все равно не будет верным.
С. В тот день говорил, что эти мысли и вообще само это желание – это все моя болезнь. Это болезнь хочет умереть, она думает за меня, она управляет моими словами. НО я ведь все равно есть, и я все это чувствую. Чем бы боль ни была вызвана, она разрушает меня не фантомно, а по-настоящему. И от этого хуже всего. Можно сколько угодно рационально понимать, что некоторые твои поступки и мысли – это последствия биохимических процессов в организме, но ты все равно не можешь отделить от себя созданного этими сбоями монстра. Как я могу рационально объяснить кому-то, что бывает такая боль, которую ты не хочешь и не можешь терпеть? Что иногда действительно понимаешь, что нет смысла жить, потому уже заранее с ужасом представляешь себе эту «недожизнь», полную бесконечно движущейся карусели из липких, как жеванная жвачка, мыслей, с которыми ты просыпаешься и засыпаешь, и думаешь «что угодно, только не это».
Позже, уже через несколько дней, я говорила, что иногда (вероятно чаще всего) люди – такие как я, по крайней мере, хотят убить себя не потому, что внешний мир плох и жесток, а окружающие не соответствуют их ожиданиям, а потому, что ты сам во всем этом виноват. Что люди меняют к тебе отношение с пряника на кнут потому, что узнают, насколько ты ужасен и мерзок. Что мир кажется отвратительным потому, что ты просто не умеешь в него вписываться – и это ведь только твоя личная проблема. И ты по-настоящему ненавидишь только одного человека – самого себя. Ненавидишь так, что готов срывать кожу с лица, когда видишь его в зеркале, готов изрезать все тело ножом, и с удовольствием признавать, что этому ужасному телу, навлекшему на «нас» столько бед, больно, что оно истекает кровью. И оно заслужило эту боль. Я читала в откровениях «собратьев», что кто-то выдавал причину самоповреждений вроде «хотел убить монстра внутри себя». Я искренне и люто ненавидела и ненавижу свою раздвоенную личность и ту ее часть, которая творит хаос. И иногда хочется успокоить себя мыслью о том, что чем больше «ранений» себе устроишь, тем выше вероятность добраться в кои то веки туда, в самую глуПь, и причинить наконец боль кому-то невидимому. Никто, к сожалению, еще не придумал способ добраться канцелярским ножом до своего сознания.»
К попытке суицида пограничников чаще всего подталкивает очередное расставание или любое достаточно сильное эмоциональное потрясение – например, смерть близкого человека. При этом как есть те, кто умеет себя контролировать, так и те, кто буквально живет от одной попытки до другой. Попытка – восстановление в диспансере–месяц/два «нормальной» жизни – попытка, и так до бесконечности. БольшАя часть пограничников – постоянные гости психиатрических больниц, как раз из-за попыток суицида. Есть те, кто там буквально, «прописывается», и у меня даже появилась своя теория относительно таких вот «гастролеров»: в моменты кажущегося беспросветным эмоционального одиночества, когда жизнь полна ужаса и бессмысленности, психиатрическая больница становится буквально крепостью, местом, где тебя наконец ПОНИМАЮТ и НЕ ОСУЖДАЮТ, а пребывание там буквально «передержкой». В период лечения(а в зависимости от состояния это иногда месяцы), находясь в условиях, близких к тюремным, люди все больше отдаляются от пугающего их реального мира, в котором не ждет ничего хорошего. Выходя за ворота больницы, снова «окунаешься» в постоянные контакты с людьми, в ворох эмоций, стрессов и навязчивых мыслей, от которых хочется сбежать. В итоге некоторые, как мне кажется, буквально подсаживаются на такие вот «передержки».
В моменты, когда жизнь пограничника «рушится», появляются суицидальные мысли или попытка уже сделана, самое главное - суметь стабилизироваться. Не бросать лечение – терапию и таблетки, не упасть в депрессию и дереализацию, в целом держать голову «в узде». Это сложно и мало кому удается даже с искренней поддержкой близких. Срыв идет за срывом, госпитализация за госпитализацией, а симптоматика все усиливается. В итоге в особо запущенных случаях психика «ушатывается» настолько, что дополнительно к ПРЛ и всему, что ему сопутствует (депрессия, РПП, тревожное и паническое р-во) можно запросто заиметь, например, шизофрению или БАР.
Получилось много, но, надеюсь, для кого-то интересно и полезно. Берегите себя и не убивайтесь)
Источник: https://pikabu.ru/story/nekorotko_o_pogranichnom_rasstroystve_chast_4_o_suitside_i_samopovrezhdeniyakh_5721974#comments
Тема самоповреждений и суицида такая же хрупкая и тонкая. Идти по ней нужно осторожно и вдумчиво, чтобы максимально понятно донести до «публики». Я направляю это в первую очередь людям, которые считают способных на подобные вещи «позерами», «выпендрежниками», «от не*уй делать*, «иди в лес медведей кормить» и т.д.
Начнем с самоповреждений. Я писала еще в первом посте, что спектр очень разнообразен, и зависит от нужды и фантазии. Кому-то достаточно себя царапать и тушить о кожу сигареты, а кто-то в моменты эмоциональных скачков способен всадить нож в бедро по рукоятку (реальный пример). (Те, кто сейчас закатили глаза, цокнули языком и пробубнили что-то вроде «больные е**аны» - Стоп. Вдох-выдох. Успокаиваемся. Закрываем пост. Идем смотреть видео с енотами. Больше не открываем пост.) ЗАЧЕМ пограничники это делают. Объясню на своем примере(внимание: мои личные записи):
«Режу запястья я лет с 16. Ничего другого никогда не резала, сигареты об себя не тушила. Началось из-за ссор с родителями, потом уже подключились мальчики. Иногда мне даже достаточно подержать нож или бритву в руке, приложить лезвие к коже. Что при этом происходит – Я НЕ ЗНАЮ. Серьезно. Просто не знаю. Каким-то образом ощущение боли и вид крови успокаивают и даже приносит удовольствие почти как от секса. Иногда я даже постанываю – одновременно от боли и странного удовольствия) Как-будто что-то выходит из тебя, и это приносить обалденное чувство облегчения. Это помогает снять накопившееся в тебе огромное напряжение и не взорваться.
Зачем я это делаю – по разным причинам:
1.Я расстроена, мне больно. Боль физическая заглушает психическую.
2. Я виню себя в чем-то и пытаюсь наказать.
3.Чтобы что-то почувствовать. Бывают периоды, когда накатывает полная апатия. Не чувствуешь вообще ничего. Не чувствуешь себя живым, мыслящим человеком, просто какой-то субстанцией без крови и костей. Не чувствуешь свое тело. В такие моменты появляется желание увидеть кровь, свою кровь. И побольше. В последний раз у меня было четкое желание наполнить ею ванну, когда я в ней лежала.»
Как мы помним, у пограничников все эмоции, в том числе негативные, «выкручены» на полную. Представьте себе шкалу эмоций от 1 до 10. Чтобы было 10 у обычного человека, должно случиться что-то сверхординарное. У пограничника всегда 10, и всегда СРАЗУ, без разгона. Грусть и тоска, отчаяние безграничны - ты буквально разваливаешься физически. Ноги подкашивается, голова кружится, дышать нечем. Злость почти всегда быстренько переходит в ярость, которую нужно на что-то направить, потому что тебя буквально трясет и разрывает изнутри.
Существует «умная» версия, завязанная на биохимии, которая объясняет страсть к причинению себе боли: в моменты сильного стресса/гнева в нейронах мозга у любого человека вырабатывается гормон кортизол, который «глушат» эндорфины, и это помогает успокоится. У пограничников, как и у многих других «психически расстроенных» уровень кортизола повышен всегда сам по себе, а эндорфина – понижен. Поэтому в моменты стресса уровень кортизола в организме пограничника просто колоссален, эндорфины не справляются, и мозг начинает паниковать. И тут на помощь приходит одна занятная «фишка». Физическую боль нейроны воспринимают аналогично стрессу, и делают что? Правильно – вырабатывают эндорфины. Таким образом пограничники, как и мазохисты, в прямом смысле ловят кайф, причиняя себе боль. Только в отличии от мазохистов это делается для того, чтобы успокоится.
Некоторые люди полагают, что причинение себе вреда происходит напоказ. Так вот – ни один человек, который это по вышеописанным причинам, не станет совершать это прилюдно. Сам процесс является делом очень личным и интимным, а «последствий», как правило, стыдятся, и тщательно их скрывают. Никто не признается вам, что сам себя порезал или обжег - для прикрытия есть котики/собачки/неосторожное обращение с кухонными принадлежностями или огнем. Ни один пограничник не будет бегать за вами, орать: «Глянь, какие у меня шрамы, как мне плоохоо!», выкладывать фото окровавленных рук в инстаграмчик, подписывая «Вот и пришла сезонная депра». Это не пограничник, это – долбо*б.
Суицид и суицидальные наклонности пограничников и вообще чьи угодно – щекотливая тема. Очень сложно объяснить психически здоровому человеку, который никогда не ощущал в голове подобных мыслей, зачем кому-то не хочется жить. Опустим случаи, когда влюбленный в вас третьеклассник приходил к вам под окна, орал серенады и «Машка! Я ща вскроюсь, если ты не спустишься», или когда в 2007 ваша эмо-подруга поставила статус «ЖиЗнЬ нЕ сТоиТ эТиХ сТраДаНиЙ. пРоЩаЙтЕ». Согласно психиатрическим статистикам, риск попытки суицида при ПРЛ составляет от 30 до 40%(в некоторых источниках и все 50), а удается это в итоге 15-20%. Это одни из самых высоких показателей среди других психических расстройств.
«…Несмотря на то, что в целом мое состояние и настроение немного приходит в норму(скорее всего из-за таблеток) мысли о суициде периодически посещают. Обычно они «прилетают» в момент приступа тревоги или в смене настроения – понятия не имею, откуда. Но я хорошо помню дни и даже целые недели, когда думала об этом постоянно, и как укоренилась во мнении, что нужно это сделать.
Я не помню, что чувствовала и думала в те моменты, когда говорила С., что хочу это сделать, и сделаю. Я говорила, что не боюсь, что страха нет, что так будет лучше. Но я точно помню, что, держа в руке стакан с перемолотыми таблетками и виски, я боялась. Снова произошло это разделение надвое – разумная Я пыталась убедить, что не нужно это делать, эмоциональная и подавленная Я, достигшая к тому моменту своего «потолка» по шкале от 1 до 100 просто хотела это все закончить. До сих пор я не знаю, есть ли там, за «чертой», кто-нибудь или что-нибудь, есть ли этот пресловутый свет в конце тоннеля. Мои представления о загробном мире весьма размыты, но периодически я думаю, что если он существует, то таким, как я - ушедшим добровольно, чтобы прекратить поток эмоциональных страданий, и после смерти не будет покоя. Это довольно страшно – думать, что тебе просто некуда уйти и негде спрятаться, и что, казалось бы, самое подходящее решение все равно не будет верным.
С. В тот день говорил, что эти мысли и вообще само это желание – это все моя болезнь. Это болезнь хочет умереть, она думает за меня, она управляет моими словами. НО я ведь все равно есть, и я все это чувствую. Чем бы боль ни была вызвана, она разрушает меня не фантомно, а по-настоящему. И от этого хуже всего. Можно сколько угодно рационально понимать, что некоторые твои поступки и мысли – это последствия биохимических процессов в организме, но ты все равно не можешь отделить от себя созданного этими сбоями монстра. Как я могу рационально объяснить кому-то, что бывает такая боль, которую ты не хочешь и не можешь терпеть? Что иногда действительно понимаешь, что нет смысла жить, потому уже заранее с ужасом представляешь себе эту «недожизнь», полную бесконечно движущейся карусели из липких, как жеванная жвачка, мыслей, с которыми ты просыпаешься и засыпаешь, и думаешь «что угодно, только не это».
Позже, уже через несколько дней, я говорила, что иногда (вероятно чаще всего) люди – такие как я, по крайней мере, хотят убить себя не потому, что внешний мир плох и жесток, а окружающие не соответствуют их ожиданиям, а потому, что ты сам во всем этом виноват. Что люди меняют к тебе отношение с пряника на кнут потому, что узнают, насколько ты ужасен и мерзок. Что мир кажется отвратительным потому, что ты просто не умеешь в него вписываться – и это ведь только твоя личная проблема. И ты по-настоящему ненавидишь только одного человека – самого себя. Ненавидишь так, что готов срывать кожу с лица, когда видишь его в зеркале, готов изрезать все тело ножом, и с удовольствием признавать, что этому ужасному телу, навлекшему на «нас» столько бед, больно, что оно истекает кровью. И оно заслужило эту боль. Я читала в откровениях «собратьев», что кто-то выдавал причину самоповреждений вроде «хотел убить монстра внутри себя». Я искренне и люто ненавидела и ненавижу свою раздвоенную личность и ту ее часть, которая творит хаос. И иногда хочется успокоить себя мыслью о том, что чем больше «ранений» себе устроишь, тем выше вероятность добраться в кои то веки туда, в самую глуПь, и причинить наконец боль кому-то невидимому. Никто, к сожалению, еще не придумал способ добраться канцелярским ножом до своего сознания.»
К попытке суицида пограничников чаще всего подталкивает очередное расставание или любое достаточно сильное эмоциональное потрясение – например, смерть близкого человека. При этом как есть те, кто умеет себя контролировать, так и те, кто буквально живет от одной попытки до другой. Попытка – восстановление в диспансере–месяц/два «нормальной» жизни – попытка, и так до бесконечности. БольшАя часть пограничников – постоянные гости психиатрических больниц, как раз из-за попыток суицида. Есть те, кто там буквально, «прописывается», и у меня даже появилась своя теория относительно таких вот «гастролеров»: в моменты кажущегося беспросветным эмоционального одиночества, когда жизнь полна ужаса и бессмысленности, психиатрическая больница становится буквально крепостью, местом, где тебя наконец ПОНИМАЮТ и НЕ ОСУЖДАЮТ, а пребывание там буквально «передержкой». В период лечения(а в зависимости от состояния это иногда месяцы), находясь в условиях, близких к тюремным, люди все больше отдаляются от пугающего их реального мира, в котором не ждет ничего хорошего. Выходя за ворота больницы, снова «окунаешься» в постоянные контакты с людьми, в ворох эмоций, стрессов и навязчивых мыслей, от которых хочется сбежать. В итоге некоторые, как мне кажется, буквально подсаживаются на такие вот «передержки».
В моменты, когда жизнь пограничника «рушится», появляются суицидальные мысли или попытка уже сделана, самое главное - суметь стабилизироваться. Не бросать лечение – терапию и таблетки, не упасть в депрессию и дереализацию, в целом держать голову «в узде». Это сложно и мало кому удается даже с искренней поддержкой близких. Срыв идет за срывом, госпитализация за госпитализацией, а симптоматика все усиливается. В итоге в особо запущенных случаях психика «ушатывается» настолько, что дополнительно к ПРЛ и всему, что ему сопутствует (депрессия, РПП, тревожное и паническое р-во) можно запросто заиметь, например, шизофрению или БАР.
Получилось много, но, надеюсь, для кого-то интересно и полезно. Берегите себя и не убивайтесь)
Источник: https://pikabu.ru/story/nekorotko_o_pogranichnom_rasstroystve_chast_4_o_suitside_i_samopovrezhdeniyakh_5721974#comments
Комментарии