Текст №8

Вдруг птицы смолкли — звонкий щебет оборвался как по мановению руки, по чьей-то незримой указке. Тишина затопила бор, украв его переливчатый голос. Кроны сосен чернели на фоне предрассветного неба. Урса глядела на них, обнимая посох и почти полностью на него опираясь. Она прислушивалась — не к общему безмолвию, но к тому, что скрывалось за ним.

Над чащей будто бы заметался ветер. Неясный гул спустился по ржавым стволам до земли, и лишь тогда в нём удалось различить шёпот, а позже и отдельные фразы. Она уже близко. Успеет ещё до того, как солнце встанет над горизонтом и согреет воздух. Что именно она искала — загадка, но её проводники никогда не ошибались, отправляя Урсу туда, где она должна быть.

По молодости было трудно доверять тем, кто говорил с ней. Она боялась их, боялась неизвестности, в которую её тянули так, как болотные демоны тянут в пучину неосторожных путников. Порой её ждали действительно ужасные вещи — их вид тревожил до сих пор, оставаясь свежим в памяти и на шестом десятке лет, но были и замечательные, светлые моменты, настоящие подарки судьбы. Со временем страх пропал, и Урса научилась плыть по этой реке, не придавая значения тому, на каком из берегов она окажется в очередной раз.

Косая трещина в скале напитана тьмой — вот-вот выльется на мшистый настил среди вековых стволов. Издалека её трудно заметить, если не знать, куда идти. Шёпот проводников уносился к ней и таял в непроглядной глубине, как энергетический импульс, невидимая нить, что вела Урсу к цели. Перед трещиной чувствуешь себя незначительной и уязвимой, словно у разинутой пасти горного монстра. Воздух потяжелел, и стало трудно дышать; беспорядочный гомон чужих голосов усилился, стоило подойти ближе к скале, и вот они уже кричат так громко, будто стоят кольцом в шаге от тебя.

Чудо или напасть — нечто ждёт её под сводом пещеры. У самого входа Урса несмело подняла руку и потянулась к сизому камню. Голоса стихли, оставив её наедине с собственным дыханием. Леденящий холод обжёг ладонь, иглами поднялся к плечу и шее. Перед глазами сгустилась мгла.

Из тумана вырвалась дюжина наездников с факелами и пронеслась через разнесённые в щепки деревянные ворота мимо суетившихся, до смерти напуганных людей. Кто-то вопил и ругался, сталь со звоном билась о сталь, лаяли собаки. Где-то надрывно плакали и завывали. Наездники закидывали факелы на соломенные крыши домов; одного из них пронзили стрелой и тот замертво повалился с лошади рядом со светловолосой женщиной, укрывшейся за грудой пивных бочек. Она прижимала к себе годовалого ребёнка в затёртой и рваной сорочке. Женщина обратила заплаканное лицо к выходу из поселения за три дома от неё, тут же и метнулась без оглядки. Запах крови, дыма и жжёной травы напирал со всех сторон; людские вопли, стук копыт по вытоптанной земле и рыдания собственного ребёнка подгоняли её. Едва миновав ограду, она вскрикнула, почувствовав острую боль и тяжесть в боку.

Истошный детский плач бился о стены пещеры. Урса с хрипом отдёрнула руку. Горло почему-то саднило. Она прокашлялась и побрела навстречу тьме, нащупывая дорогу посохом.

Урса нашла младенца рядом с телом матери — та уже не дышала и охладела подле массивного валуна. Короткая молитва за её счастье в следующей жизни заняла меньше минуты.

Ребёнок ёрзал на руках и тянулся к орлиным перьям на посохе, но уже не плакал. На вид здоровый и полный сил. Малыша не пугала ни Урса, ни то, что она несла его куда-то через лес. Им предстояла долгая дорога в общину, а может и долгая совместная дорога плечом к плечу — проводники ей подскажут.

Видимые сквозь кроны кусочки неба окрасились румянцем. Вскоре занялся рассвет.