Бортжурнал32 читателя тэги

Ну вот, билеты в кармане и 1 января еду в Екатеринбург. Ура, ура и ура!

Если у мира есть ось - то это дорога. Мир меняется, а Дорога остаётся. Человеку от неё никуда не деться, он всегда слышит её голос, хотя и не всегда это понимает. И пошло это ещё с тех незлопамятных времён, когда некий кроманьонский шаман объявил своим соплеменником волю духов: там, за Большой Солёной Водой, молочные реки текут в кисельных берегах и непуганые мамонты бродят огромными стадами, и надо идти туда потому, что там настанет прекрасная жизнь... Вот с тех пор, как кроманьонские предки отправились из жёлтой жаркой Африки в холодную ледниковую Евразию, сапиенсам и не сидится на месте.

Это я к чему? К тому, что если святая Олвен, покровительница странствующих и путешествующих, будет ко мне благосклонна, на новогодние каникулы я поеду в Екатеринбург.

Вот и всё.)

Случилось так, что мне обломилась на халяву трехлитровая банка мёда. Мёд я люблю, конечно, но без фанатизма, и столько мне при всём желании не сожрать. Поэтому я поставила медовуху. Сегодня процедила, разлила по бутылкам. Постоит ночь в холодильнике - завтра попробуем, что получилось.

Всё-таки моя подруга детства - ходячий конец света. Император свидетель, я тоже большая любительница чесать правой ногой левое ухо - но не до такой же степени!

По "мотивам" поста Darth Juu Skywalker

Талисманы у меня были всякие. Например счастливая брошка - чебурашка на булавке. Убей не помню, откуда она взялась. Или шариковая ручка в виде гуцульского топорика-валашки. Её мне подарили на 8 Марта с пожеланием сдать на "отлично" экзамены и поступить в институт. Пожелание исполнилось, и я писала этой ручкой с первого курса и до шестого, пока она не сломалась окончательно и бесповоротно. Но самый-самый талисман...Когда-то он был "неделькой" - семью тонкими серебряными браслетами, принадлежащими моей тётке. Впервые я их увидела в те незлопамятные времена, когда спокойно могла надеть эти браслеты на ногу. А уж на руку они мне без проблем налезали до плечевого сустава) А поскольку в прошлой жизни я была сорокой, всякие блестящие и звенящие фиговины любила уже тогда. Следующие много лет я про браслеты и помнить забыла, и вновь увидела, будучи уже классе в седьмом. Из семи браслетов осталось два, и те спаяли в один. Тётушке украшение не сильно нравилось, и я его нагло выцыганила. С тех пор и носила, почти не снимая - даже в школу, пряча под рукавом форменного платья. Иногда одним браслетом, но чаще двумя. А пару лет назад мой талисман сломался. Треснул сначала один браслет, за ним второй. Мастер посмотрел и сказал, что чинить не стоит - вот тут трещина, и здесь трещина, и вот там тоже трещина... По-хорошему надо бы отдать их переделать во что-нибудь, да я никак не придумаю - во что. Кроме банальной "змейки" ничего в голову не приходит, а её-то как раз и не хочется. Пусть пока полежат, может, надумаю что-нибудь путное.

А сейчас таскаю остатки ещё одной"недельки", уже латунной. Не в качестве талисмана, а просто так - привыкла за столько лет, что на левом запястье что-то болтается.

Подруга детства подарила мне в честь приобретения новой кухни кое- какую посуду - тарелки и чашки. Как я их вчера везла в переполненном транспорте в час пик - это отдельная матерная песня. И вот сегодня мою посуду после ужина, ставлю тарелки в сушилку и туда же пристраиваю чашку. А дальше как в той байке: и тут пиздык - взрывается вертолёт... Тарелки падают с сушилки - и в мелкое какаду. Обе. Ну не гадство, а? И ведь не тринадцатое сегодня, и даже не пятница...

Во времена моей молодости никаких мобильных телефонов не было. С одной стороны это хорошо: иначе моя маменька, одержимая бесом "я же за тебя беспокоюсь!", достала бы меня звонками даже в Оке Ужаса. А с другой стороны это плохо: будь в 1977 году мобильники, я бы не угодила в историю, которая казалась мне забавной, а оказалась довольно паршивой по сути. Дело было так. После второго курса мы, как водится, отбывали трудовую повинность на Орском мясокомбинате. И вот, значитца, выходной, мы с подругой бродим по городу Орску, идём мимо автовокзала и видим автобус. На автобусе написано: "Орск - Зилаир". Что за Зилаир такой, думаем мы себе. А давай съездим и сами посмотрим! И мы съездили... Смотреть там особенно было не на что, но не суть. Видимо, Император благоволит летописцам, пьяницам и студентам - мы вернулись раньше, чем нас хватились. Вернее, так: соседки по комнате всполошились, но до куратора дойти не успели.

И вот, вернувшись домой, я рассказала про это приключение отцу. И впервые за двадцать лет своей жизни получила от него серьёзную выволочку. Мне было спокойно и вежливо, но очень доступно объяснено, что я идиотка, и почему я идиотка.

- Вот представь себе, - говорил отец, - ты, куратор, отвечаешь за сотню человек. И вдруг двое из твоих подопечных пропадают. Где вы, что вы - никто не знает. Тревога, милиция, розыск, предстоящий разговор с родителями пропавших... Представила?

Я представила, и мне стало, мягко говоря, нехорошо. Отец знал, что говорил: в молодости он был командиром роты, и что такое иметь под началом сотню весёлых, находчивых и необременённых соображением рыл, представлял очень хорошо. Я уразумела, в чём моя вина. В том, что ради пустякового любопытства и по глубокой дури я едва не поставила другого человека в весьма и весьма скверное положение.

Вообще говоря, весь отцовский метод воспитания держался на двух принципах. Первый - человек должен быть человеком, а не свиньёй, как говорил один литературный герой. И второй - "Нельзя" значит "нельзя", а не "если очень хочется, то можно". Иногда он объяснял, почему нельзя, иногда нет. А что такое "быть человеком", становилось понятно при взгляде на него. Именно под защиту отца я "скрывалась", когда маменька включала свой любимый воспитательный момент "я с тобой не разговариваю!". На меня никогда не поднимали руки в семье, но она и без того умела размазать по стенке...

Ладно, бог ей судья, не в том дело. Матери я благодарна уже за то, что научилась, как нельзя относиться к детям. А отцу за то, что знаю, что такое мужчина в доме. Нет, не "штаны" - "штаны" оставьте феминисткам. Мужчина в доме - это спокойная сила, тепло и надёжность. Это почти божественное всемогущество - детская уверенность, что нет ничего, что папа не смог бы сделать.

Моё первое более-менее отчётливое воспоминание об отце - город Белая Церковь, парк Александрия и роскошное украинское лето. Отец шагает по аллее парка и поёт:

Путь далёк у нас с тобою,

Командиры впереди.

А я сижу у него на закорках, подпеваю и думаю - что это за почта поливая такая, что она поливает и зачем.

Последнее - стылое и ветреное зимнее кладбище, холод, пустота и ощущение сиротства в душе и солнце, внезапно вышедшее из-за туч, как раз когда отца опускали в могилу...

А причём тут мобильники? Да если бы они были, мы могли бы позвонить и предупредить, что нас понесло в Зилаир. И ничего бы не случилось. Оно и так ничего не случилось, но всё-таки.

Поэтому вместо того, чтобы заниматься делами (сходить в магазин за стиральным порошком например) я читаю "Рассказы о пилоте Пирксе" Лема и периодически переключаюсь на Вконтакт. Нет, мне не стыдно: на улице холодно и дождь, а пропустить прямую трансляцию запуска "Протона М" я не могу. И Пиркса нежно люблю. Так что подождёт порошок, никуда не денется.