Преступление и наказание, part 2

Однажды на первом курсе нашей группе предложили написать текст на уже не помню какую тему. С прицелом на зачет автоматом.

На заданную тему я сразу решил забить, ведь почему бы и нет. И вместо нее принялся за фанфик-продолжение по «Преступлению и наказанию». Не остановило даже, что оригинал я дочитал тогда лишь до смерти Мармеладова, в остальном ограничившись кратким пересказом для школьников. Главное я помнил ясно: в самом конце Раскольников сидит на каторге и читает Евангелие. С этого и решено было начать.

Предложенная Достоевским «история постепенного обновления человека» меня, видимо, увлекла недостаточно, поэтому в моем сиквеле Раскольников, досрочно (при помощи дореволюционной коррупции) освободившись с каторги, успешно переквалифицировался в киллера. Ну, чтобы наработанный скилл с топором не пропадал. Окружающий город по возможности такому сюжету соответствовал, напоминая Петербург скорее из фильма "Брат".

Евангелие, впрочем, Раскольников все равно не забрасывал, превратившись в моем представлении в адепта этакого православного дзэна, сперва очищающего разум чтением Библии, а затем разбирающего врагов на части с филигранной точностью достигшего сатори и обкурившегося весенней сакурой самурая. Фанфик заканчивался коротким, но кровожадным «экшеном» с участием топора и тремя трупами (ну, потому что в первой части жертв было двое, а в сиквеле, как положено, в количестве и качестве фрагов ожидался лавинообразный рост).

Дальше предполагалась глава, где Порфирий Петрович осматривал мелко нарубленные тела и под конец с интонациями лейтенанта Коломбо изрекал что-то про знакомый почерк убийцы. Но этому удивительному замыслу уже не предстояло воплотиться, потому что отпущенная на текст пара закончилась, да и для зачета автоматом написанного хватило с лихвой.

Зачет, разумеется, был по социологии.