Всю свою жизнь я была очень холодна к животным.
Весьма значительную часть своей жизни я их еще и вполне бессердечно убивала: так уж вышло, что я деревенский ребенок с прилагающимся к этому статусу топориком для рубки голов.
Запомните, что все такие тексты порождает раздражение и докапывания в разных социальных местах, но все равно душа моя полна мысли о том, что даже самые так себе люди все равно мне ближе, чем самые вау-звери. А еще я мясоед. И под кат на свой страх и рискВсей семьей мы кололи однажды свинью, потому что свинья требует сноровки и некислой силы, даже когда она стреножена. Одно из самых ярких воспоминаний моего детства – как забивали старую корову Дочку (происходило это посредством трех ударов обухом по голове, а после шею ей не столько рубили, сколько пилили топором, потому что толщина коровьей шеи весьма солидна). Бабуля моя была человеком весьма сурового нрава, и однажды она дала мне в руки такой толстый нож-тесак и сказала принести уже безголовую курицу. Какую-какую – белую. Мне было пять, и я не задала лишних вопросов, хотя это и было тяжело – потому что я весила чуть больше самой курицы на тот момент.
Все эти жизненный моменты – уже в Москве, дома, выпотрошить рыбу, или, там, отрубить ей голову тесаком, всегда давались мне просто.
Однажды я поделилась этими кулсторями с одной своей коллегой – так, к слову пришлось, когда об огородном быте заговорили. Мне ответом была слезливая тирада о том, что ВОТ ЧТО ТАК ПОВЛИЯЛО НА МОЮ ПСИХИКУ.
Мой закономерный вопрос – чего-чего повлияло? Повлек такой ответ, что никагда ниадин рибенаг ни должен, шрамы на мозгу на всю жизнь ОУЖАС СМЕРТЬ.
Единственное, на что это повлияло – я всю жизнь совершенно равнодушна к животным вне дикой природы, делю домашних животных на «полезных» (овцы, куры, утки, коровы) и «бесполезных» (заведенные для городской квартиры кошки и собаки). Мне нравятся звери в лесу – где они такие крутяцкие ходят, как лоси у меня за окнами, жуют чот, такие горделивые части ландшафта. Лисицы, которые иногда перебегают дорогу, пока я езжу в лесу на веле. Даже кабанчики, которые делают хрук-хрук-уиииии.
Но Животное для меня в большей степени – функция. Полезная нагрузка. Никогда я не наделяла их человеческими чертами характера, никогда не озарялась вспышками умиления, никогда не тянулась погладить или потискать, ведь животное – это еще и грязь, шерсть, слюни и все такое, что меня раздражает и вызывает брезгливость. Крутой кот Омлет крутой в первую очередь потому, что в деревенском доме ловит крыс и мышей в курятнике, а не потому что он рыжий и пушистый.
Плюс всякие там знакомые кинологи окончательно развенчали остатки детских мифов о «они как немые дети – все понимают!», добили какие-то там зайчатки толерантности – знакомые псы и псы уличные, которых я неоднократно закидывала ледышками, чтобы они дали мне пройти к подъезду, а не стояли и облаивали меня, пока облаивалка не сломается.
Сейчас, когда я уже взрослая, меня до колик бесят слезливые манипуляции на животных (для меня это сродни цепляющимся за рукав кришнаитам) и та категория людей, которые «ахъ, собак я люблю намного больше людей». Когда одна такая… ледя заявила мне это в лицо, я вполне искренне ей ответила: когда в следующий раз тебе понадобится занять денег или помочь перенести вещи, ты проси не меня, а свою собаку. С тех пор на любые ее просьбы помочь я отвечала стабильным олимпийски спокойным отказом.
Никогда такого не было – и вот опять (с) Меня задалбывают на работе предложениями взять с улицы милую собаку, всего четыре года, чудесная дворняжка, все знает-понимает. Я вполне искренне ответила, что скорее заведу себе ребенка – от него хоть в потенциале будет какая-то польза, а на начальном уровне дерьма и слюней от них примерно одинаково. Обиделись. Обиделись и на то, что я не лайкаю фотки с котиками в инстаграме, что я не скидываюсь в коробку жалости на первом этаже на приют «Плешивая жопка», что вообще веду антисоциальный образ жизни – и звери ведь настолько лучше людей!
И да, мне, человеку, который вообще много чего делает для этих людей, всегда неизменно кринжово слышать эти слова.