Мурлыкать можно4 читателя тэги
#мои стихи + #Плоский мир с другими тэгами
Сьюзен. Мартовским снегом, по грязным сугробам...
Мартовским снегом, по грязным сугробам, Сьюзен пачкает черное платье, спешит на работу. Под сумрачным фонарем, на лету остановит снег, идет к цели. Она хочет помочь - у Сьюзен доброе сердце - только не знает покоя и счастья. "Песок течет быстро, пошевелись, нужен работник умелый" - шепчет она себе. "Если бы знала, что делать - тут не поможет какао с печеньем".
Дедушка где-то занят, как и помощник его, и лошадь устала. "Возьми яблочко, прости, утруждаю" - смотрит, как хрумкает яблоком Бинки. Есть постоянство. И если не выйдет - дом есть тоже. Она не собьется со счета - сколько тарелок, куда ведет дверь. За дверью покой и черный сад - он правда весь черный, не хочешь - не верь.
Сьюзен читает книгу, выдумывая часть от себя - так больше нравится детям, ведь правда так притягательна и груба. Сьюзен наяву видит кошмары, может их обуздать. Пусть дети верят, что ее оружие - кочерга. На самом деле - улыбка Смерти. Радуйся, если ты ее не встречал.
Мартовским снегом, по грязным сугробам Сьюзен пыталась помочь. Грязное платье - мелочь, впереди целая ночь. Ворон клюет на балконе орех. Из мира в мир - лишь бы по делу, лишь бы успех. Времени столько, сколько песка в часах. Сьюзен не признается, если чувствует страх. Улыбка леди, чай с шоколадом и точный расчет. Поможет ли, нет - не просто же так повезет? Ведь даже Солнце делает то, что скажет Смерть - чья это воля - умереть? В вихре метели, среди первоцвета или по палым листьям - и что же теперь, не прийти, полениться? Сьюзен не вправе, она знает цену неточности песочных часов. Сьюзен знает: не поможет ни один засов.
Но хочет помочь. Выслушать. Что-то понять. Просто жить - этого бы хотели и отец, и мать. Жить - хочет она сама, вести уроки, засиживаться допоздна. Спорить о мелочах, что говорят - ты такая как все, а потом... бьет набат. Это ворон стучит клювом в стекло. "Вот же опять тебя принесло!" Нечего делать, это не жизнь - где книги, уроки и шоколад. Сьюзен вновь ждет иномирный черный сад. И книги - совсем другие, что не прочесть чужим, часы и дороги - но не бывает на картах их.
Мартовским снегом, по грязным сугробам, Сьюзен все еще хочет помочь...
(по мотивам одного моего сна год назад)
Страх смерти.
Я всегда думал, что у меня нет страха смерти, что я ее понимаю, только вы мне не верьте. Ребенок, боявшийся одуванчика, спокойно глядящий на катафалк - не все в этом мире правильно, но все здесь идет не так. Время проходит - какая жалость! Страхи исчезнут? Одуванчики сменит ужастик. Много позже, в дыму сандала, скажет - "она бы меня понимала". Любит фильмы про шинигами. Ребенок тот вырос давно, пьет по утрам чай, вечером смотрит кино.
Уже-не-ребенок играет со смертью и пишет рассказы - о том, чего не было в жизни, о том, что не видел ни разу. Он гладит одуванчики по пушистым их головам, просит себя не сдаваться и зажигает сандал. Дом украшает гравюрами дэнс макабр. Слушает музыку и любит дождь. О смерти не думает - она же сама придет.
Однажды. Не спрашивая, когда. Тогда книга будет прочитана, погаснет звезда. Неважно - есть еще много дней, одуванчиков, забытых теней. Как звезд на небе - хочется сосчитать, а не спать ложиться.
Ты боишься смерти?
А можешь с ней подружиться?
P.S. Пока искал фотографию (это реальные гравюры, которые висят у меня дома, а книгу на фоне вы, думаю, узнаете), нашел фото письма от патриция Ветинари. А само письмо... Ведь где-то там же было письмо и от профессора Снейпа. Мне точно надо приводить все в порядок, иначе мой архив с письмами будет выглядеть почти как почтамт Анк-Морпорка.