Страничка (публикации за 29 августа 2020)12 читателей тэги

Автор: Железный Пёс

Жизнь Плесени: День 21



ПОЛЕВАЯ ЗАМЕТКАСпускаясь с этажа на этаж, я следую проёмами и дырами в полу и стенах. Кое-где установлены лестницы, которыми я спускаюсь ниже, а где-то приходится протискиваться в узкие щели в углах комнат, чтобы полу-спрыгнуть полу-упасть в комнату подо мной. Повсюду царит Цветение.
Мне приходится искать обходные пути, поскольку главная лестница между этажами и шахта лифта исчезли. Разрушены, разобраны, превращены в огромную вертикальную трубу. Её стены окутаны густым, непроницаемым покровом многоцветных волокон, оплетающих крепчайший каркас древовидных образований, похожих на пёстрые кораллы. Я не смог даже увидеть, что находится по другую сторону.
Но я должен это узнать, поэтому спускаюсь вниз, в надежде обнаружить проход внутрь.
Комнаты и коридоры, оставленные мной позади, различаются в деталях, но сходятся в одном – всё цветёт.
Тело, лежащее в ванной, раскрыто, подобно цветку на солнце. Его грудина, рёбра и живот – разверстые и выгнутые наружу, словно лепестки, – окаймляют густой пучок вьющихся прозрачных стеблей, тянущихся к потолку из глубины мёртвого тела. Стебли цепляются за растущие в центре пучка толстые жгуты переливающихся токсичными цветами волокон; тянутся выше, расползаются по потолку. Волокнистые жгуты расплёскиваются вокруг фрактальными калейдоскопическими узорами, будто покинувшая тело душа оставила отпечаток на потолке и стенах. Смотреть на них почти физически больно. Они покрывают потолок; струятся из ванной, из-под тела; волнами накатываются на стены. Безвольно свисающие с боков ванной руки вливаются в цветные завихрения, растворяются в них, а те поднимаются выше, до локтей и дальше, медленно вбирая в себя человеческую плоть.
В центре другой комнаты, нанизанные на густой лес натянутых от пола до потолка белесых волокон, похожих на паучьи сети, висят причудливо скрученные пять человеческих тел. Но, стоит лишь присмотреться, и становится видно, что они вовсе не нанизаны на сети, а сами расползаются и расплетаются на тянущиеся прочь волокна, медленно истончаются и исчезают, будто бы размазанные в пространстве. Лоскутья кожи, мышцы, кости и внутренние органы раскрываются, растягиваются, расплетаются и разделяются; пучки отделяются от них, будто брызги акварели; сплетаются с пучками, тянущимися от соседних тел; сочетаются в густую разноцветную сеть. Частично расплетённые конечности и туловища тел выкручены искривлены в неприятных своей неестественностью позах. Размягчённые кости изогнуты в дуги и спирали – эти тела, будто дымные фигуры, затянутые смерчем.
Следующая комната всё ещё полна эхом бывших жителей. Из стен, потолка, пола, со всех сторон тянутся к центру силуэты, сотканные из толстых тёмных волокон, похожих на ветви кустарника – явно стремящиеся походить на человеческие скелеты и приблизившиеся к своей цели настолько, насколько смогли. Одни из них начали расти с поясницы, другие от колен, третьи показались почти во весь рост. Все они, застывшие в разных позах, едины в одном – в отчаянном стремлении дотянуться до чего-то в середине комнаты.
Я не заметил этого с первого взгляда, приняв выпуклости и бугры на стенах, полу или потолке комнаты за простые наросты, но, приглядевшись, понял – все они тоже скелетообразные фигуры, но ползущие, почти вросшие в поверхность; коленопреклонённые; выгнувшиеся в агонии или, напротив, экстазе; недвижно лежащие.
Все они едва заметно движутся, тянутся, растут к центру.
Ещё одна комната. Она почти полностью занята огромным цветком, растущим прямо из пола. Его широкие раскидистые лепестки выросли из растянутых, размазанных до полупрозрачного состояния человеческих тел. Похожие на прожилки древесных листьев, сплющенные, будто растение в гербарии, кости скелета симметрично расходятся от центра к краям – разведя руки и ноги, раздвинув в стороны рёбра. Артерии и нервы заполняют прозрачные лепестки густой ветвящейся сетью утончающихся к краям нитей. Сосуды заполнены какой-то тускло мерцающей жидкостью; по нервам бегут яркие искорки сигналов. В сердце цветка, в его завязи, зреет тёмным бугром загадочный плод.
Наконец, я достигаю первого этажа.
По углам коридора тянутся толстые, похожие на электрические кабели, жгуты. Однако, в отличие от кабелей, они живые. Одни пульсируют, перекачиваю светящуюся сине-зелёным жидкость; другие резко подрагивают, словно прислушиваясь к чему-то. Всё вокруг поросло похожим на покрытую лишайником кору разноцветным слоем свитых в тугие фрактальные узоры волокон. Глядя на них, меня словно затягивает в некое иное пространство с иными законами бытия. Моё сознание будто вплетается в эти узоры, а мысли теряются в хитросплетениях бесконечных петель и спиралей. Я поспешно отвожу взгляд и смотрю теперь только перед собой. В конец коридора. Тем, на ярко освещённом фоне пролома в стене, возвышается, широко раскинув руки, исполинская фигура Хозяина Зала Плесени.
Я медленно иду к нему.
Я останавливаюсь рядом с ним, замерев, смотря туда, куда смотрит он.
Головы Первых Мучеников, вплетённые в его сложенную из непрерывно движущихся сложнейших геометрических фигур плоть, переместились на ладони и пальцы. Из их глаз и ртов тянутся пучки разноцветных волокон. Они направлены к центру огромной трубы, содержимое которой я так стремился увидеть. И теперь я вижу.
Гигантский, уходящий ввысь на более чем сотню метров столб, свитый из тысяч и тысяч разноцветных стеблей, растущих откуда-то из-под плит на полу; сплетённый с бегущим по стенам пёстрым многоцветьем ползучих стеблей, впадающих в него, точно реки в море, бегущие по полу, тянущиеся от стен по воздуху. Его усеивают прямо на глазах растущие и раскрывающиеся цветы с длинными висячими лепестками. Лепестки расцвечены вихревыми разводами тёмно-ядовитых оттенков и покачиваются на несуществующем ветру. Откуда-то изнутри, между составляющих столб стеблей и волокон, то тут, то там показываются наружу раскидистые то ли ветви, то ли кости, то ли кораллы.
Нити Первых Мучеников погружаются в многочисленные устья на теле столба, отдалённо напоминающие глаза – волокнистые окружности с тёмной дырой в центре.
По всей длине столба, от основания и до самой теряющейся в вышине верхушке, отходят толстые покрытие длинной белой бахромой жгуты, протянутые к крупным овальным коконам на стенах. Эта огромная труба – инкубатор и здесь что-то растёт.
Коконы лепятся к стенам везде, куда падает взгляд. Их тысячи, каждый высотой в три-четыре метра. Один находится совсем близко от меня – достаточно протянуть руку, чтобы коснуться к мягкой и шелковистой поверхности. Тёплой, подрагивающей от чьих-то резких движений внутри. Сквозь стенки кокона видны танцующие золотистые огни. Слышен гул.

Жизнь Плесени: День 24

 

Они заполонили коридоры, комнаты; ползут по стенам, потолку, по полу. Пробираются в щели и дыры между этажами, стискивая во много раз свои бесформенные склизкие тела.

Они похожи на огромных гусениц, бледно серых, грузных, медлительных. Тела их будто бурлят изнутри перекатывающимися буграми, заполненными светящимся золотом. Будто россыпь крошечных солнц, сверкающие золотистые зёрнышки всплывают к поверхности их тел и снова скрываются в тёмной глубине.

Передний конец туши существа открывается неровным тёмным провалом, похожим на след от взрыва. Оттуда, непрестанно извиваясь тянется пучок тонких длинных щупалец. Они ощупывают пространство вокруг, шарят по окружающим поверхностям, ищут что-то известное только им. Передвигаются они, опираясь на подвижные присоски, похожи на большие воронки в нижней части их обрюзгшего тела. Их причудливые волнообразные движения позволяют передвигаться повсюду, будто то пол или же потолок.

По всему телу у них растут длинные прозрачные стебельки, увенчанные шариками, заполненными радужным вихрем сияющего света. Меж стебельков они покрыты выпученными глазами, устремившими неподвижный ледяной взгляд во все стороны разом. Эти глаза не похожи на человечески или глаза любого другого животного. Три вращающихся зрачка висят в цветастом облаке космической туманности, будто трио чёрных дыр, танцующих друг вокруг друга в спиральном танце близящегося вселенского катаклизма.

Несколько их них поначалу заинтересовались моей персоной, решив изучить меня поближе. Их щупальца покрыли мою голову, оплели тело. Некоторые погрузились в мою плоть, будто пальцы в мягкую гончарную глину. Они ощупывали органы, гладили спинной мозг, пробовали на вкус кровь и лимфатическую жидкость. Затем они отпустили меня, не оставив ни следа от вторжения в моё тело. После этого они уползли прочь по своим делам и ни одно из них больше не обращало на меня никакого внимания.

Спустя некоторое время наблюдений за поведением этих неземных гусениц мне удалось заметить, что порой они начинают выделять нижней частью своего тела густую стекловидную жидкость, при засыхании превращающуюся в некий новый особый тип волокон, не похожий ни на один из оплетающий теперь всё вокруг. Эти волокна, в отличии от прочих, прямые и упругие, прозрачные, как лёд и светятся в темноте холодным сине-зелёным светом, а внутри их мчатся куда-то золотистые крапинки.

 

Жизнь Плесени: День 25

 

Столб в вертикальной инкубаторной трубе распался на мириады отдельных многоцветных жгутов, осевших на стены исполинским пёстрым занавесом, ниспадающим к центру трубы, где оно сходится в одной точке, куда теперь, как мне кажется, сходится всё сущее – сидящей скрестив ноги фигуре Хозяина Зала Плесени. Теперь это новый Зал. Зал всегда там, где его Хозяин.

Оставшиеся от столба ниспадающие жгуты покрыты густым сплетением стекловидных волокон, натянутых неторопливыми, но упорными гигантскими гусеницами. Они погружаются в тело Хозяина, оплетают головокружительное хитросплетение его нитей. Бегущие по ним золотые искры сияют во тьме Зала, сначала повторяя путь каждой из нитей Хозяина, заставляя его исполинскую фигуру сверкать, будто сотканную из миллиона крошечных солнц, затем разбегаются в стороны, восходят выше, уносятся сложными спиралями к исчезающему во тьме потолку.

Я стою перед ним, заворожённый танцем сверкающих вокруг звёзд.

Их свет выхватывает из темноты красочные переливы фрактальных узоров на стенах Зала. Отблески многоцветных волокон занавеса, в которых превратился распавшийся столб в центре, накладываются на узоры трепещущим фоном.

Неким непостижимым образом танец звёзд и цветов вокруг резонирует глубоко внутри моего разума и что-то меняется. Моё сознание словно выходит наружу и присоединяется к танцу бесконечных форм света.

В центре кружения звёзд и галактик всегда стоит фигура Хозяина. Свет входит и выходит из него, определяя его форму, определяя его значение. Мы кружим среди сплетений его нитей и связей – я и звёзды.

Мой спинной мозг пылает жаром тысяч галактик. Я чувствую, как он выжигает мои мысли и мою плоть. Я помню, как мне снились драконы, спящие внутри чёрных дыр. Когда-то они родились в пламени сверхновых, но вскоре нашли отдохновение в неподвижности за горизонтом событий. Теперь эти сны вытекают через мои глаза, обрастают действительностью, так же как мелкие древесные побеги, наращивают на себя кору. Драконы пробуждаются и пламя в их глазах распаляет звёзды.

 

Жизнь Плесени: День 29

 

Сегодня родился первый Апостол. Оправдывая своё сходство с гусеницами, ползущие по коридорам существа начали своё преображение. Шесть из них приближаются друг к другу вплотную и сплетаются щупальцами в тугой узел. Затем они, опираясь воронкообразными присосками один на другого, начинают медленно подниматься на задний конец тела, пока не оказываются плотно прижаты брюхом к своим соседям. Так они и замирают.

Похожее на жидкое стекло вещество поднимается по их животам, просачивается сквозь узел, свитый из щупалец, стекает по спинам и бокам вниз до самого пола. Оно покрывает их, вмуровывает в цельную стеклянную каплю, мерцающую золотистыми искорками.

Только радужные светящиеся шарики на прозрачных стебельках остаются снаружи стеклянной оболочки. Они набухают, растут, готовы лопнуть. Шарики разрываются и тонкие яркие струйки света растекаются по капле стекла. Они вьются, как сверкающие радужные змейки, сливаются со стеклом, растворяются в нём, окрашивая прозрачную оболочку в тысячи цветов и оттенков. В конечном итоге, бесчисленные цвета смешиваются в единственный молочно-белый и капля застывает посреди коридора, похожая на яйцо с блуждающими по нему золотистыми искорками.

Созрев, капля начинает плавится. Она растекается белоснежной лужей, что, в свою очередь, начинает собираться обратно, но уже в совсем иную форму. Форму человека.

Человеческая форма сначала становится на колени. Затем она медленно распрямляется и встаёт на ноги. Её телосложение неотличимо от человеческого. Более того, эта форма в точности повторяет меня, за исключением того, что словно бы вылеплена из белого прозрачного фарфора. Под его поверхностью видны непрерывно вращающиеся накладывающиеся друг на друга спирали разноцветных нитей, поверх которых пляшут всполохи золотого света.

Я всматриваюсь в белоснежную фарфоровую маску своего лица напротив, пытаясь уловить некий намёк на человечность, но безуспешно. Маска смотрит на меня. Под ней водоворот многоцветных нитей. Другая подвижная часть её – глаза. Две красочные космические туманности, бурлящие ураганами вселенской мощи, с тремя вращающимися чёрными зрачками.

Я поднимаю правую руку в приветственном жесте. Человеческая форма – тоже. Я вопросительно наклоняю голову. Форма повторяет моё движение. После этого она начинает двигаться самостоятельно.

Человеческая форма раскидывает руки в стороны, словно стремясь обнять весь мир, и выгибается назад. Я вновь чувствую давление и изнутри, и снаружи. Нити выбрасываются из отверстий в моей коже, тянутся к покрывающим всё вокруг калейдоскопическим фрактальным узорам, сплетаются с ними. Они натягиваются, придавая и обездвиживая меня в той же позе, которую приняла форма передо мной.

Космические туманности в глазах человеческой формы извергаются наружу. Их неземное сияние обволакивает нас обоих, уносит за пределы земного мира. Остаются только сияние Вселенной и вращающиеся с бешеной скоростью два трио сближающихся зрачков.

 


Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)