Автор: Железный Пёс
Жизнь Плесени: День 21
ПОЛЕВАЯ ЗАМЕТКАСпускаясь с этажа на этаж, я следую проёмами и дырами в полу и стенах. Кое-где установлены лестницы, которыми я спускаюсь ниже, а где-то приходится протискиваться в узкие щели в углах комнат, чтобы полу-спрыгнуть полу-упасть в комнату подо мной. Повсюду царит Цветение.
Мне приходится искать обходные пути, поскольку главная лестница между этажами и шахта лифта исчезли. Разрушены, разобраны, превращены в огромную вертикальную трубу. Её стены окутаны густым, непроницаемым покровом многоцветных волокон, оплетающих крепчайший каркас древовидных образований, похожих на пёстрые кораллы. Я не смог даже увидеть, что находится по другую сторону.
Но я должен это узнать, поэтому спускаюсь вниз, в надежде обнаружить проход внутрь.
Комнаты и коридоры, оставленные мной позади, различаются в деталях, но сходятся в одном – всё цветёт.
Тело, лежащее в ванной, раскрыто, подобно цветку на солнце. Его грудина, рёбра и живот – разверстые и выгнутые наружу, словно лепестки, – окаймляют густой пучок вьющихся прозрачных стеблей, тянущихся к потолку из глубины мёртвого тела. Стебли цепляются за растущие в центре пучка толстые жгуты переливающихся токсичными цветами волокон; тянутся выше, расползаются по потолку. Волокнистые жгуты расплёскиваются вокруг фрактальными калейдоскопическими узорами, будто покинувшая тело душа оставила отпечаток на потолке и стенах. Смотреть на них почти физически больно. Они покрывают потолок; струятся из ванной, из-под тела; волнами накатываются на стены. Безвольно свисающие с боков ванной руки вливаются в цветные завихрения, растворяются в них, а те поднимаются выше, до локтей и дальше, медленно вбирая в себя человеческую плоть.
В центре другой комнаты, нанизанные на густой лес натянутых от пола до потолка белесых волокон, похожих на паучьи сети, висят причудливо скрученные пять человеческих тел. Но, стоит лишь присмотреться, и становится видно, что они вовсе не нанизаны на сети, а сами расползаются и расплетаются на тянущиеся прочь волокна, медленно истончаются и исчезают, будто бы размазанные в пространстве. Лоскутья кожи, мышцы, кости и внутренние органы раскрываются, растягиваются, расплетаются и разделяются; пучки отделяются от них, будто брызги акварели; сплетаются с пучками, тянущимися от соседних тел; сочетаются в густую разноцветную сеть. Частично расплетённые конечности и туловища тел выкручены искривлены в неприятных своей неестественностью позах. Размягчённые кости изогнуты в дуги и спирали – эти тела, будто дымные фигуры, затянутые смерчем.
Следующая комната всё ещё полна эхом бывших жителей. Из стен, потолка, пола, со всех сторон тянутся к центру силуэты, сотканные из толстых тёмных волокон, похожих на ветви кустарника – явно стремящиеся походить на человеческие скелеты и приблизившиеся к своей цели настолько, насколько смогли. Одни из них начали расти с поясницы, другие от колен, третьи показались почти во весь рост. Все они, застывшие в разных позах, едины в одном – в отчаянном стремлении дотянуться до чего-то в середине комнаты.
Я не заметил этого с первого взгляда, приняв выпуклости и бугры на стенах, полу или потолке комнаты за простые наросты, но, приглядевшись, понял – все они тоже скелетообразные фигуры, но ползущие, почти вросшие в поверхность; коленопреклонённые; выгнувшиеся в агонии или, напротив, экстазе; недвижно лежащие.
Все они едва заметно движутся, тянутся, растут к центру.
Ещё одна комната. Она почти полностью занята огромным цветком, растущим прямо из пола. Его широкие раскидистые лепестки выросли из растянутых, размазанных до полупрозрачного состояния человеческих тел. Похожие на прожилки древесных листьев, сплющенные, будто растение в гербарии, кости скелета симметрично расходятся от центра к краям – разведя руки и ноги, раздвинув в стороны рёбра. Артерии и нервы заполняют прозрачные лепестки густой ветвящейся сетью утончающихся к краям нитей. Сосуды заполнены какой-то тускло мерцающей жидкостью; по нервам бегут яркие искорки сигналов. В сердце цветка, в его завязи, зреет тёмным бугром загадочный плод.
Наконец, я достигаю первого этажа.
По углам коридора тянутся толстые, похожие на электрические кабели, жгуты. Однако, в отличие от кабелей, они живые. Одни пульсируют, перекачиваю светящуюся сине-зелёным жидкость; другие резко подрагивают, словно прислушиваясь к чему-то. Всё вокруг поросло похожим на покрытую лишайником кору разноцветным слоем свитых в тугие фрактальные узоры волокон. Глядя на них, меня словно затягивает в некое иное пространство с иными законами бытия. Моё сознание будто вплетается в эти узоры, а мысли теряются в хитросплетениях бесконечных петель и спиралей. Я поспешно отвожу взгляд и смотрю теперь только перед собой. В конец коридора. Тем, на ярко освещённом фоне пролома в стене, возвышается, широко раскинув руки, исполинская фигура Хозяина Зала Плесени.
Я медленно иду к нему.
Я останавливаюсь рядом с ним, замерев, смотря туда, куда смотрит он.
Головы Первых Мучеников, вплетённые в его сложенную из непрерывно движущихся сложнейших геометрических фигур плоть, переместились на ладони и пальцы. Из их глаз и ртов тянутся пучки разноцветных волокон. Они направлены к центру огромной трубы, содержимое которой я так стремился увидеть. И теперь я вижу.
Гигантский, уходящий ввысь на более чем сотню метров столб, свитый из тысяч и тысяч разноцветных стеблей, растущих откуда-то из-под плит на полу; сплетённый с бегущим по стенам пёстрым многоцветьем ползучих стеблей, впадающих в него, точно реки в море, бегущие по полу, тянущиеся от стен по воздуху. Его усеивают прямо на глазах растущие и раскрывающиеся цветы с длинными висячими лепестками. Лепестки расцвечены вихревыми разводами тёмно-ядовитых оттенков и покачиваются на несуществующем ветру. Откуда-то изнутри, между составляющих столб стеблей и волокон, то тут, то там показываются наружу раскидистые то ли ветви, то ли кости, то ли кораллы.
Нити Первых Мучеников погружаются в многочисленные устья на теле столба, отдалённо напоминающие глаза – волокнистые окружности с тёмной дырой в центре.
По всей длине столба, от основания и до самой теряющейся в вышине верхушке, отходят толстые покрытие длинной белой бахромой жгуты, протянутые к крупным овальным коконам на стенах. Эта огромная труба – инкубатор и здесь что-то растёт.
Коконы лепятся к стенам везде, куда падает взгляд. Их тысячи, каждый высотой в три-четыре метра. Один находится совсем близко от меня – достаточно протянуть руку, чтобы коснуться к мягкой и шелковистой поверхности. Тёплой, подрагивающей от чьих-то резких движений внутри. Сквозь стенки кокона видны танцующие золотистые огни. Слышен гул.
Поделиться в соцсетях
1
Комментарии