Все участники экспедиции собрались в просторной комнате на первом этаже гостиницы. Окон в комнате не было, зато в потолке был широкий люк, через который солнце проникало в помещение.
– Так вот, друзья, – обратился к собравшимся Энцо, – я собирался рассказать вам о наших планах и о том, что удалось узнать мне и моим предшественникам… Однако сегодня ночью произошел инцидент. Некто попытался проникнуть в гостиницу; я убил его, а Ганил обнаружил на трупе зашифрованное письмо. Вот оно! – Он достал из кармана лист бумаги.
– Ты расшифровал его? – Голос норта Скальдика был, как обычно, спокоен.
– Да, расшифровал; и то, что у меня получилось, мне очень не понравилось… Здесь написано: «Медлить не стоит; останови нечестивцев, когда они уйдут в пустыню. Пусть твоя рука станет рукой смерти. Участь их станет предупреждением иным». Думаю, все поняли, что это значит…
– Шпиона велят наша убить? – привстал со своего места темнокожий вольноотпущеник с Дальнего Юга Бамара.
– Именно! Видимо, план Инквизиции таков: когда мы уйдем в пустыню – это произойдет сегодня вечером, когда спадет жара – шпион дожидается подходящего момента и убивает нас. Никто не придерется – еще одна экспедиция, отправившаяся искать неискомое, погибла от жажды, жары, клыков гулей – да мало ли от чего можно там погибнуть! Еще одна группа безумцев отдала свои жизни ради греховного знания. Еще один пример, показывающий люду: высочайшего – не ищи, глубочайшего – не исследуй!
– Постой, – прищурился Скальдик, – а как же сам шпион Инквизиции намеревается выбираться из пустыни?
– Ну, я бы на его месте взял запас воды, тайно вернулся в Сараиф и с помощью верных людей – а они у Инквизиции здесь наверняка есть; кто-то же ведь нанял этого ассасина – покинул бы эти края навсегда. Впрочем, не исключено, что наш шпион – фанатик, и такая мелочь, как собственная смерть, его не волнует… Поверьте, я и таких видывал, что с радостью шли на верную гибель, дабы воссоединиться с пророком Голеаном…
– Так может, ты скажешь наконец, кто из нас шпион? – подал голос Ганил.
скрытый текст
– А вот этого я, увы, не знаю, – развел руками Энцо. – Я уверен лишь в том, что шпион один из нас. Вопрос в том, кто? – Он оглядел собравшихся. – Начнем с меня. Да, да, с меня! Что вы обо мне знаете?
– Ну, мы знаем, что ты авантюрист, искатель приключений… – начал Скальдик. – Человек, держащий слово; если сказал – от своего не отступит! Не похож на голеановских псов, что за медный грош сдадут на пытки и муки мать родную!
– Если ты думаешь, дорогой друг, что на Инквизицию работают одни продажные шкуры – ты ошибаешься. Поверь мне, честных и прекраснодушных, служащих не за деньги, а за идею построения рая земного, в Инквизиции не меньше. Будь вся Инквизиция коррумпирована – нам было бы достаточно разбогатеть и купить всю эту публику. Так что я вполне могу быть завербованным псами Голеана… Дальше. Веслана никогда с Западной Церковью не сталкивалась, за исключением последних двух лет, когда она присоединилась ко мне. Значит ли это, что она никак не может быть агентом Инквизиции?
– Получается, никак не могу… – Веслана улыбнулась, однако Ганил видел в ее глазах тревогу.
– Не все так просто, дорогая, не все так просто… Вряд ли Инквизиция сумела завербовать тебя еще в Актравии. А вот в то время, пока ты пребывала в рабстве… Западные миссионеры вовсю действуют среди рабов с Востока; южане смотрят на это сквозь пальцы – главное, чтобы не подстрекали к мятежам. Тебя вполне могли обратить и завербовать.
– Да никогда!
– Кто знает, кто знает… Просто поставим отметку. Ганил, в твоей жизни вроде не было туманных периодов; и все же…
– Да… – Юноша опустил взор. – Когда я поступал в Академию, я еще не знал…
– …Что Академия Кошкоглазых уже давно снискала сомнительную славу поставщика кадров для Инквизиции?.. Нет, нет, я не обвиняю тебя; просто поставим отметку. Бамара, ты когда-нибудь видел миссионеров?
– Среди миссионеров бывают и агенты Инквизиции. Они вербуют обращенных дальнеюжан, дабы распространить влияние Церкви на юг. Кто знает, может, Бамара один из завербованных?.. Поставим отметку.
– Ну, уж меня-то точно не может быть среди подозреваемых, – заговорил Скальдик. – Голеановские псы убили моих родителей, расправились с моим кланом; души их парят над Сумеречным океаном и взывают к мести! Пока убийцы и их последыши топчут эту землю – моим предкам не попасть в Вархалланг, не испить из Небесного Источника! А потому с псами Инквизиции у меня разговор короткий!.. – Скальдик сделал движение рукой, как будто ударил кого-то воображаемым кинжалом.
– Не ты один. У Ганила тоже есть счеты с Инквизицией; его старшая сестра была сожжена на костре. Тем не менее, я его не исключаю…
– Ты меня подозреваешь?
– Нет, я просто поставил…
– Ты меня подозреваешь. Ты понимаешь, что это значит.
Скальдик говорил спокойным, отрешенным тоном, но Ганил хорошо понимал, что спокойствие это обманчиво. Он вспомнил, что Альбертин говорил про нортов: «Они кажутся холодными, точно лед, но под этим льдом течет пылающая магма. Север умеет ждать и не умеет забывать».
– Хочешь вызвать меня на поединок чести? Я не против; но давай, сделаем это попозже.
– Нет, я не хочу. Но ты говорил, что подозревать можно всех?
– Да, и меня в том числе.
– Не хотел бы я подозревать тебя… Но твои слова вызывают тревогу. Если каждый из нас будет видеть в своих товарищах возможных врагов и предателей, то что станет с нами? Во что мы превратимся? В безумцев, боящихся собственной тени? Я не хочу подозревать…
– Спасибо, – Энцо приложил руку ко лбу, стараясь скрыть смущение. – Ты прав, Скальдик, увлекаться всеобщей подозрительностью не следует. Но, – опустив руку, он выпрямился и улыбнулся, – и терять бдительность тоже не надо. Враг рядом, и я уверен в этом! А теперь перейдем к делу. Как думаете, что мы ищем?
– Город Древних, – ответил Ганил. – Кстати, почему его называют Метрополис?
– Его называют по-разному. Ирем, Убар, Сарнат… Совершенно очевидно, что это не его истинные наименования; так его стали называть уже тогда, когда пески надежно укрыли все дороги к нему. Когда культисты пытались заниматься, помимо идиотских обрядов, еще и реальными исследованиями, им удалось «заглянуть за стену сна». Не спрашивайте, какова была цена этих исследований… Но кое-что удалось узнать. Метрополис в действительности был чем-то вроде города в городе. В гигантском городе, населенном людьми и Древними, занимавшим всю сушу… а может, и не только сушу. Впрочем, город предназначался исключительно для жизни Древних; люди существовали в нем, подобно тараканам или крысам. С той только разницей, что крысы людям приносят лишь вред; а вот люди Древним были нужны…
– Зачем же? – спросила Веслана.
– Скорее всего, в качестве «деталей» для каких-то своих машин. Многое неясно… непонятно… Похоже, Древние имели некий план, направленный на предотвращение великой катастрофы. Людям в этом плане уделялось не последнее место… пусть даже и в качестве «инструментов». Возможно, Древние проводили направленную селекцию человеческой породы; плодом этой селекции стали люди со сверхъестественными способностями. Таких людей собирали в городе, который называли… – Энцо замолчал, глядя куда-то перед собой, – Метрополис… Город сверхсуществ, должных подняться над человечеством… Еще не Древних, уже не людей. Не исключено, что Голеан – или тот, кто послужил для него прообразом – был одним из них.
– Голеан не был человеком?! – Ганил даже вскочил на месте от изумления.
– Возможно. Многое в его биографии наводит на эту мысль; впрочем, стоит учесть, что его жизнеописания переписывались многократно, и там, скорее всего, уже давно один благочестивый вымысел. Но вернемся к Метрополису. Это был город жестоких чудес; будущих полубогов здесь сращивали с машинами Древних, обрекая на участь хуже смерти – но это было необходимо ради грядущего. А потом – произошло то, что произошло…
– Что же?
– Не исключено, что проект, который должен был предотвратить катаклизм, в итоге этот катаклизм и спровоцировал… Впрочем, как я уже говорил, наши знания туманны и фрагментарны; слишком о многом нам приходится лишь догадываться. Древние соорудили в небесах колоссальные дворцы, в которых могла бы свободно разместиться самая крупная из гор земных. Во время катаклизма все это рухнуло; шрамы от тех падений остались до сих пор. Начался хаос. Обезумевшие люди метались по миру, рушащемуся им на головы. Спустя какое-то время мир успокоился – ровно настолько, чтобы люди поверили, что время испытаний закончилось. Древних к тому моменту уже не было…
– Куда они делись? – спросил Скальдик.
– Не знаю. Видимо, покинули наш мир, уйдя… куда-то… в какие-то более благоприятные миры… Но повторю, многое, что я вам сейчас говорю – лишь догадки. Так вот, Древние ушли – но оставили свои младшие подобия. Им было далеко до настоящих Древних – но они намного превосходили людей в своем развитии. Однако люди уже не хотели признавать над собой власть этих недобогов. Начались восстания, которые затем переросли в масштабную войну… Повторяю, все, что у нас есть – причудливые видения людей, застрявших у той грани, из-за которой им уже не возвратиться. Возможно, воевали не люди против низших Древних, а низшие Древние, совместно с людьми – друг с другом. Никто не победил – проиграли все. Войны уничтожили то немногое, что пощадил катаклизм… А то, что было после, вы уже знаете.
– А… Ме-тор-польса?.. – подал голос Бамара.
– Да, Метрополис. Вроде бы как его обитатели сумели защитить свою обитель от катаклизмов… и от чрезмерного внимания младших собратьев. Правда, на это ушли все их силы, так что жители Метрополиса вынуждены были уснуть. Они спят до сих пор – спят и видят непостижимые для нас сны. Там, по ту сторону песков… по ту сторону стены сна…
Воцарилось тягостное молчание – как будто призрак тысячелетней тайны повис над людьми.
– Господин Энцо… – промолвил вполголоса Ганил. – Энцо, мне нужно кое-что сказать… наедине!..
Комментарии