Очень Дикий Запад (публикации за 8 декабря 2018)4 читателя тэги
Автор: Денис Миллер
* * *
Табак стал первым американским товаром, одновременно распространившимся в Европе, Азии и Африке. В 1607, когда был основан Джеймстаун, табак поработил высшие классы Дели, где, к ужасу придворных, главным курильщиком был могольский император. В 1635 году маньчжурский хан обнаружил, что его солдаты продают собственное оружие в обмен на табак. На другом конце света у властей были также все основания для беспокойства: в 1640 году Ватикан получил жалобы на то, что священники проводят мессу с зажженными сигарами во рту. Разъяренный Папа Урбан VIII и не менее разъяренный маньчжурский хан Хонгтайджи запретили курение – практически одновременно. Русский царь Михаил Федорович попросту велел рубить носы. От Бристоля до Бостона и от Бостона до Пекина люди стали частью международной культуры табака. Виргиния сыграла внешне небольшую, но решающую роль в создании этого первого действительно интернационального феномена – и проклинаемой всеми глобалиизации.
скрытый текст[MORE=читать дальше]Как многие другие крутые парни своего времени, Джон Рольф курил, или как тогда говорили “пил” табак. Джон Рольф был одним из первых колонистов Джеймстаун, Виргиния. Моду на табак, а вернее на его определенный вид – Nicotiana tabacum распространили испанцы. Табак привозили с Карибских островов. Индейцы Виргинии тоже “пили” табак, но другого вида – Nicotiana rustica
. Этот табак был по-настоящему ужасен, писал другой колонист, Уильям Стейчи: “Бедный, слабый, кусающего вкуса”.
Англию с табаком, скорее всего, познакомил сэр Фрэнсис Дрейк. Это случилось в 70-80 годах 16-го века. Тем не менее, табак не распространился широко до возвращения колонистов Джеймстауна – со странными, пышущими огнем трубками во рту. Современник в ужасе писал: “Очень скоро все мужчины были наполнены этим странным и ненасытным желанием – всасывать в себя этот вонючий дым”.
По прибытии в Джеймстаун в 1610 году Рольф договорился с капитаном одного корабля, и тот привез ему семена Nicotiana tabacum с Тринидада и из Венесуэлы. Через шесть лет Рольф вернулся в Англию со своей женой – индейской принцессой Покахонтос и первым большим грузом виргинского табака. Современники были в восторге от нового продукта: “Приятный, сильный и сладкий”, виргинский табак сразу превратился в хит.
Экзотическое, опьяняющее, вызывающее наркотическую зависимость, не одобряемое пуританскими властями, курение мгновенно превратилось в аристократическое безумие. На момент прибытия корабля Рольфа в Лондоне уже было 7 тысяч “табачных домов” – заведений, подобных кафе, в которых табачные наркоманы могли купить и пить табак. К несчастью, единственным источником табака были колонии ненавистной Испании, и модную было трудно и дорого купить. Хороший табак продавался на вес серебра, и его употребление считалось несколько непатриотичным.
Неудивительно, что табачные дома Лондона возбудились при появлении неожиданной отечественной альтернативы – виргинского листа. Они шумно требовали больше и больше табака. В Джеймстаун устремились корабли, на которые табак погружался бочками. Высота бочки была 1,2 метра, ширина – 0,7. В нее обычно набивали до полутонны табака.
Король Джеймс первоначально поносил табак как “отвратительный для глаза, ненавистный для носа и вредоносный для мозга”. Он собирался запретить табак, но сообразил, что его можно обложить налогом – и передумал.
Британские курильщики испустили вздох облегчения, но до настоящего счастья было еще далеко: испанцы продолжали поднимать цены. Также как крэк-кокаин – второсортный наркотик по сравнению с порошковым кокаином, виргинский табак по качеству значительно уступал карибскому табаку. Но он, как и крэк, был значительно дешевле. Также как крэк, он стал бешенным коммерческим успехом. В течение года с момента его появления в Лондоне колонисты расплатились с долгами Виргинсской компании – мешками с табаком. В 1620 Джеймстаун экспортировал 50 тысяч фунтов табака в года, через три года эта цифра утроилась. Через 40 лет Чизпик Бэй, в котором расположен Джеймстаун, назывался Табачным Берегом и экспортировал 25 миллионов фунтов в год. Некоторые фермеры зарабатывали на табачных плантациях по 1000 процентов годовых на первоначальное вложение.
Тысяча процентов – и все, что для этого было нужно – земля, вода и солнце. Прибыли фермеров увеличились еще больше потому, что они могли себе позволить наемного работника. Он обходился в 2 фунта стерлингов в год, а выращивал табака на 100 фунтов, а иногда даже на 200. Неудивительно, что на Табачный Берег устремились тысячи колонистов, которых раньше туда надо было загонять под угрозой мушкета. Очень быстро табачными фермами были застроены долины рек Джеймс и Йорк.
Целью Виргинской Компании – основательницы Джеймстауна, было интегрировать Виргинию, а вместе с ней и бедную старую Англию в богатейшие рынки нового мира. Основатели колонии предполагали, что ширина Северной Америки невелика – всего несколько сотен миль, и что “Море Китая и Индий” можно достичь всего за несколько дней марша. Подобную идею высказал в 1572 году, остановившись в Калифорнии знаменитый пират и террорист сэр Фрэнсис Дрэйк, и для колонистов он был непререкаемым авторитетом. Джеймстаун, таким образом, превращался в важный перевалочный пункт нового маршрута мировой торговли, минующего испанские владения. По дороге в Китай и Индии колонисты надеялись обнаружить залежи золота и серебра. Добыв необходимую валюту, они были готовы к встрече с богатыми чужеземцами.
Ничего этого не случилось, но, в перспективе, Джеймстаун стал одним из первых символов и катализаторов глобализации. Табак стал первым американским товаром, одновременно распространившимся в Европе, Азии и Африке. В 1607, когда был основан Джеймстаун, табак поработил высшие классы Дели, где, к ужасу придворных, главным курильщиком был могольский император. В Нагасаки даймио уже запретил его употребление, в результате чего возник бойкий черный рынок. В Стамбуле моряки были настолько зависимы от него, что табак стал основной целью рэкета с проходивших через Босфор европейских кораблей. В том же году путешественник в Сьерра-Леоне сообщал, что “табак может быть обнаружен в каждом доме, и, по всей видимости, составляет не менее половины потребляемого местными жителями рациона”. В 1635 году маньчжурский хан обнаружил, что его солдаты продают собственное оружие в обмен на табак. На другом конце света у властей были также все основания для беспокойства: в 1640 году Ватикан получил жалобы на то, что священники проводят мессу с зажженными сигарами во рту. Разъяренный Папа Урбан VIII и не менее разъяренный маньчжурский хан Хонгтайджи запретили курение – практически одновременно.
От Бристоля до Бостона и от Бостона до Пекина люди стали частью международной культуры табака. Виргиния сыграла внешне небольшую, но решающую роль в создании этого первого действительно интернационального феномена.
Через основной центр китайской торговли с Испанией, порт Юганаг, табак стремительно распространился в Поднебесной. Поэт из провинции Фуцзянь Яо Лу объяснял новую моду современникам: “Вы берете трубку одним концом в рот, а другой конец поджигаете. Втягиваете дым через горло, и это делает вас слегка пьяным”. Китайцы практические сразу начали выращивать табак – и преуспели. Лу писал: “Теперь табак выращивают повсюду, его здесь даже больше, чем на Филиппинах, а ведь оттуда он появился, но мы уже продаем свой табак туда”.
Тогда, как и сейчас, табак спасал от невыносимой скуки армейской жизни. Солдаты династии Минь, однако, обнаружили и иные применения. После того, как целая армия прошла через малярийные болота, и только в одном подразделении не было заболевших, командиры спросили воинов, в чем причина. Те бодро ответили, что все они курят табак, а потому их здоровью ничто не угрожает. После этого, сообщает китайский хроникер “курение распространилось , и здесь на юго-западе все, от мала до велика курят с утра до ночи и не могут остановиться”. Писатель Ванг Пу в детстве, в 1630-х годах никогда не слышал о табаке. Когда он вырос “курили все, даже дети, которые еще пешком под стол ходили”.
Население китайской империи эпохи династии Цин с энтузиазмом превратилось в никотиновых рабов. Одно из первых китайских руководств по употреблению табака констатировало: “Табак – везде!” Мужчины хвастались своей неспособностью есть, говорить и даже думать без зажженной трубки. Претенциозная зависимость стала отличительной чертой модных богачей. Женщины повсюду таскали за собой шелковые кисеты, украшенные драгоценностями. Дабы защитить свою деликатную женскую сущность от излишне грубого воздействия табака, они курили ужасно длинные трубки, некоторые настолько длинные , что их несли несколько слуг.
Канадский историк Тимоти Брук, занимающийся изучением китайской табачной культуры в 18-19 веках, сообщает потрясающие факты. Дамы из высшего общества тогда, как и сейчас, просыпались очень поздно. Они спали с головами, помещенными на специальные блоки – так, чтобы слуги могли заняться их прической до того, как они окончательно проснутся и выкурят первую трубку. Брук обнаружил в сборнике поэзии, посвященной табаку, легенду о “спящих курильщиках”.
Лу Яо, бывший губернатор провинции, около 1774 года написал “Табачное Руководство”, в котором установил правила курения для аристократии : “Курите – после того, как проснулись, после еды, с гостями, когда пишите, когда устали от чтения, когда ждете доброго друга, который запаздывает. Не курите: слушая цитры, кормя журавлей, любуясь орхидеями, наблюдая за распускающимися цветами, принося дары предкам, посещая утреннее собрание во дворце, занимаясь любовью с прекрасной женщиной”.
В то время как Ли Яо устанавливал нормы курительного этикета, на другом конце света, в Британии, появились подобные же, если не более странные развлечения. Богатые англичане принимали нюхательный табак (хорошо измолотые отборные табачные стебли). Табак доставлялся в нос искусно сделанными черпачками из кости, длиной в мизинец. Модные вечеринки застывали в звенящей тишине и наблюдали за тем, как молодые денди в расшитых золотом кафтанах одновременно загоняли в ноздрю молотый табак, немедленно прикрывая нос шелковыми платочками, дабы заглушить возникший в результате титанический чих. Овладение тайнами бессмысленной, на первый взгляд процедуры, того стоило: никотин из помолотого табака, помещенного в нос, попадал в кровяной поток гораздо быстрее, кейф наступал быстрее и длился дольше. Законодателем мод в данной области был некий Бью Бруммель, который хвастался тем, что у него есть специальная коробочка нюхательного табака на каждый день года. Бруммель обучал адептов тонкому искусству использования только одной руки для открывания коробочки, извлечения точно отмеренной щепотки табака, и помещения ее в ноздрю. Инъекция завершалась лихим кивком головы – чтобы предотвратить неуместное и непристойное капание коричневых соплей.
Мода на нюхательный табак была занесена в Европу еще Колумбом. Во время его второго путешествия испанский монах по имени Рамон Пане увидел, как это делают индейцы на Гаити. В 1561 году французский посол в Лиссабоне отослал Екатерине Медичи несколько понюшек табаку, рекомендованных в качестве лучшего средства для излечения мигреней ее сына. Это поверье помогло распространению нюхательного табака среди элит. Если упомянутый выше Папа Римский Урбан обещал отлучить от церкви любого, уличенного в нюхании табака, то российский царь Михаил Федорович попросту отрезал носы уличенным в запретном пристрастии. К началу 19-го века власти смирились с этой напастью. Среди наиболее известных любителей нюхательного табака – Наполеон Бонапарт, Супруга короле Георга Третьего Шарлотта и Папа римский Бенедикт XIII.[/MORE]
Отсюда http://postskriptum.me/2011/12/06/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D0%B4%D0%B0-%D1%82%D0%B0%D0%B1%D0%B0%D0%BA/
скрытый текст[MORE=читать дальше]Как многие другие крутые парни своего времени, Джон Рольф курил, или как тогда говорили “пил” табак. Джон Рольф был одним из первых колонистов Джеймстаун, Виргиния. Моду на табак, а вернее на его определенный вид – Nicotiana tabacum распространили испанцы. Табак привозили с Карибских островов. Индейцы Виргинии тоже “пили” табак, но другого вида – Nicotiana rustica
. Этот табак был по-настоящему ужасен, писал другой колонист, Уильям Стейчи: “Бедный, слабый, кусающего вкуса”.
Англию с табаком, скорее всего, познакомил сэр Фрэнсис Дрейк. Это случилось в 70-80 годах 16-го века. Тем не менее, табак не распространился широко до возвращения колонистов Джеймстауна – со странными, пышущими огнем трубками во рту. Современник в ужасе писал: “Очень скоро все мужчины были наполнены этим странным и ненасытным желанием – всасывать в себя этот вонючий дым”.
По прибытии в Джеймстаун в 1610 году Рольф договорился с капитаном одного корабля, и тот привез ему семена Nicotiana tabacum с Тринидада и из Венесуэлы. Через шесть лет Рольф вернулся в Англию со своей женой – индейской принцессой Покахонтос и первым большим грузом виргинского табака. Современники были в восторге от нового продукта: “Приятный, сильный и сладкий”, виргинский табак сразу превратился в хит.
Экзотическое, опьяняющее, вызывающее наркотическую зависимость, не одобряемое пуританскими властями, курение мгновенно превратилось в аристократическое безумие. На момент прибытия корабля Рольфа в Лондоне уже было 7 тысяч “табачных домов” – заведений, подобных кафе, в которых табачные наркоманы могли купить и пить табак. К несчастью, единственным источником табака были колонии ненавистной Испании, и модную было трудно и дорого купить. Хороший табак продавался на вес серебра, и его употребление считалось несколько непатриотичным.
Неудивительно, что табачные дома Лондона возбудились при появлении неожиданной отечественной альтернативы – виргинского листа. Они шумно требовали больше и больше табака. В Джеймстаун устремились корабли, на которые табак погружался бочками. Высота бочки была 1,2 метра, ширина – 0,7. В нее обычно набивали до полутонны табака.
Король Джеймс первоначально поносил табак как “отвратительный для глаза, ненавистный для носа и вредоносный для мозга”. Он собирался запретить табак, но сообразил, что его можно обложить налогом – и передумал.
Британские курильщики испустили вздох облегчения, но до настоящего счастья было еще далеко: испанцы продолжали поднимать цены. Также как крэк-кокаин – второсортный наркотик по сравнению с порошковым кокаином, виргинский табак по качеству значительно уступал карибскому табаку. Но он, как и крэк, был значительно дешевле. Также как крэк, он стал бешенным коммерческим успехом. В течение года с момента его появления в Лондоне колонисты расплатились с долгами Виргинсской компании – мешками с табаком. В 1620 Джеймстаун экспортировал 50 тысяч фунтов табака в года, через три года эта цифра утроилась. Через 40 лет Чизпик Бэй, в котором расположен Джеймстаун, назывался Табачным Берегом и экспортировал 25 миллионов фунтов в год. Некоторые фермеры зарабатывали на табачных плантациях по 1000 процентов годовых на первоначальное вложение.
Тысяча процентов – и все, что для этого было нужно – земля, вода и солнце. Прибыли фермеров увеличились еще больше потому, что они могли себе позволить наемного работника. Он обходился в 2 фунта стерлингов в год, а выращивал табака на 100 фунтов, а иногда даже на 200. Неудивительно, что на Табачный Берег устремились тысячи колонистов, которых раньше туда надо было загонять под угрозой мушкета. Очень быстро табачными фермами были застроены долины рек Джеймс и Йорк.
Целью Виргинской Компании – основательницы Джеймстауна, было интегрировать Виргинию, а вместе с ней и бедную старую Англию в богатейшие рынки нового мира. Основатели колонии предполагали, что ширина Северной Америки невелика – всего несколько сотен миль, и что “Море Китая и Индий” можно достичь всего за несколько дней марша. Подобную идею высказал в 1572 году, остановившись в Калифорнии знаменитый пират и террорист сэр Фрэнсис Дрэйк, и для колонистов он был непререкаемым авторитетом. Джеймстаун, таким образом, превращался в важный перевалочный пункт нового маршрута мировой торговли, минующего испанские владения. По дороге в Китай и Индии колонисты надеялись обнаружить залежи золота и серебра. Добыв необходимую валюту, они были готовы к встрече с богатыми чужеземцами.
Ничего этого не случилось, но, в перспективе, Джеймстаун стал одним из первых символов и катализаторов глобализации. Табак стал первым американским товаром, одновременно распространившимся в Европе, Азии и Африке. В 1607, когда был основан Джеймстаун, табак поработил высшие классы Дели, где, к ужасу придворных, главным курильщиком был могольский император. В Нагасаки даймио уже запретил его употребление, в результате чего возник бойкий черный рынок. В Стамбуле моряки были настолько зависимы от него, что табак стал основной целью рэкета с проходивших через Босфор европейских кораблей. В том же году путешественник в Сьерра-Леоне сообщал, что “табак может быть обнаружен в каждом доме, и, по всей видимости, составляет не менее половины потребляемого местными жителями рациона”. В 1635 году маньчжурский хан обнаружил, что его солдаты продают собственное оружие в обмен на табак. На другом конце света у властей были также все основания для беспокойства: в 1640 году Ватикан получил жалобы на то, что священники проводят мессу с зажженными сигарами во рту. Разъяренный Папа Урбан VIII и не менее разъяренный маньчжурский хан Хонгтайджи запретили курение – практически одновременно.
От Бристоля до Бостона и от Бостона до Пекина люди стали частью международной культуры табака. Виргиния сыграла внешне небольшую, но решающую роль в создании этого первого действительно интернационального феномена.
Через основной центр китайской торговли с Испанией, порт Юганаг, табак стремительно распространился в Поднебесной. Поэт из провинции Фуцзянь Яо Лу объяснял новую моду современникам: “Вы берете трубку одним концом в рот, а другой конец поджигаете. Втягиваете дым через горло, и это делает вас слегка пьяным”. Китайцы практические сразу начали выращивать табак – и преуспели. Лу писал: “Теперь табак выращивают повсюду, его здесь даже больше, чем на Филиппинах, а ведь оттуда он появился, но мы уже продаем свой табак туда”.
Тогда, как и сейчас, табак спасал от невыносимой скуки армейской жизни. Солдаты династии Минь, однако, обнаружили и иные применения. После того, как целая армия прошла через малярийные болота, и только в одном подразделении не было заболевших, командиры спросили воинов, в чем причина. Те бодро ответили, что все они курят табак, а потому их здоровью ничто не угрожает. После этого, сообщает китайский хроникер “курение распространилось , и здесь на юго-западе все, от мала до велика курят с утра до ночи и не могут остановиться”. Писатель Ванг Пу в детстве, в 1630-х годах никогда не слышал о табаке. Когда он вырос “курили все, даже дети, которые еще пешком под стол ходили”.
Население китайской империи эпохи династии Цин с энтузиазмом превратилось в никотиновых рабов. Одно из первых китайских руководств по употреблению табака констатировало: “Табак – везде!” Мужчины хвастались своей неспособностью есть, говорить и даже думать без зажженной трубки. Претенциозная зависимость стала отличительной чертой модных богачей. Женщины повсюду таскали за собой шелковые кисеты, украшенные драгоценностями. Дабы защитить свою деликатную женскую сущность от излишне грубого воздействия табака, они курили ужасно длинные трубки, некоторые настолько длинные , что их несли несколько слуг.
Канадский историк Тимоти Брук, занимающийся изучением китайской табачной культуры в 18-19 веках, сообщает потрясающие факты. Дамы из высшего общества тогда, как и сейчас, просыпались очень поздно. Они спали с головами, помещенными на специальные блоки – так, чтобы слуги могли заняться их прической до того, как они окончательно проснутся и выкурят первую трубку. Брук обнаружил в сборнике поэзии, посвященной табаку, легенду о “спящих курильщиках”.
Лу Яо, бывший губернатор провинции, около 1774 года написал “Табачное Руководство”, в котором установил правила курения для аристократии : “Курите – после того, как проснулись, после еды, с гостями, когда пишите, когда устали от чтения, когда ждете доброго друга, который запаздывает. Не курите: слушая цитры, кормя журавлей, любуясь орхидеями, наблюдая за распускающимися цветами, принося дары предкам, посещая утреннее собрание во дворце, занимаясь любовью с прекрасной женщиной”.
В то время как Ли Яо устанавливал нормы курительного этикета, на другом конце света, в Британии, появились подобные же, если не более странные развлечения. Богатые англичане принимали нюхательный табак (хорошо измолотые отборные табачные стебли). Табак доставлялся в нос искусно сделанными черпачками из кости, длиной в мизинец. Модные вечеринки застывали в звенящей тишине и наблюдали за тем, как молодые денди в расшитых золотом кафтанах одновременно загоняли в ноздрю молотый табак, немедленно прикрывая нос шелковыми платочками, дабы заглушить возникший в результате титанический чих. Овладение тайнами бессмысленной, на первый взгляд процедуры, того стоило: никотин из помолотого табака, помещенного в нос, попадал в кровяной поток гораздо быстрее, кейф наступал быстрее и длился дольше. Законодателем мод в данной области был некий Бью Бруммель, который хвастался тем, что у него есть специальная коробочка нюхательного табака на каждый день года. Бруммель обучал адептов тонкому искусству использования только одной руки для открывания коробочки, извлечения точно отмеренной щепотки табака, и помещения ее в ноздрю. Инъекция завершалась лихим кивком головы – чтобы предотвратить неуместное и непристойное капание коричневых соплей.
Мода на нюхательный табак была занесена в Европу еще Колумбом. Во время его второго путешествия испанский монах по имени Рамон Пане увидел, как это делают индейцы на Гаити. В 1561 году французский посол в Лиссабоне отослал Екатерине Медичи несколько понюшек табаку, рекомендованных в качестве лучшего средства для излечения мигреней ее сына. Это поверье помогло распространению нюхательного табака среди элит. Если упомянутый выше Папа Римский Урбан обещал отлучить от церкви любого, уличенного в нюхании табака, то российский царь Михаил Федорович попросту отрезал носы уличенным в запретном пристрастии. К началу 19-го века власти смирились с этой напастью. Среди наиболее известных любителей нюхательного табака – Наполеон Бонапарт, Супруга короле Георга Третьего Шарлотта и Папа римский Бенедикт XIII.[/MORE]
Отсюда http://postskriptum.me/2011/12/06/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D0%B4%D0%B0-%D1%82%D0%B0%D0%B1%D0%B0%D0%BA/
* * *
Оригинал взят у в Президенты. Авраам Линкольн. Последний акт
Самая кровопролитная из всех американских войн, Гражданская война 1861-1865 годов, шла к концу.
3 апрела 1865 года пал Ричмонд, столица и цитадель конфедератов.
9 апреля армия Северной Вирджинии, возглавляемая Робертом Ли, сдалась под Аппоматоксом.
14 апреля северяне заняли форт Самтер и подняли Old Glory, флаг Соединенных Штатов, над тем самым местом, где четыре года назад начались сражения Гражданской войны.
Вечером того же дня, 14 апреля 1865 года, президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн отправился в театр.
скрытый текст[MORE=читать дальше]
Линкольн был большим любителем театра. Несмотря на занятость, президент находил возможность посмотреть несколько пьес в год. Особенно любил он пьесы Шекспира, большие отрывки из которых знал наизусть. Линкольн часто приглашал своих гостей в президентскую ложу вашингтонских театров - старого Grover's Theatre или заново отстроенного великолепного Театра Форда (Ford's Theatre).
Сцена и президентская ложа Театра Форда (современная фотография)
Именно в Театре Форда два года назад президент смотрел мелодраму, в которой блистал молодой актер из известной театральной семьи. Считавшийся самым красивым мужчиной в Америке, он удивлял зрителей игрой и атлетическими подвигами на сцене - прыжками с высокой платформы и фехтованием.
14 апреля 1865 года на сцене Театра Форда игралась комедия Our American Cousin (Наша американская кузина). Пьеса была не новая, но театр был полон - многие пришли посмотреть на президента - национального героя. О том, что президент почтит спектакль своим присутствием, было известно из афиш
Президентская ложа - с потретом Вашингтона и флагом Соединеных Штатов поверх барьера
В этот раз к Линкольнам должен был присоединиться Улисс Грант с женой, но генерал неожиданно изменил планы, решив уехать дневным поездом. Ходили слухи, что на этом настояла его жена, не переносившая Мэри Линкольн, которую называли Hellcat (мегера). Линкольн поискал замену Грантам, и приглашение президента приняла Клара Харрис, дочь сенатора, сопровождаемая своим женихом майором Генри Ратбоуном.
Президент и его гости приехали в театр с опозданием. Когда Линкольн появился в ложе, представление было приостановлено, чтобы оркестр мог сыграть марш Hail to the Chief. По окончанию приветствия высокопоставленные зрители сели и спектакль был продолжен.
Через полтора часа после начала представления в президентской ложе раздался хлопок, похожий на звук выстрела. Через мгновение на барьер ложи вскочил человек и спрыгнул с 3-метровой высоты на сцену. Он крикнул что-то, пробежал по сцене и скрылся за кулисами.
В зале зашумели. Никто не знал что произошло, но все поняли, что случилось что-то ужасное. Актриса Лаура Кин выбежала на сцену и крикнула "Президент застрелен!"
Несколько очевидцев заявили, что стрелявший был похож на Бута, известного актера. И они были правы - на их глазах президента США смертельно ранил Джон Бут, двадцатишестилетний представитель знаменитой американской театральной династии.
Что наша жизнь? Игра!
(Пиковая дама)
Джон Уилкс Бут принадлежал к театральной семье Бутов. Его отец, имевший
необычное имя Джуниус Брутус Бут, считался одним из сильнейших
"шекспировских" актеров своего времени. Три его сына, Эдвин, Джуниус Брутус-младший и Джон, стали профессиональными актерами, а Эдвин даже затмил отца.
Братья Буты: Джон Уилкс как Марк Антоний, Джуниус Брутус-младший как Кассий и Эдвин как Брут (трагедия "Юлий Цезарь", 1864)
Неординарная внешность, сильный голос и актерский талант сделали Джона Бута
знаменитостью.
Особенно хорошо ему удавались роли с насилием и убйством.
Несколько раз он был порезан в процессе сценической дуэли, но продолжал играть -
с кровью, текущей по его лицу.
Now, by God, I'll put him through! That is the last speech he will ever make
Теперь я покажу ему! Это его последняя речь
(Слова Бута после заявления Линкольна о предоставлении бывшим рабам дополнительных прав)
В Гражданскую Войну Америка погружалась постепенно. Когда война началась, каждая из сторон самоуверенно надеялась на легкую и быструю победу. В войне же погибло 600 тысяч человек - больше чем в любой другой американской войне. Как это характерно для гражданских конфликтов, война отличалась ожесточенностью ветхозаветных масштабов - достаточно вспомнить хотя бы сожжение Атланты генералом Шерманом.
В братоубийственной войне не было явной линии фронта - в городе Вашингтоне, находившемся всего в 100 милях от Ричмонда, было полно людей, симпатизирующих южанам. Бут был одним из них. Для него, как и для всех южан, Линкольн представлялся
чудовищным тираном.
Осенью 1864 года, когда военное счастья начало изменять южанам, Бут разработал дерзкий план - похитить Линкольна, увезти его в Вирджинию и потребовать освободить всех захваченных в войне южан. Бут нашел для осуществления своего замысла людей, но заговор провалился - Линкольн не проехал по ожидавшемуся маршруту.
Время работало на северян, чья победа неотвратимо приближалась. Бут написал в своем дневнике "Что-то неординарное должно быть сделано". И он изменил планы, решившись на убийство президента. В hit-list (расстрельный список) Бута, кроме президента Линкольна, вошли вице-президент Эндрю Джонсон и Госсекретарь Уильям Сьюард - таким образом Бут рассчитывал обезглавить вражеский лагерь.
Заговор составили:
Джон Бут,
Майкл О’Лафлин - одноклассник Бута
Сэмюэл Арнольд - одноклассник Бута
Джордж Атзеродт - сборщик повозок из Мэриленда
Льюис Пауэлл (Пейн) - человек неопределенных занятий, недолго служивший в армии южан
Дэвид Херольд - клерк вашингтонской аптеки
Мэри Серратт - владелица пансиона, в котором встречались заговорщики.
Джон Серратт - сын Мэри Серратт, агент южан
Позже к ним присоединился Эдвард Спанглер, работник Ford's Theatre
(по часовой стрелке) Джон Бут, Льюис Пауэлл (Пейн), Дэвид Херольд, Майкл О’Лафлин,
Джон Серратт, Эдвард Спанглер, Сэмюэл Арнольд, Джордж Атзеродт, Мэри Серрат
Госсекретаря должен был убить Льюис Пауэлл, вице-президента - Джордж Атзеродт. Совершить же покушение на президента предстояло самому Буту - и это
оказалось легкой задачей для него.
Когда Авраам Линкольн в тот апрельский вечер вошел в Театр Форда, он попал в мир Бута. Будучи известным актером и приятелем владельца театра, Бут был своим в этой среде. Он знал все - сцену и зал, балкон и ложи. Буту были знакомы все актеры и работники театра, и его знали все. Лучшего места для покушения нельзя было и придумать.
В этот день Бут посетил много других мест помимо театра. Он достал лощадь и поручил Эдварду Спанглеру держать ее наготове. Он также узнал, что Грант не придет в театр, а президент не отменил запланированного визита.
Директору театрального оркестра случилось столкнуться с Бутом и, как обычно, подкольнуть его - он никогда не будет таким выдаюшимся актером как его отец. На это Бут со странной улыбкой ответил "когда я сойду со сцены, обо мне заговорят все"...
Вскоре после начала третьего акта пьесы Бут пробрался в коридор, ведущий в президентскую ложу. Из-под пальто он достал пистолет и нож. Открытая дверь в ложу была всего в нескольких шагах. Бут мог видеть майора Ратбоуна, полностью погруженного в зрелище.
Бут не двигался - он внимательно вслушивался в реплики актеров на сцене. Конечно же, он прекрасно знал эту пьесу и ждал момента, когда действие вызовет сильный смех в зале. Реплика прозвучала и зрители начали смеяться.
Бут приблизился к президенту и выстрелил ему в голову. Линкольн повалился на барьер, не издав ни звука.
Обернувшись на звук выстрела, майор Ратбоун увидел сквозь дым стрелявшего и
бросился к нему. Бут отшвырнул пистолет и выхватил нож. Он ранил майора в руку, вырвался и перепрыгнул через барьер ложи.
При падении Бут сломал ногу, но сумел подняться и, крикнув Sic semper tyrannis (Так всегда будет с тиранами), выбежал из театра. Его ждал мальчик с лошадью. Бут вскочил в седло и ускакал
В то самые минуты, когда Бут осушествлял свой замысел, Пауэлл атаковал
Госсекретаря Сьюарда, отлеживающегося дома после дорожного происшествия. Утверждая, что он посыльный, принесший лекарство, Пауэлл прорвался в комнату Сьюарда и несколько раз ударил его ножом. К счастью, Госсекретать выжил после нападения. Когда Льюиса попытались задержать, он ранил несколько человек, вырвался и убежал, крича I'm mad! (Я спятил!).
Третий заговорщик, Джордж Атзеродт, еще при подготовке заговора отказывался убивать вице-президента, говоря, что он соглашался участвовать только в похищении. В присутствии Бута он обязался атаковать вице-президента, но потом, напившись, выкинул нож, заложил пистолет и отправился высыпаться.
Единственной жертвой заговора стал президент Линкольн.
Now he belongs to the ages
Теперь он принадлежит вечности
(Эдвин Стэнтон, Военный министр)
Крик "Президент застрелен!" чуть не вызвал панику в театре, но постепенно
всё успокоилось. Прибывшие доктора, обследовав Линкольна, не разрешили
перевозить его в Белый Дом, находившийся в нескольких кварталах от театра.
Президент был перенесен в дом на другой стороне улицы и помещен в маленькой задней комнате
Рана была настолько серьезна, что надежд на выживание Линкольна не было. Доктора делали все возможное, но баталия была проиграна. 15 апреля утром президент умер.
Окончание (Судьба заговорщиков) следует
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (2). Охота на Бута и аресты
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (3). Суд над заговорщиками
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (4). Казнь
Американская история. Президенты. Перечень постов
[/MORE]
Самая кровопролитная из всех американских войн, Гражданская война 1861-1865 годов, шла к концу.
3 апрела 1865 года пал Ричмонд, столица и цитадель конфедератов.
9 апреля армия Северной Вирджинии, возглавляемая Робертом Ли, сдалась под Аппоматоксом.
14 апреля северяне заняли форт Самтер и подняли Old Glory, флаг Соединенных Штатов, над тем самым местом, где четыре года назад начались сражения Гражданской войны.
Вечером того же дня, 14 апреля 1865 года, президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн отправился в театр.
скрытый текст[MORE=читать дальше]
Покушение
Линкольн был большим любителем театра. Несмотря на занятость, президент находил возможность посмотреть несколько пьес в год. Особенно любил он пьесы Шекспира, большие отрывки из которых знал наизусть. Линкольн часто приглашал своих гостей в президентскую ложу вашингтонских театров - старого Grover's Theatre или заново отстроенного великолепного Театра Форда (Ford's Theatre).
Сцена и президентская ложа Театра Форда (современная фотография)
Именно в Театре Форда два года назад президент смотрел мелодраму, в которой блистал молодой актер из известной театральной семьи. Считавшийся самым красивым мужчиной в Америке, он удивлял зрителей игрой и атлетическими подвигами на сцене - прыжками с высокой платформы и фехтованием.
14 апреля 1865 года на сцене Театра Форда игралась комедия Our American Cousin (Наша американская кузина). Пьеса была не новая, но театр был полон - многие пришли посмотреть на президента - национального героя. О том, что президент почтит спектакль своим присутствием, было известно из афиш
Президентская ложа - с потретом Вашингтона и флагом Соединеных Штатов поверх барьера
В этот раз к Линкольнам должен был присоединиться Улисс Грант с женой, но генерал неожиданно изменил планы, решив уехать дневным поездом. Ходили слухи, что на этом настояла его жена, не переносившая Мэри Линкольн, которую называли Hellcat (мегера). Линкольн поискал замену Грантам, и приглашение президента приняла Клара Харрис, дочь сенатора, сопровождаемая своим женихом майором Генри Ратбоуном.
Президент и его гости приехали в театр с опозданием. Когда Линкольн появился в ложе, представление было приостановлено, чтобы оркестр мог сыграть марш Hail to the Chief. По окончанию приветствия высокопоставленные зрители сели и спектакль был продолжен.
Через полтора часа после начала представления в президентской ложе раздался хлопок, похожий на звук выстрела. Через мгновение на барьер ложи вскочил человек и спрыгнул с 3-метровой высоты на сцену. Он крикнул что-то, пробежал по сцене и скрылся за кулисами.
В зале зашумели. Никто не знал что произошло, но все поняли, что случилось что-то ужасное. Актриса Лаура Кин выбежала на сцену и крикнула "Президент застрелен!"
Несколько очевидцев заявили, что стрелявший был похож на Бута, известного актера. И они были правы - на их глазах президента США смертельно ранил Джон Бут, двадцатишестилетний представитель знаменитой американской театральной династии.
Джон, сын Джуниуса Брутуса
Что наша жизнь? Игра!
(Пиковая дама)
Джон Уилкс Бут принадлежал к театральной семье Бутов. Его отец, имевший
необычное имя Джуниус Брутус Бут, считался одним из сильнейших
"шекспировских" актеров своего времени. Три его сына, Эдвин, Джуниус Брутус-младший и Джон, стали профессиональными актерами, а Эдвин даже затмил отца.
Братья Буты: Джон Уилкс как Марк Антоний, Джуниус Брутус-младший как Кассий и Эдвин как Брут (трагедия "Юлий Цезарь", 1864)
Неординарная внешность, сильный голос и актерский талант сделали Джона Бута
знаменитостью.
Особенно хорошо ему удавались роли с насилием и убйством.
Несколько раз он был порезан в процессе сценической дуэли, но продолжал играть -
с кровью, текущей по его лицу.
Заговорщики и заговор
Now, by God, I'll put him through! That is the last speech he will ever make
Теперь я покажу ему! Это его последняя речь
(Слова Бута после заявления Линкольна о предоставлении бывшим рабам дополнительных прав)
В Гражданскую Войну Америка погружалась постепенно. Когда война началась, каждая из сторон самоуверенно надеялась на легкую и быструю победу. В войне же погибло 600 тысяч человек - больше чем в любой другой американской войне. Как это характерно для гражданских конфликтов, война отличалась ожесточенностью ветхозаветных масштабов - достаточно вспомнить хотя бы сожжение Атланты генералом Шерманом.
В братоубийственной войне не было явной линии фронта - в городе Вашингтоне, находившемся всего в 100 милях от Ричмонда, было полно людей, симпатизирующих южанам. Бут был одним из них. Для него, как и для всех южан, Линкольн представлялся
чудовищным тираном.
Осенью 1864 года, когда военное счастья начало изменять южанам, Бут разработал дерзкий план - похитить Линкольна, увезти его в Вирджинию и потребовать освободить всех захваченных в войне южан. Бут нашел для осуществления своего замысла людей, но заговор провалился - Линкольн не проехал по ожидавшемуся маршруту.
Время работало на северян, чья победа неотвратимо приближалась. Бут написал в своем дневнике "Что-то неординарное должно быть сделано". И он изменил планы, решившись на убийство президента. В hit-list (расстрельный список) Бута, кроме президента Линкольна, вошли вице-президент Эндрю Джонсон и Госсекретарь Уильям Сьюард - таким образом Бут рассчитывал обезглавить вражеский лагерь.
Заговор составили:
Джон Бут,
Майкл О’Лафлин - одноклассник Бута
Сэмюэл Арнольд - одноклассник Бута
Джордж Атзеродт - сборщик повозок из Мэриленда
Льюис Пауэлл (Пейн) - человек неопределенных занятий, недолго служивший в армии южан
Дэвид Херольд - клерк вашингтонской аптеки
Мэри Серратт - владелица пансиона, в котором встречались заговорщики.
Джон Серратт - сын Мэри Серратт, агент южан
Позже к ним присоединился Эдвард Спанглер, работник Ford's Theatre
(по часовой стрелке) Джон Бут, Льюис Пауэлл (Пейн), Дэвид Херольд, Майкл О’Лафлин,
Джон Серратт, Эдвард Спанглер, Сэмюэл Арнольд, Джордж Атзеродт, Мэри Серрат
Госсекретаря должен был убить Льюис Пауэлл, вице-президента - Джордж Атзеродт. Совершить же покушение на президента предстояло самому Буту - и это
оказалось легкой задачей для него.
Когда Авраам Линкольн в тот апрельский вечер вошел в Театр Форда, он попал в мир Бута. Будучи известным актером и приятелем владельца театра, Бут был своим в этой среде. Он знал все - сцену и зал, балкон и ложи. Буту были знакомы все актеры и работники театра, и его знали все. Лучшего места для покушения нельзя было и придумать.
14 апреля 1865 года, Великая Пятница
В этот день Бут посетил много других мест помимо театра. Он достал лощадь и поручил Эдварду Спанглеру держать ее наготове. Он также узнал, что Грант не придет в театр, а президент не отменил запланированного визита.
Директору театрального оркестра случилось столкнуться с Бутом и, как обычно, подкольнуть его - он никогда не будет таким выдаюшимся актером как его отец. На это Бут со странной улыбкой ответил "когда я сойду со сцены, обо мне заговорят все"...
Вскоре после начала третьего акта пьесы Бут пробрался в коридор, ведущий в президентскую ложу. Из-под пальто он достал пистолет и нож. Открытая дверь в ложу была всего в нескольких шагах. Бут мог видеть майора Ратбоуна, полностью погруженного в зрелище.
Бут не двигался - он внимательно вслушивался в реплики актеров на сцене. Конечно же, он прекрасно знал эту пьесу и ждал момента, когда действие вызовет сильный смех в зале. Реплика прозвучала и зрители начали смеяться.
Бут приблизился к президенту и выстрелил ему в голову. Линкольн повалился на барьер, не издав ни звука.
Обернувшись на звук выстрела, майор Ратбоун увидел сквозь дым стрелявшего и
бросился к нему. Бут отшвырнул пистолет и выхватил нож. Он ранил майора в руку, вырвался и перепрыгнул через барьер ложи.
При падении Бут сломал ногу, но сумел подняться и, крикнув Sic semper tyrannis (Так всегда будет с тиранами), выбежал из театра. Его ждал мальчик с лошадью. Бут вскочил в седло и ускакал
В то самые минуты, когда Бут осушествлял свой замысел, Пауэлл атаковал
Госсекретаря Сьюарда, отлеживающегося дома после дорожного происшествия. Утверждая, что он посыльный, принесший лекарство, Пауэлл прорвался в комнату Сьюарда и несколько раз ударил его ножом. К счастью, Госсекретать выжил после нападения. Когда Льюиса попытались задержать, он ранил несколько человек, вырвался и убежал, крича I'm mad! (Я спятил!).
Третий заговорщик, Джордж Атзеродт, еще при подготовке заговора отказывался убивать вице-президента, говоря, что он соглашался участвовать только в похищении. В присутствии Бута он обязался атаковать вице-президента, но потом, напившись, выкинул нож, заложил пистолет и отправился высыпаться.
Единственной жертвой заговора стал президент Линкольн.
Смерть президента
Now he belongs to the ages
Теперь он принадлежит вечности
(Эдвин Стэнтон, Военный министр)
Крик "Президент застрелен!" чуть не вызвал панику в театре, но постепенно
всё успокоилось. Прибывшие доктора, обследовав Линкольна, не разрешили
перевозить его в Белый Дом, находившийся в нескольких кварталах от театра.
Президент был перенесен в дом на другой стороне улицы и помещен в маленькой задней комнате
Рана была настолько серьезна, что надежд на выживание Линкольна не было. Доктора делали все возможное, но баталия была проиграна. 15 апреля утром президент умер.
Окончание (Судьба заговорщиков) следует
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (2). Охота на Бута и аресты
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (3). Суд над заговорщиками
Президенты. Авраам Линкольн. Покушение (4). Казнь
Американская история. Президенты. Перечень постов
[/MORE]
* * *
Оригинал взят у в Небоскребы 26. Начало XX века. Часть1
[/MORE]
Оригинал взят у в Небоскребы 26. Начало XX века. Часть1
Предлагаю вашему вниманию еще один , раритетный образчик, научно- популярной статьи про небоскребы Даунтауна Нью-Йорка. Статья отражает современный для того времени взгляд на проблемы строительства небоскрёбов. Некоторые пассажи вызывают улыбку, но в целом подходы к строительству небоскребов с тех пор поменялись не сильно, вот только флер новизны поистрепался.
скрытый текст[MORE=читать дальше]Итак 1907 год. Джозеф Томсон Появление 50-этажных зданий. Начало.
Если бы воображаемый гость посетил Нью-Йорк тридцать лет назад и пожелал бы увидеть городской район офисов, он обнаружил бы, что тот занимает сравнительно небольшую часть острова Манхеттен. Главным образом, это была территория к востоку от Бродвея и к северу от Уолл-стрит, простирающаяся до Сити Холл, то есть десять кварталов в длину и два-три в ширину. Он обнаружил бы, что типичное офисное здание – это сооружение из камня и кирпича высотой от шести до восьми этажей. Во всём деловом районе было от силы полдюжины так называемых «пожаробезопасных» зданий, которые в действительности не оправдывали своего названия из-за того, что в их конструкции в достаточном количестве использовалось дерево.
Если бы наш гость вошёл даже в самое совершенное из этих зданий, нуждаясь в посещении офисов на верхних этажах, ему пришлось бы подниматься наверх, пользуясь медлительным и шумным паровым лифтом. Однако, скорее всего, ему не пришлось бы взбираться слишком высоко, поскольку самые верхние этажи в этих зданиях редко использовались для офисов. Средства доступа к верхним этажам были столь неадекватны, что бизнесмены не стали бы просить своих клиентов встретиться там, если бы это было возможным. Во многих случаях верхний этаж занимали швейцары, дворники и уборщики зданий вместе со своими семьями.
Позвольте нам предположить, что этот же гость прибыл в Нью-Йорк вновь, скажем, дюжину лет спустя, в 1889 году. Теперь он обнаружит заметные изменения. Деловой район города распространился во всех направлениях, теперь расположен по обеим сторонам Бродвея, а так же как к югу, так и к северу от Уолл-стрит. Сооружения из камня и кирпича показали своё несоответствие запросам растущего в городе бизнеса. Началась эра зданий со стальным каркасом. Новые здания возвышаются на двенадцать или даже шестнадцать этажей, что вдвое выше, что он видел раньше. Если бы он вошёл в одно из них, он обнаружил бы, что лифты в них скоростные и комфортабельные. Теперь верхние этажи перестали быть нежеланными. Наоборот, они стали особенно востребованными. Дело не только в лифтах, но и во всех внутренних удобствах и приспособлениях, которыми теперь обеспечены арендаторы, с комфортом, неизвестным несколькими годами ранее.
Представим, что через двенадцать лет наш гость вновь посетил город. В 1901 году он обнаружит, что практически весь остров Манхеттен к югу от Сити Холла отдан исключительно под офисы. Люди больше не укажут ему как на стандарт совершенства на некоторые шестнадцатиэтажные здания, которые казались величественными в его прошлый визит. Его городские друзья поведут его на Парк Роу и предложат с едва скрываемой гордостью обратить свой взор на Парк Роу Билдинг, последнее и величайшее из местных архитектурных чудес. Теперь он увидит гигантское здание, чьи башни вздымаются на высоту не менее тридцати двух этажей от уровня тротуара. Чья стоимость составила около полутора миллионов долларов. Под чьей крышей уместились девятьсот пятьдесят комнат, чьи лифты перевозят в день до двадцати пяти тысяч человек.
И действительно, когда это огромное здание было построено и открыто, около девяти лет назад, оно казалось пределом, который был достигнут. Но для человеческой силы и изобретательности не существует пределов. Над самыми высокими крышами острова Манхеттен теперь возвышаются огромные башни из стали, заставляющие казаться низкими находящиеся по соседству более старые здания. Это означает подлинно новую веху в строительстве небоскрёбов. Сити Инвестинг Билдинг на Бродвее и Кортландт-Стрит на сто футов выше, чем Парк Роу Билдинг. Здания Хадсон Терминал на улицах Черч-, Кортландт-, Дей- и Фултон-Стрит, хотя и не так высоки, но зато содержат так много площади, что они будут самыми большими о тяжёлыми офисными зданиями в мире. Новое Здание Зингера на углу Бродвея и Либерти-Стрит имеет высоту не менее шестисот двенадцати футов (186,54 м) от уровня тротуара до его верхушки, сорок семь этажей офисов и девять с половиной акров (3,8 га) внутренней площади.
Несколько других зданий, которые превзойдут уже существующие как по размерам, так и по совершенству оснащения, спроектированы или уже строятся в нижнем Манхеттене. И, наконец, самое высокое из запланированных, высочайшее из всех земных сооружений, за исключением Эйфелевой башни, приобретает форму в месте, которое может быть названо деловым районом «верхний город» (аптаун). Это последнее архитектурное чудо является добавлением к прекрасному беломраморному офисному зданию страховой компании Метрополитен Лайф. Башня, которая вырастет на высоту шестьсот пятьдесят восемь футов (200,56 м) над Мэдисон Сквер, на углу Мэдисон Авеню и двадцать четвёртой улицы.
Башня страховой компании Метрополитен Лайф на Мэдисон Сквер, Нью-Йорк - за исключением Эйфелевой башни это самое высокое сооружение на земле, шестьсот пятьдесят восемь футов (200,56 м)
Эти огромные сооружения были возведены в ответ на вполне определённый экономический запрос. В течение последних тридцати лет деловая активность в Нью-Йорке постоянно увеличивала свой размах и масштаб. Кроме того стало больше объединение интересов. Жилище, служившее для малого бизнеса и небольших компаний, не могло подойти для больших трестов. Более того, для значительных концернов всей страны становилось всё более и более необходимым иметь свой офис в Нью-Йорке в чтобы быть представленными в коммерческом и финансовом центре Америки. В то время как потребности в офисной площади постоянно увеличивались, количество квадратных футов площади острова Манхеттен оставалось в точности тем же самым. Таким образом, существует только одна вещь, которую необходимо сделать. Следуя примеру человека из притчи, малые здания должны быть снесены, а на их месте должны быть возведены здания, которые поднимутся выше и ещё выше в небо.
Здания, которые стоят миллионы
Первая необходимая вещь, с которой встречается потребность в этих высоких зданиях - это конечно деньги, которые нужно заплатить за их постройку. Должны быть найдены люди, или группа людей, способных снабдить большими деньгами, которые требуются для такого предприятия. Когда небоскрёб построен и заполнен арендаторами, платящими солидную арендную плату, мы вполне готовы завидовать его владельцам, ревновать к их дивидендам, но как много среди нас таких, кто, имея достаточный капитал, готовы поместить его в такие здания, где строительные и инженерные трудности так велики, а риск неудачи обычно так серьёзен? Если же владельцы пожнут справедливую отдачу, их служба обществу будет соразмерна их прибыли.
Сама земля, на которой возводятся эти огромные сооружения, стоит немалых денег. В нижнем Манхеттене нет ни одного свободного фута земли. Чтобы возвести новое здание, капиталист должен купить землю со старыми зданиями на ней. Они должны быть снесены – это чистый убыток, потому что практически никакие из их материалов не могут быть использованы вновь. Затраты на строительство фундамента небоскрёба, уходящего в землю до скального основания часто весьма велики. А стоимость стали, камня и кирпича, строительных работ и бесчисленных деталей оборудования может составлять от полумиллиона до пяти миллионов долларов.
Проблемы для архитектора
Когда капитал обеспечен, следующая задача, не лёгкая и не простая существует для архитектора. Он должен начертить как внутренние, так и внешние планы здания. Форма и размеры участка земли, на котором оно должно быть возведено, составляют первую цепь, которая связывает его. Там, где каждый дюйм земли так дорог, что ведутся судебные битвы за владение им, архитектору нередко приходится проектировать здание, расположенное на небольшом клочке земли неправильной формы. И каждый дюйм этого клочка не должен быть потрачен впустую. Конструктор высотного офисного здания находится совсем в других условиях, чем архитектор, нанятый для возведения монумента в парке. Руки последнего свободны, разве что его смогут порицать за то, что сделанное им недостаточно художественно и привлекательно. Первый же связан по рукам и ногам и если он, вывернувшись, сумеет достигнуть цели, не обидев чьего-либо эстетического чувства, то его уже следует похвалить.
Условия, которые будут окружать здание, когда оно будет закончено, также должны быть тщательно продуманы. Каждый офис должен быть хорошо освещён, обеспечен свежим воздухом, или, точнее, так же хорошо освещён и обеспечен воздухом, как здания, с которыми приходится соревноваться за офисные площади. Близость и высота соседних зданий часто делает это сложной проблемой. Опять-таки, одно дело построить здание на углу улицы, где свет и воздух может попадать в него с двух сторон и совсем другое дело построить его в центре квартала, окружённое со всех сторон высокими соседними зданиями. В этом последнем случае, так же дороги как каждый дюйм пространства, могут быть дворы или специальные входы, обеспечивающие свет и вентиляцию.
(с) Тыц
Продолжение следует.
Все статьи про небоскребы
Предлагаю вашему вниманию еще один , раритетный образчик, научно- популярной статьи про небоскребы Даунтауна Нью-Йорка. Статья отражает современный для того времени взгляд на проблемы строительства небоскрёбов. Некоторые пассажи вызывают улыбку, но в целом подходы к строительству небоскребов с тех пор поменялись не сильно, вот только флер новизны поистрепался.
скрытый текст[MORE=читать дальше]Итак 1907 год. Джозеф Томсон Появление 50-этажных зданий. Начало.
Если бы воображаемый гость посетил Нью-Йорк тридцать лет назад и пожелал бы увидеть городской район офисов, он обнаружил бы, что тот занимает сравнительно небольшую часть острова Манхеттен. Главным образом, это была территория к востоку от Бродвея и к северу от Уолл-стрит, простирающаяся до Сити Холл, то есть десять кварталов в длину и два-три в ширину. Он обнаружил бы, что типичное офисное здание – это сооружение из камня и кирпича высотой от шести до восьми этажей. Во всём деловом районе было от силы полдюжины так называемых «пожаробезопасных» зданий, которые в действительности не оправдывали своего названия из-за того, что в их конструкции в достаточном количестве использовалось дерево.
Если бы наш гость вошёл даже в самое совершенное из этих зданий, нуждаясь в посещении офисов на верхних этажах, ему пришлось бы подниматься наверх, пользуясь медлительным и шумным паровым лифтом. Однако, скорее всего, ему не пришлось бы взбираться слишком высоко, поскольку самые верхние этажи в этих зданиях редко использовались для офисов. Средства доступа к верхним этажам были столь неадекватны, что бизнесмены не стали бы просить своих клиентов встретиться там, если бы это было возможным. Во многих случаях верхний этаж занимали швейцары, дворники и уборщики зданий вместе со своими семьями.
Позвольте нам предположить, что этот же гость прибыл в Нью-Йорк вновь, скажем, дюжину лет спустя, в 1889 году. Теперь он обнаружит заметные изменения. Деловой район города распространился во всех направлениях, теперь расположен по обеим сторонам Бродвея, а так же как к югу, так и к северу от Уолл-стрит. Сооружения из камня и кирпича показали своё несоответствие запросам растущего в городе бизнеса. Началась эра зданий со стальным каркасом. Новые здания возвышаются на двенадцать или даже шестнадцать этажей, что вдвое выше, что он видел раньше. Если бы он вошёл в одно из них, он обнаружил бы, что лифты в них скоростные и комфортабельные. Теперь верхние этажи перестали быть нежеланными. Наоборот, они стали особенно востребованными. Дело не только в лифтах, но и во всех внутренних удобствах и приспособлениях, которыми теперь обеспечены арендаторы, с комфортом, неизвестным несколькими годами ранее.
Представим, что через двенадцать лет наш гость вновь посетил город. В 1901 году он обнаружит, что практически весь остров Манхеттен к югу от Сити Холла отдан исключительно под офисы. Люди больше не укажут ему как на стандарт совершенства на некоторые шестнадцатиэтажные здания, которые казались величественными в его прошлый визит. Его городские друзья поведут его на Парк Роу и предложат с едва скрываемой гордостью обратить свой взор на Парк Роу Билдинг, последнее и величайшее из местных архитектурных чудес. Теперь он увидит гигантское здание, чьи башни вздымаются на высоту не менее тридцати двух этажей от уровня тротуара. Чья стоимость составила около полутора миллионов долларов. Под чьей крышей уместились девятьсот пятьдесят комнат, чьи лифты перевозят в день до двадцати пяти тысяч человек.
И действительно, когда это огромное здание было построено и открыто, около девяти лет назад, оно казалось пределом, который был достигнут. Но для человеческой силы и изобретательности не существует пределов. Над самыми высокими крышами острова Манхеттен теперь возвышаются огромные башни из стали, заставляющие казаться низкими находящиеся по соседству более старые здания. Это означает подлинно новую веху в строительстве небоскрёбов. Сити Инвестинг Билдинг на Бродвее и Кортландт-Стрит на сто футов выше, чем Парк Роу Билдинг. Здания Хадсон Терминал на улицах Черч-, Кортландт-, Дей- и Фултон-Стрит, хотя и не так высоки, но зато содержат так много площади, что они будут самыми большими о тяжёлыми офисными зданиями в мире. Новое Здание Зингера на углу Бродвея и Либерти-Стрит имеет высоту не менее шестисот двенадцати футов (186,54 м) от уровня тротуара до его верхушки, сорок семь этажей офисов и девять с половиной акров (3,8 га) внутренней площади.
Несколько других зданий, которые превзойдут уже существующие как по размерам, так и по совершенству оснащения, спроектированы или уже строятся в нижнем Манхеттене. И, наконец, самое высокое из запланированных, высочайшее из всех земных сооружений, за исключением Эйфелевой башни, приобретает форму в месте, которое может быть названо деловым районом «верхний город» (аптаун). Это последнее архитектурное чудо является добавлением к прекрасному беломраморному офисному зданию страховой компании Метрополитен Лайф. Башня, которая вырастет на высоту шестьсот пятьдесят восемь футов (200,56 м) над Мэдисон Сквер, на углу Мэдисон Авеню и двадцать четвёртой улицы.
Башня страховой компании Метрополитен Лайф на Мэдисон Сквер, Нью-Йорк - за исключением Эйфелевой башни это самое высокое сооружение на земле, шестьсот пятьдесят восемь футов (200,56 м)
Эти огромные сооружения были возведены в ответ на вполне определённый экономический запрос. В течение последних тридцати лет деловая активность в Нью-Йорке постоянно увеличивала свой размах и масштаб. Кроме того стало больше объединение интересов. Жилище, служившее для малого бизнеса и небольших компаний, не могло подойти для больших трестов. Более того, для значительных концернов всей страны становилось всё более и более необходимым иметь свой офис в Нью-Йорке в чтобы быть представленными в коммерческом и финансовом центре Америки. В то время как потребности в офисной площади постоянно увеличивались, количество квадратных футов площади острова Манхеттен оставалось в точности тем же самым. Таким образом, существует только одна вещь, которую необходимо сделать. Следуя примеру человека из притчи, малые здания должны быть снесены, а на их месте должны быть возведены здания, которые поднимутся выше и ещё выше в небо.
Здания, которые стоят миллионы
Первая необходимая вещь, с которой встречается потребность в этих высоких зданиях - это конечно деньги, которые нужно заплатить за их постройку. Должны быть найдены люди, или группа людей, способных снабдить большими деньгами, которые требуются для такого предприятия. Когда небоскрёб построен и заполнен арендаторами, платящими солидную арендную плату, мы вполне готовы завидовать его владельцам, ревновать к их дивидендам, но как много среди нас таких, кто, имея достаточный капитал, готовы поместить его в такие здания, где строительные и инженерные трудности так велики, а риск неудачи обычно так серьёзен? Если же владельцы пожнут справедливую отдачу, их служба обществу будет соразмерна их прибыли.
Сама земля, на которой возводятся эти огромные сооружения, стоит немалых денег. В нижнем Манхеттене нет ни одного свободного фута земли. Чтобы возвести новое здание, капиталист должен купить землю со старыми зданиями на ней. Они должны быть снесены – это чистый убыток, потому что практически никакие из их материалов не могут быть использованы вновь. Затраты на строительство фундамента небоскрёба, уходящего в землю до скального основания часто весьма велики. А стоимость стали, камня и кирпича, строительных работ и бесчисленных деталей оборудования может составлять от полумиллиона до пяти миллионов долларов.
Проблемы для архитектора
Когда капитал обеспечен, следующая задача, не лёгкая и не простая существует для архитектора. Он должен начертить как внутренние, так и внешние планы здания. Форма и размеры участка земли, на котором оно должно быть возведено, составляют первую цепь, которая связывает его. Там, где каждый дюйм земли так дорог, что ведутся судебные битвы за владение им, архитектору нередко приходится проектировать здание, расположенное на небольшом клочке земли неправильной формы. И каждый дюйм этого клочка не должен быть потрачен впустую. Конструктор высотного офисного здания находится совсем в других условиях, чем архитектор, нанятый для возведения монумента в парке. Руки последнего свободны, разве что его смогут порицать за то, что сделанное им недостаточно художественно и привлекательно. Первый же связан по рукам и ногам и если он, вывернувшись, сумеет достигнуть цели, не обидев чьего-либо эстетического чувства, то его уже следует похвалить.
Условия, которые будут окружать здание, когда оно будет закончено, также должны быть тщательно продуманы. Каждый офис должен быть хорошо освещён, обеспечен свежим воздухом, или, точнее, так же хорошо освещён и обеспечен воздухом, как здания, с которыми приходится соревноваться за офисные площади. Близость и высота соседних зданий часто делает это сложной проблемой. Опять-таки, одно дело построить здание на углу улицы, где свет и воздух может попадать в него с двух сторон и совсем другое дело построить его в центре квартала, окружённое со всех сторон высокими соседними зданиями. В этом последнем случае, так же дороги как каждый дюйм пространства, могут быть дворы или специальные входы, обеспечивающие свет и вентиляцию.
(с) Тыц
Продолжение следует.
Все статьи про небоскребы
[/MORE]