* * *

В воспоминаниях солдаты Ренессанса не пишут о какой-то перестройке своей психики к войне или миру. Фразы типа «я впервые увидел кровь, и меня мутило» для них нехарактерны. Создается впечатление, что тогдашний молодой парень, придя на войну, сразу начинал подставлять лоб под пули и вспарывать животы, будто всегда этим занимался. А после знать не знал никакого post combat stress, и депрессия «не могу вписаться в мирную жизнь» была им незнакома.

 

Но люди - не роботы. Например, конкистадоров даже противники Испании называли «железными людьми», и мало кто заслужил это больше, чем солдаты Эрнандо де Сото в Северной Америке. Тем показательнее, насколько болезненным оказалось их возвращение.

 

Путь домой был тернист. 700 испанцев, в полной изоляции от своих, исследовали неизвестные земли больше четырех лет, пройдя с боями 5-6 тыс.км. по юго-востоку современных США.

 

Точно маршрут не установлен, они пересекли территорию 10-12 нынешних штатов.

 

[MORE=читать дальше]Бесчисленные жестокие бои на суше и воде, гиблые природные условия. Обоз теряли полностью 2 раза, от одежды не осталось и тряпок, порох кончился, арбалеты развалились. Р. Ранхель (секретарь Сото) писал: «я увидел дона Антонио Осорио, брата маркиза Асторга. Он был одет в индейское одеяло, порванное на боках, так что тело виднелось. Он шел босой, без чулок, с непокрытой головой. За спиной висел щит, за поясом шпага без ножен. Так он шел в снег и мороз. Весь день он ничего не ел, а если бы захотел ужина, то должен был выкопать его ногтями. И это дворянин прекрасного рода, имевший в Испании доход в 2000 дукатов.»

Описание относится всего лишь к декабрю 1540 (впереди еще почти 3 года экспедиции), и речь о богатом идальго. Можно представить, как они выглядели в конце.

 

Наконец, соорудив из чего попало 7 гребных бригантин (паруса сшили из индейских одеял,  на гвозди пошли стремена и стволы аркебуз), они проплыли без штурмана, карт и инструментов еще полторы тысячи км. по Миссисипи и Мексиканскому заливу. В сентябре 1543 выжившие (около 300) добрались до мексиканского городка Пануко, где их давно считали погибшими.

 

Поняв, что остались в живых, они сначала просто сходили с ума от счастья. Горожане (и испанцы, и индейцы) встретили их прекрасно, разместили в своих домах. Люди приходили издалека, чтобы предложить им еду и одежду, восхититься их рассказами. Чего еще желать?

 

Но, когда первый восторг от спасения прошел, до ветеранов стало доходить их положение. При всем огромном научном значении, в финансовом плане поход был катастрофой. Они не нашли золота, не основали колонию. А участники снаряжались за свой счет, многие продали для этого все имущество, кто-то и залез в долги. Они угробили 5 лет жизни, перенесли болезни и раны, а теперь остались нищими, без здоровья и перспектив.

 

И боевые товарищи, через столько прошедшие вместе, превратились во врагов. Образовались фракции, обвинявшие одна другую в провале экспедиции. Обвинениями дело не ограничилось - эти люди привыкли решать все проблемы силой. Начались драки и поножовщина, несколько человек было убито. Дошло до того, что офицеры (которых винили больше всех) боялись выйти из дома.

 

Тем временем вести об их возвращении дошли до вице-короля Новой Испании. Он не подвел: немедленно предложил им прибыть в Мехико, где им окажут любую помощь. По дороге всем жителям приказали предоставлять им еду, носильщиков и все, что потребуется. Но впечатляет другое. По словам Инки Гарсиласо, вице-король был в курсе их раздоров. «Поэтому приказал им следовать в Мехико группами в 10-20 человек, где все были бы из одной фракции, чтобы они по дороге не поубивали друг друга.»

 

В столице их тоже встретили радушно, но раздоры не улеглись, их уже все раздражало. Из любопытства (и, наверно, желая помочь) колонисты покупали у них на сувениры шкуры и оружие, даже негодные. Ветераны охотно продавали. Но сам вид богатых горожан, носящих их вещи, приводил их в бешенство, напоминая об упущенных возможностях.

 

Добавилось и неизбежное расслоение. Когда речь шла о выживании, им было не до социальных условностей. Крестьяне и идальго дрались плечом к плечу, вместе строили корабли, вместе по 16 часов сидели на веслах под градом стрел. Теперь же вице-король, приняв выживших, сначала тщательно расспросил их о происхождении. Идальго посадили за один стол, простолюдинов за другой. Все вернулось в прежние рамки, от которых они отвыкли (мемуары «фидальго из Элваса»).

 

Земляки помогали им от всей души, но легко ли было принять эту помощь? Они столько лет были для всех вокруг хозяевами жизни и смерти, брали со шпагой в руке, что хотели. Теперь их кормили и одевали из милосердия. Главным обвинением, которое они бросали друг другу, было: «из-за вас мы ушли из богатой земли, и теперь зависим от чужой милостыни.»

 

Гарсиласо приводит характерный эпизод. Один из бывших солдат Сото, Диего де Тапия, как-то брел по улице Мехико. Он был маленького роста, все еще одет в шкуры, выглядел нищим и жалким. Какой-то богатый горожанин, по своей доброте, подошел и сказал: «Брат, у меня есть ферма. Если хочешь, я дам тебе там легкую работу, буду платить хорошие деньги.» На что Тапия, вспыхнув, ответил: «Я еду в Перу, и скоро у меня там будет 20 ферм. Если хочешь разбогатеть, езжай со мной, и я дам тебе работу на одной из них.» И горожанин ушел, «не сказав ни слова, ибо еще пара слов могла для него плохо кончиться.»

Просто испанская гордость или «синдром ветерана»? Тапия, впрочем, действительно поехал в Перу, воевал в 3 мятежах на стороне короны, и, видимо, получил награду. Депрессия все же была не для этих ребят.