Синий Почтовый тэги
#Для Души искать «Для Души» по всему сайту с другими тэгами
Чудо, хранящее звезды от смерти
"Я несу твоё сердце в своём"
Я несу твое сердце в себе
Твое сердце в моем
Никогда не расстанусь я с ним
И куда не пойду
Ты со мной, дорогая
Все дела и поступки мои
Разделю я с тобой, моя радость
Я судьбы не боюсь,
Ибо ты мне судьба и звезда.
Мне не нужен весь мир
Ты - мой мир, моя истина и красота.
Эта тайна, известная многим
Это корень корней, ствол стволов,
Небо небес, дерево именем жизнь,
Растущее выше мечтаний души
И ума дерзновений
Это чудо, хранящее звезды от смерти.
Я несу твое сердце,
Твое сердце в моем.
Эдвард Эстлин Каммингс
* * *
Осенняя вера
Кончается октябрь двадцать второго.
Кругом листва.
Морозец.
Первый снег.
У осени всегда своя основа —
Тоской заболевает человек.
Тоской о том потерянном нездешнем,
О маленьком, но важном, как судьба.
Воронья стая над землёю грешной.
Вот сквозь ледок пробилась лебеда.
А где-то бой, и пламя неохотно,
Но на язык свой пробует металл.
И мечутся осколки-колки плотно.
И кто-то не дожил, не домечтал...
А на другом конце земли России
Мальчишка, отгоняя грусть-тоску,
На белое наносит красно-синий
И детским пишет: «Папочка, мы ску...»
А тут гуманитарки горы, горы.
Доставить тем, кто вот сейчас в бою.
Не спят, не отдыхают волонтёры —
Задачу надо выполнить свою!..
Кончается октябрь.
Ноябрь на взводе.
Всё как обычно: осень, русский сплин.
Но что-то изменяется в народе,
И каждый верит, что он не один.
Евгений Тихонов
* * *
"В своё время я побывал на Земле Франца-Иосифа, на Северном полюсе. Взял с собой книги, думал, что буду их читать в свободное время. Ни одной книжки не прочитал — просто стоял, смотрел на лед, на медведей, на уникальную, очень ранимую природу. Не ожидал, что Север так красив..."
Из телеги.
* * *
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Александр Сергеевич Пушкин
О пчелах
Для подумать...
"Почему они отрекаются от сна, от сладости меда, от любви и чудных досугов, которые знает, например, их крылатый брат — мотылек? Разве они не могли бы жить подобно ему? Но их теснит не голод. Им для насыщения достаточно двух-трех цветков, а они за час посещают две или три сотни, чтобы собрать сокровище сладости, которого они не вкусят. К чему столько труда, откуда такая уверенность? Вы, значит, уверены, что поколение, для которого вы умираете, заслуживает подобных жертв, что оно будет прекраснее и счастливее, что оно совершит нечто, чего вы не могли бы сделать? Мы видим вашу цель — она так же ясна, как и наша: вы хотите жить в вашем потомстве так же долго, как сама земля; но в чем же цель этой великой цели и миссия этого вечно возобновляемого существования?
Но не мы ли это терзаемся в колебаниях и заблуждениях, не мы ли пустые мечтатели, ставящие бесполезные вопросы? Вы могли бы путем постоянной эволюции достигнуть всемогущества и совершенного счастья, вы могли бы достигнуть последних высот, откуда вы господствовали бы над законами природы, вы могли бы стать, наконец, бессмертными богинями, а мы все продолжали бы вас вопрошать, все еще спрашивали бы вас, на что вы надеетесь, куда вы стремитесь, где вы думаете остановиться? И мы продолжали бы думать, что у вас нет желаний. Мы так устроены, что нас ничто не удовлетворяет, что ничто нам не кажется имеющим цель в самом себе, что ничто для нас не является просто существующим, без задней мысли. Могли ли мы до настоящего дня вообразить хоть одного из наших богов, от самого грубого до самого разумного, не заставивши его немедленно волноваться, не вынудивши его создать целую массу существ и вещей, искать тысячу целей вне его самого? И примиримся ли мы когда-нибудь с тем, чтобы спокойно представлять собою в течение некоторого времени интересную форму деятельности материи, а потом снова возвращаться, без сожалений и без удивления, к другой форме — бессознательной, неизвестной, бесчувственной, вечной?"
)))
"Там укрылся старый мудрец, довольно похожий на старца Вергилия,
Равный царям человек и подобный богам,
И, подобно последним, спокойно довольный...
... он скрылся туда, где жизнь казалась бы более узка, чем в других местах, если бы, действительно, было возможно сузить жизнь. Там он устроил себе убежище не потому, что получил отвращение к жизни — мудрый не знает такого сильного отвращения, — а потому, что немного устал вопрошать людей, отвечающих менее просто, чем животные и растения, на единственно интересные вопросы, которые можно поставить природе и действительным законам. Все его счастье, как и у скифского философа, заключалось в красотах сада, и между этими красотами наиболее любимой и чаще всего посещаемой был пчельник, состоявший из двенадцати соломенных ульев в виде колокола, раскрашенных им — одни в ярко-розовый, другие в светло-желтый, а большинство — в нежно-голубой цвета, потому что он заметил, гораздо раньше опытов сэра Джона Леббока, что голубой цвет наиболее любим пчелами. Он устроил этот пчельник у выбеленной стены дома, в углу, образованном кухней, — аппетитной и свежей голландской кухней с фаянсовыми полками, где сверкает оловянная и медная посуда, отражающаяся через открытую дверь в спокойном канале. А полная безыскусственных образов вода направляла под завесою из тополей взгляд, который успокаивался на горизонте картиною лугов и мельниц.
В этом месте, как и везде, где помещаются ульи, они придавали новое значение цветам, тишине, мягкости воздуха, солнечным лучам. Там как бы постигался праздник лета. Там можно было отдохнуть на сверкающем перекрестке, куда сходились и откуда расходились воздушные пути, по которым с утренней зари и до сумерек носятся, хлопотливые и звучные, все ароматы деревни. Там можно было услышать счастливую и видимую душу, разумный и мелодичный голос, очаг веселья прекрасной поры сада. Там, в этой школе у пчел, мы узнаем заботы всемогущей природы, светлые отношения трех ее царств, неиссякаемое развитие жизни, нравственность пылкого и бескорыстного труда, и — что так же хорошо, как и нравственность труда — там героические работницы научают ценить слегка смутную сладость досуга, огненными чертами своих тысяч маленьких крыльев как бы подчеркивая почти невыразимую усладу этих непорочных дней, вращающихся вокруг себя в пространстве, не принося с собою ничего, кроме прозрачного, лишенного частичных очертаний, круга, подобно слишком чистому счастью."
http://az.lib.ru/m/meterlink/text_0170.shtml
