Weinberg corp. (публикации за 8 февраля 2018)1 участник тэги
Администратор: darth russo
Game of Thrones: Stark and Lannister
Фандом: Игра Престолов / Game of Thrones
Пейринг: Джейме Ланнистер/Робб Старк, упоминание Джейме Ланнистер/Серсея Ланнистер
Рейтинг: PG-13
Жанр: Ангст, AU
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC
Your eyes are so blue Винтерфелл для Джейме — полотно, написанное лишь оттенками серого. Серсея называет Север пустыней, где нет места цветам, подобным ей. Королева, его любимая сестра — единственная, кто приносит в эту пустыню немного южных красок, что делает пребывание в Винтерфелле почти сносным.
Через несколько лет Джейме не сможет вспомнить причину поединка с Роббом Старком во дворе замка Винтерфелла. Возможно, то было желание поучить или же посмотреть, на что способен будущий лорд Старк в бою. И ему предстоит многому научиться, думает Джейме, подначивая Робба вслух, до того момента, когда их клинки в очередной раз скрещиваются, едва ли не высекая фонтан искр, а Лев и Волк оказываются настолько близко, что почти делят одно дыхание на двоих. Для Джейме в этот момент Винтерфелл вспыхивает новыми красками, оттесняя южные цвета Серсеи на второй план.
Север, может быть, и серая пустыня, но помимо нее тут есть синее море, в котором можно запросто пропасть, если не перестать смотреть в глаза Робба Старка.
— Я пошлю гонца к твоему отцу со своими условиями мира.
Когда они виделись в последний раз, Робб Старк казался совсем ребенком, для которого война была лишь словом в книгах и рассказах отца. А сейчас Ланнистер с Кастерли Рок видит перед собой того, кто одержал победу в Шепчущем лесу и того, кого он, Джейме, сам пытался убить. И сейчас он не знает, радоваться ли ему, что не успел, или нет.
— Ты думаешь, мой отец будет разговаривать с тобой о мире? Ты его плохо знаешь.
— Верно, — соглашается Робб, ставший надеждой для Севера всего за одну битву. — Но меня он скоро узнает.
Я знаю наследника Винтерфелла, — думает Джейме, — а тебя — нет.
— Смелый мальчик, — говорит он и тут же замечает тень гнева, проскользнувшую на лице Робба, и не упускает возможности, чтобы не уколоть: — Что-то не так?
В таком положении, единственным оружием Джейме являются слова. И он продолжает, полагаясь на фразу, что лучшая защита – нападение. А он сейчас более чем беззащитен.
— Не любишь, когда тебя называют мальчиком? Ты оскорблен?
Робб молчит несколько секунд, а затем произносит чуть тише, но выделяя каждое слово:
— Ты оскорбил себя, Цареубийца. Тебя победил мальчик. И в плену тебя держит мальчик. Может, и убьет тебя тоже мальчик.
— …И в коридорах замка Винтерфелла целовал я тоже мальчика, — тут же парирует Джейме и мысленно ликует, потому что его слова достигают цели: на несколько мгновений с лица Робба слетают все маски, а в его глазах плещется море эмоций, прежде чем они снова исчезают за толстым слоем льда.
Джейме почти победил, но он больше не видит бескрайнее синее море, одолеваемый лишь холодом северных ветров, и ни одно южное солнце не способно его согреть.
Когда Джейме отрубают руку, он ненавидит всех — Серсею, отца и всех Ланнистеров вместе взятых, Лока, Бриенну и, в особенности, Робба Старка. Он бы убил каждого, но короля Севера попросту разорвал на части за то, что тот появился в его жизни, сначала встав невидимой преградой между ним и сестрой, затем одержав верх на поле боя, а сейчас забрав то, что было для него силой. Хотя глубоко в душе он осознавал, что мальчишка не отдал бы подобный приказ, а в нем самом говорит лишь отчаяние и боль, которые отступят со временем. Но сейчас Джейме желал, чтобы голубые глаза Робба Старка застыли навечно, и ничего не мог с этим поделать.
Русе Болтон отпускает его и Бриенну, но Джейме от этого немногим легче, потому что он понимает – предательство Болтонов означает скорое приближение конца для Севера и его короля, которому Джейме уже не желает смерти. И сейчас, стоя перед дорожной развилкой, он должен разрешить дилемму, которая заключается в двух именах со времен прибытия короля и его свиты в Винтерфелл — Робб Старк или Серсея Ланнистер. Север или Юг. Зима или лето. Море или…
Бриенна зовет его по имени несколько раз, а затем подходит ближе, чтобы положить руку на плечо. Джейме оборачивается, делая глубокий вдох. Он принял решение.
Джейме Ланнистер возвращается в Королевскую Гавань, и ему кажется, что теперь все будет хорошо, пускай он отчасти лишился своих клыков. И он почти уверен в правильности своего выбора, когда заходит в покои Серсеи.
Львы остаются в своем прайде, а не уходят в стаю волков, как бы того ни хотелось.
Ланнистеры не делают глупостей.
Но как только Джейме заглядывает в глаза сестре, которая вмиг кажется ему совсем чужой, глубоко внутри него зарождается чувство, что он все же выбрал не ту дорогу, совершив самую большую глупость на свете.
Когда Джейме узнает о Красной Свадьбе, осознание собственной ошибки накрывает его морской волной.
Ночью ему снится Шепчущий лес и лютоволк, стоящий на горе из трупов.
Когда Джейме просыпается, ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Ему снилось множество кошмаров, и он отдал бы многое за то, чтобы вернуть их и больше никогда не видеть дух Короля Севера – лютоволка с глазами цвета бескрайнего синего моря.
extra!часть, где всё хорошо
Не во имя Севера
— Ты направлялся в Королевскую Гавань.
Это первое, что говорит Робб спустя два дня тяжелого, невыносимого молчания.
После того, как он пришел в себя, измотанный лихорадкой, и осознал, прочувствовал на своей волчьей шкуре произошедшую катастрофу. Джейме тогда физически ощутил его желание умереть здесь и сейчас, лишь бы не знать и не помнить.
Джейме поворачивает голову и встречает чужой, полный молчаливого отчаяния взгляд. В глазах Робба бушует стихия, а внутри все кричит надрывно, до хрипоты, а сам он мечется волчьей тенью — тенью Молодого волка, потерявшего свою стаю.
— Так оно и было, — отвечает Джейме. Над головой шумит ветер, срывая с деревьев листья. Хочется слушать только его, а вовсе не думать о том, что делать дальше.
Наверное, все же в самом Джейме есть что-то неправильное, несвойственное Ланнистерам: он сначала делает, а только потом думает, как выгрести из очередной ямы с дерьмом и не наглотаться по самое не балуйся.
— Приоритеты поменялись, — добавляет он, отвечая на не заданный вопрос.
Робб хмурится. Джейме хочется от него отмахнуться — знает, что за мысли крутятся в чужой голове. Вместо этого он отворачивается, переводя взгляд на водную гладь раскинувшегося озера.
— Я пришел только за одним тобой. Уж прости, собрать целый спасательный отряд как-то не вышло, — не без яда говорит Джейме, затылком чувствуя нарастающую злость Робба. И нельзя его винить за желание самому лечь в могилу, лишь бы жива была семья.
Сам Джейме думает, что из них с Бриенной получился тот еще… отряд спасения тире смертников. Сами едва ноги унесли.
Оставалось надеяться, что могучая воительница на пути не найдет свою смерть раньше времени. Джейме хочется верить, что они еще встретятся.
— Знаешь, когда я убил Безумного Короля… это было больше проявлением эгоизма, нежели желанием спасти всех, — он находит на земле камень и бросает в воду. Раздается плеск. У них есть еще несколько часов до того, как стемнеет, а после придется выдвигаться. Даже сейчас, сидя на берегу озера, они нечеловечески рискуют.
Но, наверное, стоит жить ради того, чтоб проходить по самой кромке лезвия?
И даже если на них сейчас наткнется отряд с Переправы, Джейме не уверен, что сможет достаточно сильно испугаться — слишком уверен, и это неправильно. Но сложно представить, на что способен человек, который наконец-то понял, что у него нет другого выхода, кроме как выжить.
Робб подходит ближе, садится рядом — медленно и осторожно, потому что раны саднят, да и в любой момент снова могут начать кровоточить. Джейме не готов снова вытаскивать его с того света.
— То есть, и сейчас это было проявлением твоего эгоизма? — спрашивает Робб, откидывает отросшие и мешающие кудри с лица. Даже в крестьянской, поношенной одежде в нем сквозит то благородство, которое при случае сдаст их с потрохами. — Мое спасение?
— В своем роде, — Джейме кивает, но не улыбается. — Я спасал не Короля Севера, а Робба Старка.
И вовсе не во имя Севера.
Разница в сказанном слишком очевидна, чтобы ее озвучивать.
У Робба Старка не запятнаны руки кровью, а в глазах не живут демоны, отражающиеся тенями в синеве.
Робб Старк остался в Шепчущем Лесу, или, скорее всего, в Винтерфелле.
За его пределы, с армией за спиной вышел Молодой Волк.
Джейме с поразительным равнодушием понимает, что он ужасный эгоист. Но он в жизни и без того нагрешил достаточно, чтобы гореть во всех Преисподних разом, так что теперь готов бросаться в любой омут с головой. Только вот в водах имени Робба Старка он завяз слишком глубоко — не выбраться, только вырывать с мясом. Да и зачем? Жребий был брошен, и отнюдь не богами, которые, скорее всего, оставили этот мир.
— Каков твой план? — спрашивает Робб, когда ночь вступает в свои законные права — и это сигнал, что пора выдвигаться. Только осталось определиться с ориентиром.
Однорукий Цареубийца и мальчишка из волчьей стаи, едва передвигающийся на своих двоих. Перспективы — радужнее некуда. Проще сразу утопиться.
Робб фыркает. Кажется, последнее Джейме высказал вслух.
— Отличный план.
Джейме мимолетно думает, что за все это время, он ни разу не упомянул про его руку, — вернее, тот обрубок, что от нее остался, — за что ему можно быть благодарным. Уж тут бы никакие нервы не выдержали.
— Камень на шею подыскать, Ваше Высочество? Или как там тебя величали? — не сдерживается Джейме. — Хватит уже себя винить. Прошлое надо оставлять в прошлом.
— Скажи это Фреям. Или всему Дорну, — мрачно парирует Робб. — А ты бы себя не винил? На моем месте?
— Не знаю. Я убил короля, но не был им.
— А я вот был, — отвечает Робб, и в его голосе бьется о скалистый берег океан боли напополам со сталью. — Лучше б убил кого-нибудь.
— Жаждешь крови?
Он кивает.
— Больше всего на свете.
Джейме вздыхает: их сумасшедшему миру никогда не видать покоя. Разве что, если они все, наконец, друг друга перебьют и останутся одни драконы да Белые Ходоки.
— Так каков твой план?
Даже в темноте он замечает, что Робб улыбается — в свете полумесяца мелькает его белозубый волчий оскал, и это прогресс, пускай жаждой крови от него разит за милю. Но это добрый знак, как и его ладонь на плече Джейме.
— Мы пойдем в Дорн.
Пейринг: Джейме Ланнистер/Робб Старк, упоминание Джейме Ланнистер/Серсея Ланнистер
Рейтинг: PG-13
Жанр: Ангст, AU
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC
Your eyes are so blue Винтерфелл для Джейме — полотно, написанное лишь оттенками серого. Серсея называет Север пустыней, где нет места цветам, подобным ей. Королева, его любимая сестра — единственная, кто приносит в эту пустыню немного южных красок, что делает пребывание в Винтерфелле почти сносным.
Через несколько лет Джейме не сможет вспомнить причину поединка с Роббом Старком во дворе замка Винтерфелла. Возможно, то было желание поучить или же посмотреть, на что способен будущий лорд Старк в бою. И ему предстоит многому научиться, думает Джейме, подначивая Робба вслух, до того момента, когда их клинки в очередной раз скрещиваются, едва ли не высекая фонтан искр, а Лев и Волк оказываются настолько близко, что почти делят одно дыхание на двоих. Для Джейме в этот момент Винтерфелл вспыхивает новыми красками, оттесняя южные цвета Серсеи на второй план.
Север, может быть, и серая пустыня, но помимо нее тут есть синее море, в котором можно запросто пропасть, если не перестать смотреть в глаза Робба Старка.
— хх —
— Я пошлю гонца к твоему отцу со своими условиями мира.
Когда они виделись в последний раз, Робб Старк казался совсем ребенком, для которого война была лишь словом в книгах и рассказах отца. А сейчас Ланнистер с Кастерли Рок видит перед собой того, кто одержал победу в Шепчущем лесу и того, кого он, Джейме, сам пытался убить. И сейчас он не знает, радоваться ли ему, что не успел, или нет.
— Ты думаешь, мой отец будет разговаривать с тобой о мире? Ты его плохо знаешь.
— Верно, — соглашается Робб, ставший надеждой для Севера всего за одну битву. — Но меня он скоро узнает.
Я знаю наследника Винтерфелла, — думает Джейме, — а тебя — нет.
— Смелый мальчик, — говорит он и тут же замечает тень гнева, проскользнувшую на лице Робба, и не упускает возможности, чтобы не уколоть: — Что-то не так?
В таком положении, единственным оружием Джейме являются слова. И он продолжает, полагаясь на фразу, что лучшая защита – нападение. А он сейчас более чем беззащитен.
— Не любишь, когда тебя называют мальчиком? Ты оскорблен?
Робб молчит несколько секунд, а затем произносит чуть тише, но выделяя каждое слово:
— Ты оскорбил себя, Цареубийца. Тебя победил мальчик. И в плену тебя держит мальчик. Может, и убьет тебя тоже мальчик.
— …И в коридорах замка Винтерфелла целовал я тоже мальчика, — тут же парирует Джейме и мысленно ликует, потому что его слова достигают цели: на несколько мгновений с лица Робба слетают все маски, а в его глазах плещется море эмоций, прежде чем они снова исчезают за толстым слоем льда.
Джейме почти победил, но он больше не видит бескрайнее синее море, одолеваемый лишь холодом северных ветров, и ни одно южное солнце не способно его согреть.
— хх —
Когда Джейме отрубают руку, он ненавидит всех — Серсею, отца и всех Ланнистеров вместе взятых, Лока, Бриенну и, в особенности, Робба Старка. Он бы убил каждого, но короля Севера попросту разорвал на части за то, что тот появился в его жизни, сначала встав невидимой преградой между ним и сестрой, затем одержав верх на поле боя, а сейчас забрав то, что было для него силой. Хотя глубоко в душе он осознавал, что мальчишка не отдал бы подобный приказ, а в нем самом говорит лишь отчаяние и боль, которые отступят со временем. Но сейчас Джейме желал, чтобы голубые глаза Робба Старка застыли навечно, и ничего не мог с этим поделать.
— хх —
Русе Болтон отпускает его и Бриенну, но Джейме от этого немногим легче, потому что он понимает – предательство Болтонов означает скорое приближение конца для Севера и его короля, которому Джейме уже не желает смерти. И сейчас, стоя перед дорожной развилкой, он должен разрешить дилемму, которая заключается в двух именах со времен прибытия короля и его свиты в Винтерфелл — Робб Старк или Серсея Ланнистер. Север или Юг. Зима или лето. Море или…
Бриенна зовет его по имени несколько раз, а затем подходит ближе, чтобы положить руку на плечо. Джейме оборачивается, делая глубокий вдох. Он принял решение.
Джейме Ланнистер возвращается в Королевскую Гавань, и ему кажется, что теперь все будет хорошо, пускай он отчасти лишился своих клыков. И он почти уверен в правильности своего выбора, когда заходит в покои Серсеи.
Львы остаются в своем прайде, а не уходят в стаю волков, как бы того ни хотелось.
Ланнистеры не делают глупостей.
Но как только Джейме заглядывает в глаза сестре, которая вмиг кажется ему совсем чужой, глубоко внутри него зарождается чувство, что он все же выбрал не ту дорогу, совершив самую большую глупость на свете.
— хх —
Когда Джейме узнает о Красной Свадьбе, осознание собственной ошибки накрывает его морской волной.
Ночью ему снится Шепчущий лес и лютоволк, стоящий на горе из трупов.
Когда Джейме просыпается, ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Ему снилось множество кошмаров, и он отдал бы многое за то, чтобы вернуть их и больше никогда не видеть дух Короля Севера – лютоволка с глазами цвета бескрайнего синего моря.
extra!часть, где всё хорошо
Не во имя Севера
— Ты направлялся в Королевскую Гавань.
Это первое, что говорит Робб спустя два дня тяжелого, невыносимого молчания.
После того, как он пришел в себя, измотанный лихорадкой, и осознал, прочувствовал на своей волчьей шкуре произошедшую катастрофу. Джейме тогда физически ощутил его желание умереть здесь и сейчас, лишь бы не знать и не помнить.
Джейме поворачивает голову и встречает чужой, полный молчаливого отчаяния взгляд. В глазах Робба бушует стихия, а внутри все кричит надрывно, до хрипоты, а сам он мечется волчьей тенью — тенью Молодого волка, потерявшего свою стаю.
— Так оно и было, — отвечает Джейме. Над головой шумит ветер, срывая с деревьев листья. Хочется слушать только его, а вовсе не думать о том, что делать дальше.
Наверное, все же в самом Джейме есть что-то неправильное, несвойственное Ланнистерам: он сначала делает, а только потом думает, как выгрести из очередной ямы с дерьмом и не наглотаться по самое не балуйся.
— Приоритеты поменялись, — добавляет он, отвечая на не заданный вопрос.
Робб хмурится. Джейме хочется от него отмахнуться — знает, что за мысли крутятся в чужой голове. Вместо этого он отворачивается, переводя взгляд на водную гладь раскинувшегося озера.
— Я пришел только за одним тобой. Уж прости, собрать целый спасательный отряд как-то не вышло, — не без яда говорит Джейме, затылком чувствуя нарастающую злость Робба. И нельзя его винить за желание самому лечь в могилу, лишь бы жива была семья.
Сам Джейме думает, что из них с Бриенной получился тот еще… отряд спасения тире смертников. Сами едва ноги унесли.
Оставалось надеяться, что могучая воительница на пути не найдет свою смерть раньше времени. Джейме хочется верить, что они еще встретятся.
— Знаешь, когда я убил Безумного Короля… это было больше проявлением эгоизма, нежели желанием спасти всех, — он находит на земле камень и бросает в воду. Раздается плеск. У них есть еще несколько часов до того, как стемнеет, а после придется выдвигаться. Даже сейчас, сидя на берегу озера, они нечеловечески рискуют.
Но, наверное, стоит жить ради того, чтоб проходить по самой кромке лезвия?
И даже если на них сейчас наткнется отряд с Переправы, Джейме не уверен, что сможет достаточно сильно испугаться — слишком уверен, и это неправильно. Но сложно представить, на что способен человек, который наконец-то понял, что у него нет другого выхода, кроме как выжить.
Робб подходит ближе, садится рядом — медленно и осторожно, потому что раны саднят, да и в любой момент снова могут начать кровоточить. Джейме не готов снова вытаскивать его с того света.
— То есть, и сейчас это было проявлением твоего эгоизма? — спрашивает Робб, откидывает отросшие и мешающие кудри с лица. Даже в крестьянской, поношенной одежде в нем сквозит то благородство, которое при случае сдаст их с потрохами. — Мое спасение?
— В своем роде, — Джейме кивает, но не улыбается. — Я спасал не Короля Севера, а Робба Старка.
И вовсе не во имя Севера.
Разница в сказанном слишком очевидна, чтобы ее озвучивать.
У Робба Старка не запятнаны руки кровью, а в глазах не живут демоны, отражающиеся тенями в синеве.
Робб Старк остался в Шепчущем Лесу, или, скорее всего, в Винтерфелле.
За его пределы, с армией за спиной вышел Молодой Волк.
Джейме с поразительным равнодушием понимает, что он ужасный эгоист. Но он в жизни и без того нагрешил достаточно, чтобы гореть во всех Преисподних разом, так что теперь готов бросаться в любой омут с головой. Только вот в водах имени Робба Старка он завяз слишком глубоко — не выбраться, только вырывать с мясом. Да и зачем? Жребий был брошен, и отнюдь не богами, которые, скорее всего, оставили этот мир.
— xx —
— Каков твой план? — спрашивает Робб, когда ночь вступает в свои законные права — и это сигнал, что пора выдвигаться. Только осталось определиться с ориентиром.
Однорукий Цареубийца и мальчишка из волчьей стаи, едва передвигающийся на своих двоих. Перспективы — радужнее некуда. Проще сразу утопиться.
Робб фыркает. Кажется, последнее Джейме высказал вслух.
— Отличный план.
Джейме мимолетно думает, что за все это время, он ни разу не упомянул про его руку, — вернее, тот обрубок, что от нее остался, — за что ему можно быть благодарным. Уж тут бы никакие нервы не выдержали.
— Камень на шею подыскать, Ваше Высочество? Или как там тебя величали? — не сдерживается Джейме. — Хватит уже себя винить. Прошлое надо оставлять в прошлом.
— Скажи это Фреям. Или всему Дорну, — мрачно парирует Робб. — А ты бы себя не винил? На моем месте?
— Не знаю. Я убил короля, но не был им.
— А я вот был, — отвечает Робб, и в его голосе бьется о скалистый берег океан боли напополам со сталью. — Лучше б убил кого-нибудь.
— Жаждешь крови?
Он кивает.
— Больше всего на свете.
Джейме вздыхает: их сумасшедшему миру никогда не видать покоя. Разве что, если они все, наконец, друг друга перебьют и останутся одни драконы да Белые Ходоки.
— Так каков твой план?
Даже в темноте он замечает, что Робб улыбается — в свете полумесяца мелькает его белозубый волчий оскал, и это прогресс, пускай жаждой крови от него разит за милю. Но это добрый знак, как и его ладонь на плече Джейме.
— Мы пойдем в Дорн.