А. В. Беляков
Симеон Бекбулатович. Пример адаптации выходцев с Востока в России XVI века
Книга интересная, помимо биографии самого Симеона автор освещает еще массу побочных сюжетов. Правда, поскольку о самом Симеоне известно очень мало (и за последние полторы сотни лет знания почти не прибавилось), процентов девяносто текста составляют эти самые побочные сюжеты (сами по себе весьма интересные, повторюсь). Вычитка и редактура сделали бы книгу еще лучше.
скрытый текстПроисхождение
скрытый текст
О месте и времени рождения Саин-Булата / Симеона мы ничего не знаем*.
Отцом его был астраханский царевич Бекбулат, происхождение и биография которого весьма туманны. Его дед? Бахтияр был то ли сыном, то ли братом большеордынского царя Ахмада. Родной брат Бекбулата, царевич Тохтамыш, до 1556 года жил в Крыму, откуда по неясным причинам бежал к ногаям, выехав затем в Москву. Сам Бекбулат обитал видимо в Ногаях и на Северном Кавказе. К началу 1558 года он жил у бия Ногайской орды Исмаила - в январе 1558-го бию из Москвы писали грамоты, приглашая «Бекбулата салтана» выехать на государево имя. Этим приглашением Бекбулат не воспользовался из-за болезни и выехал в Москву позднее - уже из Кабарды.
Царевич был женат трижды - на матери Саин-Булата / Симеона, дочери кабардинского князя Темрюка Айдарова Алтын-сач, на безымянной сестре Гази б. Урака (основателя «Казыева улуса» - Малой Ногайской орды) и на некой ногайской «княгине Дюнчеман» (Гюль-джемал?).
Сестра Алтын-сач Гошаней позднее стала русской царицей Марией Темрюковной, а другая сестра, Малхруб, была выдана замуж за Дин-Ахмеда, сына ногайского бия Исмаила, позднее также ставшего бием Ногайской орды. Дочь Малхруб и Дин-Ахмеда была замужем за сибирским царевичем / царем Али б. Кучумом, а их сын, касимовский царь Арслан б. Али был по матери родней одновременно Симеону и царю Михаилу Федоровичу.
Безымянная родная сестра Бекбулата была замужем за ногайским мурзой** Хасанаком (Асанаком) б. Хаджи-Мухаммедом, кековатом*** Большой Ногайской орды.
Об обстоятельствах заключения всех этих браков мы ничего не знаем. Как отмечает автор, почти ничего не известно и об образе жизни людей подобных Бекбулату. Вероятно такие [бродячие] Чингисиды могли свободно перемещаться по просторам Евразии, в то время как их жены оставались при своих отцах или братьях и навещались мужем периодически. Брак, таким образом, мог быть «гостевым» и возможно скреплял некие «договоры о намерениях» между Чингисидом и его тестем или шуринами.
Как бы то ни было, к 1561 году Бекбулат был уже в Кабарде, с женой и сыном. В июне 1561-го в Москву из Пятигорских Черкес прибыла дочь кабардинского князя Темрюка Айдарова княжна Кученей (Гошаней) - будущая царица Мария Темрюковна, сопровождаемая братом - Доманук-мурзой, сестрой - «Алтынчач-царицей», мужем сестры - царевичем Бекбулатом и их общим сыном - Саин-Булатом.
Как отмечает автор, дочь Темрюка Айдарова, положение которого было весьма шатким, вероятно не была для Москвы первым выбором - изначально породниться рассчитывали с западными чересами - жанеевским князем Сибоком. Однако по каким-то причинам этого не произошло и в Москву отправилась княжна Гошаней.
После выезда в Москву Бекбулат, как родственник царицы и Чингисид, занял видимо весьма высокое положение. Как и прочие Чингисиды он неоднократно назначался на полковые воеводские должности, играя, впрочем, роль свадебного генерала - полками фактически командовали русские воеводы.
В марте 1562 года Бекбулат был назначен первым воеводой сторожевого полка в Смоленске [вторым и третьим воеводами были Иван и Никита Ивановичи Очины, приставом при Бекбулате - кн. Юрий Федорович Барятинский, см. соотв. разрядную книгу], брат Бекбулата Тохтамыш был первым воеводой передового полка. Первым воеводой большого полка трехполковой? рати числился еще один астраханский царевич - Ибак.
В Полоцком походе 1563 года Бекбулат числился вторым воеводой передового полка (первым воеводой был его брат Тохтамыш), [русскими воеводами значились кн. Василий Михайлович Глинский, Иван Большой Васильевич Шереметев и Алексей Данилович Басманов, пристав при Бекбулате - Василий Михайлов сын Старого].
Судя по полковой иерархии Полоцкого похода Тохтамыш с Бекбулатом по своему статусному положению шли сразу за татарскими «царями» (Шах-Али, Александр Сафакиреевич, Симеон Касаевич), опережая других астраханских царевичей - детей царя Ак-Кобека (Ибак, Кайбула)****.
Более в разрядах Бекбулат не упоминается, умер он («голову положив» на царской службе) не позднее декабря 1565 года - 31 декабря 1565-го его вдову, вышеупомянутую «княгиню Дюнчеман», велено было отпустить из России (в Ногаи?).
Помимо разрядных записей о жизни Бекбулата в России никаких сведений не имеется. Воможно он, как и прочие Чингисиды получил во владение один из русских городов, хотя никакой информации на этот счет нет. Как отмечает автор, из числа традиционно жалуемых Чингисидам мест на это время свободны были Кашира, Серпухов и дворцовая волость Хотунь (на Лопасне, в Коломенском / Московском уезде).
Мать Саин-Булата Алтын-сач умерла вероятно между 1568 и 1573 годами и была похоронена сыном в Касимове. О каких-либо сестрах / братьях Саин-Булата ничего не известно.
Тетка Саин-Булата, царица Мария Темрюковна, умерла 6 сентября 1569 года в Александровой слободе и была похоронена в кремлевском Вознесенском соборе. Причины ее ранней смерти (биологический возраст около 20 лет) неизвестны - следов насильственной смерти при обследовании останков не обнаружено, повышенное содержание мышьяка может свидетельствовать об отравлении (но доказательством отравления отнюдь не является). Единственный сын царицы, Василий, умер во младенчестве в 1563 году.
***
Далее у автора обширное отступление посвященное черкесским и ногайским «выходцам».
Первые черкесские князья вероятно появились в Москве еще вконце XV века - вместе со свергнутым крымским ханом Нур-Даулетом (вероятно женатым на черкеске). В битве под Оршей среди русских пленных отмечен князь Мадыхов, вероятно шурин Нур-Даулета.
После взятия Астрахани связь Москвы с Северным Кавказом становится теснее. Поначалу более тесные связи устанавливаются с западными черкесами*****, однако позднее последние сближаются с Крымом и в сфере влияния Москвы остается только Кабарда.
С середины XVI века отмечается массовый выезд в Россию разнообразных князей Черкасских. Статус их на новой родине был весьма различен - от служилых князей до простых дворян, а генеалогия часто неясна.
Наиболее видное положение в описываемое время занимал Михаил (Салтанкул) Темрюкович Черкасский, брат царицы Марии Темрюковны и дядя Саин-Булата. В Москву он выехал еще в 1558 году. После крещения его женили на дочери боярина Василия Михайловича Юрьева (двоюродного брата царицы Анастасии) и Анастасии Дмитриевны Бельской. Князю пожаловали доходы с Гороховецкого уезда, там же видимо располагались и его поместья. С осени 1567 года князь не раз назначался первым воеводой большого полка, летом 1571 года командовал опричным войском во время прихода Девлет-Гирея. Отношения князя с Иваном Грозным видимо были весьма неровными. В мае 1571 году он был казнен, однако по душе его царь Иван дал большие вклады и по официальной версии князь «погиб безвестно». Дети его умерли во младенчестве.
В Москву выехали также два двоюродных барта царицы Марии - Гаврила (Хокоч) и Борис (Хорошай) Камбулатовичи Черкасские, сыновья младшего брата Темрюка Айдарова Камбулата. Гаврила участвовал в Полоцком походе 1563 года, командуя отрядом детей боярских прибранных в есаулы (200 чел.) и в том же году, вместе с другими черкасскими князьями (см. ниже) бежал в Литву.
Борис выехал в Москву в 1578 году, с 1582 года упоминается в разрядах (впервые - как воевода большого полка). Бориса женили на Марфе Никитичне Романовой, родной сестре Федора Никитича и тетке будущего царя Михаила Федоровича. [Позднее он сделался боярином, был репрессирован вместе с Романовыми и умер в ссылке. Его сын Иван Борисович был одним из виднейших деятелей царствования Михаила Федоровича, своего двоюродного брата].
Помимо этого известны Семен Ардасович и Федор Жилеготович Черкасские . Традиционно они считаются внуками Жилегота, другого младшего брата Темрюка Айдарова, однако автор считает их сыновьями Жилегота и, соответственно, двоюродными братьями царицы Марии. Федор (Иланд) в разрядах упоминается один раз - в новгородском походе Ивана Грозного осенью 1567 года вместе с братом возглавлял список дворян «у государя в стану». Его брат, Семен (Ардас), напротив, был одним из самых заметных черкасских князей. В [августе?] 1573 года он был назначен первым воеводой большого полка [в Ливонии] и с этого времени постоянно упоминается как полковой воевода вплоть до 1583 года. В Московском уезде ему принадлежали обширные поместья (2081 четь).
Известен также троюродный брат? Марии Темрюковны Иван (Тутарык) Ельбузлаевич Черкасский. В разрядах он упомянут один раз - весной 1577 года отмечен среди дворян сопровождавших Ивана Грозного в походе на Новгород. В Москву он выехал с сыновьями - Иваном, Владимиром, Борисом и Никитой. Иван, Владимир и Борис в 1565 - 1570 годах упоминаются на воеводских должностях, первый в т. ч. и как опричный воевода.
Ряд выехавших в Москву черкесских князей позднее предпочел перейти на другую службу. В 1563 году в Литву бежали вышеупомянутый Гаврила Камбулатович, некий Касим Кабулатович и Александр Васильевич (Сибокович, сын жанеевского князя Сибока).
В 1550 - 1560 годах в Москву активно выезжали противники бия Большой Ногайской орды Исмаила б. Мусы - дети убитого им прежнего бия Юсуфа б. Мусы и их сторонники. Выезжие ногаи компактно испомещались в Романовском уезде (на 1572 год им принадлежало здесь 30 000 четей). Однако после бегства части мурз в Литву и Крым в 1570 году часть из них расселили по другим уездам, а часть крестили.
В 1558 году в Москву выехал сын покойного бия Юсуфа Юнус б. Юсуф, занявший весьма высокое положение, но уже в 1561 году скончавшийся. В России остались его дети Ак-Мухаммед (позднее возможно выехал в Малую Ногайскую орду), Бий-Мухаммед и Тиналей.
В 1560 - 1561 годах в Москву выехали Тимур, Тохтар, Бибаджан и Пулад б. Ураз-Али, поддерживавшие Юсуфовичей внуки другого ногайского бия - Шейх-Мухаммеда.
В 1564 году выехали другие сыновья Юсуфа - Ибрагим и Эль (Иль) б. Юсуф, а также Айдар и Али б. Кутум - еще одни внуки бия Шейх-Мухаммеда. Юсуповы и Кутумовы помимо поместий в Романовском уезде получали фиксированные выплаты из романовских доходов.
В 1570 году после ссоры с опричником Романом Пивовым в Литву, а оттуда в Крым бежали Ибрагим б. Юсуф с сыном, Тиналей б. Юнус и двое других мурз. [От оставшегося в России Эля б. Юсуфа пошли князья Юсуповы, а от Али б. Кутума (его брат Айдар умер бездетным) - князья Кутумовы].
Наиболее крупным и знатным ногайским родом в России были князья Шейдяковы, потомки ногайского бия Саид-Ахмеда б. Мусы******. В XVI веке самыми заметными из них были князья Петр (Аман-газы?) Тутаевич и Афанасий (Дос-Магмет?) Шейдяковы, видимо внуки Саид-Ахмеда и двоюродные братья. В России они фиксируются источниками с января 1568 года, после 1570 года вероятно крестившись. Петр в разрядах упоминается в 1571 - 1580 годах - на полковой службе (воевода передового и пторожевого полков и полка правой руки) и в качестве псковского наместника. Афанасий упоминается в разрядах в 1573 - 1598 годах - как наместник и воевода Юрьева-Ливонского и полковой воевода (сторожевого и большого полков).
Известен также князь Иван Келмамаевич Келмамаев, по предположению автора, тоже Шейдяков - правнук Саид-Ахмеда. Он был крещен около 1571 года, женился на одной из дочерей Малюты Скуратова и умер вероятно в 1573 году.
Помимо этого в России жил ряд представителей большеордынских и крымских Мансуров. Наиболее заметными и них были князья Канбаровы. Канбар б. Момолай, внук золотоордынского и крымского бека Дин-Суфи б. Мансура и племянник большеордынского и крымского бека Хаджике б. Дин-Суфи, выехал в Москву между мартом 1502 и октябрем 1505 года. Внук Канбара Ураз-Али б. Ак-Мухаммед между 1556 и 1558 годами крестился и стал князем Иваном Махметевичем (Ахметевичем) Канбаровым. В 1560-х годах князь нес полковую службу (первый воевода сторожевого и второй большого полка и полка правой руки) и назначался вторым воеводой во Псков. В 1570 году отправлен послом в Польшу, но по дороге умер. Правнук Канбара по другой линии крестился не позднее 1558 года, сделавшись князем Иваном Тевкелевым (служив в головах, в 1572 - 1574 годах - воевода в Орешке).
* Если предположить, что ко времени поставления касимовским царем Саин-Булат / Симеон был, как минимум, совершеннолетним, то родиться он должен был не позднее 1555 года.
** Автор предочитает писать «мирза».
*** Третья по значимости должность в Ногайской орде после бия и нурадина, управлял левым крылом (восточной частью) орды.
**** [Однако в росписи 1562 года Ибак стоял выше].
***** [В 1557 году в Москву выехали жанеевские и бесленейские князья возглавляемые Сибоком и Машуком. Последние в Москве крестились - Сибок стал Василием (Василием Кансауковым), Машук - Иваном. В 1560 году Сибок и Машук были отпущены на родину вместе с кн. Дмитрием Вишневецким, в 1562 - 1563 годах Сибок перешел на сторону Крыма и сблизился с Литвой, см. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI - 30-е годы XVIII века)].
****** [В XVII веке существовала еще одна линия Шейдяковых, происходившая из Малых Ногаев - см. Беляков А. В. Князья и мирзы Шейдяковы в России XVI-XIX вв. // Золотоордынское обозрение. 2020. Т. 8, № 3.]
Касимовский царь
скрытый текст
О жизни Саин-Булата после выезда с родителями в Россию не известно ничего. Второй раз в русских источниках он появляется только девять лет спустя, в 1570 году, уже в качестве касимовского царя. Когда именно он бы поставлен царем неизвестно. Предыдущий касимовский царь, двоюродный дядя Саин-Булата и бывший казанский хан, пресловутый Шах-Али (Шигалей), умер в апреле 1567 года. По мнению автора, Саин-Булат вероятно был поставлен касимовским царем не ранее 1568 года, а возможно и позднее - уже после смерти тетки, Марии Темрюковны (сентябрь 1569-го).
Причины поставления Саин-Булата также неизвестны - возможно царь Иван выполнял некие обязательства перед покойной супругой. Как отмечается, до Саин-Булата касимовскими царями (а не царевичами) ставились только лица уже имевшие царский титул (Шах-Али и пр.). Саин-Булат такого титула не имел, однако был племянником государя (к тому же имевшиеся носители царских титулов к этому времени уже поумирали - Шах-Али, Симеон Касаевич, Александр Сафакиреевич).
Всего в Касимове в XV - XVII веках зафиксировано 12 «правителей» Чингисидов (не считая Василия Араслановича и его мать Фатиму, которых автор к правителям не относит по формальным признакам).
При наличии касимовских царей и царевичей самого Касимовского царства не существовало - оно не имело ни определенной территории, ни структур управления и вообще никогда не упоминается в русских документах. Касимовский правитель ведал лишь собственным двором, посадом Касимова и крестьянами в данных ему поместьях. Прочее русское население Касимовского уезда оставалось в ведении русского воеводы Касимова (впервые упоминаются в 1541/42 годах, до 1573 года, как правило, имели чин окольничего), в обязанности которого входило и наблюдение за поведением татарского царя / царевича и его двора. Царь не мог распоряжаться и дворами предыдущих царей и царевичей, сохранявших свою автономию.
Касимовский уезд ведался приказом Казанского дворца.
Сам Касимов (Городок Мещерский, Новый Низовой городок) за время своего существования трижды менял расположение и на нынешнем месте существует с 1530 - 1550-х годов. Ко второй половине XVI века он видимо состоял из русской деревянной крепости, русского посада и Татарской слободы, отделявшейся от крепости глубоким оврагом. В слободе располагался огороженный двор касимовских правителей, с построенными Шах-Али каменными мечетью, мавзолеем и небольшим (23 на 6 метров) двухэтажным дворцом.
Среди касимовских татар наибольшим влиянием пользовались семьи сеидов (потомков халифа Али и дочери Мухаммеда Фатимы) Шакуловых и мурз / князей Тонкачевых.
Шакуловы прибыли в Касимов вероятно вместе с беглым крымским царем Нур-Даулетом в конце XV века и занимали здесь высокое положение - на дочерях сеитов были женаты цари Шах-Али и Арслан б. Али, Кашкей-сеид в середине - второй половине XVI века (умер до 1587 года) возглавлял касимовских татар не входивших в состав дворов местных царей (Сеитов полк).
Род Тонкачевых принадлежал к клану Кыпчак и известен с конца XV века, [в Касимове они возможно были чем-то вроде карачи-беков своего клана].
Доходы касимовских царей складывались из оброка с касимовского посада, поступлений с поместий (после 1552 года), доходов от касимовских таможни, кабаков, мельниц, перевозов, рыбных ловель и сенных покосов. В 1552 - 1572 годах царям шел доход и с темниковского кабака, однако Саина-Булата его по каким-то причинам лишили.
На 1613/14 год все перечисленное (помимо темниковского кабака) давало 479 рублей дохода. После окончания Смуты доходы увеличились - позднее одни таможенные сборы и перевозы приносили по 400 - 600 рублей в год, три посадских кабака - по 400 - 500 рублей.
Царю также полагалась часть судебных пошлин. Изначально видимо царь мог сам судить татар своего двора и русских людей «которые ему даны»; иски против «царевых» людей рассматривал воевода (в случае нежелания «царева человека» отвечать перед воеводой - приказ Казанского дворца); прочих служилых татар судил воевода (однако пошлина с этих дел шли касимовскому царю и на суде должен был присутствовать его человек); дела между жителями иных уездов и касимовцами (включая служилых татар) судил воевода (и пошлины с них шли государю, а не касимовскому царю). Позднее (видимо уже после правления Саин-Булата), из-за длительных перерывов в назначении касимовских царей (в ходе которых все судные дела вершил воевода), большую часть судебных полномочий явочным порядком присвоили себе воеводы, а права касимовских царей свелись к получению судебных пошлин.
О жизни и деятельности Саин-Булата в Касимове мы ничего не знаем. Известны лишь его разрядные службы.
В январе 1572 года Саин-Булат был первым воеводой большого полка в походе на Выборг. В зимнем походе 1572 - 1573 года Саин-Булат был сначала при царе Иване, после взятия Пайды (1 января), Иван Грозный вернулся в Новгород, а касимовский царь был послан под Коловер (Лоде) - во главе большого полка [второй и третий воеводы бояре кн. Иван Федорович Мстисловской и Михаил Яковлевич Морозов], потерпев там неудачу.
На службах Саин-Булат вероятно сблизился со свои дальним родственником (четвероюродным братом), крещеным астраханским царевичем Михаилом (Муртазой-Али) Кайбулиным, сыном Абдуллы б. Ак-Кубека - известен его щедрый вклад (100 рублей в 1587/88 году) по душам покойных Михаила (умер в 1575 году) и его малолетних сыновей.
Великий князь всея Руси
скрытый текст
В касимовских царях Саин-Булат пробыл недолго - в 1573 году, где-то между апрелем и июлем (впервые упоминается с христианским именем 15 июля) он крестился, лишившись титула касимовского царя и именуясь теперь просто царем Симеоном Бекбулатовичем.
Прежнее его место осталось вакантным, новый касимовский царь появился уже после смерти Ивана Грозного - в 1584 году им стал Мустафа-Али б. Абдулла б. Ак-Кобек, еще один четвероюродный брат Симеона.
Вскоре после крещения Симеона женили - на княжне Анастасии Ивановне [в тексте Федоровне] Мстиславской, дочери кн. Ивана Федоровича Мстиславского. Княжна Анастасия была правнучкой крещеного казанского царевича Петра (Худайкула) Ибрагимовича и дочери Ивана III Евдокии. Через жену Симеон сделался свойственником множества знатных фамилий - Воротынских, Горбатых-Шуйских, Холмских, Темкиных -Ростовских и пр.
О деятельности Симеона мы по-прежнему знаем только по разрядам. 15 июля 1573 года он участвовал в приеме имперского гонца Павла Магнуса, прибывшего с сообщениями о событиях Варфоломеевской ночи и избрании Генриха Французского королем Польши (как считает автор - для демонстрации посланцу цесаря многонациональной веротерпимости).
В июле 1575 года Симеон вновь был отправлен в Ливонию. В успешном походе на Пернов он командовал большим полком (второй воевода боярин Никита Романович Юрьев, третий - кн. Михаил Васильевич Тюфякин). Первыми воеводами всех полков в этом походе числились крещеные иноверцы - передовым «командовал» вышеупоминавшийся кн. Афанасий Шейдяков, сторожевым - кн. Роман Агишевич Тюменский (выходец из кавказской Тюмени), левой руки - вышеупоминавшийся кн. Семен Адрасович Черкасский, правой руки - царевич Михаил Кайбулин.
В октябре 1575 года Иван Грозный внезапно провозгласил Симеона главой государства («Великим князем всея Русии»), а сам удалился в удел. Предположений о причине произошедшего существует великое множество, однако истинные причины всего этого маскарада остаются неведомыми.
О деятельности Симеона на новом посту мы традиционно почти ничего не знаем - сохранилось лишь некоторое число жалованных грамот выданных от его имени. Фактическим главой государства оставался царь Иван.
Великим князем всея Русии Симеон был с октября 1575-го по август (не позднее 2 сентября) 1576 года, после чего был переведен на новую работу - великого князя Тверского.
Великий князь Тверской
скрытый текст
Выбор нового титула для Симеона вероятно не был случайным. Как полагает автор, он получил наивысший титул которым царь мог пожертвовать без значительных имиджевых потерь и внешнеполитических осложнений - в титулатуре русских государей Тверь шла за коренными государевыми землями (Владимиром и Москвой), а также Казанским и Астраханским царствами, Новгородом, Псковом и Смоленском, оспариваемыми ближайшими соседями.
При этом, как отмечает автор, во время княжения Симеона Тверь сохранялась и в титулатуре Ивана Грозного и Федора Ивановича и в России таким образом одновременно было два великих князя Тверских.
Тверское княжество сравнительно поздно утратило свою самостоятельность - после изгнания тверских князей здесь правили сыновья Ивана III - Иван Молодой и Василий, сохранялись отдельные тверской двор и дума и т. д. и рудименты прежнего положения сохранялись до третьей четверти XVI века (что видимо также способствовало выбору Твери в качестве удела для Симеона).
О тверском периоде жизни Симеона известно несколько больше чем об остальных.
Великий князь был крупным землевладельцем - ему принадлежало 13 500 десятин пахотной земли, часть из которой, впрочем, досталась Симеону в качестве приданого от тестя (Кушалинская волость). В Тверском уезде, по писцовой книге 1580 года, Симеону принадлежало 21 село, 494 деревни, 7 погостов, 29 починков, 531 пустошь, селище, пожня и луг, с 2 060 крестьянами [видимо крестьянскими дворами] и 331 пустыми дворами (включая 754 жилых и 81 пустой двор на землях полученых в приданое).
Значительная часть земель (от половины до двух третей) пребывала в запустении - следствие эпидемии чумы и разгрома Твери Иваном Грозным в 1569 году.
Земли давали доход в виде посопного хлеба, денежных оброков, мелкого дохода в натуральной или денежной форме и пр. Мелкого дохода в переводе на деньги собирали не менее 683 руб., объем посопного хлеба доходил до 1604 четей ржи и 2300 четей овса.
Помимо этого Симеону шли доходы с посадов Твери и Торжка, а также вероятно с местных кабаков. На него же видимо собирались таможенные и судебные пошлины, а также ямские деньги.
Довольно много известно и о тверском дворе Симеона (о предыдущих его дворах, и мусульманском, и русском, мы ничего не знаем).
В разрядах 1577 года двор Симеона представлен в двух вариантах. Согласно первому он состоял из 182 человек: 2 боярина, дворецкий, 1 человек «у постели и у казны», 1 дьяк, 10 стольников, 3 стряпчих с платьем, 4 человека «с чеботы», 12 жильцов, 1 ясельничий (всего 37 чел.) + 35 тверских дворовых детей боярских, 65 тверских городовых детей боярских и 23 дворовых и 22 городовых новоторжца.
Согласно второму - из 196 человек: 2 боярина (кн. Борис Петрович Хованский и Григорий Никитич Борисов), дворецкий (кн. Иван Андреевич Рюмин Звенигородский), 32 приказных человека, тверичей дворовых - 110, новоторжцев дворовых и городовых - 51.
Приводится также список его рынд, всего их 10:
- у большого саадака (кнн. Иван Иванович Барашов Звенигородский и Иван Григорьевич Звенигородский)
- у копья (кн. Григорий Осипович Засекин)
- у другого саадака (кн. Василий Дмитриевич Солнцев-Засекин)
- у щита (кн. Иван Федорович Жировой-Засекин)
- у зерцала (кн. Иван Никитич Стародубский)
- у бехтерца (кн. Василий Васильевич Солнцев-Засекин)
- у юшмана (кн. Никита Иванович Засекин)
- у пансыря (кн. Семен Иванович Засекин)
- у шелома (Петр Матвеевич Свечин)
Как отмечает автор, набор рынд Симеона отличался от стандартного московской практики - у государя обычно имелись рынды и поддатни с большим, другим и третим саадаками, копьем, сулицей, рогатиной и самопалом, а рынд с защитным вооружением не было. Возможно имел место некий статусный эксперимент.
По боярскому списку 1577 года, «с великим князем Симеоном Тверским» значатся (в каком качестве неизвестно):
- кн. Дмитрий Васильевич Хованский
- Иван Васильевич Вельяминов
- кн. Иван Андреевич Елецкий (400 четей)
- кн. Матвей Васильевич Елецкий (400 четей)
- Никита Федорович Милюков (400 четей).
В более позднем списке 1585 года Никита Милюков возглавлял список тверских дворовых детей боярских, будучи губным старостой в Торжке и ведая там же ямом. Другие лица в нем не встречаются.
Наиболее полный список двора Симеона относится к 1585 году. Двор включал 126 человек (с умершими, бежавшими и пустопоместными - 181 чел.):
- боярина кн. Бориса Петровича Хованского (оклад 800 четей и 100 рублей)
- дворецкого кн. Ивана Андреевича Звенигородского (900 четей, 100 рублей)
- 2 дьяков (300 и 400 четей и 30 и 50 руб. соответственно)
- 5 стольников (у всех по 550 четей и по 12-13 руб.)
- 2 стряпчих с платьем (по 400 четей и 7 руб.)
- стряпчего у коня (350 четей, 13 руб.)
- 4 стряпчих Сытного и Кормового дворцов (оклады не указаны)
- постельничего (550 четей, 12 руб.)
- ясельничего (550 четей, 12 руб.)
- 3 сытников (200 четей, 8 руб.)
- 2 стремянных конюхов (250 четей, 7 руб.)
- «приказаны ему лошади» (230 четей, 11 руб.)
- 2 дворян (400 и 600 четей, 8 и 14 руб.)
- 16 жильцов (по 200 и 250 четей и по 5 и 6 руб.)
- 19 дворян (видимо тверских дворовых детей боярских; из них 4 в губных старостах и один городовой приказчик; от 250 до 500 четей и от 8 до 14 руб. )
- 36 тверских городовых детей боярских (от 150 до 300 четей и от 8 до 12 руб.)
- 13 новоторжских дворовых детей боярских (350-450 четей, 13-14 руб.)
- 16 новоторжских городовых детей боярских (170-350 четей, 9-13 руб.)
(помимо этого, 15 пустопоместных тверских детей боярских бродили меж двор, бежали 5 тверских и 5 новоторжских детей боярских, умерли 14 тверских и 16 новоторжских детей боярских).
Из пяти стольников Симеона четверо (князья Звенигородские и Стародубский и Петр Свечин) в разряде 1577 года числились его рындами. Записанные ранее рындами разнообразные князья Засекины в списке 1585 года отсутствуют (упоминаются на других службах за пределами тверского двора). Бывший в 1577 году боярином Симеона Григорий Борисов также в списке 1585 года отсутствует, но известен по другим службам.
Суммарный денежный оклад двора на 1585 год составлял 1 556 рублей. 17 человек [видимо от сытников до стольников] получали денежное жалованье из чети, оттуда же скорее всего получали жалованье боярин, дворецкий и дьяки. Остальные видимо содержались из доходов Симеона. Часть людей великого князя (стряпчих, детей боярских, сытников) испомещалась на его землях.
Тверской двор ведался Посольским приказом.
В качестве великого князя Тверского Симеон продолжал нести военные службы, находясь при государе или формально командуя большим полком. Он участвовал в большом ливонском походе 1577 года, командовал большим полком в кампаниях 1580, 1581 и 1582 годов и т. д. Привлекался Симеон и к придворной службе - в декабре 1578 года участвовал в приеме гонца Стефана Батория и пр.
После смерти Ивана Грозного положение Симеона первое время не менялось, однако в 1587 году он попал в опалу. Она вероятно была связана с событиями 1584/85 года - попыткой оппозиционной знати убрать Бориса и развести царя Федора с его сестрой Ириной, женив на княжне Мстиславской. Выступление это провалилось и его знатные участники в 1584 - 1587 годах были репрессированы. [Тесть Симеона кн. И. Ф. Мстиславский во второй половине 1585 года вынужден был принять постриг].
О каком-либо участии в этих событиях самого Симеона ничего не известно, однако в 1587 году он лишился своих тверских владений (кроме села Кушалино) и доходов. Его двор был распущен, а статус его бывших слуг понизился - боярин Симеона кн. Б. П. Хованский в боярском списке 1588/89 года числится уже московским дворянином, дворецкий кн. И. А Звенигородский - выборным по Серпейску, с окладом (по списку 1589/90 года) всего в 300 четей (было 900), стольники кн. И. И. Барашов Звенигородский и кн. И. Н. Стародубский - выборными по Твери, а кн. И. Г. Звенигороский - по Рузе и т. д.
С июля 1589 года грамоты в Тверь адресовались уже представителям царской администрации, а Симеон к этому времени видимо лишился титула великого князя и жил уже на положении служилого царя.
При воцарении Бориса Романовы и их сторонники, по некоторым сведениям пытались выдвигать Симеона в качестве альтернативного кандидата на престол, но не преуспели.
При Борисе положение Симеона еще более ухудшилось. В 1598/99 году у него вероятно отняли и Кушалино и средства на его содержание выделяла теперь царская администрация - из доходов собираемых с его бывших владений. В 1600/01 году подьячий Семен Рыжков подал на царя челобитную обвинив в попытке убийства Бориса Годунова и желании отъехать в Крым, Литву или Ногаи. Последствий навет не имел, однако в 1602/1603 году Рыжков его повторил и Симеона видимо сослали из Твери в Кушалино [тут у автора очень мутно]. Сообщения о ослеплении Симеона и об отравлении его сына Ивана Борисом автор считает недостоверными.
Инок
скрытый текст
Самозванец вернул Симеона из кушалинской ссылки. Летом 1605 года (где-то между 14 июля и 1 сентября) Симеон приезжал в Москву, где, как близкий «родственник» (двоюродный брат) нового «государя» был принят с большим почетом. Ему вероятно вернули и прежние источники доходов. В Москве Симеон не остался и вскоре вернулся в тверские места.
Вскоре однако отношение Самозванца к Симеону переменилось. По одной из версий (Ульяновского) это было связано с неким заговором Филарета Никитича и «романовского кружка» в пользу Симеона. В феврале 1606 года в Кушалине объявились дьяк Разрядного приказа Тимофей Витовтов и дьяк Поместного приказа Иван Ефанов проводившие (по версии того же Ульяновского) здесь какое-то следствие.
Вскоре после этого посланники Самозванца (Ефим Варфоломеевич Бутурлин и Григорий Образцов) увезли Симеона в Кирилло-Белозерский монастырь. Здесь, по приказу Самозванца (грамота от 29 марта) 3 апреля 1606 года он был пострижен, став иноком Стефаном. Та же грамота предписывала «покоить его против того как старца Иону Мстиславского» (тестя Симеона кн. И. Ф. Мстиславского).
Пострижена была и жена Симеона Анастасия, сделавшись инокиней Александрой. По приказу Самозванца, ее, вместе с также постриженной сестрой Агрипиной (старицей Ириной), отправили на Белоозеро, в Горицкий монастырь.
О монастырской жизни Симеона / Стефана ничего не известно. Вероятно он, как и прочие знатные постриженцы, жил на особых условиях - отдельная келья, личные слуги и т. д.
С приходом к власти Василия Шуйского его положение переменилось к худшему. Уже 29 мая 1606 года грамотой нового царя его было приказано отправить в Соловецкий монастырь. Утвердившегося в литературе мнения о суровом заточении Симеона в Соловках автор не разделяет. По его мнению Симеон и здесь жил на весьма почетных условиях.
В Соловках Симеон оставался до 1612 года. 25 июля 1612 года, по челобитью самого старца, руководители Второго ополчения в Ярославле указали перевести его на жительство в Кирилло-Белозерский монастырь.
После воцарения Михаила Федоровича Симеона вызывали в Москву - 19 октября 1613-го из Казенного приказа старцу дано государево жалованье - 40 соболей ценой в 20 рублей.
Последствий этот визит не имел и через несколько лет Симеон скончался в монастыре. Место его смерти неизвестно (Кирилло-Белозерский монастырь или московский Симонов). Похоронен Симеон был в московском Симоновом монастыре, в родовой усыпальнице Мстиславских. На могильной плите была указана дата смерти - 5 января 7124 (1616) года. Однако в кормовых книгах Кирилло-Белозерского монастыря поминальный корм по Симеону значился под 21 - 22 декабря и возможно на могильной плите указана дата захоронения, а не смерти.
Жена Симеона Анастасия умерла раньше мужа. Похоронена она была в той же усыпальнице Мстиславских в Симоновом монастыре. Дата смерти на надгробии - 7 июня 7115 (1607) года, однако в кормовых книгах Симонова монастыря корм по ней записан на 9 июля, а под 1611 годом в книгах монастыря зафиксирован ее вклад (возможно ошибочно и фактически это вклад ее сестры).
Дети Симеона известны по синодику Соловецкого монастыря: Федор, Дмитрий, Иван, Евдокия, Мария, Анастасия. Все они умерли еще при жизни отца и большей частью видимо во младенчестве. До совершеннолетия возможно дожил лишь Иван.
