EricMackay6 читателей тэги

Монастырь со времени моего прошлого визита как-то очень испортился - половина территории закрыта, вместо цветочков какие-то елки, в усыпальнице до меня докопались - нельзя фотографировать даже на телефон и т. д.



скрытый текстНовоспасский монастырь, старейший, как известно, в Москве, в допетровские времена был местом захоронения многих знатных семей, включая и Романовых. Большевички устроили здесь концлагерь, потом женскую тюрьму и проч., разорив и сам монастырь и усыпальницу Романовых. Последняя была отчасти восстановлена в 1990-х годах.

Парадный вход в усыпальницу располагается в передней части Спасо-Преображенского собора (1647 год), но он всегда закрыт, поскольку ведет прямо в алтарь церкви прп. Романа Сладкопевца, устроенной в самой усыпальнице.



Пройти в усыпальницу можно через другой вход, обойдя собор слева и спустившись в подклет.







Церковь прп. Романа Сладкопевца



Справа - надгробие боярина Никиты Романовича Захарьина-Юрьева, брата царицы Анастасии, отца Федора Никитича / партиарха Филарета и деда царя Михаила Федоровича.
Слева - его второй жены Евдокии Александровны (дочери убитого Грозным покорителя Казани кн. А. Б. Горбатого-Шуйского). Табличка врет, что она мать замученных Борисом Александра, Василия, Михаила и Ивана Романовых. Первых трех Борис действительно замучил, а Иван Никитич вообще-то дожил до 1640 года.



Надгробие Варвары Ивановны Ховриной, первой жены Никиты Романовича Захарьина-Юрьева и матери Федора Никитича / партиарха Филарета.



Справа - надгробие Романа Юрьевича Захарьина, отца царицы Анастасии и Никиты Романовича Захарьина-Юрьева, деда царя Федора Ивановича и прадеда царя Михаила. Табличка опять же врет, никаким боярином он не был и не факт, что был даже окольничим.
Слева - надгробие боярина Петра Яковлевича Захарьина, сына известного военачальника Ивана III Якова Захарьича и двоюродного брата Романа Юрьевича Захарьина.



Надгробие царевны Ирины Михайловны (1627 - 1679), старшей сестры царя Алексея Михайловича



Прочие старинные надгробия никак не обозначены.

Сохранилось также некоторое число обломков уничтоженных надгробий

Остаток надгробия Ульяны Фёдоровны Литвиновой-Мосальской - первой жены упоминавшегося боярина Ивана Никитича Романова, дяди царя Михаила.















В 1995 году сюда перенесли останки вел. кн. Сергея Александровича, московского генерал-губернатора и дяди Николая II, убитого Каляевым.



А позднее еще и останки «княжны Таракановой», предполагаемой незаконной дочери Елизаветы Петровны и Андрея Разумовского (что, прямо скажем, совсем уж странно).

Здесь же стоят некий, никак не обозначенный, ковчег...



...А также надгробие (авторства В. И. Демут-Малиновского) флигель-адъютанта Владимира Дмитриевича Новосильцева, участника известной дуэли Чернова и Новосильцева.







Часовня, поставленная в 1810 году на могиле вышеуказанной «княжны Таракановой» / инокини Досифеи теперь видимо стоит так, без могилы.



Монастырский некрополь был полностью уничтожен в 1927 - 1930 годах. У стен монастыря выставлены немногие сохранившиеся обломки надгробий.









Сплошное «проход закрыт».



Колокольня с надвратной церковью Сергия Радонежского, 1785 год (высота - 78 метров).

Можно заметить, что правящий слой состоял из лиц очень разного достатка. Среди богатейших людей страны были фельдмаршал кн. А.Д. Меншиков (136 тыс. душ), обер-камергер гр. П.Б. Шереметев (74 тыс.), кабинет- министр кн. А.М. Черкасский (70 тыс.), малороссийский гетман гр. К.Г. Разумовский (53 тыс.), сенатор А.Л. Нарышкин (вместе с братом, 42 тыс.), верховник кн. А.Г. Долгоруков (36 тыс.), канцлер гр. Г.И. Головкин (30 тыс.), верховник кн. В.Л. Долгоруков (25 тыс.). За потомками именитого человека Г.Д. Строганова – гр. А.С., бар. А.Г. и С.Г. Строгановыми – числилось, в общей сложности, свыше 60 тыс. крестьян. Однако похвастаться такими огромными вотчинами могли лишь немногие. В среднем (по медианным показателям), представители правящего слоя 1725-1762 гг. владели 623 душами крепостных.
У 43% лиц в собственности находилось менее 500 душ, у 12% – менее 100. Например, статскому советнику А.Ф. Евлахову принадлежало 58 крестьян, бригадиру Я.Г. Островскому – 50, нижегородскому вице- губернатору М.И. Макшееву – 30, а обер-секретарю Сената, статскому советнику Д.И. Невежину – лишь 11. Первый вице-президент Вотчинной коллегии, воевода Санкт-Петербурга Ф.С. Мануков крепостных вообще не имел.
скрытый текст
...Проанализируем как связаны между собой происхождение владельцев и размеры их собственности. Выделим в составе русской части элиты 1725-1762 гг. четыре группы. К боярским, аристократическим (первая группа) отнесем фамилии, представители которых служили в чинах боярина и окольничего до 1613 г. и смогли сохранить это высокое положение при Романовых. Во вторую группу включим роды, члены которых достигли любого из четырех думных чинов с 1613 г. до 1689 г. В третью группу выделим дворянские фамилии (в том числе, дьяческие), представители которых не входили в Думу до начала правления Петра I. К четвертой группе отнесем недворян.
...Несмотря на значительное обновление правящего слоя (согласно табличным данным, к традиционной элите принадлежали только 33% лиц, а к «новичкам» – 67%), владельческие позиции думных фамилий были еще очень сильны и в руках представителей I-II групп концентрировалось более половины крестьян (56%). В среднем, по медианным показателям, на одного вотчинника из I группы приходилось свыше 3 тыс. крепостных, а из II группы – около 1 тыс. душ. Представители III группы (выходцы из московского, реже из городового дворянства) составляли численное большинство, но имели в общей сложности лишь 19% крестьян, а на одного владельца из этой группы приходилось менее 400 душ. Интересно, что по данному показателю они отставали как от недворян (741 душа), так и от иноземцев (450 душ).

...По мнению правительства, критерием материального достатка дворянина являлось наличие у него 70-100 и более душ крестьян. Так, в соответствии с указом 1740 г., при отставке от военной службы владелец более 70 душ должен был поставить в армию одного или нескольких рекрут. Для собственников 20-70 душ сдача рекрут заменялась денежным сбором, а с владельцев менее 20 душ предписывалось «ничего не брать». Фактически, власть обозначила ту границу (70 душ), при достижении которой дальнейшее сокращение числа работников подрывало благосостояние землевладельцев. Для собственников самых мелких вотчин (менее 20 душ) считались непосильными даже денежные выплаты. С середины 1760-х гг. таких дворян увольняли в отставку только после получения с них подписки «о непрошении впредь пропитания». К этой беднейшей страте в 1678 г. относились 47% российских помещиков, в 1719 г. – 60%, а в 1777 г. – 59%28. Из таблицы следует, что в составе правящего слоя доля таких мелких владельцев была на порядок ниже – лишь 3%.
Разумеется, бедными людьми они не являлись. Например, в 1740 г. губернаторы получали жалование от 809 до 1288 руб., а президенты коллегий – 1058-1800 руб. Оклад вышеупомянутого вице-президента Вотчинной коллегии Ф.С. Манукова тоже составлял весьма крупную сумму (более 500 руб.), но его доходы от «челобитчиковых дел», по всей видимости, были гораздо значительнее. Об этом говорят его приобретения. Например, еще будучи в чине дьяка с годовым окладом в 85 руб. он смог позволить себе купить московский двор в районе Арбата за 1400 руб.
Жалование военных чинов, как правило, было выше, нежели у гражданских лиц. Согласно армейскому Штату 1720 г., оклад бригадира составлял 840 руб., генерал-майора – 1800 руб., генерал-лейтенанта – 2160 руб., генерал-аншефа – 3600 руб., а генерал-фельдмаршала – 7000 руб. Все перечисленные суммы позволяли вести обеспеченную жизнь во время службы, однако после отставки мелкие вотчинники, как и те, кто не имел крепостных вовсе, могли рассчитывать «за своим неимуществом» лишь на назначенный им пенсион. Отметим, что некоторые иноземцы – среди них генерал-майор И.И. Шульц, действительные статские советники В.А. Ламб, А.М. Фливерк и другие – не имели деревень и владели лишь несколькими дворовыми людьми, поэтому удельный вес мелких душевладельцев среди иноземцев выше (11%), нежели у представителей других социальных групп.
Доля особо крупных собственников, которым принадлежало 1000 и более душ, была самой высокой среди аристократии – 82%. К богатым землевладельцам также относились около половины (49%) представителей думных фамилий из II группы, 40% иноземцев и 37% недворян. Наименее предприимчивыми в расширении своих владений, как уже отмечалось выше, являлись выходцы из московского дворянства (23%).

...Доля личной собственности представителей элиты в общем фамильном богатстве у разных слоев дворянства была неодинакова. Если у представителей думных фамилий, землевладение которых, как правило, формировалось на протяжении нескольких поколений, доля личной собственности в родовой составляла лишь 19-22%, у московских фамилий, которые не достигали думных чинов – 27%, то у новичков, только что выбившихся на самый верх социальной лестницы из непривилегированных слоев населения – 61%, а у иноземцев – и вовсе 85%. Вследствие этого устойчивость вотчинного фонда старых и новых родов кардинально различалась. Благосостояние старых фамилий мало зависело от краткосрочной придворной конъюнктуры, смены монарха и опалы отдельных представителей рода. Например, кнн. Долгоруковым, несмотря на неоднократную конфискацию имений, удалось в первой половине XVIII в. не только сохранить, но даже расширить свою собственность: в 1700 г. за представителями рода числилось 28 тыс. крестьян, по I ревизии – 69 тыс., а по III ревизии – 51 тыс. Напротив, положение новых фамилий являлось непрочным. Так, сын «полудержавного властелина» генерал-аншеф кн. А.А. Меншиков являлся очень крупным землевладельцем (ему принадлежало более 3 тыс. крепостных), но по уровню богатства он никогда, даже отдаленно, не был близок к своему отцу.

Из каких источников формировалась собственность представителей элиты? К сожалению, в своих сказках служилые люди указывали их крайне редко. Как правило, авторы сказок не делали различия между унаследованными, пожалованными, купленными имениями и особо выделяли только «женино приданое».
Но даже эти отрывочные сведения заслуживают внимания. Во-первых, можно заметить группу лиц, чаще всего русских невысокого происхождения и иноземцев, у которых основным или даже единственным способом приобретения вотчин являлись царские пожалования. Так, за потомком рассыльщика из Старорусского уезда действительным камергером П.В. Лялиным числилось 968 пожалованных ему крестьян и лишь 14 душ «отцовских и купленных». Все имения лейб-кампанцев генерал-майоров Д.С. Журавлева (из крестьян), Я.И. Игнатьева (из церковников), гардеробмейстера П.Г. Евреинова (из купечества) и президента Мануфактур-коллегии француза А.И. де Брессана были пожалованы им из дворцовых волостей.

Одним из важнейших способов расширения землевладения являлся выгодный брак. Среди лиц, у которых вотчины, полученные в качестве приданого, превышали размерами их собственные, мы видим разных лиц от аристократии до незнатного дворянства: кабинет-министра А.П. Волынского (1455 душ приданых из 2641 души, 55%), действительного камергера гр. И.И. Воронцова (2000 из 2655 душ, 75%), статского советника А.А. Гринькова (205 из 295 душ, 69%), генерал-майора, астраханского губернатора А.С. Жилина (193 из 247 душ, 78%), действительного статского советника П.Т. Квашнина- Самарина (170 из 227 душ, 75%), бригадира П.Г. Свечина (160 из 240 душ, 67%), вице-президента Ревизион-коллегии кн. Г.И. Шаховского (720 из 970 душ, 74%). У капитан-командора С.Я. Лаптева (207 душ) и статского советника П.К. Пушечникова (754 души) все населенные имения являлись придаными их жен, а своих крепостных не было вовсе. Значительную долю вотчин, принадлежавших действительному камергеру П.Ф. Балку (600 из 1503 душ, 40%), канцлеру гр. М.И. Воронцову (1912 из 5754 душ, 33%), тайному советнику И.И. Дивову (250 из 800 душ, 31%), обер-прокурору Синода кн. А.С. Козловскому (1286 из 3102 душ, 41%), главному судье Главной дворцовой канцелярии Я.А. Маслову (577 из 1459 душ, 40%) и обер-гофмейстеру гр. М.К. Скавронскому (2082 из 8197 душ, 25%), тоже составляло приданое...
Нередко, чтобы приумножить свои владения, служилые люди прибегали к покупке соседних вотчин. Так, по подсчетам С.М. Троицкого, 20-25% крепостных, принадлежавших кн. А.Д. Меншикову, гр. И.А. и П.И. Мусиным-Пушкиным, являлись купленными. «Прежних выездов» иноземец генерал-майор Н.Л. Клячковский сначала вотчин не имел, но за годы своей службы приобрел в общей сложности 220 крестьян. Среди способов расширения своих владений также встречаются выкуп родовых вотчин (А.П. Волынский) и раздача денег взаймы под залог имений (А.И. Тараканов).

Удавалось ли представителям чиновной верхушки периода «дворских бурь» поддерживать свою состоятельность на уровне старой московской элиты?
Как изменилось материальное положение правящего слоя после отмены при Петре I поместных раздач? Чтобы ответить на эти вопросы, сравним размеры душевладения правящего слоя послепетровского периода и думных людей второй половины XVII-начала XVIII вв. По моим расчетам, медианный размер душевладения членов Боярской думы в это время довольно сильно колебался и составлял в 1653 г. – 1531 душу, в 1678 г. – 845 душ, а в 1700 г. – 1040 душ. Обратим внимание, что аналогичный показатель по правящему слою 1725-1762 гг. ниже всех перечисленных значений – 623 души.
...В первые пять лет после смерти Петра Великого на одного представителя элиты в среднем приходилось 1055 душ (медиана), что сопоставимо с уровнем 1700 г. Столь же высоким показатель был в 1747-1751 гг. – 1088 душ. Минимальная обеспеченность правящей элиты крепостными отмечалась в 1736-1741 гг. (737 душ) и 1752-1762 гг. (660-737 душ). Таким образом, средние размеры душевладения представителей правящего слоя за изучаемое время снизились в 1,6 раза.
...За 1725-1762 гг. доля представителей элиты, владевших 1000 и более душ крестьян, уменьшилась с 62% до 41%. Лишь в начале елизаветинского правления (1741-1746 гг.) можно заметить непродолжительную обратную динамику – рост с 48% до 58%.

Одной из основных причин снижения обеспеченности элиты являлся рост ее численности. В конце XVII в. думные чины носило около 150-160 лиц. В первые годы после смерти Петра Великого правящий слой страны насчитывал немногим менее 200 человек, а на рубеже 1750-60-х гг. – более 350 лиц. Кроме того, до присоединения польских областей к России при Екатерине II правительство не располагало возможностями для массовых пожалований населенных имений. За отличия по службе оно предпочитало награждать чинами, а не крепостными крестьянами. В XVII столетии самый высокий уровень чинопроизводства наблюдался в 1676-1693 гг. Думные чины за этот период были пожалованы 325 раз (в бояре – 94, в окольничие – 119, в думные дворяне – 93, в думные дьяки – 1941), то есть, в среднем 18 случаев в год. Для сравнения, по моим подсчетам, в 1725-1730 гг. (до начала правления Анны Иоанновны) состоялось 290 пожалований чинов 1-5 классов, в среднем по 58 ежегодно. То есть интенсивность чинопроизводства при Екатерине I и Петре II – первые годы, когда Табель о рангах обретала реальное содержание – была поистине беспрецедентной. В 1730-1735 гг. ежегодно «генеральские» чины жаловались в среднем 31 раз, в 1736-41 гг. – 53, в 1741-46 гг. – 45, в 1747-51 гг. – 25, в 1752-1756 гг. – 67, а в 1757-1762 гг. – 85. Обратим внимание, что далеко не все повышения были вызваны необходимостью замещения тех или иных свободных вакансий и явно носили наградной характер.

...Размеры собственности представителей элиты были очень тесно связаны с длительностью пребывания в составе правящего слоя и полученным чином. Служилые люди, сумевшие удержаться на вершине чиновной лестницы свыше 30 лет, имели в среднем 4793 души крестьян (медиана), от 21 года до 30 лет – 2013 душ... Вотчины новичков, напротив, были гораздо скромнее: лица, состоявшие в «генеральских» рангах от 2 до 5 лет, имели 451 душу, 1 год – лишь 282 души. Достигшие фельдмаршальского ранга (1 класс Табели о рангах) владели 9576 душами, а получившие бригадирский ранг (5 класс) – только 351 душой крестьян.

...Подведем основные итоги. В состав правящего слоя, к которому отнесены лица достигшие 1-5 классов Табели о рангах, находившиеся на действи тельной службе, а также члены высших органов власти, руководители центральных и губернских учреждений, в 1725-1762 гг. входило 1159 человек, в том числе 772 русских (67%) и 387 иноземцев (33%). Из них вотчины в Европейской России имели 790 лиц: 709 русских представителей элиты (92%) и 81 иноземец (21%). Суммарно за ними числилось свыше 1,8 млн. м.п. крепостных. По данным I и III ревизий, правящая элита владела 21-24% помещичьих крестьян страны.
Правящий слой состоял из лиц очень разного достатка: от бескрестьянных и мелких помещиков до владельцев десятков тысяч крепостных. Тем не менее для изучаемого периода понятия «чиновная аристократия» и «земельная аристократия» если не совпадали, то были очень близки. В сравнении с общей массой российского дворянства представители элиты являлись весьма крупными душевладельцами. В среднем, по медианным показателям, на одного представителя правящего слоя приходилось 623 души крестьян. Доля мелких владельцев, за которыми числилось до 20 душ, в целом по России составляла от 47% до 60%, а в составе элиты – лишь 3%. Вместе с тем отмечу, что ликвидация Петром I поместных раздач отрицательно сказалась на благосостоянии не только широких кругов дворянства, но даже относительно узкого по составу и близкого к трону правящего слоя. По размерам душевладения чиновная верхушка «эпохи дворцовых переворотов» заметно отставала от думных людей второй половины XVII-начала XVIII вв.

Считается, что после замены поместных окладов денежным жалованием сложившаяся в Московском государстве прямая связь землевладения и дворянской службы исчезает. Мои расчеты говорят об обратном: успешная служба способствовала сохранению и расширению собственности, а размеры вотчинного фонда были тесно связаны со скоростью карьеры, полученными чинами и длительностью пребывания в составе правящего слоя. Залогом успешной карьеры являлись родственные связи во власти, протекция, богатство и привилегированные виды службы. В этом отношении наиболее выгодным являлось положение боярской аристократии: 84% лиц имели родственников в составе элиты, 53% служили в гвардии, 56% – на придворной, 21% – на дипломатической службе. Доля тех, кто сделал быструю карьеру, тоже была самой высокой (56%), а на одного вотчинника в среднем приходилось более 3000 крепостных. По мнению П.В. Седова, «создание регулярной армии и развитие бюрократического аппарата в начале XVIII в. сделали царскую власть настолько устойчивой, что она уже не нуждалась в поддержке Думы». Однако, как видим, даже к середине столетия, в окружении множества неродовитых дворян и иноземцев, вошедших в правящий
слой, власть и влияние прежнего боярства никуда не исчезли. Старинная аристократия, получив новые чины, сохранила свой статус «элиты в элите» и осталась надежной опорой самодержавия. Анализ также выявил, что самые слабые позиции для карьерного роста и расширения собственности имелипредставители московского дворянства. Напротив, возможности иноземцев для интеграции в состав российской элиты недооценивались в литературе.

Материалы I и III ревизий наглядно показывают, что вхождение в первой половине XVIII столетия представителей новых фамилий в состав правящей элиты страны вело к перераспределению вотчинного фонда (это подтверждает мои выводы, сделанные ранее на основе данных о родовой собственности). В 1719-1762 гг. доля крепостных, принадлежавших представителям думных фамилий, снизилась с 63% до 51%, а у новичков (русских и иноземцев), напротив, выросла с 37% до 49%. Этот процесс затронул почти все районы Европейской России, включая исторический центр, где владельческие позиции думных фамилий были традиционно сильны, но особенно ярко он проявился в Черноземном крае. Если в конце XVII в., после отмены политики «заказных городов», земли здесь активно приобретали московские думные чины64, то теперь их примеру следовал правящий слой имперского периода. Рост вотчин представителей новых фамилий привел к тому, что ко времени III ревизии старая элита по размерам собственности уступила свое преимущество на плодородном юге страны.

Черников С. В. Власть и собственность. Населенные имения правящей элиты России 1725-1762 гг. // Cahiers du Monde russe, 63/2, Avril-juin 2022

Подведем основные итоги. В состав правящего слоя 1725-1762 гг., к которому мы отнесли лиц находившихся на действительной службе в чинах 1-5 классов Табели о рангах («генералитет»), членов высших органов власти, а также руководителей центральных и губернских учреждений, входило, в общей сложности, 1159 человек, в том числе, 772 русских (67%) и 387 иноземцев (33%).
Изучение родственных связей внутри этой группы с помощью методов анализа социальных сетей позволило выявить структуру элиты: ее внутренний круг (40% элиты; в т. ч. ядро, этим термином обозначены наиболее сплоченные сообщества, составлявшие 10%), внешний круг (16%) и периферию (44%). Плотность родственных связей в сети сильно различалась: если во внутреннем круге все без исключения представители правящего слоя были объединены между собой близким или дальним родством, то периферия являлась мозаикой из сотен лиц в «генеральских» рангах, как правило не связанных между собой и не имевших других родственников в элите. Социальный состав правящего слоя от его ядра к периферии тоже менялся.
скрытый текст
Основная масса традиционной элиты (65-91%), в первую очередь аристократия, закрепилась во внутреннем круге; новичков из числа русских и иноземцев здесь насчитывалось только 25-32%. Периферия являлась почти зеркальным отражением внутреннего круга: новых людей здесь было гораздо больше, чем старой элиты. Оценка влиятельности представителей разных фамилий показала, что решающую роль в коммуникации внутри элиты играла московская знать – Голицыны, Долгоруковы, Салтыковы, Головины, Шереметевы, Прозоровские, Одоевские, Бутурлины, Куракины, Черкасские, Трубецкие, а также ряд родов, попавших в Думу при первых Романовых – Нарышкины, Стрешневы, Татищевы и Волконские. Вместе с тем, концепция Дж. ЛеДонна о борьбе в элите двух «расширенных кланов» Салтыковых и Нарышкиных не нашла наглядного подтверждения.

Анализ также показал, что между местом человека в этой сети родства, его карьерой и благосостоянием существовала очень сильная взаимосвязь.
Подчеркну, что решающую роль здесь играли именно родственные узы, а не происхождение. Входившие в ядро правящего слоя быстрее остальных продвигались по карьерной лестнице, чаще состояли на привилегированных видах службы (придворная, гвардейская, дипломатическая), имели в среднемсамые высокие чины, им дольше других удавалось сохранять свои позиции во власти и, наконец, в их собственности было гораздо больше крепостных.
Вошедшие в ядро элиты, по сравнению с остальными, получали лучшие шансы на сохранение высокого социального статуса семьи: 41-54% из них имели в составе элиты отца или деда, а 58% – одного или нескольких сыновей. По мере удаления от ядра перечисленные показатели снижались, а наиболее низкие отмечались на периферии элиты. Интересно, что место человека в этой сети влияло даже на характер служебных назначений и тип карьеры (военная, гражданская или смешанная). Лица, интегрированные в ядро правящего слоя, медленнее других отказывались от традиционного московского типа смешанной карьеры, тогда как аутсайдеры, оставшиеся на периферии и имевшие слабые связи в элите, более явно, чем остальные, демонстрировали новый подход к карьере, предпочитая специализацию только в одной сфере.

В результате петровских реформ важной частью российского правящего слоя стали иноземцы, но из-за религиозных барьеров они имели меньше возможностей закрепиться в его составе, чем русские. Так, во внутренний круг элиты вошли 48% русских и только 25% иноземцев, на периферии же остались 38% и 58% лиц соответственно. Успешнее других с задачей интеграции справлялись уроженцы Восточной Европы (во внутреннем круге 48% лиц; многие из них являлись православными), остзейцы (38%) и иноземцы «старого выезда» (31%). Браки, как и прежде, заключались в основном в своей конфессиональной среде: родственников среди русских имели 59% выходцев из Восточной Европы, 31% иноземцев «старого выезда» и лишь 13-14% уроженцев Центральной и Западной Европы, Скандинавии и Прибалтики.

Сравнение чинопроизводства в Московском государстве и в России после петровского времени (1725-1762 гг.) показало, что Табель о рангах существенно ограничила вертикальную мобильность: интенсивность пополнения состава элиты новыми людьми в изучаемый период была вдвое ниже, чем в 1613-1689 гг. Как и прежняя система, Табель поддерживала «непотизм» старых фамилий и способствовала его распространению среди новых. Неизменным остался способ закрепиться в правящем слое – породниться со старой элитой, в первую очередь с наиболее влиятельной ее частью, аристократией.
Несомненно, по своему замыслу Табель о рангах была продуктом рационального стиля мышления. Свидетельством этого, в частности, является введение иерархического чиновного деления, систематизация чинов (воинских, статских, придворных), требование прохождения службы с самых нижних рангов независимо от происхождения, обязательность получения дворянством образования. Однако выявленная тесная взаимосвязь между родственными отношениями и службой позволяет поставить под сомнение укоренившуюся точку зрения о том, что созданная Петром I система чинопроизводства кардинально отличалась от старой московской.

С. В. Черников «Союз родства и узы крови»: генеалогия и структура правящей элиты России 1725-1762 гг. // Cahiers d’histoire russe, est-européenne, caucasienne et centrasiatique, 65/1, Janvier-mars 2024

Биография Ивана Исаева складывалась гораздо сложнее. Родом он был из города Дубровны и в 1655 году, в начале русско-польской войны, попал в плен к ее участнику М. В. Жидовинову и был вывезен им в Москву. Жил он во дворе Жидовиновых сначала у Матвея, а затем у его брата Ивана, вплоть до смерти последнего в 1671 году, когда тот был убит в Симбирске. Таким образом, И. Исаев являлся человеком зависимым более 16-ти лет.
В опросе тяглецов Мещанской слободы при переписи 1676 года... о своих занятиях в 1672 - 1675 годах он не сообщает, но, видимо, имел какие-то возможности и навыки, которые позволили ему осуществлять самостоятельные торговые операции.
В 1673 году он пришел жить в Мещанскую слободу, причем был принят в ее состав без обычной поручной записи. В 1676 году Иван Исаев имел в Мещанской слободе двор..., где жил с сыновьями и торговал в Шелковом ряду. В том же году он нес службу «на мещанских кружечных дворах у питейной продажи и и кружечного сбора», причем был не простым целовальником, а головой. Должность была весьма выгодной и, несомненно, позволила ему приобрести влияние в слободских кругах, и увеличить свой капитал.
скрытый текстЧерез два года, в 1678 году, он был взят в гостиную сотню... В 1685 - 1691 годах... продолжая оставаться в гостиной сотне, не раз упоминался... как поставщик шелка, серебра, золота и... других товаров царской казне... Его торговые операции вышли далеко за пределы Москвы и включали... Астрахань и Архангельск, Новгород, Брянск... Гостем И. Исаев стал не прозднее 1693 года. Деятельность его в составе купеческого «корабельного кумпанства», а затем выбор одним из четырех бурмистров в 1699 году во вновь создаваемую Бурмистерскую палату говорят, что он, несмотря на... пожилые годы был тогда еще достаточно бодр, энергичен и влиятелен.

...Наиболее удачно сложились судьбы сыновей и внуков гостя Ивана Исаева. Его старший сын Илья, познакомившийся в Архангельске с Петром... сумел понравиться царю и после взятия Риги... получил назначение в президенты Рижского магистрата. После смерти отца, он продолжая службу, сохранил единое хозяйство с братом Семеном и развернул вместе с ним активную торговую деятельность... В 1720 году Илья Исаев получил... назначение в «товарищи» к президенту Главного магистрата Ю. Ю. Трубецкому, а после отставки [того] в 1732 году, занял его место... В 1731 - 1733 годах он был вице-президентом Коммерц-коллегии. Служба его завершилась в 1737 году, а через несколько лет он был пожалован чином действительного статского советника... [дающего]... потомственное дворянство.
Из сыновей Семена Иван... в 40-х годах XVIII века... стал президентом Главного магистрата, а в 1763 году был пожалован чином надворного советника, что... дало ему право на личное дворянство. Сыновья Ивана... вышли из купечества в военную службу, где дослужились: Алексей до полковника, в Яков до бригадира.
Н. Б. Голикова «Привилегированные купеческие корпорации России, XVI - первая четверть XVIII в.»

Торговля России со странами Западной Европы в 1710 году

За 1710 год полностью сохранились записи архангельской таможни через которую шел практически весь соответствующий товаропоток.

Общий товарооборот составил 2,661 млн рублей (1,428 млн вывоз и 1,233 млн - ввоз)
Участие в архангельской торговле приняло 94 купца - 38 голландцев, 14 англичан, 27 гамбуржцев, по одному купцу из Любека и Бремена, 9 из «цесарской земли», 4 датчанина.

Продано западноевропейскими купцами в Архангельске товаров на 1 233 141 рубль.
В том числе, англичанами - на 513 656 рублей (41,6%), голландцами - на 364 987 рублей (29,6%), гамбуржцами - на 347 817 (28,2%), купцами прочих германских городов - на 3 355 руб, датчанами - на 3 326 рублей.
Среди продуктов ввоза с большим отрывом лидировали шерстяные ткани - 505 965 руб. (41%) и металлы (железо, медь, свинец и пр.) - 218 489 руб. (17,7%). За ними шли краски и другие химикалии - 89 979 руб. (7,3%), шелковые и хлопчатобумажные ткани - 82 679 руб. (6,7%), вина - 74 918 руб. (6,1%), галантерея - 65 355 руб. (5,3%), фрукты и пряности - 41 347 руб. (3,3%) и проч.
Казенные закупки оружия в эту статистику не включены, оружие в табличке ниже это ввоз для продажи частным лицам.
Англичане, как и ранее, ввозили в основном товары английского производства, большей частью шерстяные ткани и металлы (89,3% всего английского ввоза), голландцы, гамбуржцы (те же голландцы, осевшие в Гамбурге) и прочие ввозили самые разнообразные товары, ведя в основном посредническую торговлю.
скрытый текст
Куплено западноевропейскими купцами в Архангельске товаров на 1 428 063 рубля.
В том числе, англичанами - на 624 422 рубля (43,7%), голландцами - на 399 246 рублей (27,9%), гамбуржцами - на 390 142 рубля (27,3%), купцами прочих германских городов - на 3 468 рублей, датчанами - на 10 785 рублей.
Среди продуктов вывоза с огромным отрывом лидировали юфть (выделанная кожа) - 537 790 руб. (37,7%), пенька - 459 621 руб. (31,2%) и говяжье сало - 150 567 руб. (10,5%), на которые приходилось 79,4% всего экспорта. Из прочих товаров можно отметить лен - 36 730 руб. (2,6%) и связанные с ним продукты - льняные холсты - 46 840 руб. (3,3%), масло и пряжу.
Пенька продавалась сырая (из-за высоких ввозных пошлин и запретов на ввоз пеньковой пряжи и веревок в соответствующих странах), вывоз пеньковых пряжи, канатов и веревок был невелик (вместе с льняной пряжей - 22 099 руб.). Под «поморскими товарами» подразумеваются рыба, рыбопродукты, шкуры и сало морских зверей.
Англичане вывозили прежде всего пеньку, в меньшей степени юфть и были основными покупателями русского льна и продуктов его переработки. Голландцы и гамбуржцы, в рамках той же посреднической торговли вывозили самые разные товары, но прежде всего юфть.





Источник - В. Н. Захаров «Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I»

После музея погулял по бывшей 1-й Яузской части.
Между Чистыми прудами и Садовым сохранилось, к счастью, много исторической застройки, тут скорее нужно себя сдерживать.



скрытый текстВ начале улицы Чаплыгина (Машков переулок) с одной стороны (формально это Большой Харитоньевский) симпатичный доходный дом Грибова (1887).



По нечетной стороне особняк Л. В. Готье-Дюфайе (1898, архитектор Н. И. Якунин; в 1914 надстроен с изменением фасада Д. С. Марковым). Внутри посольство лимитрофа.



Напротив симпатичный доходный дом (1903, архитектор П. В. Яковлев), в котором в детстве жил Григорий Юматов.



На соседней Машковой улице (Добрая Слободка) известный образец лужковского кича - дурацкий дом-яйцо. В нем по прежнему никто не живет.



Фурманный переулок плотно застроен доходными домами.
По нечетной стороне два доходных дома А. Г. Герасимова - 1899 года, архитектор Н. Д. Бутусов и 1897-го, архитектор И. Д. Боголепов.



За ними миленький доходный дом братьев А. Н. и И. Н. Прохоровых (1912, архитектор О. Г. Пиотрович) и доходный дом Г. Е. Бройдо (1910, архитектор Н. И. Жерихов).



Сворачиваем в Малый Козловский переулок.

По нечетной стороне - здание детского приюта (1895, архитектор Д. В. Шапошников).



По четной - особняк А. И. Обуховой (1891). Предположительно, первый проект знаменитого Кекушева (позднее перестроенный).



Далее идем по Большому Харитоньевскому.
По нечетной стороне на углу с Большим Козловским - палаты дьяка Андреяна Ратманова (конец XVII века). Андрей Григорьевич был дьяком Поместного, позднее Военного приказа, собирал десятую деньгу в Сибири и построил эти палаты на нажитое непосильным трудом. После его смерти, впрочем, все его имущество отписали на государя. Позднее здесь жил А. В. Сухово-Кобылин.



Рядом - т. н. палаты Волковых - Юсуповых (XVII век).
Палатами XVII века последовательно владели вице-канцлер П. П. Шафиров, граф П. А. Толстой, меншиковский холуй А. Волков (меньше года), а затем 200 лет - князья Юсуповы. В 1801 - 1803 годах здесь снимал квартиру Сергей Львович Пушкин, а вместе с отцом тут жил и Александр Сергеич (к лучшей части палат не подойдешь).







Напротив, по четной стороне, целый комплекс исторических зданий.

Женский Дом трудолюбия имени М. А. и С. Н. Горбовых (1896, проект И. П. Машкова, архитектор Н. И. Якунинын). Обеспечивал работой (шитьем), дешевыми обедами и яслями малоимущих женщин.



Здание конца XVIII века. С 1801 года крепостной театр Юсуповых, с 1839 года - Московский Работный дом. В Работный дом помещались (по собственному желанию или принудительно) нищие, бродяги, попрошайки, здесь их обеспечивали ночлегом, едой, а также работой, в основном, неквалифицированной.



На углу с Малым Козловским - Ксенинский учебно-ремесленный приют для бедных девочек (1895, архитектор М. К. Геппенер).



Далее по четной стороне в сторону Чистых прудов.

Доходный дом (1911, архитектор Г. А. Гельрих), здесь А. М. Васнецов жил до Фурманного переулка.



Поворачиваем в Малый Харитоньевский.

По четной стороне - особняк купца А. В. Рериха (1909, архитектор С. Ф. Воскресенский). В межвоенный период - посольство Чехословакии. Сейчас - широко известный Грибоедовский ЗАГС (Дворец бракосочетания № 1)



По нечетной стороне - доходный дом (1891, архитектор Б. В. Рутковский), здесь жил А. Я. Чаянов.



Здание Филаретовского епархиального училища (1861, архитектор А. О. Вивьен; 1878 - надстроено третьим этажом, архитектор М. Г. Пиотрович; 1930-е - пристроен портик) занято самотопами которые творят с ним какую-то шойгу.



Далее мы опять поворачиваем. При возвращении нормальных имен московским улицам Чудовскому переулку по каким-то причинам старое название не вернули, а переименовали в переулок Огородная Слобода, по имени слободы которая здесь когда-то располагалась. Переулок совсем короткий, но здесь масса интересного.

По нечетной стороне - деревянный Больничный корпус Мясницкого отделения Чернорабочей больницы (1875, А. А. Мейнгард). Корпус специально построили деревянным, посчитав что каменные строения быстрее пропитываются миазмами, а деревянную постройку всегда можно снести и выстроить новую. Саму больницу при советской власти снесли, но этот корпус чудом уцелел. И до исторического материализма и после здесь располагалось венерическое отделение. Теперь сидит некое Московское агентство организации отдыха и туризма.





Далее по нечетной стороне красивый особняк текстильного фабриканта, крестьянина Коломенского уезда Михаила Щербакова (1885, архитектор П. А. Дриттенпрейс).



Доходный дом А. И. Зиминой (1913, архитектор А. Д. Чичагов)



На углу с Гусятниковым - красивый доходный дом С. Ф. и А. А. Плещеевых (1911, архитектор Б. М. Нилус)





По четной стороне - парк, устроенный еще в досоветские времена. На входе стоит юный Ильич, у которого довольно забавная судьба. Ранбше на его месте стоял Сталин, потом Сталина сменили на Ильича, в 2008 году соседнее дерево не выдержало, упало на статую и расколошматило ее вдребезги. Этого антисоветская Федерация пережить конечно не смогла и уже на следующий год поставила статую взад.



С восточной стороны парка - огромный дом чаепромышленников Высоцких (1900, архитектор Р. И. Клейн). Позднее здесь сидели общество старых большевиков и дом пионеров.



С западной - деревянный дом усадьбы Э. А. Беренса (1871, архитектор М. А. Фидлер). Фронтоном - в Гусятников переулок.



На углу с Гусятниковым - особняк Д. А. Беренса (1892, архитектор Н. И. Якунин). Посольство омерзительной швейцарии.



Ну и хватит, пожалуй.

На этот раз объединился с Аполлинарием Михайловичем Васнецовым. Он не так известен как старший брат, но особенно дорог любителям истории Москвы и России Раннего Нового времени. Музей очень атмосферный, милые смотрительницы, мне и здесь все очень понравилось.
Находится он в Фурманном переулке, в 10 - 15 минутах ходьбы от Чистых прудов, работает с 10 до 17, в будние дни здесь почти никого нет (по крайней мере, летом), билет - 300 рублей.



скрытый текстАпполинарий Михайлович в 1901 - 1918 годах руководил пейзажным классом Московского училища живописи, ваяния и зодчества и в 1903 году поселился поблизости - в свежепостроенном доходном доме в Фурманном переулке и жил здесь вплоть до кончины в 1933 году.







Фурманный переулок сейчас довольно тихий, однако сто лет назад здесь было не так спокойно - по переулку постоянно курсировали ломовые извозчики, везущие по булыжной мостовой разнообразные грузы от вокзалов на Каланчевской площади на склады в Зарядье и Замоскворечье - с соответствующими звуковыми эффектами. Во дворе дома нередко повлялись бродячие старьевщики, торговцы рыбой, китайцы-фокусники и проч., громко рекламировавшие свои услуги. Аполлинарию Михайловичу вся эта движуха, по воспоминаниям сына, нравилась, напоминая сельскую ярмарку.



Васнецовы (сам художник, его жена Татьяна Ивановна и сын Всеволод) занимали квартиру №21 на третьем этаже. В квартире было пять комнат (гостиная, столовая, спальня, кабинет, детская), комнаты, по нынешним меркам, небольшие, смежные, но с очень высокими потолками.
В 1924 году Васнецовых «уплотнили», оставив им три комнаты. Коммуналка существовала здесь до конца пятидесятых. В 1957 году Всеволоду Аполлинариевичу и его супруге Екатерине Константиновне удалось добиться решения об организации в квартире музея художника. В 1980 году к музею была присоединена квартира напротив, где устроили небольшую галерею.





Музей, таким образом, состоит из двух частей. В квартире №21 восстановлены в изначальном виде три комнаты - гостиная, кабинет и мастерская / столовая. Все вещи тут подлинные.

Гостиная обставлена в стиле ампир. Мебельный гарнитур второй четверти XIX века, старинное венецианкое зеркало. В углу немецкое пианино 1910-х годов - на нем играла хозяйка. На стенах этюды самого хозяина и подарки его друзей - Поленова, Клодта и др. Над диваном два больших портрета - Татьяны Ивановны Васнецовой (подарок ученика и земляка Васнецова - Алексея Исупова, 1911) и девятилетнего Всеволода Аполлинарьевича (написан дядей - Виктором Васнецовым). Около зеркала фотография - ней четверо из шести братьев Васнецовых - Виктор, Аполлинарий, Аркадий и Александр.
Как и у старшего брата, в доме много прекрасной резной мебели выполненной по эскизам самого художника в абрамцевских мастерских и московском Кустарном музее.











В остальные комнаты, к сожалению, попасть можно только с экскурсией и осмотр доступен только наружный.

Кабинет восстановлен по состоянию на 1910 - 1917 годы. На дубовом столе - личные вещи, сытинская карта Москвы. Перед столом кресло-перемет с перекидывающейся спинкой. В углу - «турецкий» диван.
На стене большой зимний пейзаж - «Зимний сон», из нереализованного цикла «Времена года». Слева от него и над диваном два демьяновских этюда - «На погосте. Демьяново» и «Царский пруд. Демьяново». В подмосковном Демьянове Васнецовы до 1917 года снимали летом дачу - в усадьбе Владимира Танеева, брата сомпозитора Сергея Танеева.





При «уплотнении» 1924 года Васнецову, как академику, «дозволили» оставить «лишнюю» комнату - мастерскую. В нее была превращена бывшая столовая. На мольберте вышеупомянутая дача в Демьянове. В углу - раскладной обеденный стол-«сороконожка», с венскими стульями вокруг. На столе стоит старинный сундук-подголовник (XVII век).
На стене, в золоченой раме, картина «Ифигения в Тавриде». Справа вверху, эскиз «Христос-Вседержитель», подарок брата Виктора (создан во время работы над росписями Владимирского собора в Киеве).
В углу у двери - буфет, выполненный в мастерских Троице-Сергиевой лавры по эскизу Аполлинария Михайловича. В углу напротив прекрасный резной шкафчик (похожий на шкафчик в доме Виктора Михайловича, заодно выяснилось его назначение - это оказывается аптечка). Шкафчик, как и два резных табурета, подарок художницы Елены Дмитриевной Поленовой – сестры Василия Поленова.







В оставшихся двух комнатах квартиры после создания музея жили Всеволод Аполлинариевич и Екатерина Константиновна Васнецовы. После смерти Екатерины Константиновны в 1997 году они были присоединены к музею. Здесь сохранена прежняя обстановка быта позднесоветской интеллигентной семьи. Всеволод Аполлинариевич был океанологом-полярником и охотником-любителем - белый медведь, шкура которого висит на стене был добыт на Новой Земле.





В квартире №22, расположенной напротив мемориальной, до исторического материализма проживал адвокат, позднее была страшная коммуналка на 8 персон. В 1980 году ее передали музею и в 1983 году здесь была открыта небольшая галерея. Здесь же находятся касса и небольшой сувенирный магазин.

Первый зал галерии - «Родина».
На одной из стен серия акварелей «Моя Родина». В тяжелых 1918 - 1919 годах, сидя в голодной замерзающей Москве, художник, в качестве психологической компенсации, рисовал родное вятское село Рябово - по памяти и детским рисункам.
Здесь же одна из более ранних работ - цветная автолитография «Двор удельного князя» (1908 - 1909), выполненная для издания Иосифа Кнебеля «Картины по русской истории».





В витрине у окна сохранившиеся вещи из родного дома - ручка, магнит и чернильница, коллекция окаменелостей собранная юным Аполлинарием, офорты с видами родного села и пр.



У другой стены - прекрасный большой буфет, выполненный по эскизу художника в мастерских Кустарного музея (часть большого гарнитура из 18 предметов). Прекрасная резьба, окошки сделаны из слюды.









Справа от двери в следующий зал часть расписного стеллажа из мастерской на Мясницкой. Закончив работу, Васнецов обычно чистил палитру - расписывал остатками красок столы, стеллажи и табуретки.



Следующий зал - «Пейзаж».
Здесь представлены пейзажи выполненные на Урале, в Крыму, Париже и проч. В витрине личные вещи художника (бинокль и проч.) и карта, на которой отмечены места где он писал этюды. В золоченой раме на стене большое полотно «Элегия» (1893), высоко оцененое современниками.









Зал «Пейзаж» как-то незаметно перетекает в зал «Москва и окрестности». В одном углу напротив «Элегии» еще пейзажи Парижа, а в другом уже московские. Стол и стулья из того же гарнитура, что и большой буфет.







Главным украшением зала, да и всей галерии, являются, конечно, мои любимые прекрасные «Гонцы».



Интерес к истории старой России пробудила у художника работа над иллюстрациями к «Песне о купце Калашникове», юбилейного издания 1891 года. С 1900 года он был членом комиссии по сохранению древних памятников Московского археологического общества, с 1906 года - действительным членом Общества. С 1919 года - председателем, позднее почетным председателем Комиссии по изучению Старой Москвы. В 1920-е годы Васнецов практически полностью посвятил себя теме Москвы. Художник сотрудничал с Московским коммунальным музеем (теперь - Музей Москвы), для которого создал серию акварелей, рассказывающих о развитии города.

В зале «Москва» представлены несколько эскизов к известным «московским» картинам.

«Воскресенский мост в конце XVIII века» (1926)



«Мясницкие ворота. Уличное движение в XVII веке» (1926)



«Стены деревянного города. Старая Москва» (1920)



«Красная площадь в конце XVII века» (1925)



В 1922 году А.М. Васнецов выполнил серию автолитографий на основе своих исторических акварелей.

«На крестце в Китай-городе»



«Кремль при Иване Калите»



«Пушечно-литейный двор на Неглинной»



«Кремль при Иване III»



Здесь же небольшая акварель «Сухаревская площадь. У водоразборного фонтана, 1870» (1926)



И этюд «Облака и золотые купала» (1920) - погибший Симонов монастырь.



Еще один буфет и стулья из вышеописанного гарнитура.



Здесь же почему-то прекрасный пейзажик «Абрамцевские дали» (1882 - 1885)



И большая картина «Всё в прошлом / Шум старого парка» (1926), написанная под впечатлением от смерти старшего брата Виктора, которую Аполлинарий Михайлович перенес очень тяжело.