* * *

Сегодня хочу поговорить о проблеме, которую я уже однажды поднимала в своем ЖЖ: о французском гражданстве. К сожалению, у нас практически неизвестно кому и как оно давалось, а также как обозначалось. Хотя законодательные акты можно найти в сети без проблем. Ничего не знали (или не хотели знать) по этому вопросу и советские авторы или их коллеги из социалистических стран, публикующие книги про Алжир в 1950-1970-х годах. Поэтому у чехословацкого журналиста Милоша Главсы можно встретить утверждение: алжирцы не могли учиться в вузах. На первый взгляд, все верно. Если бы можно было запросить список студентов, к примеру, факультета права Алжирского университета за 1946 год, мы бы удостоверились, что у студентов в графе «национальность» было указано: «французская». Но при этом добрую часть этих самых «французов» звали бы «Ахмед» или «Джамиля». Собственно, «француз» было написано в документах не только у гасконца Поля Оссаререса или парижанина Рене Коллара, но и у корсиканца Жана Грациани, русского Владимира Волкова, испанца Жана-Клода Переса, грека Атанаса Жоргопулоса, эльзасца (считай, немца) Пьера Шендерфера, кабила Али Абделькадера, араба АхмедаРафы, турка Кемаля Иссолаха, таитянина Верруа Нагля. Даже Ясеф Саади, руководитель ФНО в городе Алжир в 1957 году, был «французом».

 

[MORE=читать дальше]Вот, пожалуйста, "француз" Ясеф Саади.

 

Дело в том, что именно таки образом («национальность») обозначалось гражданство. В середине прошлого века оно автоматически предоставлялось потомкам граждан и детям иностранцев, родившихся во Франции. Существовала достаточно большая группа населения, которая гражданами в полном смысле слова не была. Это мусульмане Алжира. При желании по достижению 21 года они могли без проблем получить гражданство. Но бОльшая часть населения этого не хотела. Дело в том, что принятие гражданства накладывает на человека не только определенные права, но и обязанности. По отношению к арабам и кабилам это означало, что им пришлось бы жить по французским гражданскому и уголовному кодексам. То есть, иметь 4 жены было бы категорически запрещено, а за кражу козы у соседа им пришлось бы представать перед судом, а не перед собранием старейшин. Людям, привыкшим жить по шариату, было тяжело отказаться от него в пользу римского права. Хотя, у примерно 70 000 алжирцев, которые были офицерами, адвокатами, врачами, преподавателями, профессорами, чиновниками и пр., в документах значилось: «национальность: французская».

 

 

Нельзя сказать, что тот, кто не был гражданином, вовсе не обладал никакими правами. Да, он не мог учиться в вузах или престижных военных училищах. То есть, если вы видите, что 60-80 лет назад фамилия у профессора французского языка была «Рахмани», а у летчика «Абделькадер», можете к гадалке не ходить: у обоих кабилов в документах было написано «национальность: французская». Негражданин ни в летную школу, ни в университет поступить бы не мог. Тем не менее, существовали специальные училища для местного населения, которые выпускали офицеров для Алжирских пехотных и кавалерийских полков. Поэтому даже не будучи гражданином, военную карьеру сделать было можно. «Мусульмане» могли быть солдатами и унтер-офицерами тех же «туземных» полков или же завербоваться в армию в качестве арки. Но попасть в элитные войска, например, в парашютисты, у них бы не получилось, туда брали по контракту или по призыву только граждан. Причем брали, не взирая на цвет кожи и волос или исповедуемую религию. Главное, что человек ощущает себя гражданином страны и при необходимости готов отвечать перед законом. Неграждане могли свободно заниматься сельским хозяйством, каким-либо производством или торговлей, иной раз они были о-о-очень богатыми. Обладали «мусульмане» и правом голоса, но в Алжире все неграждане голосовали за то же число депутатов, что и граждане (а их было в несколько раз меньше).

 

В 1947 году был принят закон, по которому мусульмане при переезде в метрополию автоматически получали все права и обязанности граждан. Примерно тогда же не «французов» начали принимать в Сомюр и прочие военные училища. В 1958 году ВСЕ жители Франции были уравнены в правах.

 

 

Мама моя, ты себя называешь «умми»,

А я говорю ma mère.

Нет у меня бурнуса

И нет калама,

Я потерял ружье.

В эту ночь

Не насвистывать бодрых песен.

Страшно?

Да, страшно мне.

Странный двойник

Меня преследует ночью.

Днем смеются друзья.

Чиновник спрашивает:

- Национальность?

Отвечаю:

- Француз.

-Француз?

А может алжирец?

-Нет, не алжирец.

Чадры не носит сестра.

Французский,

Французский,

Французский,

Французский

Язык моих школьных наград.

Но почему

В эту ночь немую

У меня темнеет в глазах?

 

(М. Хаддад "Француз"?)