* * *

Сейчас, когда есть СПИД, о сифилисе вспоминают редко. Не то, чтобы он был лёгкой хворью, вроде насморка, но в наши дни он достаточно легко излечим (если лечиться). А когда-то его очень боялись, поскольку через 10 и более лет после заражения он вызывал довольно мучительную смерть...

Если в XIV-XV вв. Европу терзала чума, то век XVI ознакомил жителей субконтинента с новыми напастями. Причём весьма энергично ознакомил.

 

 

В марте 1494 года могущественный Карл VIII, собрав огромное по тем временам войско, объявил войну Неаполитанскому королевству и двинул свои полки на юг. Под его знаменами маршировали наемники, прибывшие из разоренных феодалами деревень Германии, Франции, Англии, Швейцарии, Испании, Венгрии и Польши. Всем им регулярно выплачивали жалованье золотыми сольдо, от названия которых, как нам пояснил ещё Шиллер, и произошло слово «солдат». Среди воинов Карла VIII были и матросы, недавно вернувшиеся из Южной Америки на кораблях Христофора Колумба. Карл еще не знал, что успех его едва начавшейся военной кампании уже поставлен под угрозу, лучше бы он с этими матросами не связывался и уж, тем более, сольдо не платил...

 

[MORE=читать дальше]...На коже людей начинают появляться розовые пятна, язвы и лопающиеся пузыри. Волосы на голове редеют, словно побитая молью шерстяная одежда. Ухудшается зрение, в мышцах возникают острые колющие боли. Боеспособность солдат резко падает. Сначала медики склоняются к мнению, что они имеют дело с проказой, но вскоре становится очевидно, что это не так. Военный врач венецианского войска Марцеллус Куманус в 1495 году делает беглые заметки на полях знаменитой в то время «Хирургии» Петра Аргелаты. Сведения, содержащиеся в этих заметках, удивительно точно совпадают с первичными проявлениями сифилиса. Чуть позже начальник Кумануса, главный врач венецианцев Алессандро Бенедетта опубликует описания первичных и вторичных признаков заболевания.

 

Оккупация итальянских территорий войсками Карла VIII вызвала эпидемию сифилиса среди мирного населения. Историограф того времени Пьетро Бембо писал: «Вскоре в городе, занятом пришельцами, вследствие контагии (то есть контактов) и влияния светил (!) началась жесточайшая болезнь, получившая название галльской». В этом отрывке любопытны два обстоятельства. Автор указывает на небеса как на одну из причин развития эпидемии, одновременно связывая вспышку болезни с иностранным вторжением. О первой гипотезе мы еще поговорим. Попытка же записать заболевание в счет грехов иностранцев весьма характерна для нравов того времени. Желание откреститься от новой напасти четко прослеживается в названиях, которые давали заболеванию в конце XV и начале XVI веков. В Испании сифилис — los bubas — называли «галльской болезнью». Во Франции, помимо народного наименования la variolе, сифилис титуловали «неаполитанской болезнью». Германцы считали ее «французской», а греки — «сирийской». Сифилис в то время был известен также как «итальянская», «венецианская», «кастильская», «португальская», «турецкая», «польская» и даже «курляндская» болезни. Кстати, слух о новом опасном заболевании быстро докатился и до Москвы, и Иван III, посылая в 1499 году в Литву боярского сына Ивана Мамонова, поручил ему, «будучи в Вязьме, разведать, не приезжал ли кто с болезнью, в которой тело покрывается болячками и которая называется французскою».

 

Терминологическая разноголосица идет на спад лишь начиная с 1530 года, когда выходит в свет сочинение о сифилисе профессора Падуанского университета, врача, астронома и поэта Джироламо Фракасторо (1483-1553). Пятнадцатью годами позже он станет автором эпохального труда «О контагии, контагиозных болезнях и лечении», доказывая в нем, что целый ряд заболеваний передается от человека к человеку только при их контакте.

 

Передававшийся половым путем сифилис оказался прекрасной иллюстрацией его теории, поэтому Фракасторо обращает на него особо пристальное внимание. Его стихотворным сочинением «Сифилис, или О галльской болезни» зачитывались не только профессионалы, но и простые горожане, поневоле приобщаясь к медицинским премудростям. Труд Фракасторо был написан в виде мифологической поэмы, в которой простой свинопас по имени Сифил (от греческого sus — свинья, philos — друг) бросает вызов самим богам, утверждая, что земные цари — более знатные и богатые скотовладельцы, чем божества Олимпа: ведь на небе можно найти лишь двух парнокопытных — Тельца и Овна, тогда как стада земные насчитывают сотни голов. Небезразличные к критике снизу небесные владыки по достоинству наградили Сифила сифилисом (собственно, не без намёка писал Фракасторо, в те же годы бытовало мнение, что не подцепивший это заболевание человек не может претендовать на принадлежность к благородному сословию, см. ниже).

 

Другое и в свое время весьма распространенное название заболеванию дал в 1554 году Франсуа Рабле, назвав сифилис люэсом (от латинского lues — зараза).

 

В потемках

 

Несмотря на быстрое распространение сифилиса, европейские врачи не спешили с выводами и обобщениями. В течение первых тридцати лет развития эпидемии в медицинской литературе того времени не появилось ни одного аналитического трактата о сифилисе. Первый подобный труд вышел во Франции только в 1527 году, а в Англии почти пятьдесят лет спустя — в 1575-м. А болезнь к тому времени широко распространилась не только между простолюдинами, но и среди знати. Более того, люди, считавшие свое происхождение высоким, полагали, что не страдающие сифилисом люди не могут с полным правом причислять себя к благородному сословию. Чему удивляться, если сифилисом болели Карл V, Генрих III и Франциск I!

 

Но вскоре пришло понимание об опасности сифилиса. Наиболее радикальную точку зрения на методы борьбы с этой эпидемией высказывал знаменитый гуманист Эразм Роттердамский, который предлагал сифилитиков просто сжигать заживо и публично. Нечто подобное, не нуждаясь в предложениях и их одобрении, в то же время сделал Яков IV в Англии. В 1497 году он приказал погрузить всех сифилитиков Эдинбурга на корабли и вывезти в море «для дальнейшего выздоровления». О последующей судьбе этих санаториев исторические хроники умалчивают, но поскольку больше пациенты к врачам не обращались, надо полагать, что целебный морской воздух и, особенно, вода, пошли им на пользу.

 

Менее радикально реагировал на распространение эпидемии Парижский парламент: в 1496 году он запретил банщикам пускать больных сифилисом в бани. Власти Нюрнберга в том же году заказали городскому врачу Ульсению подготовить и выпустить листовку «Поражения при сифилисе» — ее, кстати, проиллюстрировал Альбрехт Дюрер (к сожалению, репродукций листовки, выполненных рукой Дюрера найти мне не удалось). Среди средств, которые тогдашняя медицина предлагала для борьбы с сифилисом, были с современной точки зрения явно несостоятельные, основанные, к примеру, на различных эликсирах из потрохов змей и ящериц. Вместе с тем некоторые старинные рекомендации, вроде грязевых ванн, лечебного голодания или кровопускания, могли стимулировать иммунитет и тем самым способствовать борьбе с возбудителем сифилиса. И наконец, среди десятков неработающих рекомендаций попадались и абсолютно верные решения. Речь идет о втирании ртутных мазей и применении ртутных пластырей, а также использовании растворов сулемы и окуривании больных парами киновари. Быстрому распространению упомянутых радикальных средств мешала только высокая смертность больных от передозировки этих биологически токсичных препаратов