* * *

Я Вам сейчас коврик с оленями мозаики с оленями и павлинами покажу. Чего они у меня пылятся.

Идти надо вниз по улочке Санти-Куаттро-Коронати, мимо самого прекрасного монастыря на свете. Там еще симпатичный маленький рынок для местных, работает с 6.30 утра до 9, кроме воскресенья. Также можно идти не от Челимонтаны, а от Колизея, если вы вообще там оказались. От Колизея, имхо, радости всего две а) пролезть туда лунной ночью (красиво) б) прочесть, что Чак Норрис, увидев его, восхищенно сказал: "А еще четыреста лет назад тут люди убивали друг друга!" .

 

[MORE=читать дальше]Короче, откуда не заходи - снаружи ничего впечатляющего не увидеть, обычное крашенное желтым Сеттеченто.

 

 

А внутри - древо жизни с райскими птицами, оленями у водопоя и небесным Иерусалимом.

Но особенная она по иной причине.

 

 

Под 12 веком, встроенным в 18, откопали предыдущую базилику, 11 века. В 1804 году ее, как и весь остальной город, разграбили и сожгли норманны. Разбирать камни и пепел не стали, а просто возвели сверху другое здание. Под ним, никак не совпадая по контуру, вольготно раскинулась раннехристианская церковь 4 века.

На это схеме все как-то подозрительно гладко, не верьте. Разновозрастные постройки не совпадают ни по контуру, ни по размеру. Каждая находится под следующей, и можно идти вниз, кажется, до бесконечности.

Степенные немецкие посетители в темноту не лезут; стайки японцев в панамах вообще не ходят туда, где нельзя беспрерывно щелкать фотоаппаратом.

Под землю я спустилась, радуясь одиночеству.

 

[/MORE]

Итак, наверху сияют ярчайшие мозаики 12 века

***

[MORE=читать дальше]

Несколько ступеней по каменной леснице вниз - и уже белые резные колонны подозрительно византийского вида

 

Чуть ниже - 18 век, трогательно расположивший сюжеты фресок в подземных помещениях той же базилики.

узнаваемо? 

 

Наверху, в правом приделе, окончательно запутывая во времени, более ранние фрески

***

 

Если ставить ноги аккуратно, можно медленно идти в холодной темноте и думать про то, что времена не спорят с друг другом, а ложатся слоями. Лежат, как коты на диване. Подсветки там почти нет, а там где есть - неизменно удивляешься. В какой-то момент на стене обнаружился знакомый алфавит, а с ним - Кирилл и Мефодий.

Доски - от благодарных пользователей алфавита.

 

Отсюда лестница ведет на уровень 3 века.

 

В имперские времена здесь было казначейство, а ранее - святилище Митры.

 

Я стояла в неподвижной прохладной тишине, и мне было очень хорошо.

- Таня, -  сказали из темноты, и я не удивилась русскому языку - чего еще ждать от Кирилла с Мефодием, -  Тань, посвети телефоном, я тут не понимаю. Этруски - это кто?

- Глууупый, - сказала  девушка, и я замерла от нежности в ее голосе. - Этруски - это итальянцы.

- А Митра тогда кто?

Девушка молчала, и я осторожно сказала в темноту:

- Бык. Просто бык. 

В темноте помолчали.

Я закрыла глаза и попыталась сообразить - за спиной оставалась раннехристианская церковь св.Кирилла, впереди языческое святилище. Наверху сияли пышущие красками мозаики XII века, где отцы церкви сидели на ветвях, как хулиганы на заборе, а резные хоры украшали витые столбы в стиле мудехар - кое-кто в крестовый поход сходил, принесли моду. В боковых приделах - фрески XI века, средневековый комикс, с вылетающими изо рта репликами персонажей на волгаре, простонародном итальянском, в том числе и неприличными. Например, там хозяин кричит на работников, тянущих обломок мраморной колонны: "Trahite fili de puta!" - Тяните, сукины дети!. (Да, их ответные реплики, вряд ли более светские, тоже там набраны, только видно плохо).

Подо мной уходили в темноту обширные зернохранилища I-III века. 

- Таня, - жалобно сказал юноша, - это фигня какая-то.

Я кивнула в темноте.

Под ногами оглушительно звенела вода - родник всегда, превращающийся в бурный поток весной.