Архив (публикации за 13 февраля 2020)15 читателей тэги
Автор: Арабелла
Этикет, правила и нормы
Хочу заметить, что слова baby и children в Средние века - понятия довольно растяжимые. Так называют и детей, и подростков, и юношей, еще не достигших совершеннолетия, и молодых слуг. Фактически, эти слова обозначают людей разного возраста, которые еще не обзавелись собственным домом и зависимы от старших, будь то родители, наставники, хозяева и т.д.
Часть 1.
скрытый текстО том, как должны вести себя молодые люди.
Пусть Тот, кто создал человека по образу и подобию Своему, поддержит меня в моем начинании, ибо я перелагаю этот трактат с латинского на родной язык, чтобы все юноши получили должное наставление в учтивости и вежестве.
Вы, дети, кого высокое происхождение наделило изяществом, красотой и многими талантами, - именно вас я призываю прочесть эту книгу, ибо жалости достойно, когда к дворянской красоте не добавляются добродетель и хорошие манеры. А потому я обращаюсь именно к вам, а не к старикам, искушенным в управлении, благопристойности и приличном поведении; что толку давать клыки аду, подливать воду в море или подогревать огонь? Милые дети, моя книга служит тому, чтобы наставить вас; я прошу не хулить ее, но исправить там, где она в этом нуждается, и, ради вашего собственного блага, не судить о ней дурно. Я не желаю иной награды, кроме как порадовать вас и облегчить ваше обучение.
В первую очередь, я полагаю, следует разъяснить, каким образом те, кто живет в семейных домах, должны вести себя за столом, и напомнить также, что надлежит всегда быть наготове с приятными, учтивыми и добрыми словами, если вас просят развеселить компанию. В сем да поможет мне благословенная дева Мария. Как буква А есть первая в алфавите, так Богоматерь – основа всех добродетелей. А теперь, милые дети, послушайте меня. Когда вы приходите к своему господину (лорду), скажите «Храни вас бог» и смиренно, но радостно приветствуйте всех, кто там с ним присутствует. Не врывайтесь шумно, но войдите спокойным шагом, подняв голову, после чего преклоните колено только перед вашим господином и сюзереном, где бы он ни находился.
Если кто-нибудь по приходе вашем к вам обратится, смотрите на него не сводя глаз и внимайте прилежно; при сем не болтайте руками и не блуждайте взглядом по комнате, но внимательно слушайте то, что вам говорят, с видом веселым и исполнительным. Пусть будет ответ у вас наготове и пусть будет он дельным; излагайте свои мысли гладко, учтиво, но сжато, потому что многословие утомительно для мудрого слушателя, а потому со всем старанием от того воздерживайтесь.
Не садитесь сами, но будьте готовы стоять, покуда вам не предложат сесть. Не переминайтесь с ноги на ногу, не щиплите себя за руки, не прислоняйтесь к столбу в присутствии вашего господина. Кланяйтесь всякий раз, когда отвечаете ему; стойте неподвижно, пока он не заговорит. А если вы увидите, что вошел человек, который достойнее вас, поскорей отойдите назад и дайте ему место, и никоим образом не поворачивайтесь к нему спиной, если сие возможно.
Пока ваш господин пьет, сохраняйте молчание, избегая громкого смеха, болтовни, перешептывания, шуток и прочих вольностей. Если он велит вам сесть, немедленно исполните его пожелание и не препирайтесь с другими за место. Севши, не рассказывайте бесчестных историй; также всячески избегайте насмешек, и пусть ваше веселье будет скромным, простым и искренним, без издевок, чтобы не подумали, будто вы желаете ссоры.
Если кто-то похвалит вас, тотчас встаньте и сердечно поблагодарите его. Если вы видите, что ваш господин и его супруга разговаривают о хозяйстве, отойдите и не вмешивайтесь в их дела; но будьте готовы без притворства исполнить данное вам поручение, ибо так вы заслужите доброе имя, а также принести господину питье, посветить, когда стемнеет, и сделать все остальное, что потребуется. Ибо если и можно просить у Бога награды, то не следует желать ничего лучшего, кроме хороших манер.
Если ваш господин предлагает вам выпить из его собственного кубка, встаньте, чтобы его принять, и возьмите кубок обеими руками, а сделав сие, никому больше не передавайте, но верните обратно, ибо никоим образом не следует пускать господский кубок по кругу.
А теперь я коротко расскажу, что делать, когда ваш господин садится за стол. Будьте готовы принести ему чистой воды и подержать полотенце, чтобы он вытер руки. Не отходите, пока он не сядет, и пока не произнесут благодарственную молитву. Стойте рядом, пока он не велит вам сесть, и всегда будьте готовы услужить ему чистыми руками. Держите собственный нож в чистоте и наточенным, чтобы можно было должным образом нарезать свою порцию. Ведите себя учтиво и тихо и не пересказывайте непристойных историй.
Хлеб режьте ножом, а не ломайте. Положите перед собой чистую лепешку, а когда принесут похлебку, возьмите ложку и ешьте тихо. Не оставляйте ложку в миске. Не облокачивайтесь на стол и старайтесь не пачкать скатерть. Не свешивайте голову над миской, не пейте с набитым ртом. Не ковыряйте в носу, в зубах, не чистите ногти за столом. Не набивайте мясом рот до такой степени, чтобы не суметь ответить, если к вам вдруг обратятся. Перед тем как пить, дочиста вытирайте рот и руки, чтобы не запачкать чашу и чтобы ваши соседи не чувствовали отвращения. Сходным образом, не лезьте куском мяса в солонку, но насыпьте сколько нужно на лепешку, ибо так вежливее.
Не ешьте с ножа, не берите мясо руками, а если вам предлагают различные блюда, со всей учтивостью попробуйте. Если же вашу миску унесли вместе с мясом и принесли взамен другую, учтивость требует, чтобы вы тем удовольствовались и не требовали ее возвращения.
Если за столом с вами сидят незнакомые люди, и вам принесли или передали вкусное мясо, угостите их вежливо, ибо, разумеется, если у вас есть соседи, неучтивым было бы оставить себе все, что принесли вам и, подобно скряге, не предложить другим ни кусочка.
Не режьте мясо, как крестьянин, у которого такой аппетит, что он не задумывается, насколько некрасиво кромсает мясо; милые дети, будьте всегда учтивы и тонки в обращении и избегайте излишеств. Когда принесут сыр, возьмите чистую лепешку, на которой можно его резать чистым ножом. За едой старайтесь выглядеть пристойно и не болтайте языком, чтобы заслужить доброе имя и отличиться хорошими манерами.
В конце обеда вытрите ножи и положите их туда, где им надлежит находиться. Не вставайте с места, пока не вымоете руки, ибо так требует приличие. Совершив сие, встаньте с улыбкой, с шуткой или с веселым словом, ступайте к столу вашего господина и стойте там, не отходя, пока не произнесут благодарственную молитву и обед не закончится. Затем ступайте за водой, за полотенцем и полейте господину на руки.
Милые дети, из любви к вам я заклинаю вас от всего сердца, чтобы вы с охотой и радостью прочли эту книгу, и пусть всемогущий Бог, который претерпел лютые муки, сделает вас столь сведущими в вежестве, чтобы вы, сделавшись добродетельны, достигли вечного блаженства.
***
Явившись к господину в дом, В саду ли, в зале, за столом
Скинь шляпу, также капюшон, Когда тебя увидит он.
Сеньору трижды поклонись, Его приветствуй – не ленись –
На правое колено встав, И в этом будешь всяко прав,
И с непокрытой головой, Покуда не дозволят, стой.
Когда с тобой заговорят, Не отводи спокойный взгляд,
И, как учтивость нам велит, Храни всегда веселый вид,
Не тереби одежды край, Повсюду взглядом не блуждай.
Коль ты в парадный зал вошел, Где подают обед на стол,
То, укротив дурную спесь, Будь скромен и вперед не лезь.
Не подпирай столбов спиной, Как делает мужлан иной,
Будь мил, приветлив, людям рад, Тогда дела пойдут на лад.
В саду ли, в доме – не забудь: Манеры пролагают путь.
Достойным окажи почет – Достойный всех к себе влечет –
Но все ж не след бежать гурьбой, Не вызнав, кто перед тобой.
Коль ты пришел в хороший дом, Держись прилично за столом.
Почаще руки омывай И нож точить не забывай –
Им хлеб и мясо ты нарежь И лишь потом спокойно ешь.
Коль за обедом твой сосед Отмечен бременами лет,
Ему служи, ведь стыд и срам, Чтоб брал он мясо с блюда сам.
Не рвись вперед, не чуя ног, Как бы ни лаком был кусок;
Не оставляй, стыда боясь, На полотенце белом грязь,
Не вытирай салфеткой нос, А если пакость в рот занес,
Не ковыряй в зубах при всех; А также вызывает смех
И даже отвращенье тот, Кто в чашу по уши нырнет.
Когда ты говоришь иль пьешь, То отложи ломоть и нож;
Не грех поговорить умно, Но если пьет сосед вино,
То помолчи, покуда он Своею чашей увлечен.
Других насмешкой не язви – Со всеми должно жить в любви.
Запомни, юный друг: хула Немало горя принесла
И многих обратила в прах. Всегда держи себя в руках;
В собранье благородных дам Болтать без толку – стыд и срам;
Не смейся громко; не кричи, И, словно конь, не топочи;
Не всякий юмор – ко двору. Лишь с ровней разделяй игру,
Но и в веселье, милый друг, Не выставляй своих заслуг…
***
От женщины всегда требовали оставаться образцом хороших манер вне зависимости от ее положения в жизни; чем выше был ее статус, тем важней было для нее вести себя соответственно. Средневековый автор Робер де Блуа признавал, что женщины должны знать, как себя вести, и это дается им нелегко: «Если она заговаривает, кто-нибудь заметит, что она чересчур болтлива. Если она молчит, ее упрекают за то, что она не умеет вести беседу. Если женщина дружелюбна и учтива, кто-нибудь решит, что она влюблена. Если, напротив, она серьезна, то слывет гордячкой». Женщин учили держаться изящно, не вертеть плечами, спокойно смотреть вперед. Робер де Блуа пишет: «Дама должна ходить прямо, не семенить и не бегать, но и не медлить. Ее взгляд должен быть устремлен в землю перед собой. И никоим образом женщина не должна смотреть на мужчину, как ястреб на жаворонка».
Волосы, из приличия, надлежало покрывать или укладывать; ходить с распущенными волосами дозволялось только маленьким девочкам, для взрослой девушки это считалось признаком чересчур вольного нрава, как и обнаженные руки (если только женщина не занималась ручным трудом). Если женщина появлялась в платье с широкими рукавами, то непременно надевала нижнюю рубашку с узкими, чтобы случайно не обнажить предплечье. Недопустимо было дозволять прикосновения мужчине, не являющемуся членом семьи (а уж тем более держаться за руки). Вне дома женщине дозволялось идти под руку с компаньонкой или родственником (напомним, что женщина высокого происхождения вообще не появлялась вне дома в одиночестве). Работница или крестьянка, разумеется, при необходимости выходила из дому одна, но при возможности, тем не менее, отправляла с поручением сына, а если шла в пекарню или на речку, то искала общества других женщин. Женщина, вступившая в разговор с посторонним человеком, изрядно портила себе репутацию, а уж если она принимала поцелуй, хотя бы в щеку, от мужчины, который не был ей родней по крови или по браку, ее доброе имя могло серьезно пострадать.
Как для мужчин, так и для женщин верхом грубости считалось отвести взгляд от высшего по рангу. По прямому взгляду судили о душевной чистоте и честности; скрывать лицо значило расписаться в бесчестии и дурных намерениях. Также немыслимо было повернуться спиной к вышестоящему. Надлежало дождаться, пока он пройдет, или же выйти из помещения, пятясь. Как и мужчина, приветствуя вышестоящего, женщина преклоняла колено, а равному кланялась. Если дама появлялась при дворе, она преклоняла колено в дверях, и еще раз – когда доходила до середины зала. Лишь после высочайшего разрешения она могла подойти ближе.
Возлюбленный мог предложить женщине в подарок платок, ленту для волос, золотой или серебряный браслет, брошь, зеркальце, пояс, кошелек, кружев на платье, гребень, перчатки, кольцо, коробочку благовоний, туалетные принадлежности, вазу, поднос, флажок со своего копья (на память), и женщина, в общем, могла принять от возлюбленного все, что могло быть ей полезно, или просто нравилось, или напоминало о любимом, тем не менее, давая понять, что она вполне бескорыстна, хоть и принимает подарки.
«Женщина должна вести себя за столом как подобает… не окунать пальцев в подливку по самые костяшки, не пачкать губ супом, чесноком и жирным мясом, не брать слишком много кусков с блюда и не класть в рот куски слишком большие. Она должна брать кусочек кончиками пальцев и окунать его в подливку, будь она густой, жидкой или прозрачной, после чего осторожно класть в рот, чтобы ни суп, ни подливка не капнули ей на грудь. Когда женщина пьет, она должна делать это как можно аккуратнее, чтобы не пролилось ни капли, иначе окружающие подумают, что она груба и невоспитанна. Также она ни в коем случае не должна пить из кубка, если у нее полон рот. Пусть вытирает губы дочиста, чтобы ни на кубке, ни на губах не оставался жир, потому что в противном случае он попадет в вино, а это неприятно и некрасиво».
https://tal-gilas.livejournal.com/195436.html
Часть 2.
О РЫЦАРЯХ
скрытый текстК сожалению, распространенное представление о средневековых рыцарях зачастую делит их на возвышенных артуровских героев и грубых немытых гопников. Не могу не заметить, что это, скорее, крайности – а посередине, между крайностями, как водится, должна лежать НОРМА. Разумеется, для рыцарей – особенно норманнов и тех, кто усвоил эту культуру и воспитывал в ней своих детей, - представление об «идеальном рыцаре» прописано с детства. О рыцаре, который не вступает ни в какие отношения с неверными и изменниками; который не вредит даме ни делом, ни злым советом (вне зависимости от того, замужем она или девица); верно служит Богу и Королю; соблюдает посты, исправно посещает мессу и жертвует на церковь.
Мера соответствия идеалу… Были те, кто исключительно из духовных соображений, бросив семью и замок, отправлялись в Палестину. Были те, кто на своем щите писал девиз – «Не боюсь ни Бога, ни дьявола». Были те, кто платился жизнью, защищая своего лорда и его семью. И были те, кто своего сюзерена продавал и предавал.
ПОСВЯЩЕНИЕ В РЫЦАРИ
Посвящаемый преклоняет колени перед сеньором, который наносит символический удар мечом плашмя по плечу или по шее :), после чего вручает ему оружие.
ВЫЗОВ НА БОЙ
Вызов на бой, помимо традиционного бросания перчатки, может быть передан устно либо письменно (если адресат умеет читать :)). Впрочем, перчатку тоже можно прислать.
Вызов на бой посылают только равному – и принимают только от равного. Ни один рыцарь не унизится до поединка с йоменом.
Суд имеет право назначить поединок (для окончательного установления истины) как между рыцарями, так и между простолюдинами. Рыцари, в таком случае, сражаются на мечах, топорах или булавах, а йомены, как правило, на мечах или дубинках.
ПРИНЯТИЕ ВАССАЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ (Оммаж)
Вассал благородного происхождения, стоя на коленях, вкладывает свои руки в руки господина и приносит ему клятву верности, после чего получает от сеньора меч (или иной подарок) в знак установления взаимных обязательств. У вассалов неблагородного происхождения процедура та же, за исключением вручения меча. Сходным образом приносят клятву и те, кто поступает на службу – например, лесничий, поступающий на службу к шерифу.
ОБЕТЫ
Произнесенный обет подлежит неукоснительному соблюдению, каким бы странным или даже смешным он ни казался. Любой человек, из религиозных или иных соображений, может дать клятву отправиться в паломничество, не прикасаться к какому-либо определенному виду пищи, есть и пить стоя, носить на себе цепи, и т.д. – до тех пор, пока не исполнит торжественно данного обещания или пока не пройдет определенный срок.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ УЧТИВОСТИ
Крайнее проявление неуважения - не предоставить старшему по рангу то место, которое ему подобает; но и равные оказывают друг другу почести. Уступить более удобное место, обнажить голову в знак уважения – это признак хорошего воспитания; говорят, что при попытке поцеловать руку особенно щепетильной даме та иногда отдергивала ее, чтобы избежать якобы незаслуженной чести. :)
Про куртуазную любовь речи не будет в этой саге :). В Англии этот концепт (в первую очередь, распространившийся через окружение Элеоноры Аквитанской, матери Ричарда) остается изящной игрой высших сословий, читающих трактат «О любви» Андре ле Шаплена. Расцвет «куртуазной любви» в Англии наступит лишь в 13-15 вв. Тем не менее, посвящение турнирных побед и воинских подвигов благородной девице – почти непременный элемент «благородного» ухаживания. Рыцарь может носить геральдические цвета своей возлюбленной и даже предметы ее туалета, подаренные в знак любви. (Иногда по окончании турнира дамы дарили рыцарям свои украшения и детали одежды – шарф, пояс, платок, даже рукав.)
Но учтите, что английская провинция – не двор Элеоноры и не Пуатье. Так что не перебарщивайте.
ОБРАЩЕНИЯ И ПРИВЕТСТВИЯ
Обращаясь к кому-либо, необходимо помнить и правильно произносить имя и титул (ошибки могут быть чреваты неприятными последствиями). Как минимум, не забывайте добавить «сэр» при обращении к благородной особе – сэр рыцарь (если неизвестно имя), «сэр шериф», даже «сэр епископ» (и «преподобный сэр»).
К рыцарю обращаются «сэр», прибавляя имя (то есть, если рыцаря зовут Ричард Ли, к нему надлежит обращаться «сэр Ричард», но не «сэр Ли»); сходным образом, к благородной даме обращаются «леди» плюс имя («леди Элоиза», «леди Кэтрин» и т.д.). Допустимо обращение «мадам» (к замужней) и «дамуазель» (к незамужней), но это – маркер речи норманна.
Если слух не коробит – можно использовать варианты «господин» и «госпожа» при обращении к благородным особам (не «сэр шериф», а «господин шериф», и т.д.).
При обращении вассала к сюзерену допустимо обращение «милорд» (my lord).
К священнику обращаются «отец такой-то», к монахине – «мать такая-то». «Братьями» монахи называют друг друга.
Среди простолюдинов в ходу уважительное обращение «мастер» (букв. «хозяин») – так обратится подмастерье к наставнику, работник к хозяину, домочадец к главе дома, да и в принципе оно применимо к любому уважаемому лицу.
Женщин приветствуют, снимая головной убор. Человек более низкого происхождения, разумеется, обнажает голову в присутствие высокопоставленного лица, младший – в присутствие старшего.
Дворянин может приветствовать даму поцелуем в руку, более или менее равного по положению мужчину – рукопожатием. (Младший по возрасту или положению никогда не протягивает руку первым, так как ее могут просто не принять.)
Женщины, приветствуя старших по возрасту или рангу, также кланяются или слегка приседают. Обращаясь к высокопоставленному, особо значительному лицу они, как и мужчины, могут преклонить колено.
Знакомя двух равных по общественному положению людей, младшего всего представляют старшему, мужчину – женщине. Если же один из них значительно выше по рангу, ему отдается приоритет: так, благородную даму представляют епископу, а почтенного барона – молодому принцу крови.
Поклон обозначает признание первенства собеседника. Принцип «чем выше приветствуемая персона, тем ниже поклон» действует для всех сословий. Поклон, как правило, сопровождается снятием головного убора или прикосновением к нему. Вышестоящий отвечает благосклонным кивком. :) Подходя под благословение священнослужителя (особенно епископа или аббата), преклоняют колено.
Каковы бы ни были формы приветствия, основополагающий принцип всегда остается одним: младший по возрасту или низший по рангу приветствует первым. Виллан, который заметил знатную особу (и уж тем более собственного господина), но не поспешил снять шапку и поклониться, рискует быть наказанным.
Проигнорировать приветствие равного во все времена считалось оскорблением.
ЗАСТОЛЬНЫЙ ЭТИКЕТ
Совместное принятие пищи всегда было обставлено ритуалами и церемониями, так как, помимо утоления голода, оно имеет и огромное социальное значение. Люди собираются за столом, чтобы отпраздновать какое-либо событие, установить или подчеркнуть дружеские, деловые или общественные связи и, наконец, просто пообщаться. Поэтому очень важно, кто сидит ближе к хозяину, за что поднимают тосты и т. п. Пируют, как правило, за общим столом, во главе которого сидит хозяин, - а иногда для хозяина и особо почетных гостей предназначается отдельный стол. Порой его даже отгораживают специальной занавесью, особенно если предполагается приватный разговор с важным гостем.
Мужчин и женщин зачастую рассаживали попарно; нередко сидящие рядом пили из одного бокала и ели из одной тарелки (если тарелками служили хлебные лепешки, их принято было после еды отдавать беднякам). Своим господам за столом прислуживают (нарезают мясо, наливают вино) пажи и оруженосцы. Сами они сидят либо вместе со слугами, либо отдельно.
Ранг гостя определяется близостью к месту хозяина – желая обидеть пришедшего, хозяин намеренно может указать ему чересчур «низкое», неподобающее по рангу, место. Усадить рыцаря за один стол со слугами и музыкантами – серьезное оскорбление.
Если хозяин сочтет это необходимым, он может воспретить своей супруге присутствовать на пиру – либо она вместе со своими прислужницами и воспитанницами удаляется в определенный момент по приказу мужа.
На пирах обсуждаются дела, разрешаются споры, исполняются песни, происходит обмен подарками. Вооруженные конфликты в пиршественном зале, особенно во время официальных торжеств, караются строже, чем где бы то ни было.
Не выказать уважение хозяину дома (вне зависимости от того, пригласили тебя туда или ты пришел сам) значит серьезно погрешить против приличий.
О ПОДАРКАХ
Бракосочетание, поминки, посещение гостей, совершение сделки, заключение мира и многие другие важные вехи в жизни человека, как правило, сопровождаются взаимным вручением подарков. Эти дары могут иметь значительную материальную ценность, но могут быть и символическими, поскольку самым важным является то, что между людьми возникают узы дружбы или служения. При расторжении договора, помолвки и т.д. обе стороны имеют право требовать взаимного размена подарков (или возмещения стоимости, если вернуть подарок по каким-то причинам невозможно). Возвращение или непринятие подарка должно заставить подарившего задуматься – возможно, он впал в немилость?
Дополнительный материал можно почерпнуть здесь: http://www.countries.ru/library/middle_ages/pasturo/index.htm
https://sherwood-arrow.livejournal.com/47507.html
Часть 1.
скрытый текстО том, как должны вести себя молодые люди.
Пусть Тот, кто создал человека по образу и подобию Своему, поддержит меня в моем начинании, ибо я перелагаю этот трактат с латинского на родной язык, чтобы все юноши получили должное наставление в учтивости и вежестве.
Вы, дети, кого высокое происхождение наделило изяществом, красотой и многими талантами, - именно вас я призываю прочесть эту книгу, ибо жалости достойно, когда к дворянской красоте не добавляются добродетель и хорошие манеры. А потому я обращаюсь именно к вам, а не к старикам, искушенным в управлении, благопристойности и приличном поведении; что толку давать клыки аду, подливать воду в море или подогревать огонь? Милые дети, моя книга служит тому, чтобы наставить вас; я прошу не хулить ее, но исправить там, где она в этом нуждается, и, ради вашего собственного блага, не судить о ней дурно. Я не желаю иной награды, кроме как порадовать вас и облегчить ваше обучение.
В первую очередь, я полагаю, следует разъяснить, каким образом те, кто живет в семейных домах, должны вести себя за столом, и напомнить также, что надлежит всегда быть наготове с приятными, учтивыми и добрыми словами, если вас просят развеселить компанию. В сем да поможет мне благословенная дева Мария. Как буква А есть первая в алфавите, так Богоматерь – основа всех добродетелей. А теперь, милые дети, послушайте меня. Когда вы приходите к своему господину (лорду), скажите «Храни вас бог» и смиренно, но радостно приветствуйте всех, кто там с ним присутствует. Не врывайтесь шумно, но войдите спокойным шагом, подняв голову, после чего преклоните колено только перед вашим господином и сюзереном, где бы он ни находился.
Если кто-нибудь по приходе вашем к вам обратится, смотрите на него не сводя глаз и внимайте прилежно; при сем не болтайте руками и не блуждайте взглядом по комнате, но внимательно слушайте то, что вам говорят, с видом веселым и исполнительным. Пусть будет ответ у вас наготове и пусть будет он дельным; излагайте свои мысли гладко, учтиво, но сжато, потому что многословие утомительно для мудрого слушателя, а потому со всем старанием от того воздерживайтесь.
Не садитесь сами, но будьте готовы стоять, покуда вам не предложат сесть. Не переминайтесь с ноги на ногу, не щиплите себя за руки, не прислоняйтесь к столбу в присутствии вашего господина. Кланяйтесь всякий раз, когда отвечаете ему; стойте неподвижно, пока он не заговорит. А если вы увидите, что вошел человек, который достойнее вас, поскорей отойдите назад и дайте ему место, и никоим образом не поворачивайтесь к нему спиной, если сие возможно.
Пока ваш господин пьет, сохраняйте молчание, избегая громкого смеха, болтовни, перешептывания, шуток и прочих вольностей. Если он велит вам сесть, немедленно исполните его пожелание и не препирайтесь с другими за место. Севши, не рассказывайте бесчестных историй; также всячески избегайте насмешек, и пусть ваше веселье будет скромным, простым и искренним, без издевок, чтобы не подумали, будто вы желаете ссоры.
Если кто-то похвалит вас, тотчас встаньте и сердечно поблагодарите его. Если вы видите, что ваш господин и его супруга разговаривают о хозяйстве, отойдите и не вмешивайтесь в их дела; но будьте готовы без притворства исполнить данное вам поручение, ибо так вы заслужите доброе имя, а также принести господину питье, посветить, когда стемнеет, и сделать все остальное, что потребуется. Ибо если и можно просить у Бога награды, то не следует желать ничего лучшего, кроме хороших манер.
Если ваш господин предлагает вам выпить из его собственного кубка, встаньте, чтобы его принять, и возьмите кубок обеими руками, а сделав сие, никому больше не передавайте, но верните обратно, ибо никоим образом не следует пускать господский кубок по кругу.
А теперь я коротко расскажу, что делать, когда ваш господин садится за стол. Будьте готовы принести ему чистой воды и подержать полотенце, чтобы он вытер руки. Не отходите, пока он не сядет, и пока не произнесут благодарственную молитву. Стойте рядом, пока он не велит вам сесть, и всегда будьте готовы услужить ему чистыми руками. Держите собственный нож в чистоте и наточенным, чтобы можно было должным образом нарезать свою порцию. Ведите себя учтиво и тихо и не пересказывайте непристойных историй.
Хлеб режьте ножом, а не ломайте. Положите перед собой чистую лепешку, а когда принесут похлебку, возьмите ложку и ешьте тихо. Не оставляйте ложку в миске. Не облокачивайтесь на стол и старайтесь не пачкать скатерть. Не свешивайте голову над миской, не пейте с набитым ртом. Не ковыряйте в носу, в зубах, не чистите ногти за столом. Не набивайте мясом рот до такой степени, чтобы не суметь ответить, если к вам вдруг обратятся. Перед тем как пить, дочиста вытирайте рот и руки, чтобы не запачкать чашу и чтобы ваши соседи не чувствовали отвращения. Сходным образом, не лезьте куском мяса в солонку, но насыпьте сколько нужно на лепешку, ибо так вежливее.
Не ешьте с ножа, не берите мясо руками, а если вам предлагают различные блюда, со всей учтивостью попробуйте. Если же вашу миску унесли вместе с мясом и принесли взамен другую, учтивость требует, чтобы вы тем удовольствовались и не требовали ее возвращения.
Если за столом с вами сидят незнакомые люди, и вам принесли или передали вкусное мясо, угостите их вежливо, ибо, разумеется, если у вас есть соседи, неучтивым было бы оставить себе все, что принесли вам и, подобно скряге, не предложить другим ни кусочка.
Не режьте мясо, как крестьянин, у которого такой аппетит, что он не задумывается, насколько некрасиво кромсает мясо; милые дети, будьте всегда учтивы и тонки в обращении и избегайте излишеств. Когда принесут сыр, возьмите чистую лепешку, на которой можно его резать чистым ножом. За едой старайтесь выглядеть пристойно и не болтайте языком, чтобы заслужить доброе имя и отличиться хорошими манерами.
В конце обеда вытрите ножи и положите их туда, где им надлежит находиться. Не вставайте с места, пока не вымоете руки, ибо так требует приличие. Совершив сие, встаньте с улыбкой, с шуткой или с веселым словом, ступайте к столу вашего господина и стойте там, не отходя, пока не произнесут благодарственную молитву и обед не закончится. Затем ступайте за водой, за полотенцем и полейте господину на руки.
Милые дети, из любви к вам я заклинаю вас от всего сердца, чтобы вы с охотой и радостью прочли эту книгу, и пусть всемогущий Бог, который претерпел лютые муки, сделает вас столь сведущими в вежестве, чтобы вы, сделавшись добродетельны, достигли вечного блаженства.
***
Явившись к господину в дом, В саду ли, в зале, за столом
Скинь шляпу, также капюшон, Когда тебя увидит он.
Сеньору трижды поклонись, Его приветствуй – не ленись –
На правое колено встав, И в этом будешь всяко прав,
И с непокрытой головой, Покуда не дозволят, стой.
Когда с тобой заговорят, Не отводи спокойный взгляд,
И, как учтивость нам велит, Храни всегда веселый вид,
Не тереби одежды край, Повсюду взглядом не блуждай.
Коль ты в парадный зал вошел, Где подают обед на стол,
То, укротив дурную спесь, Будь скромен и вперед не лезь.
Не подпирай столбов спиной, Как делает мужлан иной,
Будь мил, приветлив, людям рад, Тогда дела пойдут на лад.
В саду ли, в доме – не забудь: Манеры пролагают путь.
Достойным окажи почет – Достойный всех к себе влечет –
Но все ж не след бежать гурьбой, Не вызнав, кто перед тобой.
Коль ты пришел в хороший дом, Держись прилично за столом.
Почаще руки омывай И нож точить не забывай –
Им хлеб и мясо ты нарежь И лишь потом спокойно ешь.
Коль за обедом твой сосед Отмечен бременами лет,
Ему служи, ведь стыд и срам, Чтоб брал он мясо с блюда сам.
Не рвись вперед, не чуя ног, Как бы ни лаком был кусок;
Не оставляй, стыда боясь, На полотенце белом грязь,
Не вытирай салфеткой нос, А если пакость в рот занес,
Не ковыряй в зубах при всех; А также вызывает смех
И даже отвращенье тот, Кто в чашу по уши нырнет.
Когда ты говоришь иль пьешь, То отложи ломоть и нож;
Не грех поговорить умно, Но если пьет сосед вино,
То помолчи, покуда он Своею чашей увлечен.
Других насмешкой не язви – Со всеми должно жить в любви.
Запомни, юный друг: хула Немало горя принесла
И многих обратила в прах. Всегда держи себя в руках;
В собранье благородных дам Болтать без толку – стыд и срам;
Не смейся громко; не кричи, И, словно конь, не топочи;
Не всякий юмор – ко двору. Лишь с ровней разделяй игру,
Но и в веселье, милый друг, Не выставляй своих заслуг…
***
От женщины всегда требовали оставаться образцом хороших манер вне зависимости от ее положения в жизни; чем выше был ее статус, тем важней было для нее вести себя соответственно. Средневековый автор Робер де Блуа признавал, что женщины должны знать, как себя вести, и это дается им нелегко: «Если она заговаривает, кто-нибудь заметит, что она чересчур болтлива. Если она молчит, ее упрекают за то, что она не умеет вести беседу. Если женщина дружелюбна и учтива, кто-нибудь решит, что она влюблена. Если, напротив, она серьезна, то слывет гордячкой». Женщин учили держаться изящно, не вертеть плечами, спокойно смотреть вперед. Робер де Блуа пишет: «Дама должна ходить прямо, не семенить и не бегать, но и не медлить. Ее взгляд должен быть устремлен в землю перед собой. И никоим образом женщина не должна смотреть на мужчину, как ястреб на жаворонка».
Волосы, из приличия, надлежало покрывать или укладывать; ходить с распущенными волосами дозволялось только маленьким девочкам, для взрослой девушки это считалось признаком чересчур вольного нрава, как и обнаженные руки (если только женщина не занималась ручным трудом). Если женщина появлялась в платье с широкими рукавами, то непременно надевала нижнюю рубашку с узкими, чтобы случайно не обнажить предплечье. Недопустимо было дозволять прикосновения мужчине, не являющемуся членом семьи (а уж тем более держаться за руки). Вне дома женщине дозволялось идти под руку с компаньонкой или родственником (напомним, что женщина высокого происхождения вообще не появлялась вне дома в одиночестве). Работница или крестьянка, разумеется, при необходимости выходила из дому одна, но при возможности, тем не менее, отправляла с поручением сына, а если шла в пекарню или на речку, то искала общества других женщин. Женщина, вступившая в разговор с посторонним человеком, изрядно портила себе репутацию, а уж если она принимала поцелуй, хотя бы в щеку, от мужчины, который не был ей родней по крови или по браку, ее доброе имя могло серьезно пострадать.
Как для мужчин, так и для женщин верхом грубости считалось отвести взгляд от высшего по рангу. По прямому взгляду судили о душевной чистоте и честности; скрывать лицо значило расписаться в бесчестии и дурных намерениях. Также немыслимо было повернуться спиной к вышестоящему. Надлежало дождаться, пока он пройдет, или же выйти из помещения, пятясь. Как и мужчина, приветствуя вышестоящего, женщина преклоняла колено, а равному кланялась. Если дама появлялась при дворе, она преклоняла колено в дверях, и еще раз – когда доходила до середины зала. Лишь после высочайшего разрешения она могла подойти ближе.
Возлюбленный мог предложить женщине в подарок платок, ленту для волос, золотой или серебряный браслет, брошь, зеркальце, пояс, кошелек, кружев на платье, гребень, перчатки, кольцо, коробочку благовоний, туалетные принадлежности, вазу, поднос, флажок со своего копья (на память), и женщина, в общем, могла принять от возлюбленного все, что могло быть ей полезно, или просто нравилось, или напоминало о любимом, тем не менее, давая понять, что она вполне бескорыстна, хоть и принимает подарки.
«Женщина должна вести себя за столом как подобает… не окунать пальцев в подливку по самые костяшки, не пачкать губ супом, чесноком и жирным мясом, не брать слишком много кусков с блюда и не класть в рот куски слишком большие. Она должна брать кусочек кончиками пальцев и окунать его в подливку, будь она густой, жидкой или прозрачной, после чего осторожно класть в рот, чтобы ни суп, ни подливка не капнули ей на грудь. Когда женщина пьет, она должна делать это как можно аккуратнее, чтобы не пролилось ни капли, иначе окружающие подумают, что она груба и невоспитанна. Также она ни в коем случае не должна пить из кубка, если у нее полон рот. Пусть вытирает губы дочиста, чтобы ни на кубке, ни на губах не оставался жир, потому что в противном случае он попадет в вино, а это неприятно и некрасиво».
https://tal-gilas.livejournal.com/195436.html
Часть 2.
О РЫЦАРЯХ
скрытый текстК сожалению, распространенное представление о средневековых рыцарях зачастую делит их на возвышенных артуровских героев и грубых немытых гопников. Не могу не заметить, что это, скорее, крайности – а посередине, между крайностями, как водится, должна лежать НОРМА. Разумеется, для рыцарей – особенно норманнов и тех, кто усвоил эту культуру и воспитывал в ней своих детей, - представление об «идеальном рыцаре» прописано с детства. О рыцаре, который не вступает ни в какие отношения с неверными и изменниками; который не вредит даме ни делом, ни злым советом (вне зависимости от того, замужем она или девица); верно служит Богу и Королю; соблюдает посты, исправно посещает мессу и жертвует на церковь.
Мера соответствия идеалу… Были те, кто исключительно из духовных соображений, бросив семью и замок, отправлялись в Палестину. Были те, кто на своем щите писал девиз – «Не боюсь ни Бога, ни дьявола». Были те, кто платился жизнью, защищая своего лорда и его семью. И были те, кто своего сюзерена продавал и предавал.
ПОСВЯЩЕНИЕ В РЫЦАРИ
Посвящаемый преклоняет колени перед сеньором, который наносит символический удар мечом плашмя по плечу или по шее :), после чего вручает ему оружие.
ВЫЗОВ НА БОЙ
Вызов на бой, помимо традиционного бросания перчатки, может быть передан устно либо письменно (если адресат умеет читать :)). Впрочем, перчатку тоже можно прислать.
Вызов на бой посылают только равному – и принимают только от равного. Ни один рыцарь не унизится до поединка с йоменом.
Суд имеет право назначить поединок (для окончательного установления истины) как между рыцарями, так и между простолюдинами. Рыцари, в таком случае, сражаются на мечах, топорах или булавах, а йомены, как правило, на мечах или дубинках.
ПРИНЯТИЕ ВАССАЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ (Оммаж)
Вассал благородного происхождения, стоя на коленях, вкладывает свои руки в руки господина и приносит ему клятву верности, после чего получает от сеньора меч (или иной подарок) в знак установления взаимных обязательств. У вассалов неблагородного происхождения процедура та же, за исключением вручения меча. Сходным образом приносят клятву и те, кто поступает на службу – например, лесничий, поступающий на службу к шерифу.
ОБЕТЫ
Произнесенный обет подлежит неукоснительному соблюдению, каким бы странным или даже смешным он ни казался. Любой человек, из религиозных или иных соображений, может дать клятву отправиться в паломничество, не прикасаться к какому-либо определенному виду пищи, есть и пить стоя, носить на себе цепи, и т.д. – до тех пор, пока не исполнит торжественно данного обещания или пока не пройдет определенный срок.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ УЧТИВОСТИ
Крайнее проявление неуважения - не предоставить старшему по рангу то место, которое ему подобает; но и равные оказывают друг другу почести. Уступить более удобное место, обнажить голову в знак уважения – это признак хорошего воспитания; говорят, что при попытке поцеловать руку особенно щепетильной даме та иногда отдергивала ее, чтобы избежать якобы незаслуженной чести. :)
Про куртуазную любовь речи не будет в этой саге :). В Англии этот концепт (в первую очередь, распространившийся через окружение Элеоноры Аквитанской, матери Ричарда) остается изящной игрой высших сословий, читающих трактат «О любви» Андре ле Шаплена. Расцвет «куртуазной любви» в Англии наступит лишь в 13-15 вв. Тем не менее, посвящение турнирных побед и воинских подвигов благородной девице – почти непременный элемент «благородного» ухаживания. Рыцарь может носить геральдические цвета своей возлюбленной и даже предметы ее туалета, подаренные в знак любви. (Иногда по окончании турнира дамы дарили рыцарям свои украшения и детали одежды – шарф, пояс, платок, даже рукав.)
Но учтите, что английская провинция – не двор Элеоноры и не Пуатье. Так что не перебарщивайте.
ОБРАЩЕНИЯ И ПРИВЕТСТВИЯ
Обращаясь к кому-либо, необходимо помнить и правильно произносить имя и титул (ошибки могут быть чреваты неприятными последствиями). Как минимум, не забывайте добавить «сэр» при обращении к благородной особе – сэр рыцарь (если неизвестно имя), «сэр шериф», даже «сэр епископ» (и «преподобный сэр»).
К рыцарю обращаются «сэр», прибавляя имя (то есть, если рыцаря зовут Ричард Ли, к нему надлежит обращаться «сэр Ричард», но не «сэр Ли»); сходным образом, к благородной даме обращаются «леди» плюс имя («леди Элоиза», «леди Кэтрин» и т.д.). Допустимо обращение «мадам» (к замужней) и «дамуазель» (к незамужней), но это – маркер речи норманна.
Если слух не коробит – можно использовать варианты «господин» и «госпожа» при обращении к благородным особам (не «сэр шериф», а «господин шериф», и т.д.).
При обращении вассала к сюзерену допустимо обращение «милорд» (my lord).
К священнику обращаются «отец такой-то», к монахине – «мать такая-то». «Братьями» монахи называют друг друга.
Среди простолюдинов в ходу уважительное обращение «мастер» (букв. «хозяин») – так обратится подмастерье к наставнику, работник к хозяину, домочадец к главе дома, да и в принципе оно применимо к любому уважаемому лицу.
Женщин приветствуют, снимая головной убор. Человек более низкого происхождения, разумеется, обнажает голову в присутствие высокопоставленного лица, младший – в присутствие старшего.
Дворянин может приветствовать даму поцелуем в руку, более или менее равного по положению мужчину – рукопожатием. (Младший по возрасту или положению никогда не протягивает руку первым, так как ее могут просто не принять.)
Женщины, приветствуя старших по возрасту или рангу, также кланяются или слегка приседают. Обращаясь к высокопоставленному, особо значительному лицу они, как и мужчины, могут преклонить колено.
Знакомя двух равных по общественному положению людей, младшего всего представляют старшему, мужчину – женщине. Если же один из них значительно выше по рангу, ему отдается приоритет: так, благородную даму представляют епископу, а почтенного барона – молодому принцу крови.
Поклон обозначает признание первенства собеседника. Принцип «чем выше приветствуемая персона, тем ниже поклон» действует для всех сословий. Поклон, как правило, сопровождается снятием головного убора или прикосновением к нему. Вышестоящий отвечает благосклонным кивком. :) Подходя под благословение священнослужителя (особенно епископа или аббата), преклоняют колено.
Каковы бы ни были формы приветствия, основополагающий принцип всегда остается одним: младший по возрасту или низший по рангу приветствует первым. Виллан, который заметил знатную особу (и уж тем более собственного господина), но не поспешил снять шапку и поклониться, рискует быть наказанным.
Проигнорировать приветствие равного во все времена считалось оскорблением.
ЗАСТОЛЬНЫЙ ЭТИКЕТ
Совместное принятие пищи всегда было обставлено ритуалами и церемониями, так как, помимо утоления голода, оно имеет и огромное социальное значение. Люди собираются за столом, чтобы отпраздновать какое-либо событие, установить или подчеркнуть дружеские, деловые или общественные связи и, наконец, просто пообщаться. Поэтому очень важно, кто сидит ближе к хозяину, за что поднимают тосты и т. п. Пируют, как правило, за общим столом, во главе которого сидит хозяин, - а иногда для хозяина и особо почетных гостей предназначается отдельный стол. Порой его даже отгораживают специальной занавесью, особенно если предполагается приватный разговор с важным гостем.
Мужчин и женщин зачастую рассаживали попарно; нередко сидящие рядом пили из одного бокала и ели из одной тарелки (если тарелками служили хлебные лепешки, их принято было после еды отдавать беднякам). Своим господам за столом прислуживают (нарезают мясо, наливают вино) пажи и оруженосцы. Сами они сидят либо вместе со слугами, либо отдельно.
Ранг гостя определяется близостью к месту хозяина – желая обидеть пришедшего, хозяин намеренно может указать ему чересчур «низкое», неподобающее по рангу, место. Усадить рыцаря за один стол со слугами и музыкантами – серьезное оскорбление.
Если хозяин сочтет это необходимым, он может воспретить своей супруге присутствовать на пиру – либо она вместе со своими прислужницами и воспитанницами удаляется в определенный момент по приказу мужа.
На пирах обсуждаются дела, разрешаются споры, исполняются песни, происходит обмен подарками. Вооруженные конфликты в пиршественном зале, особенно во время официальных торжеств, караются строже, чем где бы то ни было.
Не выказать уважение хозяину дома (вне зависимости от того, пригласили тебя туда или ты пришел сам) значит серьезно погрешить против приличий.
О ПОДАРКАХ
Бракосочетание, поминки, посещение гостей, совершение сделки, заключение мира и многие другие важные вехи в жизни человека, как правило, сопровождаются взаимным вручением подарков. Эти дары могут иметь значительную материальную ценность, но могут быть и символическими, поскольку самым важным является то, что между людьми возникают узы дружбы или служения. При расторжении договора, помолвки и т.д. обе стороны имеют право требовать взаимного размена подарков (или возмещения стоимости, если вернуть подарок по каким-то причинам невозможно). Возвращение или непринятие подарка должно заставить подарившего задуматься – возможно, он впал в немилость?
Дополнительный материал можно почерпнуть здесь: http://www.countries.ru/library/middle_ages/pasturo/index.htm
https://sherwood-arrow.livejournal.com/47507.html
Закон и беспорядок -5. Преступления и наказания
Чем, как и за что может прилететь жителю Веселой Старой Англии за различные преступления и правонарушения.
Часть 1.
Полную юридическую ответственность, вплоть до смертной казни, юноши несут с 14 лет, девушки с 12. До достижения «сознательного возраста» подросткам, как правило, назначается наказание, вдвое меньшее по сравнению со взрослыми. Ребенка младше десяти лет, с вероятностью, не наказывая по суду, отдадут родителям или опекунам для вразумления.
Священники и рыцари из орденов не подлежат светскому суду. Совершивший преступление тамплиер или госпитальер предстает перед судом своего Ордена; провинившийся священник – перед церковным судом.
скрытый текстБлагородные особы не подвергаются ни позорящим наказаниям, ни смертной казни через повешение – ТОЛЬКО в случае измены. Вообще, у благородных куда больше лазеек, нежели у простолюдинов – например, они могут добиться снисхождения в «суде равных» (суде графства) либо обратиться с апелляцией напрямую к королю. Даже за разбой, за который йомена с вероятностью, повесят, благородный рыцарь имеет шанс отделаться тюремной отсидкой, а затем подпасть под амнистию.
Конфискация имущества по суду ВСЕГДА производится в пользу короля (казны).
ИТАК
Убийство умышленное. Смертная казнь через повешение (для неблагородных) или через обезглавливание (для благородных); для благородных особ возможно долгoе или пожизненное тюремное заключение (по личному решению короля).
НО: Убийство простолюдина не считается для рыцаря преступлением. Рыцарь может убить простолюдина, если сочтет себя оскорбленным, и это будет "достаточно спровоцированное" убийство. За убийство крестьянина благородная особа, скорее всего, отделается штрафом.
Для крестьянина (серва или йомена) убийство лорда приравнивается к измене.
Убийство аутло преступлением не считается.
Убийство неумышленное . Денежный штраф в пользу семьи погибшего, тюремное заключение или изгнание из страны (навсегда или на некоторый срок).
Убийство противника на судебном поединке или на турнире, а также убийство при самообороне преступлением не считаются.
Чтобы убийство было сочтено «простительным», оно должно быть достаточно обоснованным.
Мужеубийство. Женщина за убийство мужа может быть сожжена или зарыта живой в землю. Мужеубийство приравнивается к измене.
Женоубийство расценивается как обычное преступление - т.е., за "неоправданное" (неспровоцированное) убийство мужчину вешают.
Измена королю/сеньору . Смертная казнь через повешение. Благородные сэры предварительно подвергаются бесчестию (лишению рыцарского звания); до виселицы их везут в крестьянской телеге или тащат вслед за лошадью. Конфискация имущества в пользу короля (казны).
Изнасилование . Смертная казнь.
В некоторых случаях возможен «договорной» вариант – если обе стороны согласны, насильник обязан жениться на своей жертве. Но в данном случае требуется согласие не только самой пострадавшей, но и ее семьи.
Пособничество преступнику, изменнику, аутло; сокрытие; недонесение; оказание помощи . Смертная казнь через повешение. Также община либо семья платит крупный штраф. Конфискация имущества.
Приравнивается к измене.
Изготовление фальшивых монет . Смертная казнь через повешение или сожжение. Приравнивается к измене.
Отравление .Смертная казнь через сожжение
Колдовство/ересь . Смертная казнь через повешение
Неявка в суд/бегство от правосудия . Объявление вне закона (аутло). Конфискация имущества.
Мужеложество и инцест . Смертная казнь через повешение
За «косвенный инцест» - например, любовную связь с падчерицей или пасынком – обычно выплачивается штраф и назначается церковное покаяние (виновник может быть временно отлучен от церкви).
Браконьерство . Смертная казнь через повешение. В случае смягчения наказания (для старика или малолетнего) смертная казнь может быть заменена на отрубание руки /пальцев (как правило, указательного и среднего, чтобы впредь нельзя было натянуть тетиву) или лишение глаза. Сходным образом за преступление платится и собака браконьера – ее вешают или отрубают лапу.
Грабеж и разбой . Смертная казнь через повешение, вне зависимости от похищенной суммы.
Вооруженное нападение на слуг короля . Смертная казнь.
МЕЛКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВОНАРУШЕНИЯ)
Воровство денег или имущества на сумму до 1 шиллинга (до полушиллинга, если украл из церкви, из общественной бани или у своего хозяина)
- при первой поимке: клеймение/порка/кратковременное тюремное заключение;
- при второй поимке: нанесение более серьезного увечья (отсечение ушей, лишение глаза) и изгнание из города;
- при третьей поимке – смертная казнь через повешение.
Воровство денег или имущества на сумму свыше шиллинга (свыше полушиллинга, если украл из церкви, из общественной бани или у своего хозяина). Смертная казнь через повешение.
Проституция, сводничество, содержание притона . Штраф, тюремное заключение/церковное покаяние, изгнание из города.
«С каждой публичной женщины берут четыре пенса штрафа после первого ареста; если она продолжает заниматься своим ремеслом, то должна предстать перед шерифом, который официально изгоняет ее из королевского манора; в третий раз ее сажают в тюрьму и отрезают волосы; а в четвертый раз могут обезобразить, например отрезать верхнюю губу» .
Причинение материального ущерба казне (преграждение общественной дороги, нелегальное возведение построек, наличие деревянного дымохода вместо железного и т.д.). Штраф (возрастает в соответствии со сроком давности).
Причинение физического вреда, увечий . «Если кто устроит в городе драку, а также обнажит меч или нож, должно у него отобрать оружие. И если он прольет кровь, то должно его оштрафовать, а если он не в состоянии заплатить, то заключить его в тюрьму. Если он чей-то слуга или подмастерье, то хозяин вправе наказать его по своему усмотрению».
Нарушение общественного спокойствия (скандал, ссора, сплетни) . Тако же – укрытие чужих беглых слуг и детей «Наказываются местным бейлифом по усмотрению» (штраф, порка, колодки, позорный столб, для женщин – церковное покаяние).
Порицание административных лиц . Штраф.
Нелицензированная торговля (например, продажа пива и эля без вывески) . Штраф. Виновник может быть прощен по бедности.
Контрабанда. Смертная казнь через повешение. На данный момент особо запрещено вывозить из страны шерсть, сукно, зерно.
Мошенничество (обмер, недовес, несоответствие качества и т.д.) Штраф, позорный столб, возможно – изгнание из гильдии
Отсутствие дозволения на брак . Рыцарь-вассал обязан просить у своего сеньора позволения на выдачу замуж дочери-наследницы (барон – непосредственно у короля); серв обязан просить разрешения у своего хозяина. Несоблюдение карается у благородных лиц – штрафом, возможно даже тюремное заключение и конфискация имущества; среди сервов брак, заключенный без дозволения, может считаться недействительным.
Загрязнение общественных территорий (выливание помоев на улицу, выбрасывание очисток на общественный выгон и т.д.). Штраф.
Долги . Заключение в тюрьму (пока родня, гильдия или община не соберет надлежащую сумму)
Потрава . Штраф
Нарушение границ чужого владения .Штраф
Лжесвидетельство . Штраф (в пользу суда)
Блуд, прелюбодеяние (рождение ребенка вне брака) . Штраф в пользу лорда; незаконное сожительство может быть расторгнуто в принудительном порядке (например, мужчину и женщину могут вынудить под присягой отказаться друг от друга).
Отсутствие разрешения на сбор хвороста в лесу . Штраф, колодки и т.д.
Словесное оскорбление (назвать грабителем, ростовщиком, ублюдком и т.д.). Штраф в пользу истца (за заключение мира)
Бродяжничество, «сомнительное поведение», хождение по улицам после сигнала к тушению огней . Арест и содержание под стражей до выяснения обстоятельств.
Нелицензированное занятие медициной .Колодки.
Работа после сигнала к тушению огней или по воскресеньям (по воскресеньям разрешается работать только на себя, но не изготовлять изделия для продажи). Штраф.
Хождение по городу с мечом ы мирное время(для простых горожан и крестьян). Изъятие оружия, штраф.
Часть 2.
Англии есть три вида судов - манориальный, королевский и церковный.
скрытый текстМанориальный суд (с лордом в качестве судьи и выборными присяжными из числа деревенских) разбирается с большинством преступлений, за исключением особо тяжких (разбой и грабеж, убийство слуг короля и т.п.). Чаще всего манориальный суд разбирает неуплаты налогов, драки и т.п.
На "сессии" манориального суда обязательно должны присутствовать все местные. Работает принцип круговой поруки: если кто-то из деревенских провинился, то остальные обязаны доставить его на суд.
Для тяжких и особо тяжких преступлений существует суд королевский, осуществляемый шерифом или иным представителем королевской власти. Дворянам он может назначить судебный поединок, любому подсудимому - ordeal, т.е. испытание огнем и водой (ordeal будут отменены только в 1215 г.)
О церковном суде сказано ниже.
Простолюдинов казнят обычно повешением, благородных - отсечением головы.
За большинство мелких нарушений назначают штрафы.
За некоторые преступления (например, за злостное бродяжничество) простолюдина могут продать в сервы.
Тюремное заключение - нечастая мера наказания, обычно в тюрьме держат арестованных до суда.
Дворяне позорящим наказаниям не подвергаются, кроме как за преступления ранга государственных (измена, заговор и т.п.). Дворяне вместо этого платят штраф.
Пол и возраст смягчающими обстоятельствами не являются: десятилетнему за кражу или браконьерство прилетит так же, как и тридцатилетнему.
За преступления серва отвечает хозяин. Как правило, денежно.
I. Что касается особ неблагородных, сиречь свободнорожденных простолюдинов.
1. Особо тяжкие преступления.
Убийство, грабеж, поджог, нападение на слуг короля и закона, пособничество убийцам и разбойникам, кража в особо крупных размерах (свыше шиллинга), браконьерство (убийство дичи стоимостью свыше шиллинга - фактически, все, что крупнее куропатки.)
Карается смертью через повешение.
2. Кража имущества на сумму до 1 шиллинга.
При первой поимке - колодки, порка, кратковременное заключение в тюрьму. При второй поимке - клеймо, либо отрубание пальцев или кисти, либо лишение глаза.
При третьей поимке - повешение.
3. Неуплата налогов.
Первый прецедент - колодки, порка. Второй прецедент - клеймо, либо отрубание пальцев или кисти, либо лишение глаза, либо тюремное заключение, пока семья или община не внесет деньги.
Третий прецедент - повешение.
Также за неуплату налогов, равно как и за невыполнение обязательств по долговым распискам, имущество преступника может быть продано с торгов. Если вырученных денег мало, неплательщика помещают в долговую яму. Если должник неимущий, его отдают внаем до покрытия суммы долга с процентами.
4. Нарушения общественного спокойствия.
Драка, богохульство, скандал или драка в церкви, непристойное поведение и т.д. Колодки, позорный столб (или "позорный стул" в церкви - как правило, для женщин), порка, штрафы, клеймо (например, на кисти).
II. Что касается особ благородного происхождения.
1. Убийство.
Убийство одним благородным сэром другого благородного сэра без причины влечет за собой суд и разбирательство. Причиной, дозволяющей бой и убийство, является судебный поединок, турнирный поединок или общая турнирная схватка, официальный вызов на бой (хотя на последнее могут посмотреть косо).
Если благородный сэр на суде докажет, что имел веские причины убить другого благородного сэра (например, за оскорбление чести, порочащие или изменнические высказывания и т.д.) - то перед законом он чист.
Разбирательство убившего с родней убитого остается задачей убившего (мириться, платить деньги - "отступное", выдать дочку замуж за брата покойного и т.д.).
Если благородный сэр на суде не сумел оправдаться и не попал под амнистию - смертная казнь через отсечение головы.
2. Нарушения общественного спокойствия.
В большинстве случаев подобные мелкие правонарушения, совершенные дворянами, разбираются кулуарно, если, конечно, это не городской погром (за такое - уже королевский суд). Так, если благородные сэры вынесли окно в церкви - ну, протрезвеют, внесут пожертвование, отбудут епитимью. Если при этом набили лицо приходскому священнику - пожертвование будет побольше, а епитимья подлиннее. Настоятельно рекомендуется в таких случаях сходить к исповеди и покаяться в совершенном грехе.
Бить лицо епископу и его приближенным не рекомендуется из соображений безопасности: можно огрести вплоть до отлучения.
III. Церковные наказания.
Ограбление церкви, нападение на священнослужителя и убийство священника - дело передается в руки светской власти. Церковь, со своей стороны, может дополнительно наложить отлучение на преступника.
Неуплата десятины, проявление неуважения к служителям церкви, нехождение на службы, незаконное сожительство и прижитие ребенка и т.д. - от временного отлучения (пока не покается) до публичного покаяния или суровой епитимьи.
Ересь в рамках данной игры не рассматривается.
Дьяволопоклонничество, колдовство - церковное покаяние, смерть через повешение.
IV. Круговая порука.
За преступление, совершенное одним жителем деревни, чаще всего отвечает вся деревня. В частности, недоимка по налогам может быть разложена на всю деревню.
Если в деревне или вблизи от нее убит норманн, то деревня платит штраф. Штрафа можно избежать, если доказать, что это не норманн.
Если в деревне совершено убийство, и убийца - из числа деревенских, жители деревни должны разыскать и выдать убийцу, иначе могут быть неприятности вплоть до взятия заложников. Если убийца - не местный, и это удалось доказать, то деревне ничего кроме положенного законом штрафа не грозит.
V. Аутло (outlaw) - объявление вне закона
Объявить вне закона могут как простолюдина, так и благородного, за:
- неявку на суд / бегство с места преступления
- пособничество другим аутло
Непосредственно за убийство, разбой или грабеж
эта мера наказания не применяется, но обычно считается, что "злостный разбойник" не является на суд каждый раз, как на кого-то нападет.
Фактически аутло мертв для закона. Аутло можно безнаказанно убить, часто за голову такого преступника назначается награда.
Аутло лишается всех положений и привилегий, если таковые имел, включая привилегии дворянства.
Аутло не может владеть имуществом (передается наследникам или в казну).
Семейные связи аутло могут считаться расторгнутыми.
Запрещено оказывать аутло любую помощь, в т.ч. давать ему кров, пищу и одежду, и вообще вступать с ним в какие бы то ни было отношения.
Если аутло входил в некую общину сервов, общину могут серьезно прижать, требуя его выдачи (вот чтоб связали и выдали, как в следующих раз заявится!), могут взять заложниками несколько человек, чтоб сам сдался, если ему односельчане дороги.
Йоменскую общину тоже могут прижать, но йоменам проще откреститься - мол, связей не поддерживаем, не видели и видеть не желаем. Кроме того, йомены могут сняться и уйти хоть в другое графство, тогда как сервы привязаны к земле.
https://sherwood-arrow.livejournal.com/23735.html
Несколько судебных прецедентов
Манориальный суд Уэйкфилда, 1274 г.
скрытый текст
Сижу, закопавшись в разнообразные двенадцати-тринадцативечные Books of fees, pipe rolls, Kentish rolls и т.д. О, редкая птица долетит до таких вещей, как Kentish или Winchester rolls, не говоря уже про финансовые отчеты по отдельным манорам, – может, и не пригодится, но какое же наслаждение это разбирать… Такие прелести временами вылезают. Вдобавок уходят некоторые фанфиковские и околофанфиковские глюки – например, когда узнаешь, что в начале 12 в. беглого серва можно было беспрепятственно ловить _только_ четыре дня, а после этого - _только_ в том случае, если он появится на земле бывшего лорда; что продаваться в сервы самостоятельно за долги либо недоимку вообще было не принято; что женщина могла наследовать даже землю, связанную с military tenure, и т.д. А если учесть, что на начало века там вообще ничерта не устоялось и порядки порой менялись быстро… эка, ввел принц Джон свой carucage, да всего шесть раз успел его собрать – пришлось отменить…
Суд в Бертоне, в четверг (праздник св. Луки Евангелиста, 18 октября), указанного года. Ричард Родс дает два шиллинга, чтобы примириться с Элиасом дель Барнсайдом (букв. have licence of concord), за то, что назвал его грабителем. При поручительстве Ричарда Грейва.
Томас Фентон, лесничий, объявил, что в лесу найден убитый олень. В селениях Холн, Олстэнли, Туинг и Картуорт было проведено расследование, и жители под присягой показали, что не знают, кто виновен, но полагают, что олень был ранен за пределами графских владений, а затем вошел на графские земли и умер там от раны.
Джон Мигли против Джона, сына Роберта Соурби, утверждает, что Джон назвал его ростовщиком, что ответчик отрицает. Ответчик доказал свою правоту и был оправдан, истец оштрафован на 12 пенсов.
Джордан, сын Томаса Нортойрэма, жалуется на Джона, сына Роджера, говоря, что названный Джон убил принадлежавшую ему кобылу, а именно сначала гонялся за ней, а потом сел верхом и загнал ее до смерти. Джон, явившись в суд, это отрицает. Назначено расследование; опрошенные соседи под присягой показывают, что истец прав. Джону велено заплатить Джордану за кобылу, а также штраф; поручитель Адам Ойрэм. Освобожден от уплаты по бедности.
Джордан Шейклтонстол, Нелл Уинтер, Джон Льювкин и Уильям, сын Элко Шейклтонстола, обвиняются в убийстве оленя. Остаются под поручительством сэра Ричарда де Торнхилла до следующего суда в Уэйкфилде.
Гилберт дель Боз и Джон ле Барн назначены лесничими в Гиперуме и Шайпдене; они поклялись верно и честно стеречь графские леса и дичь и выказывать свою преданность.
Джордан Дин платит полмарки за неявку в суд и за то, что разрушил графский загон, а потом сбежал от судебного пристава. Найденные Джорданом поручители, Ричард и Генри Копли, подтвердили, что ответчик от отношению к приставу и всем остальным был поведения доброго и мирного.
Элис, жена Бауглера, взломала замок на амбаре Роберта, сына Генри Крайглистона, и украла четыре снопа пшеницы; Роберт погнался за ней, отнял зерно и отпустил. Оштрафована на 13 шиллингов 4 пенса, поручитель Ричард Грейв.
(интересно, до суда дело дошло, потому что Роберт сам пожаловался, ибо непорядок, или же были свидетели кражи? И интересно, чего стоило Элис уплатить такой штраф – немаленький, надо сказать – если ответчица, видимо, настолько бедна, что зерно ворует?)
Роберт Фокс против Джербо Олвинтхорпа и Уильяма Фертинга; утверждает, что в воскресенье накануне дня св. Луки они забрали корову Уильяма Фуллерса, в обмен за кусок дуба (branch) ценой в 4 шиллинга, насильно и несправедливо, и отказались отдавать. Ответчики сказали, что забрали корову справедливо, за долг в 4 шиллинга, каковую сумму Роберт был им должен за помянутое дерево. Роберт, явившись в суд, говорит, что ничего им не должен. Дело отложено.
Агнесс Лэмбот против Адама, сына Ричарда Олвинхорпа. Утверждает, что он избил ее; ответчик это отрицает. Назначено расследование. После того как опросили жителей Олвинхорпа, стало известно, что ответчик действительно избил ее, потому что она говорила оскорбительные слова его жене. Ответчик оштрафован на 12 пенсов и должен заплатить Агнесс за ущерб; истица оштрафована на такую же сумму в пользу жены Адама.
Изольда Сент-Освальд против Джека Ирландца, схваченного и арестованного за кражу. Говорит, что в воскресенье накануне Рождества, ночью, он украл у ней платье, отделанное черной овчиной, стоимостью в 8 шиллингов 6 пенсов, которое находилось у нее на хранении. Ответчик предстал перед судом и, в присутствии управляющего и коронера (?), сам признался в преступлении. Приговорен к повешению.
(интересно, при чем тут коронер, который вообще-то разбирает всякое смертоубийство, но отнюдь не покражу. Или мы чего-то не знаем о Джеке Ирландце)
Назначено следствие в деревне Холнсфрит по поводу того, виновен ли Адам Стрейкэйс в каком-либо преступлении, имеющем отношение к сломанной и окровавленной стреле, найденной в Холнском лесу. Адам под присягой уверяет, что не виновен и что ничего о стреле не знает, за исключением того, что нашел ее и по собственной глупости забрал и спрятал в своем доме. По суду оправдан.
(на самом деле, около ста дел за год в данном манориальном суде – и _один_ смертный приговор, все остальное штрафы; иски за браконьерство преимущественно откладываются или переносятся – а жаль, любопытно было бы взглянуть, как разрешилось хоть одно такое дело)
***
Запись всяких приходов-расходов (это уже Винчестер)
Вознаграждение управляющему, 5 шиллингов; уплата за починку моста 5 шиллингов; плата одному лесничему 4 шиллинга, двум сторожам 4 шиллинга; одному косцу из Уизерингтона 20 пенсов; 14 возчикам из Даунтона, Уика и Нантона, за год, 28 шиллингов; двум возчикам из Уизерингтона за год 4 шиллинга 4 пенса, двум возчикам за полгода – 2 шиллинга; одному свинопасу, одному волопасу, одному коровьему пастуху – за год 6 шиллингов; троим овечьим пастухам из Уика, Барфорда и Нантона за год 6 шиллингов; одному пастуху из Уизерингтона за год 20 пенсов.
На содержание соборного настоятеля Джона, к Рождеству (букв. «к рождественскому сбору налогов»), 7 фунтов 10 шиллингов. К Пасхе, тому же Джону, 8 фунтов. Ему же – 8 фунтов к Иванову дню. Ему же – к Михайлову дню 8 фунтов 10 шиллингов. Ему же – за проданное на корню зерно 26 фунтов. Ему же – за сыры (!) и зерно 20 фунтов 16 шиллингов 10 пенсов. Ему же – за шерсть 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса. Ему же – выплата таллажа в 39 фунтов. Итого: 134 фунта 10 шиллингов 2 пенса
***
А вот здесь – всякие злоупотребления.
Роберт де Онби покусился на землю у реки Уэлланд, принадлежащую абботу Петерборо, возведя запруду в названной реке – далее, чем ему было дозволено – двадцати футов в длину и двух в высоту, причинив городу ущерб в 12 пенсов в год. Сделал он это семь лет назад.
Говорят, что Ричард де Уордли покусился на королевскую дорогу (Сент-Мэри-Стрит), выстроив ступеньки восьми футов длиной и четырех футов шириной на входе в свой погреб, что нанесло городу и всем, кто ходил мимо, ущерб в 2 шиллинга в год. Сделал он это восемь лет назад.
(интересно, как высчитывается сумма ущерба? Друзья-юристы, я себе всю голову сломал)
Типичный донос:
Настоятель св. Леонарда, что под Стэмфордом, владеет несколькими домами в приходе св. Марии у стэнфордского моста, которые приносят ему две марки в год. Он получил их 16 лет назад, в дар от Дэвида сына Уильяма, под чьим поручительством и за какие заслуги – неизвестно.
Ну а шерифятник и сопредельные отродясь бесчинствовали, ясно…
Говорят, что бейлифы из Стэмфорда, Филим де Стэмборн и его помощники, незаконно взяли 4 шиллинга с Генри Бронда, сказав, что его жена не соблюдает указанную меру галлона.
Говорят, что Уолтер Дрэгон (фамилия-то, а? или прозвище…), графский бейлиф, и его помощники, незаконно взяли 4 шиллинга с Уолтера Норманна за позволение забрать телегу (под тем предлогом, что он-де им должен названную сумму).
Говорят, что Уолтер Дрэгон, сенешаль графа Уоррена, Эндрю Арктел и Александер Лукас, коронеры из Стэмфорда, Мэтью Истон, Люк Уэлдон, Эндрю Мор и Уолтер Клерк пришли в дом Томаса Совиджа и вошли к нему в спальню. Там они взломали сундук и взяли серебряную чашу ценой в 30 шиллингов и деревянный кубок ценой в 10 шиллингов, оскорбив названного Томаса и преподло обвинив его в укрывательстве воров. Взятые вещи они не возвращали, пока Томас не уплатил им четыре шиллинга.
https://tal-gilas.livejournal.com/104888.html
Манориальный суд Тутинга, 1250-е гг.
***
скрытый текстВдова Джейн Болдри пришла в суд с жалобой, что ее-де, которая вдовеет честно уже 14 лет и все это время ходит в одну и ту же церковь, соседи прозвали шлюхой за то, что она не желает вторично выходить замуж, заподозрив в том, что, значит, она, Джейн Болдри, принимает мужчин. Однажды, когда она, как обычно, пошла в церковь, прихожане вытащили ее со скамьи, где она всегда сидела, вывели из церкви и отвели в городскую тюрьму.
Джон Р. в суде заявляет, что его соседка Энн Ламберт - публичная женщина, на том основании, что когда-де он на реке увидел, как у нее задралась юбка, она ее не одернула тотчас и ему отвернуться не приказала; посему Джон Р. требует, чтобы помянутую Энн поставили к позорному столбу как бесчестную. Энн же заявляет, что Джон-де на нее наговаривает со зла, потому как она не уступила его домогательствам, и муж ее, и вся ее родня за нее поручились, что она честная женщина. Джону приказано уплатить штраф за клевету. Ну не дурак ли?.. Ведь родня помянутой Энн Ламберт ему небось еще и рыло начистила шо мама не горюй:)
Генри Уоткину запрещено ходить ночью вокруг деревни с луком и стрелами, потому что куры и гусыни пугаются и не хотят нестись. Штраф 12 пенсов. йожин с бажин, понимаешь...
задачка для любителей математуры. Сравните две величины :)
Уильям Бат платит 6 пенсов за то, что его свиньи причинили лорду ущерб.
Агнесс Фитт родила ребенка вне брака; должна уплатить 2 шиллинга 8 пенсов.
"1205 г. Мэйбел, вдова графа Хью Бардольфа, заплатила 2000 марок и пять лошадей за то, чтобы ее не принуждали выходить замуж и чтобы она могла остаться вдовой, сколько ей вздумается. В том же году графиня Уорик заплатила тысячу марок и 10 лошадей за то, чтобы ей позволили остаться вдовой и не принуждали к замужеству".
https://tal-gilas.livejournal.com/109625.html
Часть 1.
Полную юридическую ответственность, вплоть до смертной казни, юноши несут с 14 лет, девушки с 12. До достижения «сознательного возраста» подросткам, как правило, назначается наказание, вдвое меньшее по сравнению со взрослыми. Ребенка младше десяти лет, с вероятностью, не наказывая по суду, отдадут родителям или опекунам для вразумления.
Священники и рыцари из орденов не подлежат светскому суду. Совершивший преступление тамплиер или госпитальер предстает перед судом своего Ордена; провинившийся священник – перед церковным судом.
скрытый текстБлагородные особы не подвергаются ни позорящим наказаниям, ни смертной казни через повешение – ТОЛЬКО в случае измены. Вообще, у благородных куда больше лазеек, нежели у простолюдинов – например, они могут добиться снисхождения в «суде равных» (суде графства) либо обратиться с апелляцией напрямую к королю. Даже за разбой, за который йомена с вероятностью, повесят, благородный рыцарь имеет шанс отделаться тюремной отсидкой, а затем подпасть под амнистию.
Конфискация имущества по суду ВСЕГДА производится в пользу короля (казны).
ИТАК
Убийство умышленное. Смертная казнь через повешение (для неблагородных) или через обезглавливание (для благородных); для благородных особ возможно долгoе или пожизненное тюремное заключение (по личному решению короля).
НО: Убийство простолюдина не считается для рыцаря преступлением. Рыцарь может убить простолюдина, если сочтет себя оскорбленным, и это будет "достаточно спровоцированное" убийство. За убийство крестьянина благородная особа, скорее всего, отделается штрафом.
Для крестьянина (серва или йомена) убийство лорда приравнивается к измене.
Убийство аутло преступлением не считается.
Убийство неумышленное . Денежный штраф в пользу семьи погибшего, тюремное заключение или изгнание из страны (навсегда или на некоторый срок).
Убийство противника на судебном поединке или на турнире, а также убийство при самообороне преступлением не считаются.
Чтобы убийство было сочтено «простительным», оно должно быть достаточно обоснованным.
Мужеубийство. Женщина за убийство мужа может быть сожжена или зарыта живой в землю. Мужеубийство приравнивается к измене.
Женоубийство расценивается как обычное преступление - т.е., за "неоправданное" (неспровоцированное) убийство мужчину вешают.
Измена королю/сеньору . Смертная казнь через повешение. Благородные сэры предварительно подвергаются бесчестию (лишению рыцарского звания); до виселицы их везут в крестьянской телеге или тащат вслед за лошадью. Конфискация имущества в пользу короля (казны).
Изнасилование . Смертная казнь.
В некоторых случаях возможен «договорной» вариант – если обе стороны согласны, насильник обязан жениться на своей жертве. Но в данном случае требуется согласие не только самой пострадавшей, но и ее семьи.
Пособничество преступнику, изменнику, аутло; сокрытие; недонесение; оказание помощи . Смертная казнь через повешение. Также община либо семья платит крупный штраф. Конфискация имущества.
Приравнивается к измене.
Изготовление фальшивых монет . Смертная казнь через повешение или сожжение. Приравнивается к измене.
Отравление .Смертная казнь через сожжение
Колдовство/ересь . Смертная казнь через повешение
Неявка в суд/бегство от правосудия . Объявление вне закона (аутло). Конфискация имущества.
Мужеложество и инцест . Смертная казнь через повешение
За «косвенный инцест» - например, любовную связь с падчерицей или пасынком – обычно выплачивается штраф и назначается церковное покаяние (виновник может быть временно отлучен от церкви).
Браконьерство . Смертная казнь через повешение. В случае смягчения наказания (для старика или малолетнего) смертная казнь может быть заменена на отрубание руки /пальцев (как правило, указательного и среднего, чтобы впредь нельзя было натянуть тетиву) или лишение глаза. Сходным образом за преступление платится и собака браконьера – ее вешают или отрубают лапу.
Грабеж и разбой . Смертная казнь через повешение, вне зависимости от похищенной суммы.
Вооруженное нападение на слуг короля . Смертная казнь.
МЕЛКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВОНАРУШЕНИЯ)
Воровство денег или имущества на сумму до 1 шиллинга (до полушиллинга, если украл из церкви, из общественной бани или у своего хозяина)
- при первой поимке: клеймение/порка/кратковременное тюремное заключение;
- при второй поимке: нанесение более серьезного увечья (отсечение ушей, лишение глаза) и изгнание из города;
- при третьей поимке – смертная казнь через повешение.
Воровство денег или имущества на сумму свыше шиллинга (свыше полушиллинга, если украл из церкви, из общественной бани или у своего хозяина). Смертная казнь через повешение.
Проституция, сводничество, содержание притона . Штраф, тюремное заключение/церковное покаяние, изгнание из города.
«С каждой публичной женщины берут четыре пенса штрафа после первого ареста; если она продолжает заниматься своим ремеслом, то должна предстать перед шерифом, который официально изгоняет ее из королевского манора; в третий раз ее сажают в тюрьму и отрезают волосы; а в четвертый раз могут обезобразить, например отрезать верхнюю губу» .
Причинение материального ущерба казне (преграждение общественной дороги, нелегальное возведение построек, наличие деревянного дымохода вместо железного и т.д.). Штраф (возрастает в соответствии со сроком давности).
Причинение физического вреда, увечий . «Если кто устроит в городе драку, а также обнажит меч или нож, должно у него отобрать оружие. И если он прольет кровь, то должно его оштрафовать, а если он не в состоянии заплатить, то заключить его в тюрьму. Если он чей-то слуга или подмастерье, то хозяин вправе наказать его по своему усмотрению».
Нарушение общественного спокойствия (скандал, ссора, сплетни) . Тако же – укрытие чужих беглых слуг и детей «Наказываются местным бейлифом по усмотрению» (штраф, порка, колодки, позорный столб, для женщин – церковное покаяние).
Порицание административных лиц . Штраф.
Нелицензированная торговля (например, продажа пива и эля без вывески) . Штраф. Виновник может быть прощен по бедности.
Контрабанда. Смертная казнь через повешение. На данный момент особо запрещено вывозить из страны шерсть, сукно, зерно.
Мошенничество (обмер, недовес, несоответствие качества и т.д.) Штраф, позорный столб, возможно – изгнание из гильдии
Отсутствие дозволения на брак . Рыцарь-вассал обязан просить у своего сеньора позволения на выдачу замуж дочери-наследницы (барон – непосредственно у короля); серв обязан просить разрешения у своего хозяина. Несоблюдение карается у благородных лиц – штрафом, возможно даже тюремное заключение и конфискация имущества; среди сервов брак, заключенный без дозволения, может считаться недействительным.
Загрязнение общественных территорий (выливание помоев на улицу, выбрасывание очисток на общественный выгон и т.д.). Штраф.
Долги . Заключение в тюрьму (пока родня, гильдия или община не соберет надлежащую сумму)
Потрава . Штраф
Нарушение границ чужого владения .Штраф
Лжесвидетельство . Штраф (в пользу суда)
Блуд, прелюбодеяние (рождение ребенка вне брака) . Штраф в пользу лорда; незаконное сожительство может быть расторгнуто в принудительном порядке (например, мужчину и женщину могут вынудить под присягой отказаться друг от друга).
Отсутствие разрешения на сбор хвороста в лесу . Штраф, колодки и т.д.
Словесное оскорбление (назвать грабителем, ростовщиком, ублюдком и т.д.). Штраф в пользу истца (за заключение мира)
Бродяжничество, «сомнительное поведение», хождение по улицам после сигнала к тушению огней . Арест и содержание под стражей до выяснения обстоятельств.
Нелицензированное занятие медициной .Колодки.
Работа после сигнала к тушению огней или по воскресеньям (по воскресеньям разрешается работать только на себя, но не изготовлять изделия для продажи). Штраф.
Хождение по городу с мечом ы мирное время(для простых горожан и крестьян). Изъятие оружия, штраф.
Часть 2.
Англии есть три вида судов - манориальный, королевский и церковный.
скрытый текстМанориальный суд (с лордом в качестве судьи и выборными присяжными из числа деревенских) разбирается с большинством преступлений, за исключением особо тяжких (разбой и грабеж, убийство слуг короля и т.п.). Чаще всего манориальный суд разбирает неуплаты налогов, драки и т.п.
На "сессии" манориального суда обязательно должны присутствовать все местные. Работает принцип круговой поруки: если кто-то из деревенских провинился, то остальные обязаны доставить его на суд.
Для тяжких и особо тяжких преступлений существует суд королевский, осуществляемый шерифом или иным представителем королевской власти. Дворянам он может назначить судебный поединок, любому подсудимому - ordeal, т.е. испытание огнем и водой (ordeal будут отменены только в 1215 г.)
О церковном суде сказано ниже.
Простолюдинов казнят обычно повешением, благородных - отсечением головы.
За большинство мелких нарушений назначают штрафы.
За некоторые преступления (например, за злостное бродяжничество) простолюдина могут продать в сервы.
Тюремное заключение - нечастая мера наказания, обычно в тюрьме держат арестованных до суда.
Дворяне позорящим наказаниям не подвергаются, кроме как за преступления ранга государственных (измена, заговор и т.п.). Дворяне вместо этого платят штраф.
Пол и возраст смягчающими обстоятельствами не являются: десятилетнему за кражу или браконьерство прилетит так же, как и тридцатилетнему.
За преступления серва отвечает хозяин. Как правило, денежно.
I. Что касается особ неблагородных, сиречь свободнорожденных простолюдинов.
1. Особо тяжкие преступления.
Убийство, грабеж, поджог, нападение на слуг короля и закона, пособничество убийцам и разбойникам, кража в особо крупных размерах (свыше шиллинга), браконьерство (убийство дичи стоимостью свыше шиллинга - фактически, все, что крупнее куропатки.)
Карается смертью через повешение.
2. Кража имущества на сумму до 1 шиллинга.
При первой поимке - колодки, порка, кратковременное заключение в тюрьму. При второй поимке - клеймо, либо отрубание пальцев или кисти, либо лишение глаза.
При третьей поимке - повешение.
3. Неуплата налогов.
Первый прецедент - колодки, порка. Второй прецедент - клеймо, либо отрубание пальцев или кисти, либо лишение глаза, либо тюремное заключение, пока семья или община не внесет деньги.
Третий прецедент - повешение.
Также за неуплату налогов, равно как и за невыполнение обязательств по долговым распискам, имущество преступника может быть продано с торгов. Если вырученных денег мало, неплательщика помещают в долговую яму. Если должник неимущий, его отдают внаем до покрытия суммы долга с процентами.
4. Нарушения общественного спокойствия.
Драка, богохульство, скандал или драка в церкви, непристойное поведение и т.д. Колодки, позорный столб (или "позорный стул" в церкви - как правило, для женщин), порка, штрафы, клеймо (например, на кисти).
II. Что касается особ благородного происхождения.
1. Убийство.
Убийство одним благородным сэром другого благородного сэра без причины влечет за собой суд и разбирательство. Причиной, дозволяющей бой и убийство, является судебный поединок, турнирный поединок или общая турнирная схватка, официальный вызов на бой (хотя на последнее могут посмотреть косо).
Если благородный сэр на суде докажет, что имел веские причины убить другого благородного сэра (например, за оскорбление чести, порочащие или изменнические высказывания и т.д.) - то перед законом он чист.
Разбирательство убившего с родней убитого остается задачей убившего (мириться, платить деньги - "отступное", выдать дочку замуж за брата покойного и т.д.).
Если благородный сэр на суде не сумел оправдаться и не попал под амнистию - смертная казнь через отсечение головы.
2. Нарушения общественного спокойствия.
В большинстве случаев подобные мелкие правонарушения, совершенные дворянами, разбираются кулуарно, если, конечно, это не городской погром (за такое - уже королевский суд). Так, если благородные сэры вынесли окно в церкви - ну, протрезвеют, внесут пожертвование, отбудут епитимью. Если при этом набили лицо приходскому священнику - пожертвование будет побольше, а епитимья подлиннее. Настоятельно рекомендуется в таких случаях сходить к исповеди и покаяться в совершенном грехе.
Бить лицо епископу и его приближенным не рекомендуется из соображений безопасности: можно огрести вплоть до отлучения.
III. Церковные наказания.
Ограбление церкви, нападение на священнослужителя и убийство священника - дело передается в руки светской власти. Церковь, со своей стороны, может дополнительно наложить отлучение на преступника.
Неуплата десятины, проявление неуважения к служителям церкви, нехождение на службы, незаконное сожительство и прижитие ребенка и т.д. - от временного отлучения (пока не покается) до публичного покаяния или суровой епитимьи.
Ересь в рамках данной игры не рассматривается.
Дьяволопоклонничество, колдовство - церковное покаяние, смерть через повешение.
IV. Круговая порука.
За преступление, совершенное одним жителем деревни, чаще всего отвечает вся деревня. В частности, недоимка по налогам может быть разложена на всю деревню.
Если в деревне или вблизи от нее убит норманн, то деревня платит штраф. Штрафа можно избежать, если доказать, что это не норманн.
Если в деревне совершено убийство, и убийца - из числа деревенских, жители деревни должны разыскать и выдать убийцу, иначе могут быть неприятности вплоть до взятия заложников. Если убийца - не местный, и это удалось доказать, то деревне ничего кроме положенного законом штрафа не грозит.
V. Аутло (outlaw) - объявление вне закона
Объявить вне закона могут как простолюдина, так и благородного, за:
- неявку на суд / бегство с места преступления
- пособничество другим аутло
Непосредственно за убийство, разбой или грабеж
эта мера наказания не применяется, но обычно считается, что "злостный разбойник" не является на суд каждый раз, как на кого-то нападет.
Фактически аутло мертв для закона. Аутло можно безнаказанно убить, часто за голову такого преступника назначается награда.
Аутло лишается всех положений и привилегий, если таковые имел, включая привилегии дворянства.
Аутло не может владеть имуществом (передается наследникам или в казну).
Семейные связи аутло могут считаться расторгнутыми.
Запрещено оказывать аутло любую помощь, в т.ч. давать ему кров, пищу и одежду, и вообще вступать с ним в какие бы то ни было отношения.
Если аутло входил в некую общину сервов, общину могут серьезно прижать, требуя его выдачи (вот чтоб связали и выдали, как в следующих раз заявится!), могут взять заложниками несколько человек, чтоб сам сдался, если ему односельчане дороги.
Йоменскую общину тоже могут прижать, но йоменам проще откреститься - мол, связей не поддерживаем, не видели и видеть не желаем. Кроме того, йомены могут сняться и уйти хоть в другое графство, тогда как сервы привязаны к земле.
https://sherwood-arrow.livejournal.com/23735.html
Несколько судебных прецедентов
Манориальный суд Уэйкфилда, 1274 г.
скрытый текст
Сижу, закопавшись в разнообразные двенадцати-тринадцативечные Books of fees, pipe rolls, Kentish rolls и т.д. О, редкая птица долетит до таких вещей, как Kentish или Winchester rolls, не говоря уже про финансовые отчеты по отдельным манорам, – может, и не пригодится, но какое же наслаждение это разбирать… Такие прелести временами вылезают. Вдобавок уходят некоторые фанфиковские и околофанфиковские глюки – например, когда узнаешь, что в начале 12 в. беглого серва можно было беспрепятственно ловить _только_ четыре дня, а после этого - _только_ в том случае, если он появится на земле бывшего лорда; что продаваться в сервы самостоятельно за долги либо недоимку вообще было не принято; что женщина могла наследовать даже землю, связанную с military tenure, и т.д. А если учесть, что на начало века там вообще ничерта не устоялось и порядки порой менялись быстро… эка, ввел принц Джон свой carucage, да всего шесть раз успел его собрать – пришлось отменить…
Суд в Бертоне, в четверг (праздник св. Луки Евангелиста, 18 октября), указанного года. Ричард Родс дает два шиллинга, чтобы примириться с Элиасом дель Барнсайдом (букв. have licence of concord), за то, что назвал его грабителем. При поручительстве Ричарда Грейва.
Томас Фентон, лесничий, объявил, что в лесу найден убитый олень. В селениях Холн, Олстэнли, Туинг и Картуорт было проведено расследование, и жители под присягой показали, что не знают, кто виновен, но полагают, что олень был ранен за пределами графских владений, а затем вошел на графские земли и умер там от раны.
Джон Мигли против Джона, сына Роберта Соурби, утверждает, что Джон назвал его ростовщиком, что ответчик отрицает. Ответчик доказал свою правоту и был оправдан, истец оштрафован на 12 пенсов.
Джордан, сын Томаса Нортойрэма, жалуется на Джона, сына Роджера, говоря, что названный Джон убил принадлежавшую ему кобылу, а именно сначала гонялся за ней, а потом сел верхом и загнал ее до смерти. Джон, явившись в суд, это отрицает. Назначено расследование; опрошенные соседи под присягой показывают, что истец прав. Джону велено заплатить Джордану за кобылу, а также штраф; поручитель Адам Ойрэм. Освобожден от уплаты по бедности.
Джордан Шейклтонстол, Нелл Уинтер, Джон Льювкин и Уильям, сын Элко Шейклтонстола, обвиняются в убийстве оленя. Остаются под поручительством сэра Ричарда де Торнхилла до следующего суда в Уэйкфилде.
Гилберт дель Боз и Джон ле Барн назначены лесничими в Гиперуме и Шайпдене; они поклялись верно и честно стеречь графские леса и дичь и выказывать свою преданность.
Джордан Дин платит полмарки за неявку в суд и за то, что разрушил графский загон, а потом сбежал от судебного пристава. Найденные Джорданом поручители, Ричард и Генри Копли, подтвердили, что ответчик от отношению к приставу и всем остальным был поведения доброго и мирного.
Элис, жена Бауглера, взломала замок на амбаре Роберта, сына Генри Крайглистона, и украла четыре снопа пшеницы; Роберт погнался за ней, отнял зерно и отпустил. Оштрафована на 13 шиллингов 4 пенса, поручитель Ричард Грейв.
(интересно, до суда дело дошло, потому что Роберт сам пожаловался, ибо непорядок, или же были свидетели кражи? И интересно, чего стоило Элис уплатить такой штраф – немаленький, надо сказать – если ответчица, видимо, настолько бедна, что зерно ворует?)
Роберт Фокс против Джербо Олвинтхорпа и Уильяма Фертинга; утверждает, что в воскресенье накануне дня св. Луки они забрали корову Уильяма Фуллерса, в обмен за кусок дуба (branch) ценой в 4 шиллинга, насильно и несправедливо, и отказались отдавать. Ответчики сказали, что забрали корову справедливо, за долг в 4 шиллинга, каковую сумму Роберт был им должен за помянутое дерево. Роберт, явившись в суд, говорит, что ничего им не должен. Дело отложено.
Агнесс Лэмбот против Адама, сына Ричарда Олвинхорпа. Утверждает, что он избил ее; ответчик это отрицает. Назначено расследование. После того как опросили жителей Олвинхорпа, стало известно, что ответчик действительно избил ее, потому что она говорила оскорбительные слова его жене. Ответчик оштрафован на 12 пенсов и должен заплатить Агнесс за ущерб; истица оштрафована на такую же сумму в пользу жены Адама.
Изольда Сент-Освальд против Джека Ирландца, схваченного и арестованного за кражу. Говорит, что в воскресенье накануне Рождества, ночью, он украл у ней платье, отделанное черной овчиной, стоимостью в 8 шиллингов 6 пенсов, которое находилось у нее на хранении. Ответчик предстал перед судом и, в присутствии управляющего и коронера (?), сам признался в преступлении. Приговорен к повешению.
(интересно, при чем тут коронер, который вообще-то разбирает всякое смертоубийство, но отнюдь не покражу. Или мы чего-то не знаем о Джеке Ирландце)
Назначено следствие в деревне Холнсфрит по поводу того, виновен ли Адам Стрейкэйс в каком-либо преступлении, имеющем отношение к сломанной и окровавленной стреле, найденной в Холнском лесу. Адам под присягой уверяет, что не виновен и что ничего о стреле не знает, за исключением того, что нашел ее и по собственной глупости забрал и спрятал в своем доме. По суду оправдан.
(на самом деле, около ста дел за год в данном манориальном суде – и _один_ смертный приговор, все остальное штрафы; иски за браконьерство преимущественно откладываются или переносятся – а жаль, любопытно было бы взглянуть, как разрешилось хоть одно такое дело)
***
Запись всяких приходов-расходов (это уже Винчестер)
Вознаграждение управляющему, 5 шиллингов; уплата за починку моста 5 шиллингов; плата одному лесничему 4 шиллинга, двум сторожам 4 шиллинга; одному косцу из Уизерингтона 20 пенсов; 14 возчикам из Даунтона, Уика и Нантона, за год, 28 шиллингов; двум возчикам из Уизерингтона за год 4 шиллинга 4 пенса, двум возчикам за полгода – 2 шиллинга; одному свинопасу, одному волопасу, одному коровьему пастуху – за год 6 шиллингов; троим овечьим пастухам из Уика, Барфорда и Нантона за год 6 шиллингов; одному пастуху из Уизерингтона за год 20 пенсов.
На содержание соборного настоятеля Джона, к Рождеству (букв. «к рождественскому сбору налогов»), 7 фунтов 10 шиллингов. К Пасхе, тому же Джону, 8 фунтов. Ему же – 8 фунтов к Иванову дню. Ему же – к Михайлову дню 8 фунтов 10 шиллингов. Ему же – за проданное на корню зерно 26 фунтов. Ему же – за сыры (!) и зерно 20 фунтов 16 шиллингов 10 пенсов. Ему же – за шерсть 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса. Ему же – выплата таллажа в 39 фунтов. Итого: 134 фунта 10 шиллингов 2 пенса
***
А вот здесь – всякие злоупотребления.
Роберт де Онби покусился на землю у реки Уэлланд, принадлежащую абботу Петерборо, возведя запруду в названной реке – далее, чем ему было дозволено – двадцати футов в длину и двух в высоту, причинив городу ущерб в 12 пенсов в год. Сделал он это семь лет назад.
Говорят, что Ричард де Уордли покусился на королевскую дорогу (Сент-Мэри-Стрит), выстроив ступеньки восьми футов длиной и четырех футов шириной на входе в свой погреб, что нанесло городу и всем, кто ходил мимо, ущерб в 2 шиллинга в год. Сделал он это восемь лет назад.
(интересно, как высчитывается сумма ущерба? Друзья-юристы, я себе всю голову сломал)
Типичный донос:
Настоятель св. Леонарда, что под Стэмфордом, владеет несколькими домами в приходе св. Марии у стэнфордского моста, которые приносят ему две марки в год. Он получил их 16 лет назад, в дар от Дэвида сына Уильяма, под чьим поручительством и за какие заслуги – неизвестно.
Ну а шерифятник и сопредельные отродясь бесчинствовали, ясно…
Говорят, что бейлифы из Стэмфорда, Филим де Стэмборн и его помощники, незаконно взяли 4 шиллинга с Генри Бронда, сказав, что его жена не соблюдает указанную меру галлона.
Говорят, что Уолтер Дрэгон (фамилия-то, а? или прозвище…), графский бейлиф, и его помощники, незаконно взяли 4 шиллинга с Уолтера Норманна за позволение забрать телегу (под тем предлогом, что он-де им должен названную сумму).
Говорят, что Уолтер Дрэгон, сенешаль графа Уоррена, Эндрю Арктел и Александер Лукас, коронеры из Стэмфорда, Мэтью Истон, Люк Уэлдон, Эндрю Мор и Уолтер Клерк пришли в дом Томаса Совиджа и вошли к нему в спальню. Там они взломали сундук и взяли серебряную чашу ценой в 30 шиллингов и деревянный кубок ценой в 10 шиллингов, оскорбив названного Томаса и преподло обвинив его в укрывательстве воров. Взятые вещи они не возвращали, пока Томас не уплатил им четыре шиллинга.
https://tal-gilas.livejournal.com/104888.html
Манориальный суд Тутинга, 1250-е гг.
***
скрытый текстВдова Джейн Болдри пришла в суд с жалобой, что ее-де, которая вдовеет честно уже 14 лет и все это время ходит в одну и ту же церковь, соседи прозвали шлюхой за то, что она не желает вторично выходить замуж, заподозрив в том, что, значит, она, Джейн Болдри, принимает мужчин. Однажды, когда она, как обычно, пошла в церковь, прихожане вытащили ее со скамьи, где она всегда сидела, вывели из церкви и отвели в городскую тюрьму.
Джон Р. в суде заявляет, что его соседка Энн Ламберт - публичная женщина, на том основании, что когда-де он на реке увидел, как у нее задралась юбка, она ее не одернула тотчас и ему отвернуться не приказала; посему Джон Р. требует, чтобы помянутую Энн поставили к позорному столбу как бесчестную. Энн же заявляет, что Джон-де на нее наговаривает со зла, потому как она не уступила его домогательствам, и муж ее, и вся ее родня за нее поручились, что она честная женщина. Джону приказано уплатить штраф за клевету. Ну не дурак ли?.. Ведь родня помянутой Энн Ламберт ему небось еще и рыло начистила шо мама не горюй:)
Генри Уоткину запрещено ходить ночью вокруг деревни с луком и стрелами, потому что куры и гусыни пугаются и не хотят нестись. Штраф 12 пенсов. йожин с бажин, понимаешь...
задачка для любителей математуры. Сравните две величины :)
Уильям Бат платит 6 пенсов за то, что его свиньи причинили лорду ущерб.
Агнесс Фитт родила ребенка вне брака; должна уплатить 2 шиллинга 8 пенсов.
"1205 г. Мэйбел, вдова графа Хью Бардольфа, заплатила 2000 марок и пять лошадей за то, чтобы ее не принуждали выходить замуж и чтобы она могла остаться вдовой, сколько ей вздумается. В том же году графиня Уорик заплатила тысячу марок и 10 лошадей за то, чтобы ей позволили остаться вдовой и не принуждали к замужеству".
https://tal-gilas.livejournal.com/109625.html
Закон и беспорядок - 6. Ассизы
Аутентичные документы, на которых основана законодательная власть.
Лесная ассиза (1184)
Это ассиза короля Генриха, сына Матильды, относительно его лесов и дичи в Англии; оглашена в Вудстоке с согласия и ведома архиепископов, епископов и английских баронов – графов и дворян.
скрытый текст1. Во-первых, король запретил кому-либо наносить ущерб в отношении королевских лесов и королевской дичи; он желает, чтобы тот, кто нанес помянутый ущерб, поплатился не только в отношении имущества. Таким образом, если кто-нибудь совершил подобное преступление против короля и уличен в нем, должно с ним поступить так, как поступили бы во времена короля Генриха, дедушки нынешнего короля.
2. Далее, король приказал, чтобы никто не появлялся в лесу с луками, стрелами и собаками, если только у этого человека нет разрешения от короля или за него законным образом не может поручиться кто-нибудь другой.
3. Далее, он воспрещает дарить, продавать, рубить и сводить деревья из королевских лесов; но жители могут забирать из лесу упавшие деревья (т.е. не срубая их), если им необходимо, под присмотром королевского лесничего.
4. Далее, король приказал, чтобы те бароны, которым принадлежат лесные угодья в пределах королевского леса, назначили лесничих; и для этих лесничих они будут поручителями или же должны будут выплатить компенсацию в том случае, если лесничий совершит какое-либо преступление в отношении королевского имущества. А если они не хотят назначать лесничих, то должны под присягой поклясться соблюдать королевский закон, не трогать королевскую дичь и уважать любого, кому король доверит заботу об этом лесе.
5. Далее, король приказал лесничим заботиться о том, чтобы в лесных угодьях, входящих в состав королевского леса, деревья не вырубали. И если деревья будут вырублены, то должно дать об этом знать хозяину угодий, чтобы с него и ни с кого другого была взыскана компенсация в пользу короля.
6. Далее, король приказал, чтобы все лесничие поклялись блюсти закон, который он установил, и чтобы они не беспокоили рыцарей и других порядочных людей и не утесняли их в тех правах, которые даровал им король в отношении лесных угодий.
7. Далее, король приказал, чтобы в каждом графстве, где есть леса, были назначены двенадцать рыцарей для охраны королевской дичи в лесу; и еще четыре для того, чтобы следить за пастьбой скота в лесу, получать и хранить плату за выпас. Король запрещает дворянам позволять выпас скота в своих лесных угодьях, прежде чем начнется выпас скота в королевских лесах.
8. И если были вырублены деревья в королевском лесу и лесничий не может дать тому никакого достойного оправдания, то король приказывает, чтобы наказан был сам лесничий, и никто иной.
9. Далее, король воспрещает всем священнослужителям наносить ущерб королевским лесам и королевской дичи. Он строго приказывает лесничим, буде найдут они священника, который наносит помянутый ущерб, то надлежит немедленно его арестовать и поместить под стражу, на что король дает свое полное соизволение.
10. Далее, король приказал учредить надзор над теми участками леса, что расчищены под пашню, давно либо недавно, а также над всеми вырубками, и чтобы сообщали ему обо всяком нарушении.
11. Далее, король сказал, что каждый лесничий, архиепископ, епископ, граф, барон, рыцарь, свободный арендатор и всякий иной человек, если пожелает защиты, может подать королю жалобу, после чего вправе вернуться к своим занятиям.
12. Также король приказал, чтобы после первого нарушения в отношении королевского леса с провинившегося потребовали надежного поручительства, то же самое и во второй раз; но если он нарушит закон в третий раз, то никаких поручительств от него принимать не следует, а расплатится он своей жизнью.
13. Далее, король приказал, чтобы всякий мужчина старше 12 лет, проживающих в пределах королевских лесов, поклялся соблюдать закон, и священнослужителям надлежит сделать то же самое.
14. Далее, король приказал, чтобы лесничие подрезали когти своим собакам, дабы помешать им гоняться за дичью.
15. Далее, он приказал, чтобы в королевских лесах, за пределами деревни, не смел селиться никакой кожевник или дубильщик.
16. Далее, король приказал, чтобы никто не смел гоняться за дикими животными ночью, в лесу или за его пределами, под страхом тюремного заключения сроком в один год и уплаты штрафа; и чтобы никто, под страхом того же наказания, не смел возводить никаких преград для диких животных, в промежутке между лесом и тем местом, где живет он сам.
Кларендонская ассиза
скрытый текст
Кларендонская ассиза утвердила юридическую процедуру в отношении преступлений, особенно систему присяжных. Также ассиза использовалась, чтобы контролировать власть местных магнатов, обретенную во времена анархии, - сокращать полномочия местных судов (и, следовательно, местных баронов) и возвращать их королю.
Кларендонская ассиза, составленная королем Генрихом II, с одобрения архиепископов, епископов, аббатов, графов и баронов во всей Англии.
1. В первую очередь, названный король Генрих приказал всем своим баронам, ради сохранения мира и соблюдения правосудия, чтобы по нескольким графствам было проведено расследование и найдены двенадцать законопослушных людей из каждого округа и четыре законопослушных человека из каждой деревни; и присягнут они сказать правду, есть ли в их округе или их деревне какой-нибудь человек, известный или обвиненный как грабитель, или убийца, и вор, или всякий, кто известен как сообщник грабителей, убийц или воров, с тех пор как правит наш король. И пусть местные суды это расследуют, и шерифы также.
2. И всякого, кого найдут по словам вышеназванных людей (известный или обвиненный как грабитель, убийца, вор или их укрыватель), должно арестовать.
3. И если лорд того человека, который арестован, или его управляющий, или его вассалы потребуют выпустить его под поручительство в пределах трех дней после ареста, то должно его выпустить и вернуть ему его имущество, пока не будет оглашен приговор.
4. И если грабитель, убийца, вор или их укрыватель арестованы по словам тех, кто поклялся, а судьи не приехали немедленно в то графство, где был произведен арест, то пусть шериф пошлет какого-нибудь разумного человека к исполнителю правосудия с вестью, что такие-то и такие-то люди задержаны, и судьи должны ответить шерифу, куда нужно арестованных привезти на суд; и также они должны взять с собой из округа и деревни, где кого-нибудь арестовали, двух законопослушных людей, чтобы рассказать, почему обвиняемые были арестованы, и чтобы судьи могли решать.
5. А что касается тех, кто был арестован по словам поклявшихся, то никто не вправе завладеть их имуществом, кроме короля. Но что касается тех, кто был арестован иначе, чем по словам присягнувших, то да будет с ними поступлено по обычаю.
6. И пусть шерифы, которые их арестовали, доставят их в суд, не дожидаясь иных приказов. И когда грабители, убийцы, воры и их укрывали, арестованные по словам присягнувших либо иначе, будут обратно шерифам возвращены, то должно их принять безотлагательно.
7. А в тех графствах, где нет тюрем, пусть будут они в городах или в королевских замках, за королевский счет, и выстроенные из королевского леса, если таковой есть поблизости, или из любого другого соседнего леса, за счет королевских слуг, для того чтобы шерифы могли в тех тюрьмах держать арестованных.
8. Также такова королевская воля, чтобы все пришли в суды графств и принесли присягу, с той целью, чтобы никто не оставался в стороне, под тем предлогом, что у него-де есть привилегия или он исполняет какую-либо должность.
9. И не должно быть никого в замке либо вокруг замка, кто отказался бы впустить шерифа к себе во двор или на свои земли, чтобы тот мог повидать общины и проверить, все ли дали присягу.
10. И пусть никто в городе или поселении не принимает в своем доме, на своей земле или под своей властью людей, которых не намерен представить суду, если их ищут; в противном же случае пусть за него отвечает община.
11. И пусть никто в городе или поселении, в замке или за его пределами, не отказывает шерифу в праве войти на его земли, с тем чтобы арестовать тех, кто известен или обвинен как грабитель, убийца, вор или их укрыватель, или объявленный вне закона, или браконьер; но должно, чтобы все помогали их арестовать.
…
12. Также король желает, чтобы те, кто был под судом и был оправдан, но у кого очень дурная репутация и они публично хулили свидетельства законопослушных людей, должны покинуть королевскую землю, с тем чтобы через восемь дней отплыть за море (если только ветер им не воспрепятствует, но с первым же ветром им надлежит отплыть и более никогда не возвращаться в Англию, разве что по милости короля). И да будут они объявлены вне закона, и если они вернутся, то должно поступить с ними, как с объявленными вне закона.
13. И также король воспрещает, чтобы всякому бродяге, т.е. праздношатающемуся или неизвестному человеку, давали приют, иначе как в городе; но и там не надлежит принимать его дольше, чем на одну ночь, если только он не заболеет, находясь там, или не заболеет его лошадь – то есть, если он не будет иметь оправдания.
14. А если он останется дольше, чем на одну ночь, то должно его арестовать и держать в тюрьме, покуда его лорд не освободит его под свое ручательство или он сам не предложит поручителей, и тот, кто дал ему приют, тоже должен быть арестован.
15. И если шериф посылает другому шерифу весть, что из его графства в другое графство сбежали люди, совершившие грабеж, убийство, воровство, или виновные в пособничестве, или объявленные вне закона, или браконьеры, то пусть другой шериф их арестует; и если он узнает, сам или через других, что в его графство пришли такие люди, должно ему их арестовать и держать в тюрьме, пока не сыщется надежных поручителей.
16. И пусть шерифы составят список беглецов, которые покинули их графства, и пусть огласят его перед судом графства, и пошлют судьям, когда те приедут, чтобы преступников искали по всей Англии, а их имущество отошло королю.
17. А также король хочет, чтобы шерифы, как только получат от судей приказ явиться, собрали бы немедля суд графства и узнали, кто в последнее время поселился в графстве; и чтобы отослали этих людей, под поручительством, дабы те предстали перед судьями, или держали их в тюрьме, пока судьи не приедут сами.
18. Также король воспрещает монахам и каноникам и любой обители принимать людей иного звания, нежели монахи, каноники и члены орденов, до тех пор пока не вызнано будет о его репутации (если только человек не болен смертельно).
19. Более того, король воспрещает кому бы то ни было в Англии принимать в своем доме или на своей земле изменников и еретиков, отлученных от церкви. И если кто примет их, то пусть ждет милости от короля; и дом, в котором их принимали, надлежит разломать, вынести за пределы деревни и сжечь. И каждый шериф должен поклясться, что будет сие блюсти, и все его служители должны в том поклясться, и все управляющие, и рыцари, и свободные арендаторы.
Оружейная ассиза (1181 г., скорее, интереса ради и для пущего внедрения мысли о том, что всякий йомен имеет право обзаводиться оружием, лишь бы не браконьерствовал)
скрытый текст1. Всякий рыцарь, который имеет свой фьеф, должен иметь кольчугу, шлем, щит и копье; каждый рыцарь должен иметь столько кольчуг, шлемов, щитов и копий, сколько у него фьефов в личном владении.
2. Каждый свободный мирянин, который владеет имуществом на сумму 16 марок или соответствующей рентой, должен иметь кольчугу, шлем, щит и копье; каждый свободный мирянин, владеющий имуществом на сумму 10 марок, должен иметь короткую кольчугу (hauberk), железный шишак и копье.
3. Все свободные горожане должны иметь гамбезон, железный шишак и копье.
4. Кроме того, каждый свободный человек должен поклясться, что обзаведется оружием до дня св. Хилари, а также будет верным королю Генриху (сыну императрицы Матильды) и будет служить ему помянутым оружием, выполняя королевские приказы, во имя короля и королевства. Таким образом, никто из имеющих оружие не должен продавать его, или оставлять в залог, или давать взаймы, или отбирать у другого; и никакой лорд не должен отбирать у своих людей оружия, ни путем конфискации, ни в обмен на подарок, ни в залог, никак иначе.
5. Если владелец оружия умирает, оружие остается его наследникам. Если наследник не вошел еще в нужный возраст, чтобы пользоваться оружием при необходимости, то его опекун должен также отвечать и за его оружие и найти человека, который сможет этим оружием владеть во имя короля, пока законный наследник не войдет в лета – и тогда он свое оружие получит.
6. Всякий горожанин, у которого оружия больше, чем по ассизе положено, должен продать излишки, или подарить, или иначе от них избавиться в пользу другого человека, который будет владеть этим оружием во благо короля Англии.
7. Никакой еврей не должен иметь у себя кольчуги, короткой или длинной, но должен продать ее, или отдать, или как-либо иначе от нее избавиться, чтобы она не пропала зря.
8. Никто не должен вывозить оружие из Англии, разве что по приказу короля; никто не должен продавать оружие другому на вывоз из Англии; никакой торговец не должен вывозить оружие из Англии.
9. Все законопослушные рыцари и прочие свободные и законопослушные люди из деревень и городов должны под присягой назвать в суде тех людей из помянутых деревень и городов, которые обладают имуществом на сумму, обязывающую иметь оружие (кольчугу, шлем, копье и щит); они должны назвать в суде тех людей из своих деревень и городов, которые владеют имуществом или рентой на сумму 16 и 10 марок. И судья должен записать имена присяжных и тех, кого они назвали, и узнать, сколько стоит их имущество, и каким оружием, в зависимости от этого, они должны обзавестись. Затем, в их присутствии, они должны зачитать сию ассизу и привести помянутых людей к присяге в том, что они обзаведутся оружием сообразно стоимости своего имущества и будут служить королю, согласно помянутой ассизе. Если же случится так, что одного из этих людей не окажется в графстве в то время, когда соберется суд, судьи должны назначить ему время, в какое он явится пред ними в другом графстве. И если он не предстанет перед ними в другом графстве, через которое они проезжают, должно назначить ему время в Вестминстере, накануне недели Св. Михаила. Так что, если дороги ему жизнь и имущество, должен он приехать и принести присягу. И будет стребовано с него, чтобы завел он оружие до дня св. Хилари, как было сказано.
10. Далее, судьи должны объявить в графствах, через которые они проезжают, что тех, кто не завел помянутое оружие, король накажет, и лишатся они не только земель и имущества, но и будут искалечены.
11. Далее, человек, не владеющий имуществом на сумму 10 или 16 марок, не имеет права присягать, как указано выше.
12. Король приказывает, чтобы никто не смел присягать в том, что касается оружия, если он не свободный человек.
Также и здесь
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/engl.html
Лесная ассиза (1184)
Это ассиза короля Генриха, сына Матильды, относительно его лесов и дичи в Англии; оглашена в Вудстоке с согласия и ведома архиепископов, епископов и английских баронов – графов и дворян.
скрытый текст1. Во-первых, король запретил кому-либо наносить ущерб в отношении королевских лесов и королевской дичи; он желает, чтобы тот, кто нанес помянутый ущерб, поплатился не только в отношении имущества. Таким образом, если кто-нибудь совершил подобное преступление против короля и уличен в нем, должно с ним поступить так, как поступили бы во времена короля Генриха, дедушки нынешнего короля.
2. Далее, король приказал, чтобы никто не появлялся в лесу с луками, стрелами и собаками, если только у этого человека нет разрешения от короля или за него законным образом не может поручиться кто-нибудь другой.
3. Далее, он воспрещает дарить, продавать, рубить и сводить деревья из королевских лесов; но жители могут забирать из лесу упавшие деревья (т.е. не срубая их), если им необходимо, под присмотром королевского лесничего.
4. Далее, король приказал, чтобы те бароны, которым принадлежат лесные угодья в пределах королевского леса, назначили лесничих; и для этих лесничих они будут поручителями или же должны будут выплатить компенсацию в том случае, если лесничий совершит какое-либо преступление в отношении королевского имущества. А если они не хотят назначать лесничих, то должны под присягой поклясться соблюдать королевский закон, не трогать королевскую дичь и уважать любого, кому король доверит заботу об этом лесе.
5. Далее, король приказал лесничим заботиться о том, чтобы в лесных угодьях, входящих в состав королевского леса, деревья не вырубали. И если деревья будут вырублены, то должно дать об этом знать хозяину угодий, чтобы с него и ни с кого другого была взыскана компенсация в пользу короля.
6. Далее, король приказал, чтобы все лесничие поклялись блюсти закон, который он установил, и чтобы они не беспокоили рыцарей и других порядочных людей и не утесняли их в тех правах, которые даровал им король в отношении лесных угодий.
7. Далее, король приказал, чтобы в каждом графстве, где есть леса, были назначены двенадцать рыцарей для охраны королевской дичи в лесу; и еще четыре для того, чтобы следить за пастьбой скота в лесу, получать и хранить плату за выпас. Король запрещает дворянам позволять выпас скота в своих лесных угодьях, прежде чем начнется выпас скота в королевских лесах.
8. И если были вырублены деревья в королевском лесу и лесничий не может дать тому никакого достойного оправдания, то король приказывает, чтобы наказан был сам лесничий, и никто иной.
9. Далее, король воспрещает всем священнослужителям наносить ущерб королевским лесам и королевской дичи. Он строго приказывает лесничим, буде найдут они священника, который наносит помянутый ущерб, то надлежит немедленно его арестовать и поместить под стражу, на что король дает свое полное соизволение.
10. Далее, король приказал учредить надзор над теми участками леса, что расчищены под пашню, давно либо недавно, а также над всеми вырубками, и чтобы сообщали ему обо всяком нарушении.
11. Далее, король сказал, что каждый лесничий, архиепископ, епископ, граф, барон, рыцарь, свободный арендатор и всякий иной человек, если пожелает защиты, может подать королю жалобу, после чего вправе вернуться к своим занятиям.
12. Также король приказал, чтобы после первого нарушения в отношении королевского леса с провинившегося потребовали надежного поручительства, то же самое и во второй раз; но если он нарушит закон в третий раз, то никаких поручительств от него принимать не следует, а расплатится он своей жизнью.
13. Далее, король приказал, чтобы всякий мужчина старше 12 лет, проживающих в пределах королевских лесов, поклялся соблюдать закон, и священнослужителям надлежит сделать то же самое.
14. Далее, король приказал, чтобы лесничие подрезали когти своим собакам, дабы помешать им гоняться за дичью.
15. Далее, он приказал, чтобы в королевских лесах, за пределами деревни, не смел селиться никакой кожевник или дубильщик.
16. Далее, король приказал, чтобы никто не смел гоняться за дикими животными ночью, в лесу или за его пределами, под страхом тюремного заключения сроком в один год и уплаты штрафа; и чтобы никто, под страхом того же наказания, не смел возводить никаких преград для диких животных, в промежутке между лесом и тем местом, где живет он сам.
Кларендонская ассиза
скрытый текст
Кларендонская ассиза утвердила юридическую процедуру в отношении преступлений, особенно систему присяжных. Также ассиза использовалась, чтобы контролировать власть местных магнатов, обретенную во времена анархии, - сокращать полномочия местных судов (и, следовательно, местных баронов) и возвращать их королю.
Кларендонская ассиза, составленная королем Генрихом II, с одобрения архиепископов, епископов, аббатов, графов и баронов во всей Англии.
1. В первую очередь, названный король Генрих приказал всем своим баронам, ради сохранения мира и соблюдения правосудия, чтобы по нескольким графствам было проведено расследование и найдены двенадцать законопослушных людей из каждого округа и четыре законопослушных человека из каждой деревни; и присягнут они сказать правду, есть ли в их округе или их деревне какой-нибудь человек, известный или обвиненный как грабитель, или убийца, и вор, или всякий, кто известен как сообщник грабителей, убийц или воров, с тех пор как правит наш король. И пусть местные суды это расследуют, и шерифы также.
2. И всякого, кого найдут по словам вышеназванных людей (известный или обвиненный как грабитель, убийца, вор или их укрыватель), должно арестовать.
3. И если лорд того человека, который арестован, или его управляющий, или его вассалы потребуют выпустить его под поручительство в пределах трех дней после ареста, то должно его выпустить и вернуть ему его имущество, пока не будет оглашен приговор.
4. И если грабитель, убийца, вор или их укрыватель арестованы по словам тех, кто поклялся, а судьи не приехали немедленно в то графство, где был произведен арест, то пусть шериф пошлет какого-нибудь разумного человека к исполнителю правосудия с вестью, что такие-то и такие-то люди задержаны, и судьи должны ответить шерифу, куда нужно арестованных привезти на суд; и также они должны взять с собой из округа и деревни, где кого-нибудь арестовали, двух законопослушных людей, чтобы рассказать, почему обвиняемые были арестованы, и чтобы судьи могли решать.
5. А что касается тех, кто был арестован по словам поклявшихся, то никто не вправе завладеть их имуществом, кроме короля. Но что касается тех, кто был арестован иначе, чем по словам присягнувших, то да будет с ними поступлено по обычаю.
6. И пусть шерифы, которые их арестовали, доставят их в суд, не дожидаясь иных приказов. И когда грабители, убийцы, воры и их укрывали, арестованные по словам присягнувших либо иначе, будут обратно шерифам возвращены, то должно их принять безотлагательно.
7. А в тех графствах, где нет тюрем, пусть будут они в городах или в королевских замках, за королевский счет, и выстроенные из королевского леса, если таковой есть поблизости, или из любого другого соседнего леса, за счет королевских слуг, для того чтобы шерифы могли в тех тюрьмах держать арестованных.
8. Также такова королевская воля, чтобы все пришли в суды графств и принесли присягу, с той целью, чтобы никто не оставался в стороне, под тем предлогом, что у него-де есть привилегия или он исполняет какую-либо должность.
9. И не должно быть никого в замке либо вокруг замка, кто отказался бы впустить шерифа к себе во двор или на свои земли, чтобы тот мог повидать общины и проверить, все ли дали присягу.
10. И пусть никто в городе или поселении не принимает в своем доме, на своей земле или под своей властью людей, которых не намерен представить суду, если их ищут; в противном же случае пусть за него отвечает община.
11. И пусть никто в городе или поселении, в замке или за его пределами, не отказывает шерифу в праве войти на его земли, с тем чтобы арестовать тех, кто известен или обвинен как грабитель, убийца, вор или их укрыватель, или объявленный вне закона, или браконьер; но должно, чтобы все помогали их арестовать.
…
12. Также король желает, чтобы те, кто был под судом и был оправдан, но у кого очень дурная репутация и они публично хулили свидетельства законопослушных людей, должны покинуть королевскую землю, с тем чтобы через восемь дней отплыть за море (если только ветер им не воспрепятствует, но с первым же ветром им надлежит отплыть и более никогда не возвращаться в Англию, разве что по милости короля). И да будут они объявлены вне закона, и если они вернутся, то должно поступить с ними, как с объявленными вне закона.
13. И также король воспрещает, чтобы всякому бродяге, т.е. праздношатающемуся или неизвестному человеку, давали приют, иначе как в городе; но и там не надлежит принимать его дольше, чем на одну ночь, если только он не заболеет, находясь там, или не заболеет его лошадь – то есть, если он не будет иметь оправдания.
14. А если он останется дольше, чем на одну ночь, то должно его арестовать и держать в тюрьме, покуда его лорд не освободит его под свое ручательство или он сам не предложит поручителей, и тот, кто дал ему приют, тоже должен быть арестован.
15. И если шериф посылает другому шерифу весть, что из его графства в другое графство сбежали люди, совершившие грабеж, убийство, воровство, или виновные в пособничестве, или объявленные вне закона, или браконьеры, то пусть другой шериф их арестует; и если он узнает, сам или через других, что в его графство пришли такие люди, должно ему их арестовать и держать в тюрьме, пока не сыщется надежных поручителей.
16. И пусть шерифы составят список беглецов, которые покинули их графства, и пусть огласят его перед судом графства, и пошлют судьям, когда те приедут, чтобы преступников искали по всей Англии, а их имущество отошло королю.
17. А также король хочет, чтобы шерифы, как только получат от судей приказ явиться, собрали бы немедля суд графства и узнали, кто в последнее время поселился в графстве; и чтобы отослали этих людей, под поручительством, дабы те предстали перед судьями, или держали их в тюрьме, пока судьи не приедут сами.
18. Также король воспрещает монахам и каноникам и любой обители принимать людей иного звания, нежели монахи, каноники и члены орденов, до тех пор пока не вызнано будет о его репутации (если только человек не болен смертельно).
19. Более того, король воспрещает кому бы то ни было в Англии принимать в своем доме или на своей земле изменников и еретиков, отлученных от церкви. И если кто примет их, то пусть ждет милости от короля; и дом, в котором их принимали, надлежит разломать, вынести за пределы деревни и сжечь. И каждый шериф должен поклясться, что будет сие блюсти, и все его служители должны в том поклясться, и все управляющие, и рыцари, и свободные арендаторы.
Оружейная ассиза (1181 г., скорее, интереса ради и для пущего внедрения мысли о том, что всякий йомен имеет право обзаводиться оружием, лишь бы не браконьерствовал)
скрытый текст1. Всякий рыцарь, который имеет свой фьеф, должен иметь кольчугу, шлем, щит и копье; каждый рыцарь должен иметь столько кольчуг, шлемов, щитов и копий, сколько у него фьефов в личном владении.
2. Каждый свободный мирянин, который владеет имуществом на сумму 16 марок или соответствующей рентой, должен иметь кольчугу, шлем, щит и копье; каждый свободный мирянин, владеющий имуществом на сумму 10 марок, должен иметь короткую кольчугу (hauberk), железный шишак и копье.
3. Все свободные горожане должны иметь гамбезон, железный шишак и копье.
4. Кроме того, каждый свободный человек должен поклясться, что обзаведется оружием до дня св. Хилари, а также будет верным королю Генриху (сыну императрицы Матильды) и будет служить ему помянутым оружием, выполняя королевские приказы, во имя короля и королевства. Таким образом, никто из имеющих оружие не должен продавать его, или оставлять в залог, или давать взаймы, или отбирать у другого; и никакой лорд не должен отбирать у своих людей оружия, ни путем конфискации, ни в обмен на подарок, ни в залог, никак иначе.
5. Если владелец оружия умирает, оружие остается его наследникам. Если наследник не вошел еще в нужный возраст, чтобы пользоваться оружием при необходимости, то его опекун должен также отвечать и за его оружие и найти человека, который сможет этим оружием владеть во имя короля, пока законный наследник не войдет в лета – и тогда он свое оружие получит.
6. Всякий горожанин, у которого оружия больше, чем по ассизе положено, должен продать излишки, или подарить, или иначе от них избавиться в пользу другого человека, который будет владеть этим оружием во благо короля Англии.
7. Никакой еврей не должен иметь у себя кольчуги, короткой или длинной, но должен продать ее, или отдать, или как-либо иначе от нее избавиться, чтобы она не пропала зря.
8. Никто не должен вывозить оружие из Англии, разве что по приказу короля; никто не должен продавать оружие другому на вывоз из Англии; никакой торговец не должен вывозить оружие из Англии.
9. Все законопослушные рыцари и прочие свободные и законопослушные люди из деревень и городов должны под присягой назвать в суде тех людей из помянутых деревень и городов, которые обладают имуществом на сумму, обязывающую иметь оружие (кольчугу, шлем, копье и щит); они должны назвать в суде тех людей из своих деревень и городов, которые владеют имуществом или рентой на сумму 16 и 10 марок. И судья должен записать имена присяжных и тех, кого они назвали, и узнать, сколько стоит их имущество, и каким оружием, в зависимости от этого, они должны обзавестись. Затем, в их присутствии, они должны зачитать сию ассизу и привести помянутых людей к присяге в том, что они обзаведутся оружием сообразно стоимости своего имущества и будут служить королю, согласно помянутой ассизе. Если же случится так, что одного из этих людей не окажется в графстве в то время, когда соберется суд, судьи должны назначить ему время, в какое он явится пред ними в другом графстве. И если он не предстанет перед ними в другом графстве, через которое они проезжают, должно назначить ему время в Вестминстере, накануне недели Св. Михаила. Так что, если дороги ему жизнь и имущество, должен он приехать и принести присягу. И будет стребовано с него, чтобы завел он оружие до дня св. Хилари, как было сказано.
10. Далее, судьи должны объявить в графствах, через которые они проезжают, что тех, кто не завел помянутое оружие, король накажет, и лишатся они не только земель и имущества, но и будут искалечены.
11. Далее, человек, не владеющий имуществом на сумму 10 или 16 марок, не имеет права присягать, как указано выше.
12. Король приказывает, чтобы никто не смел присягать в том, что касается оружия, если он не свободный человек.
Также и здесь
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/engl.html
Старость и смерть в средние века
Из кн.: Barbara A. Hanawalt. The Ties, that Bound: Peasant Families in Medieval England.
Часть 1.
Старость и связанные с ней нормы и правила предполагали гораздо больше социальной адаптивности и мобильности, чем любая другая стадия жизни. Если при воспитании детей в расчет, в первую очередь, принимались биологические потребности (кормление, одевание, обучение детей базовым правилам выживания), а брак в большинстве доиндустриальных обществ представлял собой биолого-экономическую единицу, то старение было неразрывно связано с социальными и культурными концептами. Основной проблемой для пожилых людей было обеспечить себе относительное материальное благополучие, а также не потерять уважение в своей социальной среде. Крыша над головой, еда и одежда, конечно, доминировали в списке потребностей, но и участие в хозяйственных решениях, непременное участие в общественных и религиозных событиях, гарантия достойного погребения всегда были психологически очень важны. Кроме того, представители старшего поколения хотели гарантировать себе, что заботиться о них не перестанут, даже когда они станут совсем беспомощными.
скрытый текстСтолкновения «отцов и детей» были очевидны в обществе ничуть не менее, чем война полов. Моралисты не только произносили гневные проповеди о неблагодарности детей, но также и предостерегали родителей, советуя им не назначать отпрысков своими душеприказчиками – ведь дети наверняка не исполнят завещания, если им не понравятся условия. «Не делай душеприказчиком ни врача, ни наследника», - предупреждает поэт Роберт Мэннинг в начале XIV в. Судя по всему, между хозяевами и их наследниками действительно существовало некоторое, вполне понятное, напряжение. Как только старик уходил на покой, передавая свое имущество наследникам, ему оставалось полагаться на милость молодого поколения. С точки зрения молодежи – если верить документам эпохи – старики представляли целый ряд проблем. Они работали мало (во всяком случае, несопоставимо с тем, сколько потребляли); они мешали молодым «пробиваться» и, наконец, с эстетической точки зрения оскорбляли глаз. Молодому крестьянину порой приходилось ждать, пока отец умрет или окончательно уйдет на покой, прежде чем самому жениться и зажить собственным домом. Если старик женился на женщине помоложе, он лишал потенциальной жены какого-нибудь парня. Молодые крестьяне, в свою очередь, нередко женились на вдовах старше себя, рассчитывая пользоваться их приданым, и тем самым лишали деревенских девушек возможности выйти за ровесников. Получался замкнутый круг. Таким образом, у молодежи был повод недолюбливать стариков и как социальных конкурентов. Наверное, неудивительно, что те предпочитали юридически гарантировать себе покой и сытость, вместо того чтобы полагаться на культурные концепты почитания отца и матери.
Но насколько серьезной была конкуренция молодежи и стариков в средневековой Англии? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, насколько остро стояла проблема и каким образом старики вписывались в общество. Возраст, обозначенный как «старость» в Статуте о работниках (1351), - шестьдесят лет. «Каждый человек, крепкий телом и младше шестидесяти лет, обязан зарабатывать себе все то, что ему требуется, или же он будет сидеть в тюрьме, пока не найдет себе поручителей». В некоторых церковных источниках стариками (senex) названы люди старше пятидесяти. Но крестьяне, с вероятностью, могли бы не в курсе церковного деления на стадии жизни, и даже писцы в поместных и королевских судах редко использовали слово senex применительно к пожилым людям. Воистину, ни статут, ни книжные термины не могли иметь широкого практического применения, ведь у людей зачастую было весьма смутное представление о собственном возрасте – даты рождения записывались не всегда, и называть свой возраст в официальной обстановке крестьянам приходилось редко. В тех случаях, когда в судебных отчетах назван возраст, он обычно дан «в среднем», нередко с пометкой et amplis («и старше»). Определение человека как «пожилого», как правило, основывалось на его физических данных и общем состоянии здоровья.
Мы, вероятно, никогда в точности не узнаем процент пожилых людей среди населения средневековой Англии, но не следует думать, что, раз средняя продолжительность жизни составляла около 33 лет, то стариков было мало. Такую цифру давала не столько взрослая, сколько младенческая смертность, которая была весьма высока. Анализ костей из средневековых английских погребений свидетельствует, что как минимум десять процентов покойных разменяли шестой десяток.
Если и впрямь десять процентов населения было старше пятидесяти лет, то конфликт потребностей между стариками и молодыми просто обязан был вызвать некоторые трения. Тем не менее, криминальные варианты избавления от чрезмерно зажившегося отца в средневековой Англии встречаются очень редко. Вместо этого либо сами старики, либо их родственники, либо община старались заранее принять меры. Конечно, условия значительно варьировались по степени материального комфорта, но, тем не менее, для пожилых крестьян открывался целый ряд возможностей.
Одним из наиболее популярных вариантов было заключение, так сказать, «пенсионного договора» - именно такие контракты чаще всего фигурируют в документах манориальных судов. В них оговаривалось, что ушедший на покой крестьянин передает человеку, с которым заключен контракт (не обязательно родственнику), право пользования землей и постройками в обмен на пищу, приют и одежду. Нередко такие контракты заключали на смертном одре мужчины в пользу своих жен, чтобы обеспечить им относительно безбедную старость.
В большинстве случаев состарившийся арендатор сам оговаривал условия контракта. Отец мог заключить договор с сыном, прежде чем передать ему семейный надел, или с дочерью, собирающейся вступить в брак. Так, Ричард Ловерд из Нортгемптоншира, как положено, передал свой дом и все имущество лорду; будущий муж Эммы, дочери и наследницы Ричарда, заплатил лорду пять шиллингов за право вступить во владение землей и пообещал, что, женившись на Эмме, он обеспечит ее отца едой и одеждой. В другом случае некий родственник престарелого Ральфа Бимонда вступил во владение его землей, поскольку Ральф был немощен. Ральфу оставались дом и огород; также родственник обещал ежегодно снабжать его одеждой на сумму два шиллинга шесть пенсов, покупать чулки и башмаки, выдавать четыре бушеля хорошей пшеничной муки и четыре бушеля ячменя. Такие договоры могли заключаться и с человеком, который не приходился «пенсионеру» родней. Когда односельчанин Хью занял надел престарелого Саймона, он согласился «заботиться об Элис, жене Саймона, об его сыне и других детях».
Престарелый крестьянин мог позаботиться о жене и детях, зафиксировав свою волю в манориальном суде. Бывало, что к смертному одру являлся бейлиф, чтобы записать пожелания умирающего. Так, Джон Уайтинг в смертный час передал дом и землю Саймону Уэллингу, с условием, что Саймон будет кормить вдову Джона и выдаст ей шестнадцать бушелей ячменя. Еще Саймон должен был держать для нее корову, шесть кур и гуся, а также каждый год обрабатывать и засевать в ее пользу один акр. На одежду для вдовы он должен был тратить три шиллинга ежегодно, а на Пасху покупать ей новую пару обуви. Вдове позволялось проживать в доме покойного супруга, хотя она и не имела там отдельного помещения – ей гарантировались только право беспрепятственного входа, место у очага и постель.
А как же те арендаторы, которые не могли обеспечить себе хорошее содержание в старости, поскольку им нечего было предложить в обмен? Необходимым минимумом для прокормления одного человека считались два-три акра пахотной земли; таким образом, беднякам попросту нечем было привлечь людей, готовых о них заботиться. Крестьяне, владевшие только домом и огородом, зачастую, чтобы обеспечить себе уход в старости, помимо права пользования своим участком, делали добровольного помощника главным наследником. Иными словами, вся домашняя утварь, одежда и прочее движимое имущество отходило человеку, который соглашался заботиться о престарелом бедняке.
Как правило, контракты дают понять, что составляли их с большим тщанием. Завещатели оговаривали все мелочи и ничего не оставляли на волю судьбы. Вместо того чтобы положиться на милость наследников или добровольных помощников в том, что касалось еды, одежды и крова, старики предпочитали обо всем условиться заранее. Иногда в условия входила перепланировка дома, чтобы старика можно было поместить в отдельной комнате (нередко на втором этаже). Иногда для «пенсионера» строился отдельный домик. Так. в 1281 г. Томас Брид согласился выстроить для своей матери дом длиной в 30 футов и шириной в 14, с тремя дверьми и двумя окнами. Кроме того, некоторые завещатели требовали для себя регулярной стирки белья, предоставления им лошади для поездок, топлива, инструментов, садового участка и так далее. Учитывались и психологические потребности – в контрактах часто идет речь о регулярных дружеских визитах к больному, о порядке похорон, о заупокойных службах.
https://tal-gilas.livejournal.com/248611.html
Часть 2
скрытый текстРазумеется, человек, с которым был заключен «пенсионный контракт» (назовем его «смотритель»), мог умереть раньше, чем «пенсионер». В XV в., после Черной смерти, возможность такого оборота событий была весьма велика. Поэтому в контракте порой специально оговаривались, что наследники «смотрителя», в свою очередь, должны будут заботиться о старике. Иногда изначальный «смотритель» решал продать свои права на землю и имущество «пенсионера», и тогда контракт перезаключался. Человек, к которому переходила собственность «пенсионера», продолжал заботиться о нем, если желал владеть его имуществом.
Старики, семейные или одинокие, как правило, предпочитали оставаться на своей земле. Нормой было проживание в одном доме со «смотрителем»; лишь один из десяти престарелых крестьян, в среднем, располагал такой роскошью, как отдельное жилье. Что характерно, только треть стариков заключала контракты с собственными детьми. Точных причин мы не знаем. Во-первых, можно предположить, что средневековые английские семьи необязательно были «родовыми» - иными словами, престарелый крестьянин-завещатель не приходился родней новой главе дома. Во-вторых, в манориальных записях могли фиксироваться, в первую очередь, именно контракты «на стороне», поскольку у родителей и детей в норме были дружеские отношение, не требующие непременных юридических гарантий. Известно, что обеспеченные крестьяне предпочитали все оговаривать в завещаниях, не составляя специальных контрактов, и строить взрослым детям отдельное жилье. Иными словами, в манориальных записях, по преимуществу, представлены контракты, составленные небогатыми крестьянами без близких родственников – или же крестьянами, которые уже распределили свое имущество между наследниками, оставив за собой домик и несколько акров земли.
Положение одиноких стариков вовсе не обязательно было хуже, чем положение семейных – если, конечно, у них была земля, которую они могли предложить в обмен на уход. Среди известных нам «пенсионных» контрактов 36 процентов составлены семейными парами, 43 – одинокими женщинами и 21 – одинокими мужчинами. Преобладание одиноких наводит на мысль, что пенсионные контракты обычно составлялись, когда человек чувствовал, что больше не может заботиться о себе сам, в частности после смерти супруга/супруги. Напрашивается неприятная мысль – бывало ли так, что «смотрители» соглашались заключить контракт лишь для того, чтобы заполучить землю и, может быть, даже ускорить смерть завещателя? Хотя, конечно, нельзя полностью исключить возможность преступных намерений, но процентное соотношение наводит на интересные соображения: больше половины «смотрителей» - достаточно молодые одинокие мужчины. С вероятностью, это были крестьяне, которые ничего не получили от своей семьи – возможно, собственные родители просто не могли обеспечить их – а потому они делались «смотрителями», намереваясь рано или поздно обзавестись собственным хозяйством. Даже в XV в., когда свободной земли было в избытке, «смотрители» предпочитали брать так называемые «семейные наделы», вместо пахотных, т.е., по сути, дом с огородом. Заключая контракт, они словно становились назваными детьми престарелых крестьян и по смерти подопечных могли предъявить на землю те же права, что и прежние владельцы. Таким образом, домик с несколькими акрами земли, считаясь, скорее, семейным участком, нежели арендуемым пахотным наделом, надежно закреплялся за «смотрителем».
Разумеется, знание условий, оговариваемых в контрактах, на самом деле не дает нам точного ответа на вопрос – каков был уровень жизнь деревенских стариков и как о них заботились? Обеспечивала ли юридическая практика, по крайней мере, обещанные им материальные блага? Жалобы на нарушение условий контракта свидетельствуют о том, что мошенники все-таки бывали. Так, в 1286 г. община в Уэйкфилде обвинила некоего Уильяма Вудмауса в том, что он выгнал женщину по имени Молл, с сыном, из ее собственного дома, убил ее собаку и унес десять локтей полотна; также он забрал у Молл плащ и отказался чинить ее жилище, хотя и обещал. В тех случаях, когда общине приходилось вмешиваться, она, как правило, налагала на нарушителя соответствующее наказание. Когда Джон Кейтлин выгнал Елену Мартин из ее дома и сломал его, присяжные велели ему отстроить дом заново, а до тех пор предоставить женщине подходящее жилище. Когда сын нарушил условия контракта, заключенного со своей престарелой матерью, манориальный суд оштрафовал его и вернул женщине землю, воспретив сыну вступать во владение ею, пока мать жива.
Контракт можно было перепродавать из рук в руки. Так, некий крестьянин, умерший в 1415 г., решил оставить жене дом и участок размером в акр – при условии, что она будет до конца жизни заботиться о его немощной сестре. Однако через шесть лет вдова переехала, договорившись с кем-то из соседей, что тот поселится в доме и возьмет заботу о бедной женщине на себя. Однако через год новый «смотритель» также уехал из деревни, перепродав контракт другому односельчанину. Если подопечный был не в состоянии сам отстаивать свои права, деревенская община зорко следила за соблюдением условий контракта; с вероятностью, в случаях вопиющего небрежения или откровенно дурного обращения соседи вмешивались в происходящее.
Когда жены старились, мужья нередко оговаривали их будущность в завещаниях, стараясь обеспечить им безбедную жизнь. В таких случаях чаще всего именно сыну предстояло заботиться о матери. Осторожные крестьяне старались предусмотреть максимум возможных нарушений. Один старик выразил подозрения в адрес сына и официально объявил, что на первый год его вдове следует получить половину урожая, а в последующие годы – урожай с трех акров, равно и «старую лошадь, чтобы отвезти зерно на мельницу». Нередко оговаривались условия проживания; матери и сыну обычно предстояло жить вместе, но, если они не могли поладить, мать имела право получить отдельный домик или отдельную комнату. Еще один крестьянин беспокоился, что его сын продаст дом, и объявил, что тот, к кому перейдет имущество его сына, обязан предоставить комнату жене завещателя, а также кормить ее со своего стола. Некий предприимчивый муж оставил старшему сыну, Джону, семейное имущество, с условием, что Джон будет выплачивать своей бабке четыре фунта в год пожизненно, а также кормить ее, если она пожелает жить с ним; вдове завещателя предстояло жить у второго сына и получать по двадцать шиллингов в год от каждого из троих младших сыновей, как только они достигнут совершеннолетия, а если она не будет довольна содержанием, то может потребовать стоимость своего приданого. Еще один обеспеченный крестьянин, намеревавшийся после ухода на покой поселиться в доме сына, решил вознаградить молодое поколение за доброту: он заранее передал невестке всю домашнюю утварь, которая еще принадлежала ему, и пообещал до конца дней выплачивать сыну на Рождество сорок шиллингов за стол – и столько же за «заботу и труды».
Трудно сказать, до какой степени престарелые крестьяне полагались на родственников, когда вставал вопрос о том, кто будет о них заботиться. Если судить по сохранившимся документам, может показаться, что проживание с детьми или другими родичами отнюдь не было предпочитаемым вариантом. В средневековой Англии престарелый родитель отправлялся жить к отпрыскам, только если больше никто не мог о нем позаботиться. Все средневековые свидетельства дают понять, что это была установленная практика: люди жили самостоятельно как можно дольше (пока позволяло здоровье и т.д.), но даже и потом только треть из них предпочитала переходить на иждивение родственников.
Еще одним вариантом было нанять человека, который приходил бы присматривать за домом старика и вести хозяйство. Так, Томас Кайн, богатый крестьянин, не имевший ни жены, ни детей, оставил деньги некоей женщине, которую обозначил как «домоправительница» (заметим, что при этом у него были двое братьев и сестра). Бездетная вдова Кэтрин Винсент упомянула в своем завещании служанку и «домоправителя». Престарелые приходские священники также часто нанимали помощников и «домоправителей», несмотря даже на то, что в средневековой Англии существовали организации, специально занимающиеся помощью дряхлым служителям церкви.
По большей части, у одряхлевших крестьян не было доступа в госпитали или в монастыри, чтобы провести там остаток жизни и спокойно умереть. Впрочем, они своими силами создавали нечто вроде добровольных ассоциаций, которые оказывали некоторую помощь старым и немощным. Из 507 гильдий, зафиксированных в документах в 1389 г., примерно треть обещала своим членам помощь, буде те заболеют или состарятся. Как правило, эта помощь представляла собой еженедельное пособие и одежду. Впрочем, пособие составляло всего 7 пенсов – этой суммы едва хватало на покупку каравая хлеба в день. Некоторые гильдии оплачивали погребение сочленов, которые были слишком бедны для устройства «приличных» похорон. Судя по всему, гильдейные пособия не предназначались для долговременной поддержки – они лишь помогали продержаться на плаву тому, кто попал в беду, и облегчали последние дни смертельно больным. Но при этом, несомненно, гильдии оказывали психологическую помощь своим немощным сочленам, давая понять, что не бросят их в час нужды. Это важный аспект заботы о стариках. Заметим, что завещатели нередко платили гильдиям благодарностью, оставляя им деньги, зерно, солод, иногда землю. В некотором отношении, гильдия была продолжение семьи: сочлены устраивали общие праздничные пиры, посещали больных, содержали священника или, как минимум, служили мессы за усопших.
https://tal-gilas.livejournal.com/250443.html
Часть 1.
Старость и связанные с ней нормы и правила предполагали гораздо больше социальной адаптивности и мобильности, чем любая другая стадия жизни. Если при воспитании детей в расчет, в первую очередь, принимались биологические потребности (кормление, одевание, обучение детей базовым правилам выживания), а брак в большинстве доиндустриальных обществ представлял собой биолого-экономическую единицу, то старение было неразрывно связано с социальными и культурными концептами. Основной проблемой для пожилых людей было обеспечить себе относительное материальное благополучие, а также не потерять уважение в своей социальной среде. Крыша над головой, еда и одежда, конечно, доминировали в списке потребностей, но и участие в хозяйственных решениях, непременное участие в общественных и религиозных событиях, гарантия достойного погребения всегда были психологически очень важны. Кроме того, представители старшего поколения хотели гарантировать себе, что заботиться о них не перестанут, даже когда они станут совсем беспомощными.
скрытый текстСтолкновения «отцов и детей» были очевидны в обществе ничуть не менее, чем война полов. Моралисты не только произносили гневные проповеди о неблагодарности детей, но также и предостерегали родителей, советуя им не назначать отпрысков своими душеприказчиками – ведь дети наверняка не исполнят завещания, если им не понравятся условия. «Не делай душеприказчиком ни врача, ни наследника», - предупреждает поэт Роберт Мэннинг в начале XIV в. Судя по всему, между хозяевами и их наследниками действительно существовало некоторое, вполне понятное, напряжение. Как только старик уходил на покой, передавая свое имущество наследникам, ему оставалось полагаться на милость молодого поколения. С точки зрения молодежи – если верить документам эпохи – старики представляли целый ряд проблем. Они работали мало (во всяком случае, несопоставимо с тем, сколько потребляли); они мешали молодым «пробиваться» и, наконец, с эстетической точки зрения оскорбляли глаз. Молодому крестьянину порой приходилось ждать, пока отец умрет или окончательно уйдет на покой, прежде чем самому жениться и зажить собственным домом. Если старик женился на женщине помоложе, он лишал потенциальной жены какого-нибудь парня. Молодые крестьяне, в свою очередь, нередко женились на вдовах старше себя, рассчитывая пользоваться их приданым, и тем самым лишали деревенских девушек возможности выйти за ровесников. Получался замкнутый круг. Таким образом, у молодежи был повод недолюбливать стариков и как социальных конкурентов. Наверное, неудивительно, что те предпочитали юридически гарантировать себе покой и сытость, вместо того чтобы полагаться на культурные концепты почитания отца и матери.
Но насколько серьезной была конкуренция молодежи и стариков в средневековой Англии? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, насколько остро стояла проблема и каким образом старики вписывались в общество. Возраст, обозначенный как «старость» в Статуте о работниках (1351), - шестьдесят лет. «Каждый человек, крепкий телом и младше шестидесяти лет, обязан зарабатывать себе все то, что ему требуется, или же он будет сидеть в тюрьме, пока не найдет себе поручителей». В некоторых церковных источниках стариками (senex) названы люди старше пятидесяти. Но крестьяне, с вероятностью, могли бы не в курсе церковного деления на стадии жизни, и даже писцы в поместных и королевских судах редко использовали слово senex применительно к пожилым людям. Воистину, ни статут, ни книжные термины не могли иметь широкого практического применения, ведь у людей зачастую было весьма смутное представление о собственном возрасте – даты рождения записывались не всегда, и называть свой возраст в официальной обстановке крестьянам приходилось редко. В тех случаях, когда в судебных отчетах назван возраст, он обычно дан «в среднем», нередко с пометкой et amplis («и старше»). Определение человека как «пожилого», как правило, основывалось на его физических данных и общем состоянии здоровья.
Мы, вероятно, никогда в точности не узнаем процент пожилых людей среди населения средневековой Англии, но не следует думать, что, раз средняя продолжительность жизни составляла около 33 лет, то стариков было мало. Такую цифру давала не столько взрослая, сколько младенческая смертность, которая была весьма высока. Анализ костей из средневековых английских погребений свидетельствует, что как минимум десять процентов покойных разменяли шестой десяток.
Если и впрямь десять процентов населения было старше пятидесяти лет, то конфликт потребностей между стариками и молодыми просто обязан был вызвать некоторые трения. Тем не менее, криминальные варианты избавления от чрезмерно зажившегося отца в средневековой Англии встречаются очень редко. Вместо этого либо сами старики, либо их родственники, либо община старались заранее принять меры. Конечно, условия значительно варьировались по степени материального комфорта, но, тем не менее, для пожилых крестьян открывался целый ряд возможностей.
Одним из наиболее популярных вариантов было заключение, так сказать, «пенсионного договора» - именно такие контракты чаще всего фигурируют в документах манориальных судов. В них оговаривалось, что ушедший на покой крестьянин передает человеку, с которым заключен контракт (не обязательно родственнику), право пользования землей и постройками в обмен на пищу, приют и одежду. Нередко такие контракты заключали на смертном одре мужчины в пользу своих жен, чтобы обеспечить им относительно безбедную старость.
В большинстве случаев состарившийся арендатор сам оговаривал условия контракта. Отец мог заключить договор с сыном, прежде чем передать ему семейный надел, или с дочерью, собирающейся вступить в брак. Так, Ричард Ловерд из Нортгемптоншира, как положено, передал свой дом и все имущество лорду; будущий муж Эммы, дочери и наследницы Ричарда, заплатил лорду пять шиллингов за право вступить во владение землей и пообещал, что, женившись на Эмме, он обеспечит ее отца едой и одеждой. В другом случае некий родственник престарелого Ральфа Бимонда вступил во владение его землей, поскольку Ральф был немощен. Ральфу оставались дом и огород; также родственник обещал ежегодно снабжать его одеждой на сумму два шиллинга шесть пенсов, покупать чулки и башмаки, выдавать четыре бушеля хорошей пшеничной муки и четыре бушеля ячменя. Такие договоры могли заключаться и с человеком, который не приходился «пенсионеру» родней. Когда односельчанин Хью занял надел престарелого Саймона, он согласился «заботиться об Элис, жене Саймона, об его сыне и других детях».
Престарелый крестьянин мог позаботиться о жене и детях, зафиксировав свою волю в манориальном суде. Бывало, что к смертному одру являлся бейлиф, чтобы записать пожелания умирающего. Так, Джон Уайтинг в смертный час передал дом и землю Саймону Уэллингу, с условием, что Саймон будет кормить вдову Джона и выдаст ей шестнадцать бушелей ячменя. Еще Саймон должен был держать для нее корову, шесть кур и гуся, а также каждый год обрабатывать и засевать в ее пользу один акр. На одежду для вдовы он должен был тратить три шиллинга ежегодно, а на Пасху покупать ей новую пару обуви. Вдове позволялось проживать в доме покойного супруга, хотя она и не имела там отдельного помещения – ей гарантировались только право беспрепятственного входа, место у очага и постель.
А как же те арендаторы, которые не могли обеспечить себе хорошее содержание в старости, поскольку им нечего было предложить в обмен? Необходимым минимумом для прокормления одного человека считались два-три акра пахотной земли; таким образом, беднякам попросту нечем было привлечь людей, готовых о них заботиться. Крестьяне, владевшие только домом и огородом, зачастую, чтобы обеспечить себе уход в старости, помимо права пользования своим участком, делали добровольного помощника главным наследником. Иными словами, вся домашняя утварь, одежда и прочее движимое имущество отходило человеку, который соглашался заботиться о престарелом бедняке.
Как правило, контракты дают понять, что составляли их с большим тщанием. Завещатели оговаривали все мелочи и ничего не оставляли на волю судьбы. Вместо того чтобы положиться на милость наследников или добровольных помощников в том, что касалось еды, одежды и крова, старики предпочитали обо всем условиться заранее. Иногда в условия входила перепланировка дома, чтобы старика можно было поместить в отдельной комнате (нередко на втором этаже). Иногда для «пенсионера» строился отдельный домик. Так. в 1281 г. Томас Брид согласился выстроить для своей матери дом длиной в 30 футов и шириной в 14, с тремя дверьми и двумя окнами. Кроме того, некоторые завещатели требовали для себя регулярной стирки белья, предоставления им лошади для поездок, топлива, инструментов, садового участка и так далее. Учитывались и психологические потребности – в контрактах часто идет речь о регулярных дружеских визитах к больному, о порядке похорон, о заупокойных службах.
https://tal-gilas.livejournal.com/248611.html
Часть 2
скрытый текстРазумеется, человек, с которым был заключен «пенсионный контракт» (назовем его «смотритель»), мог умереть раньше, чем «пенсионер». В XV в., после Черной смерти, возможность такого оборота событий была весьма велика. Поэтому в контракте порой специально оговаривались, что наследники «смотрителя», в свою очередь, должны будут заботиться о старике. Иногда изначальный «смотритель» решал продать свои права на землю и имущество «пенсионера», и тогда контракт перезаключался. Человек, к которому переходила собственность «пенсионера», продолжал заботиться о нем, если желал владеть его имуществом.
Старики, семейные или одинокие, как правило, предпочитали оставаться на своей земле. Нормой было проживание в одном доме со «смотрителем»; лишь один из десяти престарелых крестьян, в среднем, располагал такой роскошью, как отдельное жилье. Что характерно, только треть стариков заключала контракты с собственными детьми. Точных причин мы не знаем. Во-первых, можно предположить, что средневековые английские семьи необязательно были «родовыми» - иными словами, престарелый крестьянин-завещатель не приходился родней новой главе дома. Во-вторых, в манориальных записях могли фиксироваться, в первую очередь, именно контракты «на стороне», поскольку у родителей и детей в норме были дружеские отношение, не требующие непременных юридических гарантий. Известно, что обеспеченные крестьяне предпочитали все оговаривать в завещаниях, не составляя специальных контрактов, и строить взрослым детям отдельное жилье. Иными словами, в манориальных записях, по преимуществу, представлены контракты, составленные небогатыми крестьянами без близких родственников – или же крестьянами, которые уже распределили свое имущество между наследниками, оставив за собой домик и несколько акров земли.
Положение одиноких стариков вовсе не обязательно было хуже, чем положение семейных – если, конечно, у них была земля, которую они могли предложить в обмен на уход. Среди известных нам «пенсионных» контрактов 36 процентов составлены семейными парами, 43 – одинокими женщинами и 21 – одинокими мужчинами. Преобладание одиноких наводит на мысль, что пенсионные контракты обычно составлялись, когда человек чувствовал, что больше не может заботиться о себе сам, в частности после смерти супруга/супруги. Напрашивается неприятная мысль – бывало ли так, что «смотрители» соглашались заключить контракт лишь для того, чтобы заполучить землю и, может быть, даже ускорить смерть завещателя? Хотя, конечно, нельзя полностью исключить возможность преступных намерений, но процентное соотношение наводит на интересные соображения: больше половины «смотрителей» - достаточно молодые одинокие мужчины. С вероятностью, это были крестьяне, которые ничего не получили от своей семьи – возможно, собственные родители просто не могли обеспечить их – а потому они делались «смотрителями», намереваясь рано или поздно обзавестись собственным хозяйством. Даже в XV в., когда свободной земли было в избытке, «смотрители» предпочитали брать так называемые «семейные наделы», вместо пахотных, т.е., по сути, дом с огородом. Заключая контракт, они словно становились назваными детьми престарелых крестьян и по смерти подопечных могли предъявить на землю те же права, что и прежние владельцы. Таким образом, домик с несколькими акрами земли, считаясь, скорее, семейным участком, нежели арендуемым пахотным наделом, надежно закреплялся за «смотрителем».
Разумеется, знание условий, оговариваемых в контрактах, на самом деле не дает нам точного ответа на вопрос – каков был уровень жизнь деревенских стариков и как о них заботились? Обеспечивала ли юридическая практика, по крайней мере, обещанные им материальные блага? Жалобы на нарушение условий контракта свидетельствуют о том, что мошенники все-таки бывали. Так, в 1286 г. община в Уэйкфилде обвинила некоего Уильяма Вудмауса в том, что он выгнал женщину по имени Молл, с сыном, из ее собственного дома, убил ее собаку и унес десять локтей полотна; также он забрал у Молл плащ и отказался чинить ее жилище, хотя и обещал. В тех случаях, когда общине приходилось вмешиваться, она, как правило, налагала на нарушителя соответствующее наказание. Когда Джон Кейтлин выгнал Елену Мартин из ее дома и сломал его, присяжные велели ему отстроить дом заново, а до тех пор предоставить женщине подходящее жилище. Когда сын нарушил условия контракта, заключенного со своей престарелой матерью, манориальный суд оштрафовал его и вернул женщине землю, воспретив сыну вступать во владение ею, пока мать жива.
Контракт можно было перепродавать из рук в руки. Так, некий крестьянин, умерший в 1415 г., решил оставить жене дом и участок размером в акр – при условии, что она будет до конца жизни заботиться о его немощной сестре. Однако через шесть лет вдова переехала, договорившись с кем-то из соседей, что тот поселится в доме и возьмет заботу о бедной женщине на себя. Однако через год новый «смотритель» также уехал из деревни, перепродав контракт другому односельчанину. Если подопечный был не в состоянии сам отстаивать свои права, деревенская община зорко следила за соблюдением условий контракта; с вероятностью, в случаях вопиющего небрежения или откровенно дурного обращения соседи вмешивались в происходящее.
Когда жены старились, мужья нередко оговаривали их будущность в завещаниях, стараясь обеспечить им безбедную жизнь. В таких случаях чаще всего именно сыну предстояло заботиться о матери. Осторожные крестьяне старались предусмотреть максимум возможных нарушений. Один старик выразил подозрения в адрес сына и официально объявил, что на первый год его вдове следует получить половину урожая, а в последующие годы – урожай с трех акров, равно и «старую лошадь, чтобы отвезти зерно на мельницу». Нередко оговаривались условия проживания; матери и сыну обычно предстояло жить вместе, но, если они не могли поладить, мать имела право получить отдельный домик или отдельную комнату. Еще один крестьянин беспокоился, что его сын продаст дом, и объявил, что тот, к кому перейдет имущество его сына, обязан предоставить комнату жене завещателя, а также кормить ее со своего стола. Некий предприимчивый муж оставил старшему сыну, Джону, семейное имущество, с условием, что Джон будет выплачивать своей бабке четыре фунта в год пожизненно, а также кормить ее, если она пожелает жить с ним; вдове завещателя предстояло жить у второго сына и получать по двадцать шиллингов в год от каждого из троих младших сыновей, как только они достигнут совершеннолетия, а если она не будет довольна содержанием, то может потребовать стоимость своего приданого. Еще один обеспеченный крестьянин, намеревавшийся после ухода на покой поселиться в доме сына, решил вознаградить молодое поколение за доброту: он заранее передал невестке всю домашнюю утварь, которая еще принадлежала ему, и пообещал до конца дней выплачивать сыну на Рождество сорок шиллингов за стол – и столько же за «заботу и труды».
Трудно сказать, до какой степени престарелые крестьяне полагались на родственников, когда вставал вопрос о том, кто будет о них заботиться. Если судить по сохранившимся документам, может показаться, что проживание с детьми или другими родичами отнюдь не было предпочитаемым вариантом. В средневековой Англии престарелый родитель отправлялся жить к отпрыскам, только если больше никто не мог о нем позаботиться. Все средневековые свидетельства дают понять, что это была установленная практика: люди жили самостоятельно как можно дольше (пока позволяло здоровье и т.д.), но даже и потом только треть из них предпочитала переходить на иждивение родственников.
Еще одним вариантом было нанять человека, который приходил бы присматривать за домом старика и вести хозяйство. Так, Томас Кайн, богатый крестьянин, не имевший ни жены, ни детей, оставил деньги некоей женщине, которую обозначил как «домоправительница» (заметим, что при этом у него были двое братьев и сестра). Бездетная вдова Кэтрин Винсент упомянула в своем завещании служанку и «домоправителя». Престарелые приходские священники также часто нанимали помощников и «домоправителей», несмотря даже на то, что в средневековой Англии существовали организации, специально занимающиеся помощью дряхлым служителям церкви.
По большей части, у одряхлевших крестьян не было доступа в госпитали или в монастыри, чтобы провести там остаток жизни и спокойно умереть. Впрочем, они своими силами создавали нечто вроде добровольных ассоциаций, которые оказывали некоторую помощь старым и немощным. Из 507 гильдий, зафиксированных в документах в 1389 г., примерно треть обещала своим членам помощь, буде те заболеют или состарятся. Как правило, эта помощь представляла собой еженедельное пособие и одежду. Впрочем, пособие составляло всего 7 пенсов – этой суммы едва хватало на покупку каравая хлеба в день. Некоторые гильдии оплачивали погребение сочленов, которые были слишком бедны для устройства «приличных» похорон. Судя по всему, гильдейные пособия не предназначались для долговременной поддержки – они лишь помогали продержаться на плаву тому, кто попал в беду, и облегчали последние дни смертельно больным. Но при этом, несомненно, гильдии оказывали психологическую помощь своим немощным сочленам, давая понять, что не бросят их в час нужды. Это важный аспект заботы о стариках. Заметим, что завещатели нередко платили гильдиям благодарностью, оставляя им деньги, зерно, солод, иногда землю. В некотором отношении, гильдия была продолжение семьи: сочлены устраивали общие праздничные пиры, посещали больных, содержали священника или, как минимум, служили мессы за усопших.
https://tal-gilas.livejournal.com/250443.html
Средневековые слуги
Понятие household – дом, хозяйство – было ядром семейной жизни во всех классах европейского общества. Household включал гораздо больше людей, чем «дом» или «семья» в нашем нынешнем представлении; помимо родителей, детей и прочих родственников, проживающих под одной крышей, в него входили также слуги, подмастерья, в благородных семействах – оруженосцы, воспитанники и т.д. Повсюду, от королевского замка до самых скромных крестьянских хижин, помимо непосредственных членов семьи, в доме могло проживать то или иное количество родственников разной степени удаленности, а также некоторое количество слуг и иждивенцев. (Для средневековой Англии, впрочем, было менее характерно создание семьи типа итальянского клана , когда в одном непомерно разраставшемся за счет пристроек доме могло проживать до нескольких десятков родственников. Средневековая крестьянская семья в Англии, по преимуществу, нуклеарная; старики родители, по свидетельствам документов, поставив на ноги детей, предпочитали жить отдельно, пускай и неподалеку, и заботиться о себе, пока были в силах это делать. Да и сын, женившись, не возвращался под отчий кров, а в большинстве случаев возводил для своей семьи отдельный дом. Только в случае крайней бедности – при отсутствии земельного надела или возможности построить хотя бы небольшой домик с глинобитными стенами – в одном деревенском доме могли стесниться три-четыре поколения.)
скрытый текстЗачастую «домочадцев» объединяло с «чадами» слово children – так могли назвать и мальчика-оруженосца, и двадцатилетнего подмастерья, и взрослого слугу. В большинстве словарей говорится, что этим словом обозначали «молодежь благородного происхождения», но документы и тексты (в частности, сборники стихотворных наставлений) свидетельствуют, что его реальное употребление было шире. Children – слово, которое в XIV-XV вв. обозначает молодость не только по летам, но и по статусу; а статус слуги, подмастерья и оруженосца всегда неполноправен и сродни статусу ребенка по сравнению с положением хозяина. Точно так же, как собственными несовершеннолетними детьми, хозяин может распоряжаться слугами и подмастерьями, он вправе контролировать их поведение, устанавливая довольно жесткие рамки (вплоть до запрета выходить из дому куда-либо, исключая церковь), требовать полного повиновения и наказывать за непослушание, сам и через суд – вне зависимости от возраста. Для выхода из статуса children и вхождения в мир взрослых (: полноправных) людей следовало миновать некую условную веху, будь то достижение совершеннолетия (желательное, но зачастую не единственное условие), завершение обучения, вступление в гильдию или посвящение в рыцари. В деревенских семьях, как правило, достижение совершеннолетия и вступление в права наследства знаменовали собой превращение ребенка во взрослого человека; в городах эта фаза могла быть отсрочена надолго – в XIV-XV вв. подмастерье, поступивший на выучку в 15-16 лет, мог стать мастером и получить право завести семью, распоряжаться собственным имуществом и т.д. не ранее чем к 25 годам, а то и позже. Те юноши и девушки, которые поступали в услужение на время (например, чтобы скопить денег к свадьбе), по истечении срока контракта избирали себе другой род занятий (торговля, ремесло, сельское хозяйство) и переходили в число «самостоятельных» людей. Для слуг, по каким-либо причинам лишенных возможности когда-либо выйти за рамки этой сферы и заняться чем-то еще (торговлей, ремеслом и т.д.), положение children становилось пожизненным – не только в юности, но и в зрелом возрасте они полностью зависели от хозяев и от условий контракта. В первую очередь это, конечно, справедливо для профессиональных («пожизненных») слуг, трудившихся в небогатых семьях, деревенских и городских; слуга в знатной семье мог достичь значительных высот.
В благородном household – в замке или в поместье – мужчин было значительно больше, чем женщин. К концу средневекового периода это соотношение приблизительно выровнялось, но в XI-XIII веке «женская часть» в благородном доме состояла из хозяйки, ее дочерей, камеристок и, как вариант, еще нескольких прислужниц более низкого ранга (например, носивших воду для мытья). «Мужскую» же часть населения, в значительной мере, составляли люди, исполнявшие чисто военные функции (привратники, рыцари, оруженосцы, наемники, составлявшие замковый гарнизон). Многие из них, помимо военных, выполняли и административные обязанности. Кроме них, были также слуги, отвечавшие за разные сферы хозяйственной жизни (управляющий, казначей, эконом, конюший, свечник и т.д.). Впрочем, чем выше был статус хозяина, тем больше было шансов, что обязанности такого рода также выполняли лица благородного происхождения, нередко из числа аристократической молодежи, присланной для «завершения образования». Наконец, на нижнем уровне замковой иерархии находились слуги попроще, зачастую нанятые в окрестных деревнях для черной работы – они рубили дрова, таскали воду, чистили котлы, выгребали навоз и т.д.
В богатейших семействах, способных позволить себе максимально полный штат прислуги, «служебная лестница» выглядела так:
- во главе иерархии слуг стоял управляющий (стюард, сенешаль, мажордом), который отвечал за все хозяйственные дела в пределах household
- о личных удобствах лорда и его семьи заботился камерарий (chamberlain), или постельничий. В его обязанности входило обустройство личных комнат хозяев, а также забота об их гардеробе и всякой домашней утвари (иногда этим занималось отдельное лицо)
- приблизительно ту же власть в пределах замка, что и управляющий, имел конюший (marshal). Он отвечал за состояние конюшен и лошадей, а также зачастую играл роль блюстителя дисциплины среди слуг.
У всех этих высокопоставленных служителей были многочисленные помощники (лакеи, грумы, пажи) – зачастую подростки или молодые люди.
Конечно, средневековый household не мог обойтись без «подразделения», заведующего доставкой, приготовлением и хранением еды. (Следует помнить, что нужно было не только кормить постоянных обитателей замка или поместья, но и регулярно устраивать пиры.) Замковая кухня разделялась на pantry (кладовую, где хранились не только хлеб, сыр, специи и т.д., но и столовые приборы), и buttery (винный погреб, содержавший, кроме вина, также эль, пиво). Этими «подразделениями» заправляли хлебодар (pantler) и виночерпий (butler), соответственно. В зависимости от размеров и финансовых возможностей семейства эти должности могли совмещаться. Королевские дворы, разумеется, повторяли хозяйственную иерархию дворянских households в увеличенном масштабе, с той разницей, что исполнители хозяйственных должностей при королевском дворе в то же время помогали в управлении королевством, будучи приближенными и советниками государя. Сенешаль, конюший, виночерпий, камерарий, управляющие – все это были аристократы высокого ранга, обладавшие значительной властью и активно пользовавшиеся своим положением при дворе. (Так, родовое имя шотландской династии Стюартов вполне ясно намекает на род занятий их предков – steward, т.е. управляющий.) С течением времени должности при королевском household становятся не более чем почетными назначениями, распределяемыми среди знатнейших семейств или передаваемыми по наследству; хозяйственные обязанности, налагаемые на носителей этих званий, постепенно сокращались – как сокращалось и количество реального политического влияния в их руках.
В крупных дворянских household встречались и такие, более частные, должности (к сожалению, не всегда для них есть адекватный вариант перевода):
- ewer - подавал воду для мытья рук лорду и его гостям в пиршественной зале
- cupbearer – подавал вино и эль
- carver – нарезал мясо и прислуживал за хозяйским столом
- sewer – прислуживал за столом гостям
- almoner – читал предобеденную молитву и распоряжался раздачей остатков бедным
(Все это, разумеется, не считая шутов, музыкантов, жонглеров и т.д., которые также могли входить в штат замковой прислуги.)
Даже в самых скромных домах можно было найти одного, а то и двух слуг. Это могли быть слуги, приходящие на несколько часов в день (например, для уборки), или поденщики, или же полноправные члены household, которые жили под одним кровом с хозяином. Варьировались и их обязанности – в городе слуги и работники помогали в лавке и в мастерской, в деревне трудились в поле, ну и, разумеется, повсюду они выполняли разного рода домашнюю работу. Хотя некоторые становились слугами пожизненно, для многих, напротив, это была временная стадия: юноши и девушки из малообеспеченных семей на несколько лет нанимались в слуги, чтобы скопить немного денег (или заработать на приданое), приобрести необходимые хозяйственные навыки, обзавестись полезными связями и вообще усвоить принятые в обществе нормы поведения. Все это было необходимо для дальнейшего гладкого вхождения во «взрослый» мир. Пожизненно слугами, как правило, оставались те, кто не мог рассчитывать на статус полноправного гражданина, члена гильдии и т.д. – в первую очередь, пришлые (чужаки в городе) и самые бедные, не имевшие ни средств для дорогостоящего обучения ремеслу, ни жилья, ни какой-либо собственности. Слуги «низшей категории» могли работать как за жалованье, так и исключительно за кров, стол и одежду.
Дети из бедных семей порой поступали в услужение в весьма раннем возрасте (начиная с семи лет), однако большинство хозяев все-таки предпочитали слуг постарше, что логично – от подростка можно ожидать большей ответственности, да и проворства, чем от ребенка 6-7 лет. Гораздо чаще встречались юные слуги десяти-двенадцати лет от роду. Разумеется, их обязанности были вынужденно ограничены возрастом и силами: им редко поручали тяжелую работу или дела, требующие изрядной ловкости. Хозяин, принявший в дом слугу-подростка или ребенка, неизбежно должен был дождаться, пока тот научится работать; иными словами, маленький слуга начинал с самых простых дел. Мальчики служили помощниками конюхов, посыльными, младшими лакеями, привратниками, а девочки горничными, няньками, судомойками. В кухне могли работать дети обоего пола. Пройдя минимальное обучение, подростки помогали в мастерской, особенно если хозяева занимались красильным ремеслом, ткачеством, пивоварением (во всем этом трудно обойтись без лишних рук); в деревнях они обучались ткать, молоть зерно, печь хлеб, подковывать лошадей, ну и, разумеется, выполнять сельскохозяйственные работы. Слуги были связаны не менее жесткими условиями, чем подмастерья – зачастую в заключаемых ими контрактах точно так же указывался оговоренный срок, раньше которого они, без чрезвычайных на то причин, не имели права покинуть хозяина. Заключение контракта, где оговаривались жалованье, срок службы, предоставляемые условия и т.д., происходило официальным порядком; впоследствии хозяин мог через суд требовать возмещения издержек, если слуга был небрежен или вороват. Но и слуга, в свою очередь, мог воззвать к справедливости, если подвергался жестокому обращению, если ему не платили в срок, если отказывались предоставлять еду и одежду и т.д. Иногда слуги предпочитали попросту сбежать, чем начинать тяжбу; однако судебные документы свидетельствуют, что в принципе обращаться в суд было регулярной практикой – и хозяева, и слуги прибегали к помощи властей с просьбой разрешить спор, если его не удавалось уладить своими силами.
В аристократических домах встречались слуги более высокого происхождения, особенно среди лакеев, камеристок и прочей «личной» прислуги. Подобные обязанности могли выполнять подростки, принадлежавшие к тому же сословию, что и хозяева, или же люди, принадлежавшие к джентри и среднему городскому классу. У таких слуг даже бывало университетское образование. В XV веке в Лондоне и в других крупных городах в широком обиходе были сборники наставлений, предназначенные для более «утонченной» прислуги Не только знать, но и городские чиновники и богатые купцы предпочитали нанять слугу, который мог бы выполнять деликатные обязанности с сугубой аккуратностью и тактом.
Нередко младшие братья и сестры поступали в тот же дом, где служили их старшие родичи. Когда старший брат или сестра продвигались по служебной лестнице, младший отпрыск мог занять их место. Также нередко бывало, что слуг брали из числа родственников: например, преуспевающий городской торговец мог принять на службу детей своего брата или кузена, проживающего в деревне. Домашние слуги почти всегда проживали под одной кровлей с хозяевами; не предоставить слуге кров, после того как он был обещан, считалось серьезным нарушением условий контракта. Разумеется, совместное проживание могло привести как к созданию крепкой взаимной привязанности, так и к крупным злоупотреблениям. Нередко хозяева и слуги, особенно близкие друг другу по возрасту и статусу, становились друзьями на всю жизнь; однако, бывало и так, что хозяева злоупотребляли зависимым положением слуг. Иногда случается столкнуться с утверждением, что оказание интимных услуг по умолчанию входило в число обязанностей молодых служанок; вряд ли это соответствует действительности, и, во всяком случае, служанка была вправе обратиться в суд, если считала себя обиженной. Контракт гарантировал повиновение слуги хозяину, но не отдавал его в рабство и гарантировал некоторую защиту от злоупотреблений. Разумеется, случалось, что служанка становилась сожительницей хозяина или его сына, если это сулило ей известные льготы на протяжении всего срока службы или, как минимум, избавляло от притеснений – а иногда делалась даже полноправной хозяйкой дома.
tal-gilas.livejournal.com/237210.html
скрытый текстЗачастую «домочадцев» объединяло с «чадами» слово children – так могли назвать и мальчика-оруженосца, и двадцатилетнего подмастерья, и взрослого слугу. В большинстве словарей говорится, что этим словом обозначали «молодежь благородного происхождения», но документы и тексты (в частности, сборники стихотворных наставлений) свидетельствуют, что его реальное употребление было шире. Children – слово, которое в XIV-XV вв. обозначает молодость не только по летам, но и по статусу; а статус слуги, подмастерья и оруженосца всегда неполноправен и сродни статусу ребенка по сравнению с положением хозяина. Точно так же, как собственными несовершеннолетними детьми, хозяин может распоряжаться слугами и подмастерьями, он вправе контролировать их поведение, устанавливая довольно жесткие рамки (вплоть до запрета выходить из дому куда-либо, исключая церковь), требовать полного повиновения и наказывать за непослушание, сам и через суд – вне зависимости от возраста. Для выхода из статуса children и вхождения в мир взрослых (: полноправных) людей следовало миновать некую условную веху, будь то достижение совершеннолетия (желательное, но зачастую не единственное условие), завершение обучения, вступление в гильдию или посвящение в рыцари. В деревенских семьях, как правило, достижение совершеннолетия и вступление в права наследства знаменовали собой превращение ребенка во взрослого человека; в городах эта фаза могла быть отсрочена надолго – в XIV-XV вв. подмастерье, поступивший на выучку в 15-16 лет, мог стать мастером и получить право завести семью, распоряжаться собственным имуществом и т.д. не ранее чем к 25 годам, а то и позже. Те юноши и девушки, которые поступали в услужение на время (например, чтобы скопить денег к свадьбе), по истечении срока контракта избирали себе другой род занятий (торговля, ремесло, сельское хозяйство) и переходили в число «самостоятельных» людей. Для слуг, по каким-либо причинам лишенных возможности когда-либо выйти за рамки этой сферы и заняться чем-то еще (торговлей, ремеслом и т.д.), положение children становилось пожизненным – не только в юности, но и в зрелом возрасте они полностью зависели от хозяев и от условий контракта. В первую очередь это, конечно, справедливо для профессиональных («пожизненных») слуг, трудившихся в небогатых семьях, деревенских и городских; слуга в знатной семье мог достичь значительных высот.
В благородном household – в замке или в поместье – мужчин было значительно больше, чем женщин. К концу средневекового периода это соотношение приблизительно выровнялось, но в XI-XIII веке «женская часть» в благородном доме состояла из хозяйки, ее дочерей, камеристок и, как вариант, еще нескольких прислужниц более низкого ранга (например, носивших воду для мытья). «Мужскую» же часть населения, в значительной мере, составляли люди, исполнявшие чисто военные функции (привратники, рыцари, оруженосцы, наемники, составлявшие замковый гарнизон). Многие из них, помимо военных, выполняли и административные обязанности. Кроме них, были также слуги, отвечавшие за разные сферы хозяйственной жизни (управляющий, казначей, эконом, конюший, свечник и т.д.). Впрочем, чем выше был статус хозяина, тем больше было шансов, что обязанности такого рода также выполняли лица благородного происхождения, нередко из числа аристократической молодежи, присланной для «завершения образования». Наконец, на нижнем уровне замковой иерархии находились слуги попроще, зачастую нанятые в окрестных деревнях для черной работы – они рубили дрова, таскали воду, чистили котлы, выгребали навоз и т.д.
В богатейших семействах, способных позволить себе максимально полный штат прислуги, «служебная лестница» выглядела так:
- во главе иерархии слуг стоял управляющий (стюард, сенешаль, мажордом), который отвечал за все хозяйственные дела в пределах household
- о личных удобствах лорда и его семьи заботился камерарий (chamberlain), или постельничий. В его обязанности входило обустройство личных комнат хозяев, а также забота об их гардеробе и всякой домашней утвари (иногда этим занималось отдельное лицо)
- приблизительно ту же власть в пределах замка, что и управляющий, имел конюший (marshal). Он отвечал за состояние конюшен и лошадей, а также зачастую играл роль блюстителя дисциплины среди слуг.
У всех этих высокопоставленных служителей были многочисленные помощники (лакеи, грумы, пажи) – зачастую подростки или молодые люди.
Конечно, средневековый household не мог обойтись без «подразделения», заведующего доставкой, приготовлением и хранением еды. (Следует помнить, что нужно было не только кормить постоянных обитателей замка или поместья, но и регулярно устраивать пиры.) Замковая кухня разделялась на pantry (кладовую, где хранились не только хлеб, сыр, специи и т.д., но и столовые приборы), и buttery (винный погреб, содержавший, кроме вина, также эль, пиво). Этими «подразделениями» заправляли хлебодар (pantler) и виночерпий (butler), соответственно. В зависимости от размеров и финансовых возможностей семейства эти должности могли совмещаться. Королевские дворы, разумеется, повторяли хозяйственную иерархию дворянских households в увеличенном масштабе, с той разницей, что исполнители хозяйственных должностей при королевском дворе в то же время помогали в управлении королевством, будучи приближенными и советниками государя. Сенешаль, конюший, виночерпий, камерарий, управляющие – все это были аристократы высокого ранга, обладавшие значительной властью и активно пользовавшиеся своим положением при дворе. (Так, родовое имя шотландской династии Стюартов вполне ясно намекает на род занятий их предков – steward, т.е. управляющий.) С течением времени должности при королевском household становятся не более чем почетными назначениями, распределяемыми среди знатнейших семейств или передаваемыми по наследству; хозяйственные обязанности, налагаемые на носителей этих званий, постепенно сокращались – как сокращалось и количество реального политического влияния в их руках.
В крупных дворянских household встречались и такие, более частные, должности (к сожалению, не всегда для них есть адекватный вариант перевода):
- ewer - подавал воду для мытья рук лорду и его гостям в пиршественной зале
- cupbearer – подавал вино и эль
- carver – нарезал мясо и прислуживал за хозяйским столом
- sewer – прислуживал за столом гостям
- almoner – читал предобеденную молитву и распоряжался раздачей остатков бедным
(Все это, разумеется, не считая шутов, музыкантов, жонглеров и т.д., которые также могли входить в штат замковой прислуги.)
Даже в самых скромных домах можно было найти одного, а то и двух слуг. Это могли быть слуги, приходящие на несколько часов в день (например, для уборки), или поденщики, или же полноправные члены household, которые жили под одним кровом с хозяином. Варьировались и их обязанности – в городе слуги и работники помогали в лавке и в мастерской, в деревне трудились в поле, ну и, разумеется, повсюду они выполняли разного рода домашнюю работу. Хотя некоторые становились слугами пожизненно, для многих, напротив, это была временная стадия: юноши и девушки из малообеспеченных семей на несколько лет нанимались в слуги, чтобы скопить немного денег (или заработать на приданое), приобрести необходимые хозяйственные навыки, обзавестись полезными связями и вообще усвоить принятые в обществе нормы поведения. Все это было необходимо для дальнейшего гладкого вхождения во «взрослый» мир. Пожизненно слугами, как правило, оставались те, кто не мог рассчитывать на статус полноправного гражданина, члена гильдии и т.д. – в первую очередь, пришлые (чужаки в городе) и самые бедные, не имевшие ни средств для дорогостоящего обучения ремеслу, ни жилья, ни какой-либо собственности. Слуги «низшей категории» могли работать как за жалованье, так и исключительно за кров, стол и одежду.
Дети из бедных семей порой поступали в услужение в весьма раннем возрасте (начиная с семи лет), однако большинство хозяев все-таки предпочитали слуг постарше, что логично – от подростка можно ожидать большей ответственности, да и проворства, чем от ребенка 6-7 лет. Гораздо чаще встречались юные слуги десяти-двенадцати лет от роду. Разумеется, их обязанности были вынужденно ограничены возрастом и силами: им редко поручали тяжелую работу или дела, требующие изрядной ловкости. Хозяин, принявший в дом слугу-подростка или ребенка, неизбежно должен был дождаться, пока тот научится работать; иными словами, маленький слуга начинал с самых простых дел. Мальчики служили помощниками конюхов, посыльными, младшими лакеями, привратниками, а девочки горничными, няньками, судомойками. В кухне могли работать дети обоего пола. Пройдя минимальное обучение, подростки помогали в мастерской, особенно если хозяева занимались красильным ремеслом, ткачеством, пивоварением (во всем этом трудно обойтись без лишних рук); в деревнях они обучались ткать, молоть зерно, печь хлеб, подковывать лошадей, ну и, разумеется, выполнять сельскохозяйственные работы. Слуги были связаны не менее жесткими условиями, чем подмастерья – зачастую в заключаемых ими контрактах точно так же указывался оговоренный срок, раньше которого они, без чрезвычайных на то причин, не имели права покинуть хозяина. Заключение контракта, где оговаривались жалованье, срок службы, предоставляемые условия и т.д., происходило официальным порядком; впоследствии хозяин мог через суд требовать возмещения издержек, если слуга был небрежен или вороват. Но и слуга, в свою очередь, мог воззвать к справедливости, если подвергался жестокому обращению, если ему не платили в срок, если отказывались предоставлять еду и одежду и т.д. Иногда слуги предпочитали попросту сбежать, чем начинать тяжбу; однако судебные документы свидетельствуют, что в принципе обращаться в суд было регулярной практикой – и хозяева, и слуги прибегали к помощи властей с просьбой разрешить спор, если его не удавалось уладить своими силами.
В аристократических домах встречались слуги более высокого происхождения, особенно среди лакеев, камеристок и прочей «личной» прислуги. Подобные обязанности могли выполнять подростки, принадлежавшие к тому же сословию, что и хозяева, или же люди, принадлежавшие к джентри и среднему городскому классу. У таких слуг даже бывало университетское образование. В XV веке в Лондоне и в других крупных городах в широком обиходе были сборники наставлений, предназначенные для более «утонченной» прислуги Не только знать, но и городские чиновники и богатые купцы предпочитали нанять слугу, который мог бы выполнять деликатные обязанности с сугубой аккуратностью и тактом.
Нередко младшие братья и сестры поступали в тот же дом, где служили их старшие родичи. Когда старший брат или сестра продвигались по служебной лестнице, младший отпрыск мог занять их место. Также нередко бывало, что слуг брали из числа родственников: например, преуспевающий городской торговец мог принять на службу детей своего брата или кузена, проживающего в деревне. Домашние слуги почти всегда проживали под одной кровлей с хозяевами; не предоставить слуге кров, после того как он был обещан, считалось серьезным нарушением условий контракта. Разумеется, совместное проживание могло привести как к созданию крепкой взаимной привязанности, так и к крупным злоупотреблениям. Нередко хозяева и слуги, особенно близкие друг другу по возрасту и статусу, становились друзьями на всю жизнь; однако, бывало и так, что хозяева злоупотребляли зависимым положением слуг. Иногда случается столкнуться с утверждением, что оказание интимных услуг по умолчанию входило в число обязанностей молодых служанок; вряд ли это соответствует действительности, и, во всяком случае, служанка была вправе обратиться в суд, если считала себя обиженной. Контракт гарантировал повиновение слуги хозяину, но не отдавал его в рабство и гарантировал некоторую защиту от злоупотреблений. Разумеется, случалось, что служанка становилась сожительницей хозяина или его сына, если это сулило ей известные льготы на протяжении всего срока службы или, как минимум, избавляло от притеснений – а иногда делалась даже полноправной хозяйкой дома.
tal-gilas.livejournal.com/237210.html