* * *

Притащу пожалуй сюда парочку фанфиков, написанных для одной из летних ФБ. Они такие, никому ненужные. Поэтому висят где-то в СОО для выкладок и командном СОО. Джен-ужастик. Сотворила я их тогда, чтобы разнообразить высокорейтинговую выкладку, чтобы помимо потрахушек были и кровь с кишками.

Фандом CSI Лас Вегас.

Огненное шоу.

– Привет, док! – заходя в морг, Ник постучал по дверному косяку, привлекая к себе внимание.

– Трещина в черепе, образовавшаяся из-за внутреннего давления пара, – не оборачиваясь, ответил доктор Роббинс, придерживая голову обгоревшего трупа. – Это один из признаков долгого воздействия высоких температур.

– Он умер не сразу?

– Поджарился, – поправил Роббинс. – Слизистая гортани обожжена. В дыхательных путях и легких полно копоти. Покойный долго находился в сознании, сгорая заживо.

– Жестокая расплата за угон автомобиля, – нахмурился Ник.

Лежащий на прозекторском столе скрюченный, обуглившийся скелет вызывал чувство недоумения и злости.

***

Толпа. Для него сейчас это самое надежное укрытие. Здесь легко затеряться среди людей, стать невидимкой, одним из многих. Уилл, озираясь, протиснулся вперед, стараясь не привлекать внимания восторженно вопящих людишек, и остановился у края огороженной площадки. Фаер-шоу было в самом разгаре. Отблески янтарно-желтого, нереально красивого пламени плясали по головам зрителей, путались в их волосах. Толпа дружно ахнула: мускулистый латинос неожиданно вспыхнул, как факел, злобно зарычал, запрокинув голову вверх и потрясая кулаками в воздухе. Глядя на пляшущие в ночном небе рваные языки пламени, Уилл напрягся и, поднеся руки к лицу, впился взглядом в подрагивающие ладони. Растопыренные пальцы казались объятыми танцующим огнём. Интересно, как это будет ощущаться? Как горит человеческое тело в реальности? Как выглядит живой факел? Каким бывает пламя? Призрачно-голубым, робким и дымным? Или бушующим желтовато-красным? Чадит ли горящая плоть? Пахнет, как свинина, поджаренная на вертеле? Громко ли кричит горящий? Если да, то насколько долго? А может, его сразу парализует страх, лишая воли и возможности сопротивляться? Или же он будет верещать до последнего, пока языки пламени не начнут вырываться из раскаленной глотки, словно у пожирателя огня?

Неожиданно охвативший озноб заставил поежиться. Уилл пошарил по карманам джинсов и выудил оттуда две оставшиеся таблетки: длинную голубую и розовую «куколку». Отработанным до совершенства жестом он забросил их в рот и проглотил, прислушиваясь к себе. Сейчас, еще немного, и страх отпустит. Мир снова станет ярким и радостным, и ему перестанут мерещиться горящие мертвяки.

Позади в толпе раздались недовольные возгласы. Обострившийся слух уловил резкое «Разойдитесь, полиция». Пора давать деру. Уилл заработал локтями, протискиваясь между человеческими телами. Неважно, куда – лишь бы подальше от копов. Через минуту он выскочил в узкий переулок на задворках казино, где прямо по курсу стоял припаркованный у тротуара черный кабриолет, кажется, «Ламборгини». Его хозяин, бросив тачку и блаженно зажмурив глаза, орошал стенки ближайшего мусорного бака.

Решение пришло быстро. Справляющий нужду мужик даже не успел толком сообразить, что произошло, когда, так и не закончив свои дела и обалдело раскрыв рот, проводил взглядом свою удаляющуюся машину.

Очумевший от наркоты и неосознанного страха Уилл вперился в зеркало заднего обзора и матерно выругался: копы всё еще висели на хвосте. Не думая о последствиях, да и вряд ли он был в состоянии думать, Уилл надавил на газ. «Ламборгини», взревев двигателем, пролетела на красный свет, чудом проскользнув между пикапом и экскурсионным автобусом. Перепуганный водитель последнего дал по тормозам, и автобус развернуло поперек дороги. Раздался звон и скрежет металла – пикап тут же впечатался ему в бок. Спровоцированная угонщиком авария намертво перекрыла движение, но бешеный азарт и адреналин продолжали гнать его вперед.

Страх рассеялся. Уилл ржал, как ненормальный, приплясывая на сиденье: класс, супер, он неуловим, он ухитрился уйти от долбаных фараонов!

В состоянии эйфории Уилл выскочил на пустынное загородное шоссе, поддавшись наитию, свернул на петляющую между скал заброшенную дорогу. Взвывая двигателем, «Ламборгини» отсчитывала мили, вгрызаясь шинами в разбитый асфальт. Пару раз на поворотах колеса пробуксовывали в пустоте, и, казалось, машина парит в воздухе. Мелкие камешки барабанили по стальному днищу, облака пыли накрывали автомобиль, будто атомный гриб после взрыва. Уилл, злобно отплёвываясь от хрустящего на зубах песка, склонился над рулем и, всматриваясь в танцующий свет фар, давил на газ, не подозревая, что лишь ускоряет встречу с собственной смертью.

Извилистая дорога резко уходила влево, он крутанул руль, и не приспособленная к экстремальной езде по песчаной почве «Ламборгини» вышла из подчинения. Подскочив на ухабе, она лягушкой выпрыгнула на обочину и, подминая под себя редкие чахлые кусты, устремилась вниз по откосу.

В свете фар мелькнуло что-то темное. Уилл не успел дотянуться до тормоза, и железо заскрежетало, взмолившись о пощаде. В неожиданно затихшую ночь ворвались свист и шипение, зловеще глухой треск, а затем, словно медленно набирающая силу струя фонтана, в ночное небо взметнулось багровое дымное пламя. Оно дышало жаром и с гудением уносилось ввысь, освещая узкий разлом среди скал.

Уилл повис, зажатый между сиденьем и рулевой колонкой. Он был в полном сознании и несколько мгновений, оглушенный, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Опомнившись, он громко завопил, изрыгая проклятия, замахал руками, извиваясь, как стиснутый между пальцами червяк, и резкими движениями пытался высвободиться из импровизированных тисков.

С задней части машины языки пламени перекинулись на обшивку. Потрескивая, вонюче чадил пластик, от горящего дерева салона исходил душистый дымок. Полыхающий бензин протек сквозь трещины искореженного металла, красными змейками извиваясь по разодранному днищу, разлился по земле огненным ореолом и пропитал кроссовки водителя. Ощутив жар, Уилл задрыгал ногами, а огонь забирался по нему всё выше и выше. В лицо ударило раскаленным воздухом, опалило брови и ресницы, обожгло гортань. Волосы вспыхнули и рассыпались золотистым фейерверком, затлела и воспламенилась одежда, намертво припекаясь к телу, и Уилл, окутанный черными смрадными клубами дыма, захлебнулся собственным криком. Теряя сознание от жгучей боли, он всё еще цеплялся за жизнь, глотая жирный вонючий чад, разъедающий легкие. К треску огня примешался надсадный кашель и быстро затих.

Причудливое нагромождение металла вплавилось в скалу. Из него, извиваясь и хватая воздух скрюченными пальцами, тянулись огненные руки. Кожа чернела, вспучивалась, лопалась и повисала лохмотьями. Тлея и скручиваясь, она тут же опадала искрами пепла, обнажая розовое пузырящееся мясо, что шипело, обугливаясь. Некоторое время тело конвульсивно подергивалось, отчего голова то выглядывала, то исчезала в окутавшем её огненном воротнике. Металл раскалился. То, что осталось от водителя, издало хриплый нечеловеческий вой и рефлекторно задергалось. Позвоночник изогнулся, голова откинулась назад. Глазные яблоки давно лопнули, и кипящая кровь, с шипением вытекая через распахнутый в беззвучном крике рот, сползала на обуглившийся нос и остатки ушных раковин. Огонь со звериной яростью и ревом пожирал плоть, превратив человеческое тело в чадящий факел.

Через полчаса бензин прогорел, и языки пламени бессильно опали. Между выгоревшими остовами сидений и тем, что когда-то было рулевой колонкой, висел черный бесформенный комок.

***

Когда до места происшествия добрались пожарные, полицейские и криминалисты, всё было кончено. Лишь легкий дымок с привкусом горелого мяса курился над остовом машины, оскаленный череп в которой жутко таращился в небо пустыми глазницами.