В каждом глазе Никиты навечно застыла маленькая хрустальная слезинка, а губы, обросшие со всех сторон густой тёмной бородой, навсегда превратились в грустную скобочку.
Знаю что поступила скверно, отвратительно и даже подло. Хотя... Да плевать. Да и уже поздняк метаться. Дело сделано.
Написала девять отзывов, не прочитав ни одного текста.
Вон та цитатка из первого, который я открыла, вынесла мне мозг и я решила не тратить время на постижение непостижимого. Достаточно было мельком просмотреть мнения предыдущих ораторов, чтобы придумать свое.
Господи, что со мной не так? Почему я чувствую себя прекрасно и не испытываю ни малейшего раскаяния в неэтичном(?) поведении.
Испытываю новую функцию — цитирование.
Таскаю с инсайда высказывания под которыми подпишусь не раздумывая.
А какая у вас самая сложная часть написания фика?
Вторая половина текста. Когда уже успокоился, всё продумал, завязку написал, кульминацию и развязку придумал и писать вдруг становится неинтересно. Идея уже не мучает, потому что всё придумал и довёл до логического конца в голове, так зачем продолжать? Очень от этого страдаю, срочно нужен рецепт, чтобы исправиться
А какая у вас самая сложная часть написания фика?
Переделывание. Не легкая правка перед публикацией, а необходимость серьезно редактировать законченную работу.
А какая у вас самая сложная часть написания фика?
Впихнуть историю из моей головы в сраные буковки.
Как придумать название?Молодой писатель пожаловался отцу, что не знает, как назвать свою новую повесть. Отец, ещё не читавший этого произведения, спрашивает:
- В повести есть барабаны?
- Нет.
- А трубы есть?
- Тоже нет.
- Тогда назови её "Без труб и барабанов".
Проклятый экшон! Очень нужен, в голове вертится, а в итоге я зависаю и неделю выжимаю из себя по два-три предложения каждый ждень. Писать херню, как еркомендуют для раскачки, я просто не могу. Потому что это будет звучать так: "Раздался бабах, они побежали, бабахи ширились, ударил самый сильный бабах, Х оглянулся, невероятные бабахи расстелились на полнеба, и тут снова бабахнуло, и Х обнаружил, что летит кубарем, а кругом происходят все более ужасающие бабахи".
АААА!
Когда Гектор смотрел на Эрнесто, лежащего на подушке рядом, ему было почему-то очень больно. Как будто сердце выпрыгивало из груди, билось в клетке, пытаясь разорваться на две части, и истекало кровью — а в то же время Гектор не мог отказаться ни от одной из его половин.
Гектор крепче сжал в пальцах кожаную обивку записной книжки.
Горячая ладонь Эрнесто легла на плечо Гектора, а огненные губы — на его шею. Тот вздрогнул, тут же втягивая голову в плечи, как ребенок, но Эрнесто поцеловал его в щеку, в висок, а потом обнял своими большими руками.
Она делает шаг к стене, потом ещё один. Он подходит ближе, его большие ладони с длинными и сильными пальцами опираются на стену. Он улыбается, в его выразительных темных глазах пляшут искорки. Он никогда не прикоснется в момент своей любимой игры, всего лишь окутывает её теплом. Это тепло — словно мягкое покрывало.
Черт! И что это было? И вот это я ждала? Унесите!
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)