* * *

Александр Анашевич

 

ТО, ЧТО У ЖАННЫ ПОД ПЛАТЬЕМ

ТО, ЧТО У ЖАННЫ ПОД КОЖЕЙ

 

***

Кто Иоанне откроет глаза, поднимет веки, чтобы она увидеть могла надписи, тени, блики и

без труда дотянуться могла до бутылки, не ласкала домашнюю утварь в поисках бритвы,

чтобы жизнь ее не была чернее копирки.

Кто сможет потом вернуть всё на место, вылепить для Иоанны маску из глины, из пресного теста,

за мгновенье до финала уйти с театральных подмостков, не доиграть пьесу и

опустить иоаннины веки, снять с нее бусы и перстни.

 

***

Кто изучал географию, все её странные знаки, глобусы с полушариями расписными,

знает, к чему приводят гадание на лопатке дикой твари,

общение с жеманными цыганами на грани Литвы, в разорванной Паланге;

тот знает себя, не бывает надменным, не поднимает выше головы планки.

А у Жанны все эти линованные карты просачиваются сквозь пальцы, по губам текут, в рот не попадают,

затопляя курящих китайцев, фарфоровых паяцев.

Она говорит: “Главное, чтобы в голове был фосфор, в костях кальций и

не надо было идти на урок, как в концентрационный лагерь, промёрзлый карцер”.

 

 

***

Трудно отличить ангела от птицы или стрельца, если смотреть сквозь решетку, в замочную скважину.

Иноверца можно признать в нем, старьевщика или даже родного отца.

Отпустите Жанну, не привязывайте ее, разбинтуйте ее руки, смените колье на копьё.

Корни и волосы ей отсеките, сорвите бельё.

Сорок воронов, сорок овец, сорок собак прикормит, соберет Жанна вокруг себя со всех сторон,

на голове венец, в руке плеть.

Будет сечь она спутников своих, без отдыха сутками гнать, покажет она, что делает с людьми власть.

Посмотри: Жанна идет, попробуй ее не узнать.

 

***

Что может царица, что может фрейлина, что может паж? Ничего не могут, сидят, плачут, ждут.

Фрейлине нитка жемчуга вросла в плечо, у нее легкомысленное платье из красной парчи.

Ее любят все царские воины и палачи, у нее столько болезней - тебе их и не унести.

Столько, сколько над царскими полями саранчи.

Только болезни растут вокруг ее белой кости.

Все может царица, все может фрейлина, все может паж. Только сидят, плачут, ждут.

Паж видит все королевские корабли, ноевы ковчеги, все пули, все царские плети,

всех королей, всех пленных. И

все это в окне, и все это на небе.

 

***

Куда ходила Жанна, кого искала, почему у нее глаза красные.

На обед опоздала, переступила порог и упала.

Жанна, где твоя одежда, где украшения, где деньги, куда утекли, укатились твои монетки.

“Догоняют меня деревянные куклы, живые марионетки.

Убить убить меня хотят, сволочи, ублюдки.”

Вот тебе лимон, вот вино, шерстяное платье: нет за дверью никого и неоткуда им взяться.

На сто километров вокруг нас пустыня.

Здесь не нужно ни пугала, ни ограды, ни сторожа охранять виноградник.

Мечтаешь, чтобы в стекло постучал праведник, либо грешник,

но скребутся в стекло только боярышник и орешник.

Но она говорит:

“Посмотри: синяки у меня на шее. Посмотри: ссадины на руках, какие большие.

Деревянные ведьмы лупили меня, бритвою крошили”.

 

***

По волнам браконьеры плывут, контрабандисты, пиратские судна легки, быстры.

Позади карстовые пещеры, подкупленные персы.

В каютах лежат товары, связанные актрисы, в трюме перешептываются крысы.

У Жанны платье голубое, золотые серьги, но на корабле для нее нет места.

Зато есть для нее уголок в капитанском сердце.

Поднялась Жанна и вошла к любовнику своему в предсердье,

легла меж тюками с китайским чаем, душистым перцем; и никто Жанну не тронул пальцем.

Проплывал их ковчег между Литвой и Польшей, на обе стороны летели снаряды, палили пушки.

Засыхала Жанна от голода, от жажды, затягивала пояс, перемещала пряжку.

Ждала она того, кто ее накормит, рядом ляжет.

Но капитан не мог войти в свое сердце, вылезти из кожи.

Он готовился к новому походу, грандиозной краже.

Молилась Жанна и знала, что Бог поможет.

Она отправила детей своих гулять по капитанским венам, голубое платье заменила белым.

Не горевала, на помощь не звала, жилище свое пальцами разорвала.

 

***

Горела Жанна, с людьми говорила: “Видите, я платье сняла, голову побрила.

Видите: я ничего не скрываю, кожу как второе платье срываю.

Трогайте мясо, перебирайте вены, на всё осталось мгновенье”. И

пошли все за ней, друг друга отталкивая и обгоняя, с повозками, сундуками, конями.

Огня всем досталось, всем хватило, надо было только лишь к Жанне прикоснуться.

Жанна за все заплатила.