Джулиан, блог «Нэжвилль»
– У меня какое-то странное чувство, – сказал Росс.
– Что за чувство?
– Желание говорить. Вернее, даже не так. У меня ощущение, что я произношу все свои мысли вслух.
– У меня примерно то же самое, – закивал Филипп. – Это похоже на действие какого-то наркотика.
– Но мы ничего не принимали, – возразил Росс.
– Шаман назвал это место горой Истины.
– Тогда это какие-то растения. Может быть, их цветы… Не зря этот старик говорил что-то про третье испытание и сам отправил нас сюда. Он ненормальный.
– У него своя картина мира. И я совсем не хочу спать. Хорошо, что хоть мальчики уснули.
– Они сильно устали за день, теперь отдыхают. Ну что, Фил, надеюсь, мы не наговорим друг другу ничего такого, за что потом нам будет стыдно.
– А я ведь могу, – тихо засмеялся Филипп.
– Можешь, – улыбнулся Росс. – Иногда ты просто выводишь из себя.
– Ты тоже.
– Ты помнишь что-нибудь из своих стихов, которые ты сжёг?
– Помню. Вот какого ты спросил это сейчас? Я бы ответил, что не помню. Подожди… Неужели мы здесь не сможем соврать?
– Похоже на то.
– Обалдеть.
– Так значит, стихи ты помнишь.
– Росс, не проси меня об этом.
– Ну, лучше ты будешь читать стихи, чем жаловаться на жизнь.
– Ты издеваешься.
читать дальше– А у тебя, наверняка, в голове уже крутятся строчки. Угадал?
– О бледная луна, в прозрачной мгле
Кишат виденья сумрака и ада,
Тебе завеса в доме не преграда,
Ты бледность начертала на челе.
Беспомощно здесь вьётся мыслей рой,
И плачет ветер, как душа в мученье,
Потом вдруг замирает на мгновенье
И плачет вновь и продолжает бой.
Филипп замолчал.
– Тебе было очень больно, когда ты это писал? – проговорил Росс.
– Мне и сейчас больно, – ответил Эскот. Он прислонился r холодной каменной стене и закрыл глаза. Филипп злился на Росса за то, что тот заставил его вспомнить эти стихи, хотя он прекрасно понимал, что его друг не был виноват в том, что Филипп сам не мог забыть то, что когда-то сжёг.
– Давай будем говорить о чём-нибудь приятном, – предложил Росс. – И ты ни в чём не виноват на самом деле.
– Я разве сейчас вслух это сказал? – удивился Филипп.
– Да, – кивнул Росс. – Ну, или я научился читать мысли.
– Это было бы страшно. Я согласен поговорить о приятном.
– О чём, например?
– Расскажи какую-нибудь легенду, – попросил Филипп.
– Опять? – усмехнулся Росс.
– Мне нравится, как ты рассказываешь.
– Никогда не думал, что мои рассказы могут доставлять кому-то удовольствие. Разве я хороший рассказчик?
– Всё, что ты рассказывал мне до этого, было очень интересно. Правда. Я же не могу здесь лгать.
– Ну, хорошо. Я расскажу историю об Эйлен и пауке. Я люблю её с детства, мне рассказывала её моя бабушка. Говорят, что это легенда нашего рода. И там, кстати, упоминается шаман.
...
Они покинули пещеру с первыми лучами солнца. У моста Росс остановился и спросил Шенди, которого держал за руку:
– Пойдёшь сам или тебя понести?
– Сам, – ответил мальчик.
– А ты? – спросил Филипп Линуша.
– И я, – кивнул маленький норт. Эскот с недоверием посмотрел на сына, понимая, что тот просто не хочет выглядеть слабее Шенди, но возражать не стал.
Первыми на мост зашли Росс с сыном, Филипп и Линуш пошли вслед за ними. Мальчик вцепился в руку отца так, что сжал её до боли. Филипп не хотел смотреть вниз, но ему приходилось опускать взгляд из-за сына, от чего мурашки бежали по коже, когда Эскот видел, на какой высоте они находились. Они дошли до середины моста, когда Линуш оступился и, едва не упав, схватился за ногу отца и тихо заплакал. Филипп взял его на руки и двинулся дальше.
– Плакса, – обернувшись, проговорил Шенди.
– Прекрати, – осадил его Росс. Линуш всхлипнул и уткнулся носом в шею Филиппа.
Мост остался позади, путники поднялись по тропинке, которая привела их обратно на поляну за хижиной шамана. От второй постройки осталось лишь пепелище.
– Огонь ведь мог перекинуться и на дом шамана, – проговорил Росс.
– Либо ему повезло, либо он как-то этому помешал, – ответил Филипп.
Текамсех вышел из хижины и с улыбкой сказал:
– Вижу, вы прошли испытание.
– Как твой сын? – спросил Росс.
– С ним всё в порядке. Солнца в дорогу вам.