Новогодний аттракцион неслыханной щедрости: номер 6 :)

У дрима опять висяк, так что снова уношу сюда :)

7. kxena. Нарния, Питер/Береника, флафф, PG-13 и хоть до NC-17 , основное событие: возвращение королевы Береники и встреча её с Питером после событий в фанфике "Львиная Доля".

Автор: essilt
Название: Никакой закономерности
Фэндом: Хроники Нарнии
Рейтинг: PG-13.
Размер: мини
Персонажи: Питер Пэвенси/ОЖП, Тириан/Люси
Дисклеймер: оридж, заказ — kxena, текст на заказ по мотивам канона — мой.
Предупреждение: ВНЕЗАПНО!

Читать дальшеЛюси и Тириан отправились на брачное ложе с благословения Верховного короля и под пение нимф и свирели фавнов. Покрывало забросали листьями клевера и цветками малины и шалфея, призывая Помону даровать плодородие новому союзу. Все это вырастили точно в срок в королевской оранжерее: свадьба пришлась на зиму, во время торжества сыпал легкий, пушистый снег, Люси жмурилась, розовая от мороза и смущения, когда махала подданным из открытой коляски, запряженной белыми лошадьми, и получала двойную порцию поцелуев от счастливого жениха.
Ровно год назад нарнийцы, объединившись с армией Анварда, которая отступала с тяжелыми арьергардными боями, разбили тархистанцев – на том же месте, где разбили когда-то войско Белой Колдуньи. Кто бы мог подумать, скалился взмыленный Питер, черпая горстями снег и вытирая окровавленное лицо и шею, что мы будем считать зиму за благословение!
Его шутку понимала только Люси.
Им повезло: тархистанцы увязли в нарнийской зиме, как в болоте; изрядно вымотанная и обескровленная сражением за Кэйр-Параваль армия даже под командованием Питера ни за что не победила бы летом.
Новая война добавила новых шрамов, отняла нескольких союзников, оставила за собой братские могилы и выкорчеванные леса. Кэйр-Параваль все ещё поднимался из руин, но улицы расчистили, стены укрепили, а те, что укрепить было нельзя, – снесли, чтобы возвести новые дома. Летом в столицу потянулся робкий ручеёк послов и купцов, желавших наладить новые связи или подтвердить уже имеющиеся договоренности. К середине осени ручеек превратился в небольшую речку, которая обещала по весне настоящее половодье.
Питер был занят по горло и почти счастлив.
Он думал об Эдмунде каждый день, о Сьюзен – чуть реже, в ней-то он не сомневался. Тириан до некоторой степени заменял младшего брата и быстро учился, но Питер все равно чувствовал себя так, словно ему отрезали руку.
Все проходит, братик, приговаривала Люси – и он улыбался её нехитрой книжной мудрости.
Если бы Аслан хоть чем-то подпитал его надежду, но Лев, как и обещал, не делал ничего, оставив Нарнию мужать наравне с новыми старыми королями.
Возможно, это само по себе было знаком. Питер никогда не умел их распознать.
В замке праздновали, хорошего праздника не бывает много; из старого, запущенного сада Питер следил за тем, как танцуют на снегу вперемешку разноцветные от витражей огни и силуэты гостей: свет следом за тенью, тень следом за светом. Его собственная свадьба не была ни торжественной, ни весёлой, никто не пел и не танцевал. Зря, пожалуй. Он торопился и всё равно так ничего и не успел – так стоило ли скаредничать...
– Ты тоже об этом думаешь?
Питер вздрогнул.
Закономерности в её появлениях не было: Береника приходила и уходила, когда хотела, её нельзя было уговорить, тем более – принудить, хотя Питеру всё тяжелее было удержаться от принуждения. Но Беренику не покоришь силой, не закуёшь в цепи, не свяжешь, не посадишь под замок – воплощенное дитя Нарнии, пустившее корни так глубоко, что, наверное, они добрались уже до сердцевины мира и оплели её тесно, как плющ. В диком саду она у себя дома, среди этих деревьев, живых и уснувших навеки, кряжистых, с задубевшей корой в глубоких трещинах, как в ранах; повидавших столько штормов и гроз, что считать их можно целый век.
Проживи он скованным древесной оболочкой две тысячи лет – сам бы одичал хуже зверя.
Ему пришлось узнавать её заново, полюбить её заново; не сказать, чтобы это было легко, пока он не понял: Береника теперь воплощала Нарнию, которую он никогда не знал, мерил своим давно отошедшим в предания Золотым Веком и стремился перекроить по обветшавшим лекалам.
Это в ней, в Беренике, Питер со всей ясностью увидел, что времена изменились.
Хотя бы потому что Пэвенси больше не четверо.
– Ты могла бы разделись с нами торжество, – не без укора заметил он.
Береника шало улыбнулась.
– Я подумала: нехорошо являться на праздник твоей сестры и красть его.
Она ничуть не подросла, хотя её дерево обрело мощную раскидистую крону, по весне стояло все усыпанное розовым цветом, а летом гнулось от тяжелых плодов; а Береника все также едва доставала Питеру макушкой до середины плеча – но окрепла и налилась силой.
— Ты — Верховная королева, что ты можешь украсть? Вся страна принадлежит тебе. А моя сестра – сама доброта.
– Доброту твоей сестры я и могла бы похитить. Любая невеста не потерпит других королев на своей свадьбе.
Она стояла перед ним – распахнутые ореховые глаза, крупные кольца тёмных волос, покатые округлые плечи, легкое лиственное платье.
– Ты замерзнешь, – сказал Питер.
– А ты согрей меня, – она шагнула ближе, на него дохнуло теплом и яблоневым цветом, в воздухе дрогнул пар; засмеялась, дернула Питера за руку – и от неожиданности он не устоял на ногах и грохнулся в снег, перекатился на спину, утянул Беренику к себе.
Лежа с ней щека к щеке, он нашел её руку, пожал. Он думал о том, как сильно любит жену, о детях, которые у них родятся – непременно родятся, в этом Питер не сомневался. Спящая красавица не будет спать сто лет.
Снег между ними растаял, лиственное платье Береники промокло. Свет и тени из окон теперь танцевали на её теле, рисовали диковинные узоры.
– Так ты собираешься согреть меня или нет?