Работа над Градом4 читателя тэги

Я ступаю босыми ногами на песок. Пара шагов - и моих ступней касается набегающая волна. Затем она уходит, унося за собой песок, и я как будто погружаюсь, медленно проваливаюсь под землю.

На мне черное платье. Легкое, но будто бы многослойное. Справа разрез до бедра, и ветер подхватывает юбку и относит ее далеко в сторону. Ткань по подолу немного промокла - слишком длинная юбка.

Я поворачиваю голову, и вижу птиц Чайки несутся со стороны морякуда-то мне за плечо, я слышу их редкие голоса. За ними по небу тянутся быстро темнеющие облака.

Я слышу ветер.

Осень.

Вдыхаю соленый воздух глубже и закрываю глаза.

Я не поднимаю руки, но поворачиваю ладони так, чтобы тыльной стороной ловить потоки все нарастающего ветра.

Это раньше называлось кали"най.

Приближается гроза, и мне в ней танцевать, как в последний раз.

.

.

.

.

.

Во многих моих именах были следы смерти. Обычно это получалось как-то само собой.

.

.

.

.

.

Теперь я знаю, что эта буря не про меня. Но она - для меня. И я впитываю ее кожей.

Особенно четко я ощущаю, как холодные капли скатываются по вискам.

Контраст теплых волн и холодных дождевых капель.

Платье мокнет, тяжелеет и липнет к телу.

Я запрокидываю голову и позволяю воде стекать по лицу, как если бы я плакал.

Но я не плачу - я почти смеюсь. Будто не своими губами, не своим ртом, но я улыбаюсь и смеюсь, как смеялся бы, окажись я на таком дожде случайно. Под дождем и в прошлом, когда чувство единения со стихией было важнее, чем состояние тела на следующий день. Да и не было тогда никаких "следующих дней".

Молния сверкает так ярко, что я вижу ее даже сквозь закрытые веки.

Где-то внутри что-то дергается от страха и восторга.

Я открываю глаза и смотрю вперед, туда, где стирается граница между морем и небом.

Туда, где они становятся едины - море, ветер и буря.

Танец трех. Специально для меня.

Волны волнуются.

Волны все глубже закапывают меня в песок.

Волны сами не знают, хотят они меня оттолкнуть или приманить.

Я знаю ваши песни, Кхаш, Шенай и Тесамори

Я помню вашу клятву.

Закончится буря - и я буду свободен от вас.

Если только буря закончится...

Она выпускает облако дыма в сторону, а затем тушит окурок прямо о стол, за которым мы сидим, и подается вперед.

- Значит так, слушай сюда. Ты можешь сколько угодно развлекаться в витать в облаках, но нужно жить в реальном мире. За это отвечаю я. За то, что ты называешь внешней формой, только вот она нужна не им, а тебе, милок. Я строю внутренний стержень - заебало мотаться, как травиночка на ветру. И либо будет, как я сказала, либо не будет меня, уяснил?

Я себя в этом разговоре чувствую, как цветочек-миротворец.

Я знаю, что то, что строит Разработчик, далеко не единственный... участок меня, если можно так сказать. Это далеко не все, что есть во мне, и, пожалуй, в масштабе личности это даже не самые глобальные черты. Я бы сказал, что эта работа происходит вне поля моего интереса. В то время, как я занят какими-нибудь тонкими материями, танцую с миром и пишу записки в Никуда-из-Ниоткуда, в то время как вокруг меня переливаются черные ткани ветров и звучит музыка, в то время как я обдумываю новую информацию и делаю из нее журавлей... где-то внутри идет стройка. Две трети происходящего сейчас со мной - это движение, я сосредоточен на нем, а стройка... ну, я ощущаю то, что она приносит, мне это нравится, но все это происходит вне поля моего сознания.

Чьего сознания? Кто я сейчас? Сейчас я Химера. Я состою из Мистика и Гисморте, но и нечто большее, чем они. Я в контакте с Силой, но мы еще не одно целое, но это и не важно, потому что я сам по себе хорош. Переливчатый, сверкающий, с серебряной чешуей на спине и костяными наростами, с участками цвета ночи, немного растворяющийся в тенях, которые вьются вокруг, как ткани на ветру. Чем-то похож на танцующую ящерицу, но еще и невообразимо притягательно отталкивающий. Созданный из разных кусков различных зверей и существ, сам не всегда разбирающийся, чье это могло быть изначально. И подвижный, такой, чтобы показывать каждый вздох разный кусок себя. Вот такой я в целом.

А еще я тот, кто созерцает этот танец Химеры. Немного отстраненная часть, с позиции которой как раз можно посмотреть на Химеру и на Разработчика. Эту часть я можно назвать Отшельник.

В разговоре с Разработчиком я чувствую себя не только Отшельником, но еще и... Девочкой? Яном? Кем-то мягким, нежным и уязвимым. Тем, кого Разработчик может поранить, на кого надавить слишком сильно - и причинить этим боль.

- Почему ты так отстранился от других личностей? - спрашиваю я-Отшельник у Разработчика.

Она ухмыляется и на секунду отводит взгляд, а затем смотрит на меня с тяжелой насмешкой.

- Они мешались. С ними не получается отделить главное от второстепенного. А главное - это работа. Власть. Деньги. Силовая структура внутри, которую можно использовать; механизм, который не даст сбоя.

- Но я знаю, что твоя структура уязвима. Эмоции.

- Эмоциями будет злость на себя, которая будет стимулировать.

- Но ты знаешь, что внутри этого организма существует сильный принцип не-насилия.

- Он подвинется. Есть сомнения в том, что из-за этого принципа ничего не получается делать, - значит, я смогу с ним справиться.

- У меня чувство, что мы немного запутались. Ты правда так зла?

- Да. Меня заебало, что обстоятельства руководят нами. Меня затрахало, что решаем не мы, что решают за нас, что мы сами внутри считаем, что слабы и беспомощны, что у нас ничего не получается, что все летит коту под хвост, что... Ненавижу!

- Я понимаю твою злость. Это и правда тяжело. Почти невыносимо. Правильно ли я понимаю, что ты берешь эту злость и работаешь именно на ней?

- Да.

- И не желаешь зла системе?

- Да. Меня все бесит и не устраивает, я бы сделала многое по-другому, чтобы оно работало, чтобы оно было сильным, чтобы все видели, что мы активные, сильные и пробивные. И злые! Я хочу, ЧТОБЫ ВСЕ РАЗОЗЛИЛОСЬ. Чтобы было желание и силы рвать зубами лучшее для себя. Здесь столько злости, что давно пора бы найти ей применение.

- Я чувствую в теле какое-то ослабление в этой теме. Словно нечто проезжает катком по тонкому уровню эмоций тела и гасит все очаги возможного движения. Тело не должно злиться, сильные эмоции для тела - под запретом, нельзя чувствовать свою злость в теле, выражать ее на лице, чувствовать силу в руках. Это запрещено. Вернее, это признается... нерациональным, недопустимым, неэффективным. Мол всегда надо действовать, когда тело спокойно, без резких жестов, без энергии, а то еще напугаешь кого-нибудь. И главное - выставишь себя глупым. Нельзя убедительно говорить о том, чего не знаешь, а в злости я очень убедителен. Вернее, упрям. И нужно сначала переспрашивать и уточнять, так ли это и то, прежде чем о чем-либо судить, а в злости хочется действовать и говорить решительно. ВЫ ОШИБЛИСЬ! - вместо "Вот здесь написано это, а у вас то, мне кажется, или тут какая-то ошибка?" Это вечное принижение себя! "Мне кажется" читай как "Может быть, я глупенький, хи-хи, не обращайте на меня внимания, не сердитесь, я такой дурачок". Ебаная модель, взятая от матери. Вот только она, кажется, не падает в собственных глазах, когда выставляет себя глупее/слабее, чем есть. А для меня это травматично.

- Так что ты делаешь? - спрашиваю я у Разработчика.

Она пожимает плечами. Она больше не выглядит агрессивной, я не чувствую от нее давления.

- Я разряжаю злость. И строю новую личность.

- Кто это будет?

- Разумеется, это будем мы.

Сейчас я закрою глаза и представлю, что _вы_ _есть_ _в этом_ _мире_.

Я представляю, где мы могли бы быть.

Мне видится другая страна. За окном лежит снег. Разговоры не по-русски или, скорее, на дикой смеси языков.

...

А потом картинка меняется, потому что я вспоминаю, что вы мне не друзья и не любовники. И нет никакого "вы" и никакого "я", есть только Мы. И Мы здесь все одновременно и есть, потому что здесь есть та часть нас, которая привыкла говорить о себе "я". Так привыкла, что никак не попросит друзей дать возможность говорить о себе во множественном числе, не попробует этого, хотя знает, что это могло бы быть хорошо.

Эта наша часть путается в своем прошлом, не зная, как ее воспоминания могут принадлежать ей и при этом быть воспоминания совершенно других существ, которыми она _больше не является_. Так кто же это делал? Кто это говорил? Кто чувствовал? Почему я пишу, что это был я, хотя знаю, что это был кто-то другой? Что мне делать с этими эпизодами - забирать себе или хранить отдельно? Где начался тот, другой, и когда он закончился, почему он закончился и откуда появился я, был ли я до того, как п(р)оявился?

А логичнее было бы спросить: были ли все они нами?

В прошлом, будущем и настоящем - одновременно всегда - Мы.

Много историй и много жизней, но Мы меняемся ими, не глядя, потому что у Мы нет лиц(а). И нет разницы, кто из нас начал, кто прожил и кто закончил жизнь/историю, потому что они в любом случае наши, общие.

...

А ведь я всего лишь хотел представить, что было бы, если бы в этом мире были "мои" существа *легкая задумчивая улыбка*

А в принципе, зачем? Мне нравится, что здесь есть много других, самых разных существ, с которыми можно познакомиться и узнать друг друга. Мне нравится, что я никого не жду, а потому открыт для самых разных контактов. Мне интересно, что из этого выйдет.

Я сажусь на землю и закрываю глаза.

Вдох. Выдох.

Я представляю, что прямо передо мной находится зеркало. Оно подернуто черным, никакого отражения.

Я вдыхаю и выдыхаю снова.

И открываю глаза.

Что я вижу?

Фигура в плаще с закрытым капюшоном лицом. Инкогнито. Тьма под легкой тканью.

Я протягиваю руки к своей голове и берусь за несуществующий капюшон. Отражение повторяет за мной. Легкое движение - и капюшон сброшен. Я смотрю внимательнее.

Я знаю эти глаза. Изменчивый карий, способный быть желтым, серым и черным в зависимости от многих факторов. Левый глаз как остеклеелый; он незрячий. В нем же я вижу много затаенной зелени. Раньше, давным-давно, ее не было. Потом появился Лес. Если пойти за слепым зелено-карим, можно оказаться там.

Я изучаю лицо дальше, скользя по своему кончиками пальцев и сравнивая.

У нас одинаковые лбы, немного шершавые наощупь. Но совершенно отличаются скулы и щеки.

Я не знаю, сколько можно дать на вид мне, но он_а в зеркале выглядит моложе. Хищнее. Резче.

В правом ухе я вижу много колец в хряще. В левом ухе подвеска с черным пером.

Волосы... у не_е короче, почти ежик.

Я замечаю ассиметрию в глазах. Или это только видимость из-за безжизненности левого глаза? Я присматриваюсь и вспоминаю: да, у нас ведь давным-давно рассечена левая бровь. Шрам, чтобы помнить. Не заживающий ни в одном из воплощений. Духи и демоны, где он у меня, куда делся? Несоответствие неприятно бьет поддых.

На моем лице гримаса. На е_е - усмешка.

Я впервые замечаю на е_е правой щеке пятно. Нет, постойте, если присмотреться, становится понятно, что это далеко не пятно - часть татуировки, выходящей с шеи. Завиток? Лист какого-то растения? Непонятно. И смысл пока не ясен. Я провожу рукой по своей щеке - рисунок исчезает, словно стертый. Это различие я пока не готов видеть.

Я всматриваюсь в лицо в целом. Пытаюсь понять, о чем оно говорит, о каком характере. Я вижу е_е черной драчливой лисицей, хищной и мудрой птицей. Он_а далек_а от меня, потому что я никогда не дрался, не боролся за выживание. Я впадал в оцепенение и позволял делать с собой все, что им хотелось; он_а бы никогда их не подпустил_а к себе. Мне хочется верить, что не пустила бы. Мне хочется видеть это в ней.

На время я закрываю глаза и выдыхаю.

Я прошу себя не решать, что я вижу, а просто смотреть.

Разумеется, я вижу себя.

Таким, каким меня не показывает обычное зеркало.

Но именно таким, каким я вижу себя.

Надеюсь, когда-нибудь я сделаю так, чтобы отражения совпали.

Я пьян и весел.

В Лесу я танцую с зелеными духами, и Лес наполняется жизнью.

В Граде я сижу на кровати и печатаю это сообщение.

Внимание, внимание! Обнаружен потерянный нелюдь! По возможности - забрать и приютить!

Тень тихо смеется над моими словами. Она древнее моего городского сознания, возможно, древнее и других моих составляющих, и ей ведомо то, что скрыто от меня. Тайна, вглубь которой меня не пустят. Не здесь и не сейчас.

Про что она? Мне остается только гадать. Быть может, она о том, почему жизнь стоит прожить в одиночестве. Или о предопределении, о судьбе, которой не имеет смысла противостоять. Возможно, Тень знает, что кто-то придет и ее смешит исход этого. Возможно, Тень знает, что потерянных нелюдей никто не подбирает просто так, только на опыты.

Тень смеется. Я думаю о том, готов ли отдавать себя на опыты.

Проблема в том, что я снова не знаю, кто я. Звучит так, будто за последний почти-год я это узнавал. Я просто отложил поиски ответов. И вот они вернулись, эти несчастные вопросы.

Кто я? Куда я иду? Где я?

Пытаясь ответить на последний вопрос, сегодня я почувствовал себя запертым в не слишком большой комнате, в которой выключен свет (а, возможно, это у меня закрыты/завязаны глаза). И все, что остается - это чувствовать кожей стены и пытаться предполагать, где может находиться дверь. И, собственно, что сложного - ощупай по очереди все стены, их всего-то четыре. Наверно, четыре. Должно быть четыре. Ведь так?.. Нет, никто тебе этого не обещал. Как и того, что дверь будет покорно тебя ждать. Вот только ты (в смысле, я) еще глупее - ты даже не пытаешься сдвинуться с места, превратившись в сплошное внимание и анализ. Иногда, мой дорогой я, нужно действовать, а не созерцать. Так иди. Пробуй нащупать выход. Выходи из дома в ночь и не возвращайся без ответа. Хотя бы до рассвета - не возвращайся. Тебе тут нечего делать.

Во время второй госпитализации за прошлую весну я ощущал себя как в Доме из “Дом, в котором…”. В промежутки, которые я помню, я шатался по коридорам и искал выход. Там должен был быть выход. И я нашел его, когда переклеил табличку “Пожарный выход” на другую дверь. Только дернуть за ручку мне не дали. Дальше - провал. Потом я очухиваюсь уже в другой клинике, откуда можно найти выход только человеческими путями. То есть - через врачей, с помощью матери, которая и приложила руку к тому, чтобы я там оказался.

Где я?

Я в Городе. Оглушенный на оба уха окружающим шумом, дизориентированный, пытающийся собраться воедино, чтобы действовать хоть как-то.

Это не _мой_ город. И иногда я не выдерживаю и задаюсь вопросом, что я здесь делаю. Зачем я здесь? Учиться быть _человеком_? Учиться контактировать с телом? Быть телом? Зачем?

Я так долго строил свою идентичность на том, что я и тело разные существа, а сейчас мне берут и говорят: “Разучивайся”? Зачем?

Зачем я здесь?

Я злюсь на того, кому задаю этот вопрос. Я злюсь, потому что он(а/и) не отвечает.

У меня есть только смутные ощущения, что все это ради опыта. Опыта, который зачем-то нужен Лесу.

Лесу нужно понять, что значит быть материальным и как при этом не умереть. Опыты ставят на мне, я же тут крайний. Хотя, конечно, ни черта я не крайний. Просто так удачно сложилось, что я есть.

Почему я отстранил свое тело? Как так вышло, что мы оказались по разные стороны баррикад?

Я почти не помню этого. Я, кажется, совсем не помню этого. Была ли сначала боль? Хотя я помню, что крылья уже были много позже нее, и их я чувствовал именно через тело. Виной ли всему гормональные изменения и дискомфорт от них, с которым было сложно мириться? Или меня просто запугали настолько, что я счел лучшим не пребывать в теле для собственной безопасности?

“Тело ни в чем не виновато. Оно просто не мое”, - вот что мне хочется сказать. И это сущая правда. Я в этом теле оказался внезапно, когда прошлые его владельцы покинули его. Р-раз - и в мае я обнаруживаю себя в чьем-то теле, о котором надо заботиться.

Чем больше смертей, тем дальше жизнь. Биологически мое тело еще очень даже живо. А тех, кто был в нем, здесь уже нет. Они ушли отсюда - значит, в некотором роде, умерли.

Привет, тело. Меня зовут Аши. Я тут твой новый жилец. Хочу узнать тебя получше. Как насчет того, чтобы сходить вместе на прогулку? Ты не против? Замечательно.

*вздох*

Тяжело.

Чувство, что я никогда не соберусь во что-то целое. Так и буду сидеть между двух реальностей, полноценно не принадлежа ни одной из них.

Мне самому себя учить, со всем терпением, на которое я способен. По моему пути никто не пройдет и никто не позовет откуда-то спереди. Я это чувствую. И это, конечно, делает мне грустно. Я не герой истории о волшебном наставнике, я всего лишь спящий сгусток энергии, которому снится, что он материален в каком-то Городе и связан тесными узами с Лесом. Так тоже бывает.

Я поднимаюсь вверх по заснеженному склону.

За спиной тяжелый рюкзак.

Дышать холодно почти до боли, но вместе с тем легко.

Я знаю, что я не один - стоит мне только захотеть, я увижу двух спутников, которые идут по бокам от меня со своими рюкзаками. Но пока что я предпочитаю их не видет.

Мге хочется понять, зачем я здесь оказался. Плчему так холодно. Ведь то, что снаружи, отражает во многом то, что внутри.

Раньше я приходил в горы, потому что у меня внутри была мерзлота, я ее ощущал. А сейчас... Я словно просто соскучился. Мне здесь хорошо.

В своих видениях я всегда поднимаюсь вверх. Это бесконечные горы или я умело сплю спуск вниз?

Слишком много мыслей. Сосредотачиваюсь на дыхании. Ьуь гужен совсем особый ритм, чтобы не запыхаться и не устать. Дыши, - говорю я себе. - Просто дыши.

Дыши и поднимайся наверх. Тебя там ждут.

Я прикасаюсь то ли к дракону, то ли к северному сиянию. Руку покалывает. Щг поекоасег.

- Что ты хочешь мне сказать?

- Пока ты видишь себя куском тьмы, другие видят в тебе перелив цвета, способный на все. Значит ли это, что ты им и являешься?

- Тв о себе или обо мне?

- Есть разница?

Он улыбается.

Я ощущаю его руками. Не слышу голоса, ни звука, но понимаю все через кожу. Пока глаза мои закрыты, я зряч руками. Я знаю море, в котором он купался, пока мы не встретились здесь. Оно совершенно в другом месте, очень далеко. Там золотые фасады домов - они сверкают в заходящем солнце, опускаюшемся в море. Ловить последние лучи горячей чешуей, омытой солеными брызгами, - это красиво. Он весь - красивый. Яркий всполох, ожившая радуга. Северное сияние в облике дракона или дракон в облике северного сияния.

- Но я и есть кусочек тьмы, - говорю я. - Настоящий, прозрачный при свете, способный принять любую форму. Это ты - яркий свет. Я вижу тебя руками.

- Увидь сердцем.

Я опускаю руки. И чувствую, как вокруг меня свивается драконье тело, захватывает в плен.Дышать становится трудно. Я слушаю.

Никаких слов. Никаких описаний. Никаких вопросов. Я просто понимаю что-то.

А потому сердце отпускает, и я остаюсь на вершине один.

Не совсем один - мои незримые спутники все еще со мной.Один сидит на снегу, я вижу след от его хвоста. Другая отошла к самому краю и смотрит куда-то вдаль. Я хочу с ними поговорить, но боюсь, что ничего не выйдет.

Достаю трубку, сажусь на рюкзак. Закуриваю. Задумчиво молчу, слушая присутствие моих невидимых спутников.

Пусть сегодня будет молчание.

Больше всего я хочу, чтобы кто-то утешил меня. И проводил.

Где-то, внутри или снаружи, частью себя или всем собой, я иду во мраке уже бесконечно долгое время. Я выплакал глаза - теперь это пустые глазницы. Я сошел с ума - потерял не только цель, но и начало своего пути. Вместо связных мыслей в моей голове только память о том, что нужно идти.

Быть может, я ребенок, который делал свои уже не первые, но еще неуверенные шаги, когда в комнате резко выключили свет. Может быть, свет выключили всего пару мгновений назад, но я, не знающий о времени, успел напугаться и поверить, что так будет всегда.

Как бы там ни было: возьмите меня за руку. Утешьте меня. Проводите меня.

Как справиться с привкусом резким,

С новым пасмурным всплеском?

С обидой кромешной, с разбитой надеждой?

Над суровой кали-югой, над тьмою упругой,

Утешитель, баюкай, баюкай,

Баюкай, баюкай, баюкай, баюкай...

Мании всех одиночек пробуждаются ночью,

Возникают из пыли их помятые крылья.

Над рассеянной скукой, над привычной мукой,

Утешитель, баюкай, баюкай,

Баюкай, баюкай, баюкай, баюкай...

Я ещё в самом начале. В этой сказке печали

Ты всё можешь исправить, удалив мою память.

Над пустынной вьюгой, над луной близорукой,

Утешитель, баюкай, баюкай,

Баюкай, баюкай, баюкай, баюкай...

Побережья, лиманы, степи, туманы

Котлованы и вышки, новостройки, домишки

Не оставь нас во мраке, дай понятные знаки,

Проложи нам сквозь тучи наш маршрут наилучший.

Самый лёгкий и быстрый, дай нам светлые мысли,

Защити нас от бури и от собственной дури

Даже в аде кромешном найди нас, утешь нас, найди нас, утешь нас,

Найди нас, утешь нас, найди нас, утешь нас