Бортжурнал32 читателя тэги

"ОНА". Автор Мыкола Хохол (из неизданного).

Зимою 16… года ритор Тиберий Горобець, учащийся киевской бурсы, покинул стены возлюбленного заведения, имея намерением справить Рождество на родной Миргородщине, а заодно и подзаработать, обучая грамоте детей зажиточных горожан.

В пути, однако, приключилась с ним неприятность. Сперва на хуторе где-то близ Диканьки, пользуясь гостеприимством козака Тараса, он несколько злоупотребил горилкой и вынужден был затратить несколько дней на восстановление сил. Когда бурсак собрался-таки в путь, голова его изрядно ещё полнилась туманом, от чего он, видно, ошибся направлением и приплутал. Так и вышло, что вечером последнего дня перед Рождеством ритор Горобець очутился на припорошенной снегом дороге, не зная толком, где оная находится и куда ведёт.

«Ай да ночка, - подумал Тиберий, зябко кутаясь в даренный гостеприимным Тарасом смушковый тулуп. - Ни кулака своего не видно, так метёт. А главное дело - сколько иду ни единого признака жилья. Однако же в поле ночевать нельзя - замёрзну».

И в тот же час, точно на на заказ, в стороне от дороги Горобець увидел огонёк. «Должно быть, хутор» - решил он, и, обрадованный, припустил со всех ног.

Вожделенная цель очутилась не хутором, а небольшой церквушкой, одиноко темнеющей в заснеженном поле, но Тиберий не расстроился. «У попов наверняка сыщется и сало, и хлеба краюха, а в честь праздника, глядишь, и горелки шафранной поднесут». С этими блаженными мыслями, он отворил незапертую дверь и вошёл.

Внутри, к его удивлению, не оказалось ни души, никто не откликнулся и на зов, и вдруг в неверном свете лампады бурсак различил стоящий посредине гроб. На негнущихся ногах он подошёл и увидел внутри прекрасную панночку с белокурыми волосами, надутыми губами, длинными ногтями, всю усыпанную блёстками да цацками, каковых на ней было значительно больше, чем одежды. Тиберий тотчас же понял, куда завела его кривая бурсацкая доля.

«Попсеевка, - внутренне захолодев подумал он. - Пропала моя головушка».

Кто не знает окаянной Попсеевки? На ярмарке иль в шинке молви только слово, и стихнут вмиг все разговоры. Старики перекрестятся, дитё, вспомня мамкины пугалки, заплачет, кто же молод, лицом побелеет да губу призакусит. Для них, вьюношей, это дело самое опасное. Дай слабину - пролезет в душу Попсеевка, вцепится розовыми когтями, и погиб человек. Был ладный парубок или справная дивчина, а стал упырь, на какого и глянуть-то гадко. Год или два житья от него не будет вовсе, после же истает он, исчезнет, и изотрётся о нём всякая память - был ли, не был, а может был, но не он? Только раз в году может явиться людям его призрак. В народе зовут этот день "Золотой граммофон" и носу на него из хаты не кажут.

Был однако же наш бурсак не робкого десятка и человек сведущий - не раз он получал по голове чернильницей, а бывало, что даже и учебником латинской грамматики. Взял он мел и очертил круг на полу, на одну сторону написавши «Ария», на другую «Панки хой», на третью «Цой жив» а на четвёртую «Рэп это кал». Потом бросил на пол горстку медных грошиков, достал из сумки заговорную книгу и принялся ждать.

Не было у бурсака часов, но каким-то чувством понял он вдруг, что где-то далеко, в Киеве, на башне пробило полночь, и в тот же миг покойница открыла глаза. Поднялась во гробе, огляделась, и вдруг как взвоет. Кинулась было к Тиберию, да завидела разбросанные гроши и принялась собирать, а ему того и надо. Распахнул он книгу и принялся читать заговор:

«Жанна из тех королев,

Что любят роскошь и ночь…»

Засветился круг, засиял, и сколько не тщилась покойница, сколько зубами не клацала, не могла она преступить черту. Взвыла тут она, закричала, захлопали кожистые крылья, и ворвалась снаружи нечисть молодая, зелёная вся в побрякушках, в мехах, в яблоках. Всех же больше Алишер-люцифер лютовал, и скакал, и бормотал, и зубьями жёлтыми клацал. Но не напугался бурсак, только громче читать принялся:

«Гудбай Америка, о, где не был никогда…»

И отпрянула нечисть, и отшатнулась, а Алишер-люцифер слюною желчною захлебнулся.

Взвыла тут панночка ещё громче, и влетела нечисть старая, матёрая. И упыриха волошская с чар-зелием, и Марья-распутница, и прочие все чудища, вперёди же чёрт не то мунтянский, не то болгарский Киркор, перья встопорщил и клекочет: «Зайка моя!»

Понял Тиберий, что дрянь дело, и затянул во всю мочь:

«Облака в небо спрятались…»

Ничего не могла поделать нечисть, и даже сам чёрт Киркор, сколько крыльями не трепетал, не подступился ни на шаг. И тут в первый раз пропел петух. Приободрился Тиберий. «Ну, - думает, - Совсем недолго осталось».

— Приведите Её! ступайте за Нею! — раздались слова панночки.

И вдруг настала тишина; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги. Взглянув искоса, увидел Тиберий, что вошло огромное, от рогов до хвоста розовое, в балахоне чёрном, с кудрявыми рыжими космами.

«Она! Она снова восстала! - подумал он с ужасом. - Вот теперь точно конец!»

И изо всех последних сил завёл заговор наисильнейший:

"DU! DU HAST! DU HAST MICH!!!”

Вдругорядь пропел петух.

— Разлепите мне губы, - молвила Она подземным голосом, и всё сонмище бросилось разлеплять ей губы. Отверзла Она розовую пасть голодного пса и как взвоет:

- АРРР! ЛЕ! КИ! НОООО!!!!

«Не слушай!» — шепнул какой-то внутренний голос Тиберию. Но не вытерпел он, сбился, переврал слова. В тот же миг погас охранный круг, и все, сколько ни было, кинулись на ритора. Когда третий раз пропел петух, было в притворе пусто...

Шепчутся по шинкам, будто видывали потом Тиберия на Москве, отплясывающего в розовых портках и сиреневом жупане. Иные же говорят, за упорство своё приговорён он на муку мученическую: прикован он к безлюдной скале и обречён до Страшного Суда слушать дискографию Сергея Челобанова на repeat. Если же прилетит вдруг Алишер-люцифер грызть тибериеву печень, то это ему только за облегчение.

(С)вистнуто на NERV

Сижу себе и никого не трогаю. Cлушаю песенку про некоего рыцаря и княжну пещерных троллей, и думаю: дурак ты, рыцарь. Я уж молчу, что с таким приданым можно и тролльшу за себя взять. А уговорил бы княжну креститься - и был бы ты святой Маннелиг, креститель троллей. И рыцарю слава и почёт, и тролльша получила желаемое - бессмертную душу.

Кулинарный гороскоп

Гороскопы бывают разные: зодиакальный, китайский, японский, зороастрийский (с животными), друидский (с деревьями), цветочный, майя (сердитый? значит родился под знаком крокодила) и даже славянский (древние славяне смотрят на него с удивлением). А чем мы хуже? У нас будет свой, с нардами и мамзелями, гороскоп - кулинарный!

Суп харчо (20 марта — 19 апреля)

Вы очень горячее блюдо. Острое, сытное, наполняющее оптимизмом. А упрямство, с которым вы предлагаете себя съесть, выше любого другого знака. Но вы быстро остываете, и вас приходится разогревать для продолжения банкета.

Отбивная (20 апреля — 20 мая)

Лучшее блюдо на свете - по крайней мере, многие так считают. Вы накормите любого, приносите сытость и хорошее настроение. Но если кто-то обижает повара или соседей по столу, способны быть совершенно безжалостными.

Ликёр Шериданс (21 мая — 20 июня)

С вами всегда весело и задорно. Вас можно наливать в любую посуду и скучно не будет точно. Спокойствие - это не ваш конек. Главное, не забывать, что на утро может быть легкое похмелье.

Пельмени (21 июня — 21 июля)

Вы вкусны в любом виде: хоть вареном, хоть жареном. Вас можно есть дома или заказать в ресторане. Но больше всего, вы любите, когда вас лепят в семейном кругу - вы точно позаботитесь, чтобы все были сыты.

Киевский торт (22 июля — 22 августа)

Вы любите быть в центре стола. Безупречный вкус, стильный вид - вами нельзя не любоваться. Главное, не забывать, что за ярким кремом скрывается чувствительная и ранимая начинка.

Колбаса (23 августа — 22 сентября)

Вы - колбаса. Иногда домашняя, иногда деловая, иногда копченая. Компанию других знаков вы любите, и даже согласны побыть в хорошем бутерброде. Но и в одиночку скучать не будете.

Борщ (23 сентября — 22 октября)

Самое сбалансированное блюдо. В вас есть всё, что нужно для хорошего обеда. А если еще и с пампушками? И даже вредный гурман не может вывести вас из равновесия.

Кетчуп (23 октября — 21 ноября)

Какой же стол без вас? Вы делаете любое блюдо острее, а вкус ярче. Вы обожаете страсть и другие блюда. И терпеть не можете быть в одиночестве.

Салат Оливье (22 ноября — 21 декабря)

Вы – всеобщий любимчик. Без вас нельзя представить ни один праздник. А вы любите это внимание и отвечаете фейерверком вкуса. Вокруг вас всегда множество поклонников и ваша главная задача - не закончиться слишком быстро.

Шашлык (22 декабря — 20 января)

Сытность, вкусность, питательность – три кита вашего успеха. Мир может лететь в тар-тарары, но человек под знаком Шашлыка, всегда надежен и накормит голодного. Иногда кажется, что Шашлык жестковат, но это не так: просто вы схватили его слишком рано.

Холодец (21 января — 18 февраля)

Самодостаточное блюдо. Праздник? Обычный завтрак или ужин? Холодец подойдет в любом случае. Другие знаки не понимают до конца этот знак, что не делает его хуже.

Заливное (19 февраля — 19 марта)

Легкое приятное блюдо. Под этим знаком рождаются люди слегка романтические и склонные к меланхолии. Никуда не торопятся и спокойно дожидаются хорошего момента. Кто сказал холодные? Вы просто не распробовали! Люди под знаком Заливного ненавидят фильм "Ирония судьбы".

(с)Александр «Котобус» Горбов из книги "Таблетка от понедельника" https://author.today/work/51846

Что ты не одна такая поленом стукнутая: http://banka.varenie.life/zaraznyj-bzik-moego-muzha-istoriya-semejnoj-zhizni/?fbclid=IwAR1ZQZuoa6evVruKaCjZ9Jrj06Tl9oVTmbxcXTQWior8NjBDk3aiPj_NNOg

Например мой комп зовётся Бран. Почему - а х его з. Но любой, кто хоть раз имел с ним дело, сразу понимает: Бран. И никак иначе.