Предыдущая глава
Стоя в дверях ресторана с сигаретой в зубах, Сыту Чжан то и дело выглядывал наружу.
Все кафе и рестораны стремятся выжать как можно больше из новогодних праздников, а потому внутри царили духота и жара, от которых раскраснелось лицо Сыту Чжана.
В воздухе разносился дразнящий аромат тушёной баранины. Шумная толпа его приятелей уже приступила к выпивке в забронированном на верхнем этаже отдельном зале.
Сыту Чжан и вправду располагал весьма широким кругом знакомых из самых разных слоёв общества
[1]: там были и страховщики, и дальнобойщики. Эти люди понятия не имели о том, что такое учтивость и вежливость – только и знали, что кутить напропалую. Сяо Наньчжу, который накануне пообещал прийти, всё ещё не показывался.
— Этот сукин сын опять меня наебал… — скрежеща зубами от гнева, процедил Сыту Чжан. Прождав более десяти минут, мужчина снял тёмные очки, которые носил круглый год, открывая пылающий яростью взгляд.
читать дальшеНа самом деле, он поначалу не принял слова Сяо Наньчжу всерьёз, но, поскольку этот парень в кои-то веки вызвался прийти сам, Сыту Чжан решил поверить ему ещё один раз.
Однако в результате он лишний раз убедился, что верить этому человеку — себя не любить: Сяо Наньчжу не только надул его, но и проделал это дважды.
При этой мысли лицо Сыту Чжана немного помрачнело, и он в сердцах сжал окурок, уже собираясь вернуться на второй этаж, когда за спиной раздался знакомый голос:
— Надо же, неужто выбежал встречать меня к дверям? Совсем стыд потерял?
Сыту Чжан мигом признал беззаботный голос этого ублюдка, и выражение его лица моментально переменилось. Повернувшись, он увидел улыбающегося Сяо Наньчжу.
Хоть они с Сяо Наньчжу были одного поля ягоды [2], его друга отличало стройное и худощавое телосложение [3], которого не могла скрыть даже многослойная одежда, и некое природное изящество. Просто стоя на улице, он невольно притягивал взгляды.
Мужику с такой внешностью отказать невозможно – тем более странным представлялось Сыту Чжану то, что его друг до сих пор ни с кем не встречается…
Он поневоле продолжал думать об этом, пока они шли наверх.
Не догадываясь о мыслях друга, Сяо Наньчжу послушно следовал за принявшим грозный вид Сыту Чжаном – миновав зал ресторана, они заглянули на второй этаж.
Их глазам предстала развесёлая пьянка и орущие во всё горло собутыльники; при виде этого Сяо Наньчжу вопросительно приподнял брови. Когда Сыту Чжан заметил это, в его душе зародились некоторые сомнения, но он ободряюще похлопал друга по плечу.
Скользнув по нему взглядом, Сяо Наньчжу ничего не сказал, лишь засунул руки в карманы и улыбнулся. Стоило им подняться на второй этаж, как мужчины, которые шумно общались за выпивкой, тут же переключили внимание на них:
— Эй, Сыту Чжан, а ну-ка представь меня! Это и есть тот самый твой друг детства, стеснительный, будто молодая жёнушка? Так вон он какой! А ну-ка представь его всей честной компании, ха-ха! Ну что, не захотел прийти вчера к нам на пирушку, опозорил он тебя, Сыту!
Толстяк в очках в золотой оправе лет тридцати пяти рассмеялся во всё горло, ещё не кончив говорить. Сидящие рядом захохотали вслед за ним, словно только и помышляли смутить гостя. Однако Сяо Наньчжу всем своим видом дал понять, что его нимало не задели эти поддразнивания — он как ни в чём не бывало направился к столу, подхватил бутылку гаоляновой водки [4] и, ловко откупорив её большим пальцем, налил всем присутствующим, привычно [5] прикуривая сигарету.
— Вчера меня отвлекли кое-какие дела, прошу прощения, что заставил вас ждать попусту… Братцы, сегодня я здесь, чтобы загладить вину перед всеми вами, в противном случае это было бы невежливо с моей стороны – вот я и пришёл.
Насмешливо приподнятые брови и изогнутые в лёгкой улыбке губы говорили о том, что Сяо Наньчжу не так уж суров и неприступен, каким кажется на первый взгляд.
Было в его улыбке что-то лихое и необузданное [6], чему дымящаяся во рту сигарета Чжунхуа [7] придавала оттенок сарказма, и поэтому атмосфера моментально разрядилась. Недовольство, вызванное тем, что всей компании пришлось дожидаться Сяо Наньчжу, вмиг рассеялось благодаря тому, что при встрече он повёл себя как надо. Видя это, Сыту Чжан тоже рассмеялся, подталкивая друга, чтобы тот сел.
— Сяо Наньчжу, я уже сказал остальным, что ты только что вернулся домой и хочешь найти работу, — указывая на него, начал Сыту Чжан. — В дальнейшем братцы позаботятся об этом. В начале года будут кой-какие строительные работы, так что, будь уверен, бро, без дела тебя не оставим. А как всё уладим, ты должен непременно выпить с нами…
Все сидящие за столом согласно закивали, однако Сяо Наньчжу отлично понимал, что обещать — отнюдь не значит жениться, а потому сидел с невозмутимым видом, поддерживая разговор на разные темы. К тому времени, как были открыты несколько бутылок и поданы главные блюда, он уже знал, чем занимаются все эти друганы Сыту Чжана.
Громогласного толстяка звали Цао Чун, он работал менеджером по продажам в местной страховой компании, и язык у этого сыплющего шутками северянина был подвешен как надо.
Рядом с ним сидел стриженный под ёжик дальнобойщик Чжао Тяньшэн. За ним разместился Ли Мао — предприниматель, компания которого занималась строительством и отделкой; он, в свою очередь, привёл с собой трёх подрядчиков.
Все эти люди были не дураки поболтать и привыкли вариться в своей среде [8], так что беседы за столом не стихали, но в какой-то момент эти «старожилы» заинтересовались армейской жизнью Сяо Наньчжу. Вознамерившись вытянуть из него побольше, они не давали ему покоя, требуя солдатских баек.
— Я? Да на кухне работал, — отмахнулся Сяо Наньчжу. — Какие уж там байки — это вам не кино.
Стоит ли говорить, что его слова изрядно разочаровали всех присутствующих.
Наблюдавший за этим со стороны Сыту Чжан посмеивался про себя, однако не спешил разоблачать явную чушь, которую нёс Сяо Наньчжу.
Тут Цао Чун спросил, какое же такое дело помешало Сяо Наньчжу прийти вчера. Сыту Чжан кашлянул, желая помочь другу уйти от вопроса, но прежде чем он успел открыть рот, тот справился сам:
— А, тут такое дело, дома случился пожар, газ загорелся… По правде сказать, я и сам хорош [9] — вчера мне по гороскопу не полагалось разжигать огонь, а я плиту зажёг, и результат не заставил себя ждать…
Стоило ему произнести это, как все присутствующие уставились на него: как-никак гороскопы — весьма специфическая материя [10], а Сяо Наньчжу говорил об этом с такой непринуждённостью, словно был знатоком подобных вещей. Люди такого рода занятий, как его соседи по столу, будучи немного суеверными, обычно верят в гороскоп, удачу, невезение и тому подобные вещи, а потому Ли Мао, строитель, не выдержал первым:
— Ого, дружище Сяо, а ты, как я посмотрю, шаришь в гороскопах! Может, и мой посмотришь?
— Смотри-ка, Сыту, а дружище Сяо ещё и в гороскопах разбирается, а ведь, глядя на его года, и не скажешь… И наши тоже посмотри!
Все принялись поддакивать, требуя, чтобы Сяо Наньчжу продемонстрировал свои умения на деле, при этом на их лицах застыло насмешливое недоверие — они явно собирались повеселиться за его счёт. Взяв в руку стакан, Сяо Наньчжу бросил на Сыту Чжана многозначительный взгляд, в котором будто плясали черти.
Тот не знал, что и думать — он никак не мог взять в толк, когда это Сяо Наньчжу овладел новым ремеслом, однако поспешил громогласно поддержать друга, хвастливо заявив:
— Хэй, не стоит смотреть на людей свысока! Мы с ним выросли вместе, так что могу засвидетельствовать, что его семья издавна этим занимается! Когда ставили несущую балку, затевали помолвку, рождался ребёнок – а также когда кто-то отправлялся в путь или начинал строительство, составление гороскопа всегда брал на себя глава их семьи. Давай, Сяо Наньчжу, покажи-ка им!
Слова Сыту Чжана не больно-то убедили присутствующих. Окинув любопытствующих невозмутимым взглядом, Сяо Наньчжу как ни в чём не бывало попросил у официанта ручку и листок бумаги. После этого мужчина отодвинул стоявшие перед ним стакан и тарелку, взял в руки шариковую ручку, и её кончик сам собой опустился на тонкий блокнотный листок.
— Хотите увидеть небольшой фокус? Я покажу его для почтенной публики. Братец Ли желает попробовать? О чём ему хотелось бы узнать?
Слова Сяо Наньчжу преисполнили Ли Мао пущим нетерпением. Прочие не особенно боялись таких вещей, а потому принялись увлечённо подначивать приятеля попробовать. Поддавшись на их уговоры, Ли Мао залпом допил свой стакан, подошёл к Сяо Наньчжу и сел рядом с ним. Закатав рукава, он раскрыл ладонь и взялся за ручку, которую держал Сяо Наньчжу.
— Как насчёт гороскопа на сегодня? — с некоторым сомнением предложил он. — Как в это играют – мне держаться за ручку вместе с тобой?
— А? Это можно, — согласился новоявленный гадатель. — От тебя требуется только сказать дату твоего рождения [11] вслух, и тогда Он услышит… и скажет тебе всё, что узнает.
Говоря это, Сяо Наньчжу намеренно замедлял голос. Остальные, заинтригованные его словами, вытянули шеи, обратившись во внимание, и в зале воцарилась таинственная тишина. Сяо Наньчжу и Ли Мао, вместе держась за самую обычную шариковую ручку, опустили её кончик на бумагу.
— Я… Я родился 4 июня 1970 года, — сдвинув брови, произнёс Ли Мао.
Как только отзвучали его слова, кончик ручки пришёл в движение — однако управляющая ею сила не исходила ни от одного из этих двоих: ручкой словно бы водил кто-то третий. При виде этого Ли Мао уставился на Сяо Наньчжу широко распахнутыми глазами, а тот молчал, продолжая улыбаться. Остальные также пришли в замешательство [12], всё ещё подозревая, что их дурачат – однако тут ручка задвигалась с невероятной быстротой. Когда она наконец остановилась, все воззрились на ряд крупных округлых иероглифов.
— Сегодня предстоит разорение, этот человек потеряет состояние.
Когда Цао Чун прочёл эту фразу вслух, все собравшиеся обменялись растерянными взглядами, после чего уставились на Ли Мао. У того мигом вспотели ладони – поднявшись с места, он швырнул ручку Сяо Наньчжу.
— Дружище Сяо, что… что всё это значит?!! — потрясённо выдохнул он.
— Смысл этой фразы, братец Ли, ты должен понимать сам, — невозмутимо отозвался Сяо Наньчжу. — Это же твой гороскоп — откуда мне знать?
Прищурившись, он сделал интригующую паузу [13]. Сыту Чжан, которого он поставил в неудобное положение, не сдержавшись, пихнул его. Переменившись в лице, Ли Мао собрался было задать новый вопрос, но тут у него в кармане затрезвонил телефон. Стоило мужчине снять трубку, как по залу разнеслись панические вопли его бухгалтера:
— Директор Ли, беда-а-а!!! Те сорок сезонных работников, которым мы задержали зарплату, явились к дверям компании и устроили беспорядки!!! Орут в четыре рупора, учинили настоящее светопреставление! Один так и вовсе готов выпить «Саньлу» и покончить с собой [14] не сходя с места! Скорее, сделайте что-нибудь!
Ли Мао замер с телефоном в руке.
Примечание Шитоу Ян (автора):
Так как у меня были личные проблемы, обновлений несколько дней не было (。﹏。*) Я провинилась, простите…
Однако с этого дня и до самого конца я обещаю, что перерывов больше не будет, прошу за мной присмотреть, большое вам спасибо!
Примечания переводчика:
[1] Самые разные слои общества 三教九流 (sānjiàojiǔliú) — в букв. пер. с кит. «три учения и девять течений (школ)», а также «философские школы и течения»; также переводится как «все слои общества, все круги, разношёрстная компания, всякой твари по паре».
[2] Одного поля ягоды — в оригинале 老倭瓜 (lǎowōgua) — в пер. с кит. «мускатная дыня». 老倭 (lǎowō) переводится как старый уродец-коротышка.
[3] Стройное и худощавое телосложение — в оригинале 挺直的和白杨树 (tǐngzhí de hé báiyángshù) — в пер. с кит. «прямой и тонкий, как белый тополь (白杨树 (báiyángshù))».
[4] Гаоляновая водка 白酒 (báijiǔ) байцзю или ханшин — традиционный китайский алкогольный напиток, наиболее близкий русской водке. Представляет собой прозрачную жидкость со специфическим запахом от 40% до 60% крепости. По-видимому, наиболее крепкой разновидностью байцзю является «Лаобайгар» (кит. трад. 老白干儿 (lǎobáigānr), выпускаемый в Северо-Восточном Китае (около 70% спирта). Производится на всей территории КНР, в Гонконге и на Тайване. Байцзю пользуется наибольшим спросом среди китайцев. Наиболее распространённым сортом байцзю является «Эрготоу» 二锅头 (Èrguōtóu) и «Маотай» 茅臺酒 (máotáijiǔ). В Китае байцзю известно также под названием шаоцзю 烧酒 (shāojiǔ) — букв. «горячее вино», что намекает одновременно и на процесс выгонки, и на былой обычай употреблять байцзю подогретым. (https://ru.wikipedia.org/wiki/Байцзю)
[5] Привычно – в оригинале чэнъюй 熟门熟路 (shúmén shúlù) – в пер. с кит. «знакомые ворота и знакомая дорога», обр. в знач. «хорошо известный, полностью изученный».
[6] Лихое и необузданное — в оригинале 桀骜 (jié’ào) — в букв. пер. с кит. «необъезженный конь», в образном значении — «дикий, своевольный».
[7] Чжунхуа, они же Chunghwa 中华 (zhōnghuá) — известная марка китайских сигарет. Крепкие, в красной упаковке, с изображением Запретного города и площади Тяньаньмэнь. Подробнее: о самой марке: https://en.wikipedia.org/wiki/Chunghwa_(cigarette) и о сигаретах в Китае в целом: http://jj-tours.ru/articles/china-cigarette-smoking.html
[8] Вариться в своей среде – в оригинале чэнъюй 摸爬滚打 (mōpá gǔndǎ) – в букв. пер. с кит. «ползать и вертеться», обр. в знач. «где ползком, где кувырком», «вращаться, вариться (в какой-либо среде)».
[9] Я и сам хорош — в оригинале 没记性 (méi jì xìng) — в пер. с кит. «не учиться на своих ошибках».
[10] Специфическая материя — в оригинале 神神刀刀 (shénshen dāodao). 神神 (shénshen) переводится как «относящийся к миру святых», 刀刀 (dāodao) — букв. «два ножа», «острый, резкий».
[11] Дата рождения 生辰八字 (生辰八字) (shēngchén bāzì) — в пер. с кит. «гороскоп из восьми знаков», основные данные о рождении человека: год, месяц, день и час.
[12] Пришли в замешательство 头雾水 (tóu wù shuǐ) — в букв. пер. с кит. «туман в голове».
[13] Сделал интригующую паузу – в оригинале 卖著关子 (màizhe guānzi) – в букв. пер. с кит. «продавая ассигнации», обр. также в знач. «заинтриговать, разжечь любопытство, держать в напряжении».
[14] Выпить «Саньлу» и покончить с собой — отсылка к молочному скандалу 2008 года, когда от сухого молока и детских смесей бренда Саньлу 三鹿 (sān lù) «Три оленя» пострадали 300 тысяч человек, в том числе и детей. (https://en.wikipedia.org/wiki/2008_Chinese_milk_scandal)
Следующая глава