Предыдущая глава
Уже минуло девять, когда Сяо Наньчжу пробудился окончательно.
Хмурясь, он вышел из спальни, потирая висок в тщетных попытках изгнать из головы сковавший все мысли тягостный туман.
Людям свойственно расслабляться, попадая в благоприятную среду — так случилось и с ним. Ну а после того, что произошло этой ночью, мозг привычного к армейским будням Сяо Наньчжу и вовсе отказывался работать.
Телефон показал два пропущенных звонка от Сыту Чжана. Зажав его между щекой и плечом, Сяо Наньчжу двинулся на кухню, однако, подходя к холодильнику, замер на полушаге, вспомнив, что там теперь хранится.
— Ну что, проспался наконец? — зазвучал из трубки ленивый голос Сыту Чжана.
читать дальше— Угу, — бросил Сяо Наньчжу, бездумно цепляя пальцем дверцу холодильника. Несмотря на то, что он никак не мог выбросить из головы ночное происшествие, упоминать о нём точно не стоило — можно подумать, хоть кто-нибудь поверит. — Чё названиваешь ни свет ни заря? — бесцеремонно бросил он — при том, что его мысли были всецело заняты содержимым холодильника, он едва уделял внимание разговору с другом.
— Хэй, такой молодой и уже проблемы с памятью? — со вздохом протянул Сыту Чжан. — Мы ж вчера договорились — я обещал, что найду тебе работу после Нового Года — вспомнил? У меня тьма знакомств, так что, поспрашивав, наверняка что-нибудь подыщем, но ты должен пообещать мне, что сходишь со мной на обед пару-тройку раз — такие вещи лучше обсуждать за столом, ясно тебе? Теперь ты больше не можешь вести себя, как тебе заблагорассудится, так-то, Сяо Наньчжу…
Он так и продолжал пилить его, будто распекающая на все корки нянюшка [1], однако Сяо Наньчжу понимал, что друг искренне хочет помочь ему, а потому не прерывал поток вдохновенной болтовни, хоть и знал, что он не такой человек, который может побрататься с людьми после пары рюмок — в противном случае он бы не оказался в столь затруднительном положении, так и не сумев приспособиться к службе в армии.
Справедливости ради, зная о норове друга детства не понаслышке, Сыту Чжан и впрямь делал всё возможное, чтобы сгладить острые углы — даже позволил ему сохранить лицо, первым предложив помощь, не дожидаясь, пока тот попросит — что и говорить, такие друзья и впрямь на вес золота.
При этой мысли Сяо Наньчжу испытал укол вины [2] — в самом деле, в его ли положении привередничать? Раз уж Сыту Чжан ради него готов пойти на такие хлопоты, то и от него не убудет, если он пару раз сходит пообедать с его приятелями.
Пока он раздумывал над этим, Сыту Чжан продолжал развивать тему:
— В общем, приходи сегодня на встречу [3], ясно? Будет один из моих самых крупных клиентов — он всегда заказывает весь спектр услуг. Знаешь, кто он? Менеджер по продажам в страховой компании! Представляешь, какие у него связи и ресурсы? Он точно тебе поможет! Если будешь работать на него, твоё будущее обеспечено! Ну а не подойдёт — подыщем тебе что-нибудь другое. Среди инвесторов, скажем — у меня в знакомых даже распространители товаров для здоровья! Из этой индустрии вышла тьма успешных людей! Разумеется, лучше всего искать работу сразу после Нового года! Ну как, по-твоему, хорошо этот братец [4] заботится о тебе вместо твоей бабули, а? — при этих словах Сыту Чжан довольно усмехнулся.
Вот так, поддразнивая друга детства [5] посулами, в которые сам не очень-то верил, Сыту Чжан внезапно оборвал звонок — зная, что грядёт вспышка раздражения со стороны Сяо Наньчжу, он предпочёл не дать ему шанса на отпор. Лишённый возможности ответить, Сяо Наньчжу засунул телефон в карман, однако ничего не мог поделать с накатившей волной досады. Наконец, не выдержав, он тихо выругался:
— Да пошёл ты! Почему бы попросту не сказать, что хочешь засунуть меня в сетевой маркетинг [6]…
Ему оставалось лишь, стиснув зубы, признать собственную беспомощность в этом новом для него мире — можно подумать, он сам желал чего-то иного, кроме как решить наконец проблему с работой и жить себе спокойно.
Но в нынешнем обществе, где всё решают связи и дипломы, что называется, без смазки никуда не пролезешь.
Как всегда, стресс вызвал острое желание закурить. Нахмурившись, Сяо Наньчжу бездумно уставился на магнитик из супермаркета — единственное украшение дверцы холодильника. Поджав губы, он машинально взялся за дверцу — однако прежде, чем он успел её открыть, из холодильника послышался приглушённый чих.
Уже столкнувшись с двумя необъяснимыми явлениями кряду, теперь Сяо Наньчжу не страшился ничего.
В конце концов, сейчас-то на дворе белый день — да и разве он, грозный и бесстрашный бывалый солдат, не сможет голыми руками совладать с каким-то там демоном? Пожалуй, даже к лучшему, что он наконец сможет хоть на ком-то выместить злость за терзающие его жизненные проблемы!
Пока он ожидал появления нечисти, готовясь тотчас наподдать ей, дверца холодильника медленно отворилась, а затем… оттуда материализовался молодой человек в традиционной укороченной куртке поверх одеяния цвета цин [7] с побелевшими от инея волосами — он во весь голос причитал, стуча зубами от холода:
— В самом деле, где это видано! Кто ставит кондиционер на такой холод среди зимы? Этот молодой господин [8] точно простудится, ведь он спал нагишом на таком морозе… Апчхи! Апчхи!
Сяо Наньчжу застыл как громом поражённый.
***
На вид явившийся из календаря Няньсы [9] казался утончённым учёным или поэтом лет двадцати — его будто овеивал аромат чернил, а ясное чело отмечала печать одарённости.
Ему нечасто случалось покидать старый календарь, так что он сполна наслаждался преимуществами своего весьма вольготного графика.
В свободное время он обычно устраивал декламацию под аккомпанемент у себя в кабинете, почитывал книги, просматривал свитки или слушал куньцюй [11] старшей сестрице Манчжун [12] или младшей сестрице Гуюй [13], в которых был давно и безнадёжно влюблён.
Хоть его соседом и был мелкий любитель карпов Сяонянь, шумный ребёнок, который имел обыкновение носиться в детских штанишках, сверкая голой попой, и не давал ему спать спокойно, ничто до сих пор не мешало Няньсы вести излюбленную им размеренную жизнь, всецело посвящённую искусству.
Пусть он не представлял собой ни важный праздник, ни фазу солнечного или лунного цикла — лишь один из самых обычных дней — это вовсе не значило, что он должен просто опустить руки! Что если однажды ему суждено сделаться днём памяти какого-нибудь великого человека?
Подобные помыслы позволяли Няньсы не только держаться на плаву, но и давали силы, чтобы упорно трудиться.
Всякий раз, когда наставал его день, молодой поэт покидал свою страницу, чтобы поработать для владельца старого календаря.
Подобная рутина повторялась тысячелетиями. Как один из духов календаря, он по воле мастера мог дать наиболее точные предсказания на день, предупредить о грядущих несчастьях и истолковать сны — а порой ему даже случалось изгонять злых духов.
И все 364 товарища Няньсы исполняли те же обязанности при старых мастерах календаря.
За это время они сменялись бесчисленное количество раз — всё же человеческий век не чета веку духов.
Каждого работодателя Няньсы доводилось встречать от силы несколько десятков раз — и к каждой из встреч многое успевало перемениться [14]. А пять лет назад очередная хозяйка календаря покинула их — это было весьма печальное прощание, погрузившее его в длительную скорбь.
Няньсы отлично помнил, как впервые встретился с этой хозяйкой календаря по имени Сяо — тогда она показалась ему весьма вздорной и придирчивой, но, в конце концов, тогда ей сравнялся всего-то двадцать один год!
Откопав календарь в старой рухляди, доставшейся ей по наследству от отца-скопидома, она случайно открыла его секреты — обычным людям не по силам даже представить себе подобного.
Однако же девушка не выказала ни толики страха, без колебаний изъявив желание стать мастером календаря. Минуло немало лет, течение которых ничуть не сказалось на Няньсы, однако его хозяйка Сяо Жухуа за это время из девушки превратилась в старушку.
Наконец госпожа Сяо слегла. Пусть ленивые духи календаря прежде то и дело сетовали на то, как она загружала их работой, будучи полной энергии, теперь, когда у неё не осталось сил их гонять, никто этому не обрадовался.
Праздник двойной девятки [15] предложил устроить сбор пожертвований, чтобы от всей души поднести их бабушке Сяо. День медсестёр [16] принялся увещевать всех следить за здоровьем и предпринимать необходимые меры против рака. Праздник середины осени [17] прислал две коробки специально приготовленных «лунных пряников» [18] из дворца Гуанхань [19], чтобы выразить свои чувства. Ну а День детей [20] только и делал, что ревел весь день напролёт, вцепившись в руку бабушки Сяо.
Так уж вышло, что даже они, всемогущие духи календаря, ничего не могут поделать, когда человеческая жизнь близится к завершению…
Няньсы понадобилось немало времени, чтобы пережить это горе.
Он сложил для бабушки Сяо прекрасный акростих — но, к сожалению, она ушла из жизни не в его день, так что он так и не успел его прочесть ей.
Всё, что ему запомнилось — это сдавленные рыдания мальчишки в больничной палате. С этого дня у запертых внутри старого календаря духов больше не было хозяина.
За время этого бессрочного отпуска на журнальном столике, где теперь лежали рабочие контракты, успел накопиться изрядный слой пыли.
Когда умерла госпожа Сяо, Няньсы и все прочие духи уже приготовились обсудить условия работы с новым мастером, однако её незадачливый внук, похоже, ничего не смыслил в деле своей бабушки. Всё, чего он желал — это покинуть этот город, и ему дела не было до того, что свыше трёхсот его потенциальных подчинённых годами собирают пыль, вися на стенке.
Постепенно даже недосягаемые духи важных праздников, обычно не нисходящие до столь несущественных проблем, начали роптать, возмущаясь подобным небрежением. Этот парень отсутствовал пять лет кряду — глянув на себя в зеркало накануне, Няньсы обнаружил, что за это время на его безупречно гладком подбородке успела отрасти борода.
Ближе к полуночи Сяонянь куда-то унёсся, а затем вернулся, горестно завывая.
Пожелав проведать несчастного ребёнка, Няньсы даже сбрил по этому поводу бороду.
Няньу [21] и прочие тотчас принялись настаивать, чтобы он поговорил с Сяо Наньчжу о его идеалах, мечтах, жизненных планах — одним словом, о том, желает ли он стать мастером календаря — и Няньсы принял на себя эту почётную миссию.
Однако при этом он меньше всего ожидал, что его встретит пронизывающий холод и поток ледяного ветра прямо в лицо.
— Где это видано! Кто ставит кондиционер на такой холод среди зимы? Этот молодой господин точно простудится на таком морозе… Апчхи! Апчхи!
Примечания Шитоу Ян (автора):
Будущий сердечный друг героя — это не его друг детства и не Няньсы, а другой дух календаря.
До его появления ещё несколько глав, так что придётся подождать. ⊙▽⊙
Я слишком устала, чтобы работать сверхурочно. Извините, но ничего не могу с этим поделать T^T
Примечания переводчиков:
[1] Нянюшка — в оригинале 老妈子 (lǎomāzi) — в пер. с кит. «служанка (особенно в возрасте), старушка, нянька» (устаревшее).
[2] Испытал укол вины — в оригинале 不识好歹 (bù shí hǎodǎi) — в букв. пер. с кит. «не знать, что хорошо и что плохо», образно — «не отличать добро от зла».
[3] Встреча — в оригинале 酒局 (jiǔjú) — в пер. с кит. «вечеринка с алкоголем, пьянка, сходка».
[4] Братец — в оригинале 哥们儿 (gēmenr) гэмэнь-эр — разговорное «парень, чувак, братишка».
[5] Друг детства — в оригинале 发小 (fàxiǎo) фасяо — в пер. с кит. «близкий друг с детства, друг с горшка».
[6] Сетевой маркетинг 传/销 (chuán/xiāo) — в пер. с кит. «сетевой маркетинг, многоуровневый маркетинг, финансовая пирамида, инвестиционная пирамида». Нелегальная инвестиционная схема, основанная на иерархической структуре.
[7] Цвет цин — 青色 (qīngsè) весьма сложный цвет, который может варьироваться от зелёного до голубого. В современной культуре цвет цин олицетворяет собой традиционность и историчность. 马褂 (mǎguà) магуа обозначает традиционную китайскую куртку, надевающуюся поверх халата.
[8] Молодой господин 公子 (gōngzǐ) гунцзы — в пер. с кит. буквально «сын дворянина» или «сын общества».
[9] Няньсы 廿四 (niàn sì) — 24-й день месяца.
[10] Куньцюй 昆曲 (kūnqǔ) — один из локальных жанров традиционной китайской музыкальной драмы.
[11] Любовные послания — в оригинале 花筏 (huā fá) — в букв. пер. с кит. «цветочный плот».
[12] Манчжун 芒种 (mángzhòng) — в пер. с кит. «остистый колос» — период года с 6 или 7 июня; отнесён к первой половине 5-го лунного месяца.
[13] Гуюй 谷雨 (gǔyǔ) — в пер. с кит. «хлебные дожди» — период года с 20 или 21 апреля, отнесён ко второй половине 3-го лунного месяца.
[14] Многое успевало перемениться — в оригинале 物是人非 (wù shì rén fēi) — в букв. пер. с кит. «вещи остались прежними, а люди — нет (зачастую указывает на тоску по минувшим дням и старым друзьям или умершим).
[15] Праздник двойной девятки 重阳节 (chóngyángjié) Чунянцзе — отмечается 9-го числа 9-го лунного месяца, также носит название «праздник хризантем». Девять — «янское» число; девятый день девятого лунного месяца (дважды девять) обладает огромной силой ян и поэтому потенциально опасен. Для преодоления этой опасности традиция велит взобраться на высокую гору, пить хризантемовое вино и носить ветви кизила лекарственного. Хризантемы и кизил считаются очищающими растениями.
[16] День медсестёр — 护士节 (Hùshìjié) Хушицзе — Международный день медицинской сестры, отмечается 12 мая, в день рождения Флоренс Найтингейл, стоявшей у истоков службы сестёр милосердия.
[17] Праздник середины осени — 中秋节 (zhōngqiūjié) Чжунцюцзе — отмечается 15-го числа 8-го месяца по китайскому лунному календарю, также именуется «праздником Луны». Широко отмечается в Китае и Вьетнаме. По своей значимости этот праздник уступает только Китайскому Новому году. Вечер любования полной луной, сопровождаемый угощением «лунными пряниками». Ритуальная сторона празднества наиболее широко отображена в возжигании благовоний Чанъэ — мифической жительнице Луны. Считается, что в этот день лунный диск «самый яркий и круглый в году». Спутником Чанъэ на луне считается кролик, который толчёт в ступе снадобье бессмертия.
[18] Лунные пряники —五仁月饼 (wǔ rén yuèbǐng) у жэнь юэбин — или «лунные лепёшки» с начинкой из пяти видов орехов. Обычно юэбины круглые или квадратные, примерно 10 см в диаметре и 4-5 см. в толщину, начинены пастой из сладких бобов или лотоса. Их принято дарить родственникам и клиентам.
[19] Дворец Гуанхань — 广寒宫 (guǎnghángōng) — в пер. с кит. «Дворец Великого холода», лунные чертоги, в образном значении — «луна».
[20] День детей — 儿童节 (értóngjié) Эртунцзе — под этим названием в Китае существуют два праздника: День детей (4 апреля, с 1931 года в Китае) и Международный день защиты детей (1 июня, с 1949 г.).
[21] Няньу 廿五 (niànwǔ) — в пер. с кит. «двадцать пятое число месяца».
Следующая глава
Комментарии
Спасибо!!!!!!!!!
Только чтобы не пришлось потом думать, как Вы оказались на крыше и откуда этот кизил :D