...

Я разрушаю свою жизнь и не могу остановиться.

Я целенаправленно делаю плохо, хуже, отвратительно — и это не останавливается.

Трудоголизм я выкручиваю настолько, что в среду у меня была углеводная яма. Это когда ты так долго шевелишь мозгой, не вставая с места, что когда ты встаешь и делаешь пару шагов, ты на грани обморока, и если не сожрать сладкое, то можно упасть и не встать. Это было круто, потому что на территории у заказчика в девять вечера никого нет

Я целенаправленно загналась в пучину асоциальности и отсутствия дружбы. Потому что я понимаю, что невыносима, что со мной нельзя, нет, нет, просто нельзя общаться, я угнетаю людей, я одна сплошная невротичная загогулина, которая хорошо умеет только работать. Когда я чувствую себя одинокой, я начинаю работать, потому что этим я закрываю свой мысленный вопль о помощи. Я не хочу быть одинокой, но я одинока. Я разучилась дружить и общаться. Как-то само по себе получается, что я срываюсь в общении с людьми и держусь только с коллегами или плохо со мной знакомыми, потому что социальный барьер приличий не пускает меня.

Но хуже всего то, что я, кажется, раздалбываю отношения. Большую часть вечера мы сидим по разным углам. мы почти не видимся. Почти не разговариваем. А когда разговариваем, это похоже на пытку человека с моей стороны.

Мне очень страшно остаться совсем одной, потому что я не знаю, что я тогда буду делать, потому что я просто не вижу смысла... ни в чем. Я так отчаянно строила эти отношения, добивалась их, ломала свое недоверие к мужчинам из-за него, что теперь, окончательно их устаканив, я зачем-то постоянно дергаю их. Как будто воздаю за тот период, когда ради того, чтобы заарканить человека, была самой веселой, самой беспечной, самой хорошей и самой доброй.

Никогда, никогда отношения, построенные на лжи, хорошими не будут.

Все скоро рухнет. И когда это погребет меня, я понятия не имею, какой выход выберу.

Мне редко бывает так по-настоящему страшно, как сейчас.