Каминный зал5 читателей тэги

... и мультики тоже. Хотя последних у меня не в пример меньше, и "Ежик" - один из них.

… Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..
— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня, нигде нет!!!
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?…

И не могу упомянуть чудесные иллюстрации Франчески Ярбусовой.

скрытый текст

Сгодится не только переводчику...
Евгения Смагина

Дом, который построил Джон Буль

(О некоторых особенностях перевода с современных западных языков)

Вот дом, который построил Джон Буль.

А вот – перевода незыблемый принцип,
который глубоко в основе таится
дома, который построил Джон Буль.

скрытый текстА вот – ужасное слово «который»,
которое портит всю фразу повтором,
который допустит плохой переводчик,
который упорно усвоить не хочет –
который уж год! – тот незыблемый принцип,
который в которой основе таится
дома, который построил Джон Буль.

А вот – докучное слово «что»,
что тоже нельзя повторять ни за что,
что так исказит предложение сложное,
что будет его и понять невозможно, и
что критик воскликнет, забыв про манеры:
«Что с вами стряслось, досточтимые сэры,
что вы позабыли незыблемый принцип,
что издавна в самой основе таится
дома, что тоже построил Джон Буль?»

А вот – кошмарное слово «является»,
которое снова и снова является,
являя совсем неуместную прыть,
везде, где являлось сказуемым «быть»,
с чем в противоречьи является принцип,
который в основе обязан явиться
дома, строителем коего являлся Джон Буль.

А вот – отглагольное существительное,
которое есть отрицанье решительное
глагольности правильной русского стиля,
когда про сказуемость вовсе забыли
в своих переводах отдельные личности,
которые в силу своей непривычности
усвоили твердо забывчивость принципа
того, чья основанность тоже таится
в доме, строительство коего сделал Джон Буль.

А вот – деепричастный оборот,
что может вконец погубить перевод,
запутав читателя, нас и себя,
когда не на месте употребя;
и будут, его неуместно пиша,
пропавши и буква, и дух, и душа
оригинала, что так хороша;
и шляпа, вдоль станции сей проезжая,
слетит у читателя, вновь вопрошая:
куда подевамшись незыблемый принцип,
что, будучи (или имея?), таится
в доме, построив его Джон Буль.

16 октября 1998 г.

https://larioarea.livejournal.com/375389.html

«– Три года назад мы поняли, что выучить устав ордена [тамплиеров] невозможно. Я сам частенько нарушал его – ведь всех статей не упомнишь. А как требовать от людей того, чего не делаешь сам? Тогда то Жоффруа и пришла в голову эта мысль. Ну, вы знаете, наверное… Еще древние греки утверждали, что любой, даже самый нудный текст можно выучить, срифмовав его. И чем глупее рифмы, тем легче они лягут в голову. Я потребовал лишь, чтобы обошлось без похабщины. Пэйн зарифмовал весь устав за два дня. О, сударыня! Через месяц орден перестал напоминать бандитскую шайку. А через два года ребят было не узнать. У них появилась радость жизни. Да и дисциплина улучшилась». (Андрей Басирин, "Тень Аламута")
А зарифмовал вот так:

скрытый текстУ флорентийца славный кот,
Гроза мышей, король сметаны.
Храмовником зовется тот,
Кто служит Богу неустанно.

У флорентийца славный кот,
Котом гордятся флорентийцы.
Храмовником зовется тот,
Кто грома битвы не боится.

У флорентийца славный кот!
Пушист! приятен! и беспечен!
Храмовником зовется тот,
Кто не был в грабежах замечен!

У флорентийца славный кот,
Не пес, не боров и не птица.
Храмовником зовется тот,
Кем может весь Левант гордиться.

У флорентийца славный кот!
Его боятся даже лоси!
Храмовником зовется тот,
Кто друга в черный час не бросит!

Известные строчки Маршака про даму бубён, которая варила бульон, являются переводом на русский язык и восходят, как несложно догадаться, к английскому оригиналу. Тот, в свою очередь, представляет собой старинную английскую песню следующего содержания:

The King and Queen of Hearts

скрытый текст
The Queen of Hearts
She made some Tarts
All оn a Summers day
The Knave of Hearts
He stole those Tarts
And took them quite away

The King of Hearts
Call'd for those Tarts
And beat the Knave full sore
The Knave of Hearts
Brought back those Tarts
And vow'd he'd steal no more.

В отличие от Владимира Набокова, Бориса Заходера, Нины Демуровой — своих предшественников и коллег по переводу с английского (которые попытались перевести эту песню как можно ближе к оригиналу и чьи переводы я привожу под катом), — Маршак отошёл от текста источника и развил тему. В итоге мы имеем следующее (именно этот перевод звучал в отечественном мультфильме 1981 года):

скрытый текстДама бубён
Варила бульон
И жарила десять котлет.
Десятка бубён
Украла бульон,
Котлеты украл Валет.

Король бубён
Спросил про бульон
И десять
Горячих котлет,
Десятка бубён
Вернула бульон,
И отдал котлеты Валет.

Король бубён
Был так удивлен,
Что есть отказался обед.
Достался бульон
Десятке бубён,
Валету — десять котлет.

В другой версии Маршака

Дама бубен Варила бульон
И пудинг пекла на обед.
Десятка бубен Украла бульон,
А пудинг украл валет.
Король бубен
Спросил про бульон
И пудинга ждал на обед.
Десятка бубен
Вернула бульон,
А пудинг вернул валет.

Борис Заходер:
Все пришли к Червонной Даме
Выпить чаю с пирожками.
Пирожков у Дамы нет:
Пирожки стащил Валет!

Владимир Набоков:
Дама Червей для сердечных гостей.
В летний день напекла пирожков.
Но пришел Валет, и теперь их нет;
Он - хвать, и был таков!

Нина Демурова / О.Седакова:
Дама червей напекла кренделей.
В летний погожий денек.
Валет червей был всех умней.
И семь кренделей уволок.

Король червей, пожелав кренделей
Валета бил и трепал.
Валет червей отдал семь кренделей
И больше с тех пор не крал.

Кто украл пирожные из страны чудес

А.Милн "Король Джон и Рождество".
Оригинал тут

И два перевода:

1. Рождественская баллада о короле Джоне (С.Минаков)
скрытый текстКороль Джон Пип был странный тип,
Чудак на свой манер.
Он мог подряд пять дней почти
Молчать, как шифоньер.
И мог спасибо не сказать -
В гостях, поев котлет.
Он "С добрым утром!" никому
Не говорил, и потому
Во время встреч никто ему
Не говорил: "Привет!"

Король Джон Пип был странный тип,
И все его друзья
К нему боялись подойти
На выстрел из ружья…
И как-то, поздним декабрём,
О будущем скорбя,
На картах бросил жребий он
И был сражён и поражён,
Когда открыл: "Надейся, Джон,
Ты только на себя!"

Король Джон Пип был странный тип.
Вдобавок ко всему,
Никто подарков не дарил
На Новый год ему.
Хоть каждый раз под Рождество,
В один и тот же срок,
Когда по праздничным дворам
Звучал весёлый шум и гам,
Король к камину прибегал
И вешал свой чулок.*

Король Джон Пип был странный тип;
Всегда - невозмутим,
В тот самый раз - он вслух твердил
К камину на пути
Посланье странное. И там,
На верхнем этаже,
Он начертал: "ДРУЗЬЯМ! ВРАГАМ!
А ТАКЖЕ, ОТЧЕ КРИСМЭС, ВАМ!"
И подписал - не "Иоанн",**
А очень скромно - "Джек".
"Мне хочется орехов,
Баранок и конфет;
И баночка варенья
Не помешает, нет;
Мне хочется печенья,
И, уверяю Вас,
Что ножик перочинный
Придётся в самый раз.
Но всё же, Отче Крисмэс,
Не пряник, не калач -
Пришлите мне, прошу Вас,
Большой Футбольный Мяч!"

Король Джон Пип был странный тип,
Но, верен сам себе,
Он не свернул на полпути,
Спускаясь по трубе.
И он заснуть не мог всю ночь
И тихо иногда
Шептал: "Сейчас… теперь… вот-вот…
(И прошибал холодный пот!) -
ОН мне подарок принесёт
За все-превсе года!"

"Не надо мне орехов,
Баранок и конфет;
И баночки варенья
Не надо тоже, нет;
Я не хочу печенья,
И попросил бы Вас,
Чтоб ножик перочинный -
Потом, не в этот раз.
Но нынче, Отче Крисмэс,
Не пряник, не калач, -
Пришлите мне, прошу Вас,
Большой Футбольный Мяч!"

Король Джон Пип был странный тип,
Но, право, что с того?
И для него, как ни крути,
Настало Рождество.
Когда любой - и стар, и мал,
Ликуя, свой чулок
Хватал, подарки доставал,
От счастья пел и танцевал,
Король сказал: "Я так и знал:
Мне снова - ничего!"

"Я ж не просил орехов,
С начинкою конфет;
Вишнёвого варенья
Не попросил я, нет;
И сдобного печенья
Я не просил совсем;
И ножика складного,
Который нужен всем.
Ну что же, Отче Крисмэс,
Наверно, плачь не плачь, -
Вы так и не пришлёте
Большой Футбольный Мяч!"

Король Джон Пип, угрюм и хмур,
Не разжимая губ,
Глядел во двор, где детвора
Резвилась на снегу.
И он завидовал мальцам,
Пускающимся вскачь,
И было на душе - черно…
Как вдруг - в раскрытое окно
Влетел, свистя, вертясь смешно,
Большой Футбольный Мяч!

ПРИМИТЕ, ОТЧЕ КРИСМЭС,
МОЙ БЛАГОДАРНЫЙ ПЛАЧ
ЗА ТО, ЧТО ПОЛУЧИЛ ОН
БОЛЬШОЙ ФУТБОЛЬНЫЙ МЯЧ!

* Вывешивание в сочельник чулка у камина - детский обычай; в надежде на то, что английский Дед Мороз (Отец Крисмэс), спустившись ночью по дымоходу, положит в чулок (хорошим детям) рождественские подарки.

** Свои послания английские короли обычно подписывают полным именем.

2. Король Джон и Дед Мороз (Н.Воронель).

скрытый текстУ короля был скверный нрав:
Он жульничал в лото, –
За это не водился с ним
Никто, никто, никто.
Прохожие при встрече с ним
Не кланялись в ответ:
Стояли, не меняя поз,
Шагали, вверх задравши нос.
Король, обиженный до слёз,
Смотрел им молча вслед.

У короля был скверный нрав,
И, не делясь ни с кем,
Он в одиночестве пил чай
И ел клубничный джем.
А накануне Рождества
Он письма получал:
Ему желали долгих дней,
Сластей, гостинцев и гостей,
Но эти письма от друзей
Он сам себе писал.

У короля был скверный нрав,
И всем понятно, что
Ему подарков не дарил
Никто, никто, никто.
Но накануне Рождества,
Когда хрустел снежок
И музыканты пели так,
Что богател любой бедняк,
Король взбирался на чердак
И вешал свой чулок.

У короля был скверный нрав,
И ясно, почему
Однажды длинное письмо
Пришлось писать ему.
Письмо он мелом написал
На крыше с двух сторон:
«Всем, всем – от лордов до крестьян, –
Всем Дед Морозам разных стран!»
И подписал не «Рекс Джоан»,
А очень скромно: «Джон».

"Хотел бы я печенья
И леденцов на мяте,
И плитка шоколада
Была бы тоже кстати.
Хотел бы я бананов,
Хотел халвы чуть-чуть,
Хотел бы нож карманный,
Чтоб резал что-нибудь.
И непременно, Дед Мороз,
В чулок сегодня спрячь
Такой большой и круглый
Футбольный красный мяч!»

У короля был скверный нрав,
Король ушёл к себе,
Он с крыши в комнату свою
Спустился по трубе.
Но он всю ночь не мог уснуть,
Он повторял в тоске:
«Конечно, Дед Мороз придёт...»
Он утирал холодный пот, –
«Конечно, в этот Новый год
Я мяч найду в чулке!

Печенья мне не надо,
Не надо леденцов,
Без плитки шоколада
Я жил, в конце концов,
Не надо мне бананов,
Халвы я не хочу,
Свой старый нож карманный
Я завтра наточу.
Но милый, милый Дед Мороз,
В чулок сегодня спрячь
Такой большой и круглый
Футбольный красный мяч!»

У короля был скверный нрав:
Он утром встал чуть свет,
Он взял чулок и увидал,
Что в нем подарка нет.
А в этот час во всех домах
У подданных его
Мячи катились на паркет,
Слипались губы от конфет...
Король вздохнул:
«Конечно, нет
Мне снова ничего!

Да, я просил печенья
И леденцов на мяте,
Да, плитка шоколада
Была бы тоже кстати.
Да, я просил бананов,
Просил халвы чуть-чуть,
Просил я нож карманный,
Чтоб резал что-нибудь...
Пусть это всё, пусть это всё
Просил я сгоряча,
Но почему мне Дед Мороз
Не подарил мяча?»

Король склонился у окна
Под грузом неудач:
Внизу на праздничном снегу
Гоняли дети мяч.
И стало грустно королю, –
Хоть отвернись и плачь!
Как вдруг минуты через две,
Огрев его по голове,
По комнате, как по траве,
Запрыгал красный мяч!!

Большой! Футбольный!
Красный! Мяч! – Ура! Ура! Ура!
Огромное спасибо всем детям со двора!
Пусть мамы купят им конфет
И поведут в кино
За то, что бросили они
Футбольный мяч в окно!