По следам "я-не-фетфоб-но"

В людях меня больше всего бесит лицемерие и двойные стандарты. Другим нельзя, но мне можно. Я не чего-то-там-фоб, но пусть не выпячивают это, оно же мерзко. Нет, говорить о таком людям невежливо, но согласитесь, все такие-то — больные люди.
Потому что ну медь вашу через купорос, выстраивание личных границ, толерантность и прочие цивилизованные вещи так не работают. Кто ты вообще такой, чтобы требовать от других соответствовать твоим представлениям о красоте, здоровье и правильности?
Взять хотя бы ту же набившую оскомину тему про толстых, худых и всевозможные пищевые расстройства. Никто, в общем-то, не отрицает, что ожирение и всякие сопутствующие типа холестерина или гормональных сбоев вредно для здоровья. Точно также никто не спорит, что анорексия и привычки существовать на стакане воды в день тоже здоровья не добавляют.
Вот только к худышке с торчащими ребрами, которая сидит над веточкой брокколи никто не подвалит с булочкой или пачкой витаминов и душеспасительными беседами на тему того, что это нездорово и надо жрать. Зато пройтись по поводу толстушки с бургером считается вполне нормальным. Мол, она же и так жирная, фу, еще и фастфуд есть. Не может свою жопу оторвать и похудеть, да вообще, как так можно. Представляете, не котят топит, не других унижает, а смеет жрать бургер! А у нее на талии и так уже бублики сала! Это же вредно для здоровья, в конце концов!
Вот в такие моменты у меня просто алая пелена на глаза падает.
Какое. Блин.Блядь. Ваше. Собачье. Дело.
Можно толкнуть речь о том, что непрошенные комментаторы ничего не знают о состоянии здоровья того, кого комментируют. Недавняя реклама Тануки в этом плане ооочень показательна. Но нет. Неважно, есть там какие-то проблемы со здоровьем или человек просто любит вкусно покушать.
Не-важ-но.
Потому что никто не имеет права лезть в чужую жизнь, рассказывать, чем и как питаться, что пить, что одевать, когда рожать, кого любить и-так-далее-и-тому-подобное. В Уголовном Кодексе статья, блин, есть — за нарушение неприкосновенности частной жизни. Но нет же, как это не влезть и не поунижать других за то, что они смеют не соответствовать моим стандартам.
Отдельно забавно, что так демонизируют именно «лишний вес». Причем восприятие того, что считать «лишним» или там «избыточным» гуляет от «центер при росте в метр пятьдесят, фу таким быть, ты умрешь» до «46 размер, какой ужас, жируха, худей немедленно».
Это при истории-то страны, где весь двадцатый век — сплошное недоедание. Первая мировая, революция, индустриализация страны и голод тридцатых, Вторая мировая, восстановление страны из послевоенной разрухи, кукуруза и построение коммунизма, застой и пустые полки магазинов, и, вишенкой на торте — перестройка. Вот в каком из этих периодов можно было нормально, сытно и вдоволь есть, не парясь, где б достать и как из одной тощей синюшной курицы сготовить первое и второе на семью, а?
Опять же — кто из родившихся раньше двухтысячных не сталкивался с нервным «еда должна быть в запасе»? Уровень колеблется от «хотя бы пару кило макарон» до «забить кладовку напрочь, чтобы можно было год прожить», но это есть у каждого второго, если не первого. Потому что помнят, как это — когда еды нет. И не потому, что ты ленивая жопа, а потому что в принципе. Нет еды, и заработать деньги, даже если ты работаешь — та еще задача.
Вот в таких условиях ненависть к толстякам хотя бы понятна — не просто нашел еду, а нашел ее много, вон, как разнесло. У-у-у, сволочь.
Но девяностые закончились. А ненависть, будто каждый кусок толстяк вырывает изо рта ненавидящего — осталась.
Да, тут можно еще сказать про «как они смеют не страдать от похудения, когда я страдаю» и «почему он жрет то, что мне нельзя, но я, пожалуй, ограничусь небольшой статистической сводкой.
Каждые 62 минуты от расстройства пищевого поведения (РПП) в мире умирает один человек. Ежегодно 2,8 миллиона человек умирает в результате излишнего веса или ожирения. Путем несложных расчетов получаем, что одна смерть от ожирения приходится примерно на 8477,5 минут.
Сто. Тридцать. Шесть. Раз.
От ожирения умирают в сто тридцать шесть раз реже, чем от РПП. И даже если предположить, что эти самые смерти от ожирения тоже входят в статистику РПП — например, компульсивное переедание — то оставшиеся сто тридцать пять случаев смерти от анорексии, орторексии и прочего никуда не деваются.
Но разве же может какая-то там статистика сравнится с «фу, мне не нравится, как это выглядит, это точно нездорово».