Автор: Нуремхет
Нуремхет в стране чудес-16
В этом посте будет немного политоты и грабьнасилуйубивай.
грабь насилуй убивай1. Что касается грабежей и мародерства на войне, то обвинять намдалени в этом бессмысленно - таких обвинений просто не поймут. Как воевать, если не грабить? Разве не цель всякой захватнической войны - что-то поиметь с захваченных территорий? Во всяком случае, в этом намдалени достаточно честны и о высоких материях разглагольствовать не будут. Немалую часть национального богатства составляют именно военные трофеи. Посему, полагаю, намдалени не подписывали международных соглашений, осуждающих грабежи и мародерство как военные преступления. В целом, у международного сообщества могло сложиться о намдалени впечатление, как о таких же алчных и агрессивных людях, как представители остального западного мира, но, в отличие от них, не лицемерных.
Я предполагаю, например, что намдалени могли участвовать в иракской кампании НАТО в начале двухтысячных. Причем не в частном порядке, как наемники, а вполне себе государственными войсками. Узнав о готовящейся операции, Намдален обратился бы к странам альянса со своим традиционным "вам помочь? ^^". Не думаю, что они отказали бы. Для намдаленской верхушки обстоятельства складывались как нельзя лучше. Если в Ираке и вправду окажется биологическое оружие - что ж, доброе дело сделали. Если нет - с них взятки гладки, они ведь не инициировали конфликт, а просто предложили помощь.
Намдаленский военный грабеж - это не столько стихийный беспредел, сколько беспредел организованный, имеющий довольно давнюю традицию и свои обычаи. В захваченном городе выбирается большое здание, куда и сносится все добытое добро. В идеале - все свыше определенной стоимости, но по факту - все свыше определенных габаритов, что условный намдаленский солдат не сможет увезти самостоятельно. Все, что находится в этом здании, таким образом, считается общей добычей войска и затем делится между солдатами и офицерами. У здания выставляется охрана. Полагаю, в Ираке намдалени могли сносить в такие здания вообще все, ибо не доверяли своим союзникам.
Есть у грабежей и своеобразная этика. Так, довольно древнее правило гласит: кто первым нашел, того и добыча. Если намдалени видят, что американцы растаскивают какое-то здание, они, скорее всего, не присоединятся. Но если те же американцы захотят получить то, что уже отыскали намдалени, то могут отхватить люлей.
Что делать с общей добычей, решают либо после разграбления города, либо после завершения вообще всей кампании - как пойдет. Что-то делится между воинами, что-то могут отдать государству (естественно, все эти решения где-то фиксируются). По умолчанию государство не имеет права на военную добычу даже своих собственных войск, если только не было предварительной договоренности. А такая договоренность обычно есть, не только с государственными, но и с частными войсками. В ней может быть указана либо доля от награбленного, либо добыча на определенную сумму, либо даже просто конкретные ценности, которые государство хотело бы вывезти из другой страны.
Часть того, что отходит государству, нередко попадает в музеи. Так как посещение музеев в Намдалене бесплатно для всех, в том числе для иностранцев, добыча служит скорее для понтов, чем для обогащения.
2. С учетом этого музейные экспонаты делятся на три вида (отличаются цветом табличек):
- экспонаты собственно намдаленского происхождения;
- экспонаты, переданные из других стран добровольно (особенно тесные связи в этой сфере установлены с Францией, у которой намдалени нередко просят нормандские древности);
- военные трофеи.
На табличке экспоната-трофея обычно указывается, кем он добыт и передан музею, если это известно. Иногда бывает, что страна, из которой насильственно вывезли объект исторического наследия, просит его вернуть. В этом случае государство, как правило, обращается к тому, чье имя указано на музейной табличке. Если он мертв - то к его родственникам. Если указано просто название ЧВК - к ее офицерам. А если захват произошел так давно, что ни имен, ни названий не известно и ценность считается уже просто национальным достоянием, может устроить лайт-версию референдума. Проходит такой референдум в цифровом формате - входишь в личный кабинет по номеру паспорта на государственном портале и голосуешь. К слову сказать, в Намдалене, в отличие от многих стран мира, нет понятия "идентификационный номер гражданина". Там есть только "номер паспорта". По сути это одно и то же, просто формулировка, на их взгляд, менее дикая, ведь на Нюрнбергском процессе, если я не ошибаюсь, решено было, что присваивать человеку номер недопустимо.
Голоса европейской и африканской частей страны подсчитываются отдельно. Дело в том, что подавляющее большинство воинов составляют именно этнические намдалени и государству кажется несправедливым давать арабам то же право голоса в решении вопроса о выдаче ценностей. Если голоса обеих частей страны разнятся, то предпочтение отдается варианту "не отдавать" (кто бы его ни выбрал). А вот если обе части единодушны, государство склоняется к варианту, за который они проголосовали.
Все это касается исключительно военных трофеев. Решения о передаче собственно намдаленских историко-культурных ценностей или ценностей, переданных из других стран добровольно, решают профильные ведомства.
3. Из всего, что сказано здесь и что было написано в других постах, может сложиться впечатление, что Магриб - неполноправная часть страны. Это и вправду так. Государство распределяет материальные блага поровну и в плане свобод не ущемляет местное население. Но их права в управлении всей страной действительно ограничены. Большее, чего может добиться чиновник из Магриба - стать губернатором в африканской части государства. Управление всем Намдаленом в целом могут осуществлять только этнические намдалени. В конце концов, это их страна.
4. Воины намдалени не жестоки. Если есть выбор, в плен лучше сдаваться им. Пленных они не обижают и при случае могут быть весьма дружелюбны. Тем не менее, милосердными их тоже не назовешь: особенного трепета перед ценностью человеческой жизни намдалени не испытывают. Если они, скажем, не смогут отличить, беременна женщина или на ней шахидский пояс, и если она почему-то не отреагирует на крик и выстрел в воздух, ее пристрелят и особенно мучиться от того не будут.
Что касается изнасилований на войне, то тут, как говорится, записывайте лайфхак. Чтобы намдалени вас не изнасиловали, нужно активно сопротивляться, и чем яростнее будет сопротивление, тем больше шансов, что вас оставят в покое. Дело в том, что большинство намдалени, как я уже говорила, не жестоки, покуситься на женщину они могут разве что из похоти. Желания унизить, оскорбить, осквернить у них, как правило, нет. А намдаленское воспитание учит и мальчиков, и девочек: если человеку ты нафиг не сдался, человек может пойти лесом. Поэтому, вырастая, многие намдалени довольно быстро теряют интерес к тем, кто не проявляет интереса к ним. Понятно, что ждать заинтересованности от женщины из захваченного города странновато, сгодится и простая покорность, но коли уж женщина визжит и вырывается, пусть идет своей дорогой. Хотя, думаю, если намдалени пьян или находится в ином измененном состоянии сознания, он может и проигнорировать сопротивление.
Что касается пыток, то намдалени применяют их только если нужно что-нибудь узнать. Да и то предпочтут быть скорее следователями, чем палачами, и поручить пытки кому-нибудь другому, а сами просто время от времени приходить и спрашивать: ну что, мол, жертва готова говорить? Смотреть на чужие страдания им тяжело. Женщин и детей я вообще сомневаюсь, что они смогли бы пытать. Хотя могли бы довольно легко убить, как об этом сказано выше.
грабь насилуй убивай1. Что касается грабежей и мародерства на войне, то обвинять намдалени в этом бессмысленно - таких обвинений просто не поймут. Как воевать, если не грабить? Разве не цель всякой захватнической войны - что-то поиметь с захваченных территорий? Во всяком случае, в этом намдалени достаточно честны и о высоких материях разглагольствовать не будут. Немалую часть национального богатства составляют именно военные трофеи. Посему, полагаю, намдалени не подписывали международных соглашений, осуждающих грабежи и мародерство как военные преступления. В целом, у международного сообщества могло сложиться о намдалени впечатление, как о таких же алчных и агрессивных людях, как представители остального западного мира, но, в отличие от них, не лицемерных.
Я предполагаю, например, что намдалени могли участвовать в иракской кампании НАТО в начале двухтысячных. Причем не в частном порядке, как наемники, а вполне себе государственными войсками. Узнав о готовящейся операции, Намдален обратился бы к странам альянса со своим традиционным "вам помочь? ^^". Не думаю, что они отказали бы. Для намдаленской верхушки обстоятельства складывались как нельзя лучше. Если в Ираке и вправду окажется биологическое оружие - что ж, доброе дело сделали. Если нет - с них взятки гладки, они ведь не инициировали конфликт, а просто предложили помощь.
Намдаленский военный грабеж - это не столько стихийный беспредел, сколько беспредел организованный, имеющий довольно давнюю традицию и свои обычаи. В захваченном городе выбирается большое здание, куда и сносится все добытое добро. В идеале - все свыше определенной стоимости, но по факту - все свыше определенных габаритов, что условный намдаленский солдат не сможет увезти самостоятельно. Все, что находится в этом здании, таким образом, считается общей добычей войска и затем делится между солдатами и офицерами. У здания выставляется охрана. Полагаю, в Ираке намдалени могли сносить в такие здания вообще все, ибо не доверяли своим союзникам.
Есть у грабежей и своеобразная этика. Так, довольно древнее правило гласит: кто первым нашел, того и добыча. Если намдалени видят, что американцы растаскивают какое-то здание, они, скорее всего, не присоединятся. Но если те же американцы захотят получить то, что уже отыскали намдалени, то могут отхватить люлей.
Что делать с общей добычей, решают либо после разграбления города, либо после завершения вообще всей кампании - как пойдет. Что-то делится между воинами, что-то могут отдать государству (естественно, все эти решения где-то фиксируются). По умолчанию государство не имеет права на военную добычу даже своих собственных войск, если только не было предварительной договоренности. А такая договоренность обычно есть, не только с государственными, но и с частными войсками. В ней может быть указана либо доля от награбленного, либо добыча на определенную сумму, либо даже просто конкретные ценности, которые государство хотело бы вывезти из другой страны.
Часть того, что отходит государству, нередко попадает в музеи. Так как посещение музеев в Намдалене бесплатно для всех, в том числе для иностранцев, добыча служит скорее для понтов, чем для обогащения.
2. С учетом этого музейные экспонаты делятся на три вида (отличаются цветом табличек):
- экспонаты собственно намдаленского происхождения;
- экспонаты, переданные из других стран добровольно (особенно тесные связи в этой сфере установлены с Францией, у которой намдалени нередко просят нормандские древности);
- военные трофеи.
На табличке экспоната-трофея обычно указывается, кем он добыт и передан музею, если это известно. Иногда бывает, что страна, из которой насильственно вывезли объект исторического наследия, просит его вернуть. В этом случае государство, как правило, обращается к тому, чье имя указано на музейной табличке. Если он мертв - то к его родственникам. Если указано просто название ЧВК - к ее офицерам. А если захват произошел так давно, что ни имен, ни названий не известно и ценность считается уже просто национальным достоянием, может устроить лайт-версию референдума. Проходит такой референдум в цифровом формате - входишь в личный кабинет по номеру паспорта на государственном портале и голосуешь. К слову сказать, в Намдалене, в отличие от многих стран мира, нет понятия "идентификационный номер гражданина". Там есть только "номер паспорта". По сути это одно и то же, просто формулировка, на их взгляд, менее дикая, ведь на Нюрнбергском процессе, если я не ошибаюсь, решено было, что присваивать человеку номер недопустимо.
Голоса европейской и африканской частей страны подсчитываются отдельно. Дело в том, что подавляющее большинство воинов составляют именно этнические намдалени и государству кажется несправедливым давать арабам то же право голоса в решении вопроса о выдаче ценностей. Если голоса обеих частей страны разнятся, то предпочтение отдается варианту "не отдавать" (кто бы его ни выбрал). А вот если обе части единодушны, государство склоняется к варианту, за который они проголосовали.
Все это касается исключительно военных трофеев. Решения о передаче собственно намдаленских историко-культурных ценностей или ценностей, переданных из других стран добровольно, решают профильные ведомства.
3. Из всего, что сказано здесь и что было написано в других постах, может сложиться впечатление, что Магриб - неполноправная часть страны. Это и вправду так. Государство распределяет материальные блага поровну и в плане свобод не ущемляет местное население. Но их права в управлении всей страной действительно ограничены. Большее, чего может добиться чиновник из Магриба - стать губернатором в африканской части государства. Управление всем Намдаленом в целом могут осуществлять только этнические намдалени. В конце концов, это их страна.
4. Воины намдалени не жестоки. Если есть выбор, в плен лучше сдаваться им. Пленных они не обижают и при случае могут быть весьма дружелюбны. Тем не менее, милосердными их тоже не назовешь: особенного трепета перед ценностью человеческой жизни намдалени не испытывают. Если они, скажем, не смогут отличить, беременна женщина или на ней шахидский пояс, и если она почему-то не отреагирует на крик и выстрел в воздух, ее пристрелят и особенно мучиться от того не будут.
Что касается изнасилований на войне, то тут, как говорится, записывайте лайфхак. Чтобы намдалени вас не изнасиловали, нужно активно сопротивляться, и чем яростнее будет сопротивление, тем больше шансов, что вас оставят в покое. Дело в том, что большинство намдалени, как я уже говорила, не жестоки, покуситься на женщину они могут разве что из похоти. Желания унизить, оскорбить, осквернить у них, как правило, нет. А намдаленское воспитание учит и мальчиков, и девочек: если человеку ты нафиг не сдался, человек может пойти лесом. Поэтому, вырастая, многие намдалени довольно быстро теряют интерес к тем, кто не проявляет интереса к ним. Понятно, что ждать заинтересованности от женщины из захваченного города странновато, сгодится и простая покорность, но коли уж женщина визжит и вырывается, пусть идет своей дорогой. Хотя, думаю, если намдалени пьян или находится в ином измененном состоянии сознания, он может и проигнорировать сопротивление.
Что касается пыток, то намдалени применяют их только если нужно что-нибудь узнать. Да и то предпочтут быть скорее следователями, чем палачами, и поручить пытки кому-нибудь другому, а сами просто время от времени приходить и спрашивать: ну что, мол, жертва готова говорить? Смотреть на чужие страдания им тяжело. Женщин и детей я вообще сомневаюсь, что они смогли бы пытать. Хотя могли бы довольно легко убить, как об этом сказано выше.
Поделиться в соцсетях
1
Комментарии