Очень Дикий Запад (публикации за 7 декабря 2018)4 читателя тэги
Автор: Денис Миллер
* * *
скрытый текст
Рассказывает Чарльз Браунелл:
…В начале XVIII века французы начали расширять свое влияние на индейские племена, которые проживали у великих западных озер. Им всегда лучше, чем другим уроженцам Европы, удавалось находить общий язык со своими дикими соседями. Потому и они добились теплого приема у народов, почти незнакомых англичанам. Французы общались с туземцами с простотой и сердечностью, столь отличными от презрительного высокомерия английских колонистов.
То, как непохожи были эти две группы поселенцев - скорее, даже два разных мира - можно увидеть на примере того, как англичане и французы несли краснокожим христианскую веру. Жесткие догматы богословов из Новой Англии чаще всего не задерживались в дремучих сердцах краснокожих слушателей, когда как французским иезуитам оказалось под силу подобрать к ним ключ. Возможно, они просто понятнее излагали индейцам основы своего учения, а может, дело в том, что «черные мантии» не навязывали им истинную веру, а напротив - старались понять мысли, чувства и привычки своих собеседников, и готовы были принять их, как есть. Так или иначе, иезуиты смогли стать для туземцев братьями, для которых они были готовы на многое, если не на все.
[MORE=читать дальше]
Когда в соответствии с договором 1760 г. французские форты на Великих озерах перешли к англичанам, то выяснилось, что индейцы не собираются смотреть на это сложа руки. Великим сахемом союза западных племен стал Понтиак, прославленный вождь оттава.
Понтиак приветливо встретил майора Роджерса, который вел английский отряд в Детройт - самую важную цитадель на озерах. Но с самого начала вождь дал понять англичанам, что не боится их и желает, чтобы к нему относились соответственно его высокому рангу. Понтиак пожелал встретиться с Роджерсом лично, и тот запомнил его как «мужа благородной наружности, с манерами настоящего правителя».
Предводитель индейцев осведомился у майора, по какому праву англичане вступили на его землю. Когда же Роджерс заверил его, что не сделает индейцам ничего плохого, Понтиак, казалось, смягчился - однако на вопрос, можно ли англичанам идти дальше, коротко ответил: «До завтрашнего утра я на вашем пути». Он ясно дал понять, что без его воли незваные гости и шагу не сделают.
Понтиак все же пропустил отряд, и даже дал Роджерсу воинов для охраны англичан и их имущества. Но и помогая им, он не переставал обдумывать план, что давно уже занимал его: собрать вместе всех краснокожих, которых объединяла дружба с Францией, и изгнать жадных чужеземцев.
Говоря о Понтиаке, часто вспоминают Метакома, великого сахема вампаноагов. Они на самом деле были схожи - настоящие короли индейцев, и по духу, и по манерам, и по широте планов. И тот, и другой мечтали положить конец неумолимому наступлению англичан.
Понтиак обладал неисчислимыми силами. На каждый вражеский форт он легко мог двинуть отдельную армию. Все окрестные племена уважали вождя оттава за отвагу в бою, мудрость и красноречие, и ему удалось вовлечь в свои планы не только собственный народ вместе с чиппева и потаватоми, но и многих воинов из майами, саук и фокс, гуронов и шавани. Даже кое-кто из верных друзей англичан - делаваров и ирокезов - пошел за Понтиаком. В году 1763-м все приготовления были закончены. В июне месяце индейцы договорились разом обрушиться на все крепости врага.
Сборы эти не могли укрыться от внимания торговцев, которые ходили от племени к племени. Они сразу же отправились с тревожными вестями в Мичилимакинак и другие дальние укрепления, но тамошние коменданты только подняли их на смех. Англичане настолько уверились в своей безопасности, что ничего не сделали, чтобы избежать надвигающейся грозы.
Понтиак готовил атаку в такой тайне, так хитроумно скрывал от непосвященных глаз свои истинные намерения, что, когда сдернул занавес, почти все английские форты на Западе в считанные дни оказались в его руках, а гарнизоны перебиты или захвачены в плен. Пало не меньше девяти военных и торговых постов.
Более всего мы знаем о том, как был взят Мичилимакинак, самый важный после Детройта форт на озерах. Сотни воинов, в основном чиппева и саук, стали собираться там за несколько дней до атаки. Четвертое июня было днем рождения короля Англии, «великого белого отца», и краснокожие заявили, что устроят в его честь большую игру в мяч. Как всегда, на такой игре было много шума и веселья. Увлеченные необычным зрелищем, солдаты на форту забыли свой долг и пошли смотреть игру, а индейцы только этого и ждали. Как будто случайно, мяч залетел за ворота форта, и все игроки, крича и толкаясь, ринулись туда. Оказавшись внутри, индейцы набросились на ошеломленных солдат. Не давая им опомниться, они перерезали и скальпировали семьдесят человек. Те, кто остался (а их было числом двадцать) попали в плен. Все это видел и записал некий мистер Генри: индеанка из племени пауни спрятала его в доме французского торговца. Он рассказывал, что необузданная, дьявольская ярость охватила нападавших, что они рубили англичан в куски и лакали их кровь, как дикие звери.
Словно огромная волна накрыла страну от Огайо до Великих Озер, неся с собой разрушение и панический страх. Сам Понтиак взялся захватить Детройт. Получив его, индейцы получали многое, однако добиться этого было непросто. Форт был укреплен блокгаузами, а гарнизон его включал сто тридцать человек. Кроме них, в Детройте находилось только несколько торговцев. Все это индейский вождь очень хорошо знал, поэтому стал готовить удар со всей серьезностью и тщанием.
Понтиак намеревался прийти в форт с горсткой отборных воинов, вызвать на разговор английских офицеров и перебить их; одновременно индейцы за стенами форта должны были начать общий штурм. Своих воинов Понтиак вооружил обрезами (их легко было спрятать под индейскими одеялами). Он наказал им действовать, как только он передаст коменданту вампум; таков был условный сигнал.
Однако комендант форта, майор Гледуин узнал о заговоре. Произошло это так. Понтиак с большим отрядом у ворот Детройта и предложил офицерам поговорить. Вечером того же дня к майору пришла некая скво и принесла пару мокасин из лосиной кожи, что он попросил сшить для него. Он похвалил работу, хорошо заплатил ей и отпустил, попросив сделать из оставшейся кожи то же самое. Однако она сказала ему, что вряд ли сможет это сделать. Гледуин насторожился, и, расспросив ее подробно, узнал обо всем. Скво призналась, что хотела спасти майора (за все, что он для нее сделал), но боялась мести своих соплеменников, и потому не пришла раньше.
Англичане начали готовить встречу, стараясь, не менее, делать это незаметно. Ни о чем не догадываясь, воины Понтиака всю ночь напролет танцевали и пели военные песни.
Наутро группу индейцев во главе с Понтиаком пропустили в форт. От внимания вождя не укрылась перемена в поведении солдат; Гледуин поспешил успокоить его, сказав, что просто идут учения. Понтиак начал свою речь в надменном и вызывающем тоне, но тут раздался бой барабанов. Солдаты взяли мушкеты наизготовку, офицеры обнажили сабли, а сам Гледуин, подойдя к Понтиаку, сдернул с него одеяло и показал на заряженный обрез. Так замысел индейцев раскрылся. Майор мог арестовать хитроумного вождя, но счел это бесчестным и позволил Понтиаку уйти невозбранно.
Тогда индейцы (числом от пятисот до тысячи) решили взять Детройт в осаду. Перед этим они вырезали несколько семей колонистов, проживавших неподалеку. Положение гарнизона казалось критическим - не только от недостатка припасов, но и потому, что приходилось постоянно наблюдать за каждым уголком форта. Солдаты просто валились с ног от усталости, но их решимость осталась непоколебимой, и комендант отказался от мысли об отступлении. Французы, которые жили в Детройте, пытались устроить переговоры, но Понтиаку нужна была только безоговорочная сдача.
Осада началась в мае, и гарнизон более чем на месяц оказался без припасов. В конце мая подкрепление из форта Ниагара попыталось прорваться в Детройт на лодках, но безуспешно - многие погибли в боях или у столба пыток. В июне месяце судно, также из Ниагары, поднялось по реке и достигло цели, несмотря на беспрестанные атаки индейцев, готовых любой ценой взять его на абордаж. Пятьдесят солдат и небольшой запас продовольствия придали изнуренному гарнизону новые силы. М-р Тэтчер в своей «Индейской биографии» приводит извлечения из нескольких писем, которые отправлялись из форта, и ярко показывали положение осажденных. Вот отрывок из одного письма от 9 июля 1763 г.:
«…Каково каждый день слышать, что дикари убивают, свежуют и жарят наших товарищей? Каково видеть изуродованные трупы, плывущие вниз по реке? А м-р Паули, который чудом спасся из их лап, рассказывал, что видел у одного из них кисет из кожи капитана Робертсона».
В конце июля в форт прибыло около трехсот человек под началом капитана Дэлиелла. Комендант решился на вылазку, надеясь прорвать окружение. Понтиак узнал об этом и уже ждал англичан. Вечером они вышли из форта, а у моста через Блади-Ран индейцы устроили засаду. Огонь индейцев был так неожидан и меток, что англичане потеряли больше сотни солдат убитыми и ранеными.
После этого след великого вождя оттава теряется. Его воины держали форт в постоянном напряжении до следующей весны, а в начале лета 1764 г. против них была выслана сильная армия во главе с генералом Брэдстритом. Она и утихомирила враждебных индейцев.
Последние годы жизни Понтиака сокрыты тайной. В 1767 г. он был убит; говорили, что убил Понтиака индеец из племени пеория, за которым стояли англичане. Однако прямых доказательств этому нет.
Brownell C. Pontiac`s War // Brownell C. Indian Paces of North and South America. Hartford, 1864. P. 376-385.
[/MORE]
[MORE=читать дальше]Оригинал взят у в Вождь Понтиак и его восстание. Часть 2.
скрытый текст…Война короля Георга (Война за Австрийское наследство 1744-48) в Америке была похожа на предыдущий англо-французский конфликт - Войну королевы Анны. Главным театром военных действий стали Новая Англия и восточная Канада. Однако в 1745 г. англичане одержали важную победу, захватив город Луисбург. В результате они взяли под свой контроль судоходство по р. Св. Лаврентия и прервали сообщение между французскими владениями в Канаде и на Великих Озерах.
Это был сокрушительный удар, и британцы получили реальную возможность занять долину Огайо без единого выстрела. Воины племен, населявших округу Детройта, вместе с другими союзниками Франции были переброшены на восток - французы стягивали силы к Квебеку, опасаясь нападения англичан. Оно не состоялось, но уход индейцев оставил французов в Огайо практически в одиночестве, и они никак не могли бороться с английским влиянием.
Оронтони, вождь виандотов, в 1745 г. добился мира с чероки и чикасо и разрешил купцам из Пенсильвании построить блокгауз у своей деревни. У племен Детройта было достаточно воинов, чтобы справиться с этой напастью, но в 1746 г. они увязли в войне с саук, фокс и оджибве Макинака. Тогда и взошла звезда молодого вождя оттава Понтиака (Пондиака).
В 1748 г. Оронтони сжег французский торговый пост в Сандаски и двинулся на Детройт, но другие виандоты не поддержали его. Оронтони был вынужден бежать и перебрался в Индиану, на Белую реку. Его соратники жили там до самой его смерти. В 1750 г. французы выстроили в Сандаски форт, желая помешать торговле виандотов Оронтони с англичанами, но борьба за долину Огайо еще только начиналась, и французы скоро оказались в еще более сложном положении. На долину претендовали сразу три стороны: ирокезы по праву завоевателя, французы по праву первооткрывателя и англичане потому, что по Рейсвикскому договору 1697 г. взяли ирокезов под свое покровительство (естественно, не спросив их согласия). Никто из этих трех сторон не жил в Огайо и не имел там преобладающего влияния.
Племена Огайо (шауни, делавары и минго) номинально являлись сателлитами Союза шести народов. Но они потому и ушли из Пенсильвании, чтобы быть подальше от ирокезов, и не собирались подчиняться кому бы то ни было. Они также хотели торговать со всеми, с кем вздумается, и дали зеленый свет англичанам. Против соблазна английских товаров не устоял и вождь майами, Мемеския (французам он был известен как «Ла Демуашель», а британцам - как «Старая Англия»). В 1748 г. он подписал с англичанами договор, разрешив им селиться в долине Огайо. Затем Мемеския разорил французскую факторию на р. Уобаш и перенес свою «столицу» из Индианы на запад Огайо - в Пикавиллани (Пиква). Англичане выстроили там свой пост, и Мемеския пригласил туда торговать других майами, иллини, кикапу и потаватоми.
Терпение французов лопнуло, и они попытались подбить племена Детройта напасть на Пикавиллани и прогнать английских купцов. Однако оттава и их соседи сами были не прочь присоединиться к майами. К тому же их сильно ослабила недавняя эпидемия оспы. Французы осознали всю серьезность ситуации, и в отчаянии Шарль Ланглед, метис, собрал в Макинаке военный отряд в 250 лояльных оттава и оджибве. В июне 1752 г. он напал на Пикавиллани, перебив 30 майами, включая и Мемескию, а английскую факторию разграбил и сжег. Говорили, что Мемеския был изжарен и съеден. Так французские союзники узнали, что их ждет за сношения с англичанами. Урок был усвоен прочно, и всякие колебания прекратились. Осенью того же года «мятежники» повинились перед французами и возобновили войну с английскими союзниками - чикасо. Французы же приступили к строительству новой линии укреплений через западную Пенсильванию.
Между тем шауни, минго и делавары не входили во французский союз и не собирались туда вступать. За защитой они обратились к ирокезам, а вместе с этим (сами того не желая) и к англичанам, которые отнюдь не желали усиления своих конкурентов. В 1753 г. они послали к французам майора виргинской милиции Джорджа Вашингтона. Он передал им приказ свернуть строительство. Однако французы пропустили его угрозы мимо ушей и отправили восвояси.
Через год Вашингтон вернулся, но на сей раз во главе отряда ополченцев. Между ними и французами произошел бой, которому суждено было стать первым столкновением Семилетней (или «Франко-индейской») войны 1754-63 гг. Вашингтона быстро окружили и разгромили, но идея убрать форты уже прочно засела в умах англичан. В американские колонии была отправлена армия под началом генерала Эдварда Брэддока - человека, опытного в военном деле, но крайне высокомерного и заносчивого. Брэддок, прибывший из Европы, отказывался признавать заокеанское реалии н считал войну плечом к плечу с «дикарями» едва ли не личным оскорблением.
Весной 1755 г. армия Брэддока в 2200 человек, медленно прорубаясь через лес, двинулась на французский форт Дюкен (Питтсбург). Французы смогли выставить против нее лишь 600 индейских воинов и 300 канадцев, но, как оказалось, этого хватило. В июле, чуть южнее форта, Брэддок попал в засаду, потерял почти половину личного состава и погиб сам. В том бою Понтиак возглавлял воинов-оттава; затем оттава отправились на восток и участвовали в операциях французских войск в северном Нью-Йорке. Однако, во время осады форта Уильям-Генри в 1757 г. они подхватили оспу, и той зимой занесли ее в свои поселения. Последовала ужасная эпидемия 1757-58 гг., которая вывела из войны большую часть племен Великих Озер. В сентябре 1759 г. англичане взяли Квебек, на следующий год сдался Монреаль, и летом-осенью 1760 г. английские солдаты заняли французские форты на Великих Озерах и в долине Огайо. Французы проиграли борьбу за Северную Америку. Под их контролем остался только форт Де-Шартрез и поселения в Иллинойсе.
Успех британцев был и без того значительным, чтобы развивать его походом в Луизиану. Они посчитали более важным отобрать у Франции колонии в Вест-Индии. Однако войну проиграли только французы - но не их индейские союзники. Последние не собирались ни складывать оружия, ни присягать новым хозяевам Америки.
Проблема требовала немедленного решения. Агентом по делам индейцев в Северной Америке был назначен У. Джонсон, известный своими дипломатическими способностями и связями в Лиге ирокезов. Он учел положительный опыт прежней французской политики и намеревался продолжить их систему торговых льгот и ежегодных подарков индейским вождям. Однако возобладала позиция Джеффри Амхерста, главнокомандующего войсками короны в Северной Америке.
Амхерст показал себя незаурядным военачальником. Он отличился в Войне за австрийское наследство, а во Франко-индейской войне английские солдаты под его командованием одержали победы при Луисбурге, Краунс-Пойнт и Тайкондероге. Однако его взгляды в отношении индейцев сводились к тому, что «дикарей» надлежит держать в надлежащей покорности, карая «нарушителей мира» беспощадными мерами. Амхерст считал практику подарков вождям «подкупом» и приказал ее свернуть, а также распорядился повысить цены на колониальные товары, особенно боеприпасы и ром.
Поскольку у западных племен уже выработалась зависимость от торговли с белыми, ничего хуже Амхерст сделать просто не мог. Расхлебывать ситуацию пришлось тому же Джонсону. В 1761 г он пригласил в Детройт представителей членов старого французского блока; пришли все, кроме иллини и оджибве Макинака. Там он узнал, что сенека готовят вампум с призывом к общему восстанию. Поводом стало то, что Амхерст только что передал часть владений сенека у форта Ниагара в управление своим офицерам - за боевые заслуги (затем это аннулировала директива из Лондона).
Дипломатию англичане подкрепляли силовыми мерами. Уже через месяц после изгнания французов из Канады туда были отправлены «рейнджеры Роджерса» с предписанием занять ключевые позиции. Они выступили в октябре 1760 г.
Эффект от сокращения торговли был катастрофическим. Индейские племена, привыкшие покупать все необходимое у белых, уже успели забыть целый ряд основных навыков (например, изготовление наконечников для стрел). Толпы людей собирались у торговых постов, в результате там исчезала дичь, и несколько племен оказались перед угрозой голода. Отдельные сердобольные офицеры и торговцы выдавали столько пороха и свинца, сколько могли, - но, естественно, этого не хватало. Напряжение силилось, и в 1762 г. племена Детройта (оттава, виандоты, оджибве и потаватоми) едва не схватились с шауни. Сенека пытались организовать антианглийский заговор, однако в 1761 г. У. Джонсон смог его предотвратить. Тем не менее, два новых военных вампума были отправлены от иллини и конавага (индейцев-христиан, которые проживали в миссиях у Монреаля). Особой реакции не последовало, и это вселило в англичан обманчивое чувство уверенности.
Теоретически Англия и Франция до сих пор находились в состоянии войны, и, хотя многие индейские союзники французов согласились на мир с англичанами, это расценивалось как временная мера. Летом 1762 г. случилась засуха, а за ней последовали эпидемия и голодная зима. Для восстания индейцам недоставало лишь единства, но вскоре выход был найден: пророк Неолин (Просветленный) из племени делаваров начал проповедовать новое религиозное учение. Из своей деревни на р. Огайо Неолин призывал к отказу от европейских товаров и возврату к традиционным ценностям. Реакция индейских племен на проповеди Неолина была неоднозначной: так, из майами многие приняли их, но трактовали в «либеральной» манере. Потаватоми Сент-Джозефа, которые благодаря иезуитам испытали сильное влияние католичества, восприняли идеи Неолина, но придали им христианскую подоплеку. Англичане недооценили факт появления «очередного краснокожего пустозвона», однако вскоре он обрел своих преданных сторонников. Делаваров уважали как «праотцев» всех алгонкинских племен, но они не входили во французский союз и поэтому не могли возглавить восстание против англичан.
Но оттава могли, и самым влиятельным приверженцем Неолина стал Понтиак, вождь оттава в Детройте и оджибве по матери. Он также возглавлял Метаи (Великое шаманское общество), имевшее своих членов во многих племенах Великих Озер. Чтобы помочь французам, Понтиак направил учение Неолина в антианглийское русло. Той зимой он отправил посланцев к другим племенам долины Огайо и Великих Озер, с военными вампумами и просьбой о поддержке. Поскольку говорил вождь оттава, слушали все. Понтиак обрел сторонников среди оджибве, кикапу, иллини, майами, потаватоми, делаваров, сенека, шауни и виандотов, однако насколько ему удалось соблюсти конспирацию - еще вопрос. Тревожные слухи достигли англичан, и Амхерст усилил гарнизон Детройта, но он не мог и предположить, насколько серьезным окажется положение. 27 апреля 1763 г. на р. Окс-Экорсес состоялся военный совет, и Понтиак призвал собратьев подняться и очистить исконные земли краснокожих от «этих англичан, этих псов, одетых в красные шкуры».
Восстание началось в мае, и индейцы быстро взяли 8 из 12 британских укреплений к западу от Аппалачских гор: Сандаски (Огайо), Сент-Джозеф (Найлс, Мичиган), Майами (Форт-Уэйн, Индиана), Виатенон (Лафайет, Индиана), Венанго (Франклин, Пенсильвания), Мичилимакинак (Макинак, Мичиган), Ле-Беф (Уотерфорд, Пенсильвания) и Преск-Иль (Эри, Пенсильвания). Форт Эдвард-Август был оставлен гарнизоном, и так цифра возросла до девяти. Устояли только три форта - Детройт, Ниагара и Питт, но они были взяты в осаду и отрезаны от остального мира. Гарнизон Мичилимакинака только чудом избежал полного истребления: вмешались Ш. де Ланглед и преподобный дю Жюно. Оттава прибыли слишком поздно и не приняли участия в грабеже; в качестве компенсации им достались английские пленники, которых они затем в целости и сохранности переправили в Монреаль. Сносно обращались со своими пленниками и майами, которым выпало брать форт Венанго; тем же, кто попал к другим племенам, везло гораздо меньше. Окружив форт Питт, делавары, шауни и минго атаковали поселения в Пенсильвании, уничтожив более 600 человек. У. Джонсон в ответ выслал карательную экспедицию из воинов-мохоков (которые к тому времени, по сути, превратились в его личную армию), и восточные делавары оказались выведенными из войны. Часть оттава, меномини, саук, фокс, виннебаго и айова отказались подчиняться Понтиаку и отправили англичанам заверения в своей лояльности.
На себя лично Понтиак возложил задачу взятия Детройта. При себе он имел воинов потаватоми и виандотов Детройта, и часть оджибве (из кланов сагино из юго-восточного Мичигана и миссисога с юга Онтарио). Гарнизон форта состоял из 120 солдат гарнизона, 40 торговцев и двух вооруженных шхун. Поэтому Понтиак отказался от идеи прямого штурма и задумал хитрость: в сопровождении большой группы воинов (они были вооружены обрезами, спрятанными под накидками), 7 мая он пришел в форт и запросил встречи с комендантом, майором Г. Гледуином. Однако, Гледуина уже кто-то заранее предупредил (полагают, что это была Кэтрин - молодая индианка из оджибве, предположительно любовница Гледуина), и он привел Детройт в боевую готовность. Видя это, Понтиак не решился на атаку. Он еще дважды пытался захватить форт хитростью, но успеха не имел, и тогда 9 мая англичане почувствовали, что такое ад. Штурма не последовало, но индейцы неустанно обстреливали форт, а другие в это время прочесывали местность, расправляясь со всеми поселенцами, кто попадался им на пути. Французов, однако, не трогали.
Когда осада Детройта началась, Понтиак перенес свой лагерь на западный берег р. Детройт, чтобы замкнуть кольцо и к тому же оказать давление на потаватоми. Имея запас продовольствия только на три недели, Гледуин выслал в форт Ниагара шхуну, а капитана Д. Кэмпбелла и лейтенанта Макдугала послал к индейскому вождю просить перемирия. Тот не убил их, но и не выпустил. Вождь искал предателя, и подозрение пало на Кэтрин. Он отправил за ней нескольких воинов; боясь за судьбу своих людей-заложников, Гледуин не посмел помешать им. Кэтрин доставили к Понтиаку и не прикончили на месте только по счастливой случайности - хотя, возможно, вождь посчитал казнь слишком легкой карой. Известно, что Кэтрин спилась и окончила свои дни в полном одиночестве - надо ли говорить, что соплеменники не забыли ее поступка. Кэмпбелла зарубил какой-то воин-оджибве, мстя за смерть родича; Макдугалу удалось бежать, и, скорее всего, ему помог сам Понтиак - в его планы вообще не входило причинять заложникам вред. Вождь надеялся, что его поддержат французы в Детройте, но те сохранили нейтралитет. К этому времени и у осаждавших появились проблемы с продовольствием. Тогда воины Понтиака начали реквизировать излишки у французов. Интересно, что они это делали не просто так, а в долг - вождь снабдил их соответствующими «расписками» на бересте, которые племена Детройта затем хранили как бесценную реликвию.
Англичане из других фортов не сразу узнали о бедственном положении Детройта. Только 13 мая караван из 20 батов с 96 человек под началом лейтенанта А. Кайлера вышел из Ниагары на помощь, четко не представляя себе, что произошло. 28 мая они сделали привал в Пойнт-Пели, чуть восточнее Детройта, но подверглись нападению виандотов. 56 человек были убиты, четверо захвачено живыми, а остальных Кайлер успел погрузить в две лодки и спастись бегством. Он поплыл в форт Сандаски, но нашел его разрушенным и решил вернуться в Ниагару, чтобы поскорее доложить о случившемся. Через два дня дозорные в Детройте заметили, что приближается караван лодок под английским флагом. Раздалась команда открыть ворота. Однако гребец на переднем бате неожиданно сцепился с человеком, сидевшим рядом с ним, и оба упали в воду. Тот второй оказался индейским воином; англичане поняли, что их едва не провели, шхуна «Бобр» открыла огонь и вынудила флотилию отступить.
К тому времени повстанцы подошли и к форту Ниагара. Индейцы завладели переправой через реку; комендант форта, майор Уилкинс, послал отбить переправу отправил отряд в 90 человек, но из них не вернулся никто. Тем не менее, комендант все же снарядил на помощь Детройту еще один корабль с 60 солдат на борту. 23 июня он подошел к форту; той же ночью на корабль напали 800 воинов Понтиака, но англичане были начеку и смогли отразить атаку. Корабль задержало другое - несколько дней не было попутного ветра, и помощь пришла к осажденным только 30 июня. Вновь прибывшие принесли и новость о Парижском мире и поражении Франции. Об этом стало известно Понтиаку, но вождь не поверил. По течению были спущены несколько брандеров (лодок с горючими материалами), чтобы поджечь две шхуны - единственную связь осажденных с внешним миром - однако они не смогли нанести серьезного урона.
30 июля к Детройту подошла целая флотилия из 20 барж с припасами и 280 человек, включая «рейнджеров Роджерса», под командованием капитана Дж. Дэлиела. По пути из Ниагары Дэлиел уничтожил несколько деревень виандотов у Сандаски, потеряв при этом всего 15 человек; охваченный воинственным пылом, он настаивал на немедленном ударе по неприятелю. Гледуин уступил, и той ночью Дэлиел во главе отряда из 247 человек выскользнул из форта и двинулся к лагерю Понтиака. На заре, переправляясь через Пэрентс-Крик, он попал в засаду. Англичане были разбиты. Они потеряли 70 убитыми и 40 ранеными; сложил голову (в буквальном смысле) и сам Дэлиел. Отряд спасли от полного истребления только рейнджеры, которые прикрывали отступление. Этот бой вошел в историю как «бой у Блади-Бридж».
После этого военные действия вокруг Детройта пошли на спад. Понтиак послал гонца за поддержкой во французский форт Де-Шартрез, однако получил лишь подтверждение мирного договора и совет сделать то же самое. 31 октября Понтиак согласился на перемирие с Гледуином и удалился в свой зимний охотничий лагерь в Индиане (в верхнем течении р. Маюми).
Когда восстание началось, большинство английских солдат по эту сторону Атлантики сражались в Вест-Индии, и для их переброски на континент требовалось время. Положение форта Ниагара не внушало серьезных опасений, однако гарнизону форта Питт не повезло почти так же, как и Детройту, и даже хуже - среди защитников вспыхнула эпидемия оспы. Собирая карательную экспедицию, Амхерст написал письмо коменданту форта, Саймону Экайру, и заронил идею, что было бы неплохо подбросить осаждающим - воинам шауни, минго и делаваров - одеяла, зараженные оспой. Экайр посчитал это приказом, и в результате эпидемия распространилась от шауни до племен юго-востока, которые вообще не принимали участия в восстании. Отряд полковника Г. Боке в 460 человек пробился сквозь индейские заслоны и в августе 1763 г. добрался до форта Питт. Делавары, шауни и минго отступили, но не успокоились и занялись набегами в Пенсильванию
В ноябре Амхерста на посту главнокомандующего сменил Томас Гейдж, и У. Джонсон смог вернуться к своим непосредственным обязанностям. Англичане также издали Прокламацию 1763 г., по которому колонистам запрещалось селиться за Аппалачскими горами. Гейдж восстановил торговлю с индейцами в прежнем объеме, снизил цены и таким образом ликвидировал одну из главных причин недовольства повстанцев. К тому времени прибыли и подкрепления, после чего восстание стало затухать. Летом 1764 г. полковник Д. Брэдстрит с 1200 человек отправился к Детройту. В июле он сделал остановку в Ниагаре, чтобы «принять участие» в мирных переговорах между У. Джонсоном и 2000 делегатами от 22 племен. Однако не пришли сенека, и тогда Брэдстрит привел их силой, пригрозив войной в случае неявки. По завершении работы мирной конференции, Брэдстрит 6 августа двинулся дальше, сопровождаемый воинами миссисога и конавага.
23 августа в Преск-Иль (Эри, Пенсильвания) он заключил мир с виандотами, шауни, делаварами и минго. Понтиак все еще оставался в Индиане, а без его твердой руки согласились на переговоры потаватоми и оджибве. Брэдстрит намеревался атаковать селения индейцев в устье Маюми, но обнаружил, что и они не хотят воевать. Всем им было поручено явиться в Детройт для переговоров, и 7 сентября оттава Детройта, потаватоми, виандоты, майами и часть оджибве (сагино, западные миссисога) подписали мирное соглашение. Однако Гейдж не признал договора - на том основании, что он был подписан без ведома агента по делам индейцев. Брэдстрит получил приказ вторгнуться в северный Огайо. Он вышел из Детройта и высадился в Сандаски, сжег несколько брошенных деревень и пошел на юг. Параллельно из форта Питт на запад выступил отряд Боке, и таким образом англичане зажали в клещи делаваров и шауни. В ноябре они подписали мир с англичанами в Кошоктоне, и восстанию был положен конец.
Понтиак же в 1764 г. оставался на Маюми и пытался поднять новое восстание, чтобы не пустить англичан в Иллинойс. Военные вампумы были посланы бывшим союзникам французов в нижнем течении Миссисипи; Понтиак просил их задержать англичан, если они будут подниматься по реке. В ответ туника и чокто остановили британцев у Батон-Руж, а кикапу разбили экспедицию, которую Брэдстрит выслал к форту Де-Шартрез. С гораздо меньшим энтузиазмом к призыву отнеслись иллини - несмотря на то, что они были верными друзьями Франции, Понтиак только угрозами выбил у них обещание поддержки. Затем он с 400 воинами направился в форт Де-Шартрез в надежде раздобыть у коменданта, Л. Сен-Анжа, боеприпасов. Однако тот сослался на бедность и всячески убеждал Понтиака зарыть топор войны. Он мог только сказать, что гарнизон эвакуируют в Новый Орлеан, а весь порох забирают с собой; его самого оставили лишь затем, чтобы дождаться англичан и заключить мир, и он советует краснокожему брату сделать то же самое.
Понтиак вернулся на Маюми и стал планировать дальнейшие действия. В мае 1765 г. кикапу напали на экспедицию Дж. Крогана, брошенную в Иллинойс; англичан разбили, Кроган попал в плен, однако погибли три вождя шауни, которые сопровождали экспедицию. С шауни кикапу ссориться не собирались и поэтому решили искупить свою вину пленным офицером. За посредничеством они обратились к майами, а те - к англичанам. Майами сделали все, что от них зависело, и одновременно устроили тем летом в Виатеноне встречу Крогана с Понтиаком. Вождь дал согласие «закопать топор войны» и вместе с Кроганом поехал в Детройт, чтобы в октябре подтвердить это официально. Тогда же французский флаг над фортом Де-Шартрез был спущен, а на его место поднят «Юнион Джек». В июле 1766 г. Понтиак встретился с У. Джонсоном в Нью-Йорке, где подтвердил условия соглашения прошлого года и обещание никогда не воевать с англичанами.
Провал восстания и последующая капитуляция нанесли огромный урон репутации Понтиака. В Онтарио, в 1766 г., его собственные воины-оттава засыпали его насмешками и упреками, однако самую сильную пощечину он получил от иллини. Понтиак был доведен до такого состояния, что перестал себя контролировать и ударил ножом Матачингу (Черного Пса), предводителя клана пеория. Тот выжил, но затаил злобу. В 1767 г. Понтиак покинул район Детройта и переселился на р. Канканки в северном Иллинойсе. Ирокезы, которые годом позже пришли в форт Стенвикс отказываться от своих прав на долину Огайо, принесли слухи, что вождь оттава не успокоился и задумал план нового восстания.
В апреле 1769 г. Понтиак приехал в Сент-Луис повидать своего старого друга Сен-Анжа, который теперь работал на испанцев. Интересно, что он был во французской форме, подаренной ему в 1757 г. маркизом Монкальмом. Через несколько дней после приезда он выразил желание посетить деревушку Кахокия, где бок о бок проживали французы и иллини. Сен-Анж пытался удержать его, предостерегая об опасности, но вождь понадеялся на своих телохранителей. 20 апреля он появился в Кахокии; гости остановились в заведении английского торговца Уильямсона. Там же оказался молодой воин-пеория по имени Пина, приходившийся племянником злополучному Черному Псу. Улучив момент, когда Понтиак оказался на улице без охраны, Пина подобрался к нему сзади и ударил томагавком в затылок, затем для верности полоснул упавшего ножом и скрылся. Охранники бросились было его разыскивать, но хозяева деревни под предлогом нарушения порядка выпроводили их прочь.
Сен-Анж похоронил Понтиака с почестями на холме, возвышавшемся над Сент-Луисом. Точное расположения могилы индейского вождя осталось неизвестным. Ходили слухи, что Уильямсон подкупил Пину бочонком виски, но причастность англичан к убийству сложно было доказать. Вся тяжесть гнева мстителей обрушилась на иллини. Останься Понтиак в живых, он немало удивился бы тому влиянию и уважению, которым еще пользовался среди членов старого французского союза. Минававана, вождь оджибве Макинака, ринулся в Кахокию лично, чтобы посчитаться с Уильямсоном, но не нашел его и в ярости расправился с его двумя рабочими. Началась масштабная война, в которой оттава, оджибве, потаватоми, кикапу, фокс, саук, маскутен и виннебаго объединились, чтобы отомстить иллини за Понтиака. Иллини были почти полностью уничтожены. Пеория попытались дать свой последний бой на месте старого французского форта Сент-Луис, но неприятель (прежде всего потаватоми) и не пошел на штурм, а взял их в осаду и заморил голодом. Это место до сих пор известно как «Голодные камни». Только 200 пеория вместе с 400 другими иллини успели бежать под защиту французов в поселение Каскаския. Земли иллини победители разделили между собой, к ним не присоединились лишь оттава и оджибве.
Смерть Понтиака ознаменовала конец могущества племени оттава. Когда-то они были первыми среди союзников Франции, но теперь, после восстания, лишь виандоты сохранили былое влияние. Англичане никогда не амнистировали оттава и игнорировали их как посредников в торговле с оджибве и другими племенами. Есть также свидетельства в пользу того, что англичане пытались уничтожить их тем же способом, что и С. Экайр в форте Питт. Оттава Грин-Бэй не присоединились к Понтиаку и даже помогали вызволять пленных из форта Мичилимакинак, но в глазах белых они все равно оставались его родичами. Они помнят странную медную коробочку, которую дали им торговцы с наказом не открывать, пока они не вернутся домой. Они сделали, как им сказали, но внутри ничего не было, кроме какого-то бурого порошка… Немедленно вспыхнула жесточайшая эпидемия оспы, которая унесла жизни почти всех оттава в северном Мичигане.
Прокламация 1763 г. была крайне непопулярна в колониях. Через пять лет под нажимом поселенцев английским властям пришлось добиться у ирокезов открыть долину Огайо для заселения (договор в форте Стенвикс 1768 г.). Таким образом, Понтиак выиграл для индейцев всего несколько лет. Американские колонисты (Длинные Ножи) попросту игнорировали прокламацию и самовольно селились на землях индейцев. Власти не могли помешать им, а когда попытались, те начали бунтовать. Чтобы сохранить собственные владения, ирокезы щедро уступили англичанам земли своих «сателлитов», да и сами англичане, как выяснилось, владели ими недолго. Ирокезы хладнокровно подставили под удар множество соседних племен; так, когда протест выразили шауни, посланники Лиги безапелляционно приказали им смириться или погибнуть. В 1769 г. шауни попытались создать новый союз с участием оттава, майами, маскутен, кикапу, потаватоми, виандотов, делаваров, оджибве, чероки и чикасо. Они встречались на р. Сиото (Огайо) в 1770 и 1771 г., но У. Джонсон и ирокезы смогли им помешать. Однако снять напряженность им не удалось, и, как только переселенцы пришли в охотничьи угодья шауни в Кентукки, топор войны был вырыт. Разразилась война, которая стала одной из самых длинных в американской истории. Она продолжалась пятьдесят лет.
Использованы статьи по истории племен виннебаго, иллини, ирокезов, кикапу, майами, оттава, потаватоми, чикасо с сайта First Nations Histories
[/MORE]
* * *
Запад выступил на стороне Севера.
Индейцы же, поголовно, на стороне Юга, потому что северяне их за людей не считали, в отличие от южан. Вот вам и ответ на сказочки про северян-освободителей, "борющихся за права человека".
Понятно, что такая правда была неугодна победившей стороне - северянам и они максимально постарались скрыть и извратить её.
Процитируем один документ той эпохи:
***
Декларация причин, побудивших народ Чероки соединить свою судьбу с судьбой Конфедеративных Штатов Америки
Когда обстоятельства, не находящиеся во власти какого-либо народа, вынуждают его разорвать давние связи с другим государством или конфедерацией, вступить в новый союз и установить новые отношения ради сохранности своих прав и свобод, ему следует открыто заявить о причинах, оправдывающих такой шаг. Народ Чероки всегда жил на Юге; его институты аналогичны институтам Южных Штатов, его интересы совпадают с их интересами. Много лет назад народ Чероки принял протекторат Соединенных Штатов Америки, заключил с ними договоры о дружбе и сотрудничестве, и согласился на то, чтобы управление их землями осуществлялось в значительной степени по законам США. В войне и мире Чероки были верны своим обязательствам перед США. Несмотря на огромные трудности и несправедливость по отношению к ним, они не прибегали ни к каким средствам кроме просьб и убеждения для возмещения ущерба. Соблюдая законы и подчиняясь условиям соглашения, они воевали под флагом Соединенных Штатов и подвергались общим опасностям, и предполагалось, что они разделят и общую славу, ради которой они пролили столько своей крови на полях сражений. Когда разногласия между Южными и Северными Штатами привели к отделению от Союза одного штата за другим, Чероки с беспокойством и волнением наблюдали за развитием событий. Хотя их институты и нахождение их земель на территории штатов Арканзас, Техас и Миссури делали дело отделившихся штатов и их делом, они помнили о том, что они заключали соглашения с Соединенными Штатами, и им была противна мысль даже внешне нарушить условия договора или аннулировать добровольно взятые на себя обязательства.
скрытый текстСознавая, что их народ очень невелик по сравнению с противостоящими сторонами, и что для захвата и разорения их земли не потребуется особых усилий, а результатом их присоединения к какой-либо из сторон будут потери и разруха, власти решили, что только строгий нейтралитет отвечает требованиям благоразумия и может обеспечить безопасность и уберечь их народ от ужасов захватнической войны, и это решение было поддержано большинством народа. Такая политика была принята, и ее строго придерживались. В начале июня этого года власти народа Чероки отказались вступить в переговоры о союзе с Конфедеративными Штатами и протестовали против оккупации земель Чероки их войсками или другого нарушения их нейтралитета. Не произошло ничего, что могло бы быть расценено Соединенными Штатами как нарушение соглашений.
Но Провидение управляет судьбами наций, и события по неизбежной необходимости превосходят человеческие решения. Число штатов Конфедерации возросло до одиннадцати, а их правительство твердо встало на ноги и консолидировалось. Благодаря двухсоттысячной действующей армии война превратилась для них в череду побед. Отказываясь от каких бы то ни было намерений захватить Северные Штаты, они стремятся только изгнать захватчиков со своих собственных земель и обеспечить право на самоуправление. Они требуют только реализации права, утвержденного в Декларации Американской Независимости, на которой основывается право Северных Штатов на самоуправление, права на смену формы управления, когда существующая форма становится неприемлемой, и установление новой формы для обеспечения сохранности своих свобод.
Во всех штатах Конфедерации мы стали свидетелями великой революции, осуществленной без насилия, отмены законов и закрытия судов. Нигде военная сила не доминировала над гражданскими властями. Никого не арестовывали и не заключали в тюрьму по требованию арбитражного суда. Всякое разделение между людьми исчезло, решение о том, что никогда больше не будет никакого союза с Северными Штатами, стало единодушным. Все, способные держать в руках оружие, как один встали на защиту захваченной страны, нигде не возникало необходимости принуждать людей к военной службе или набирать наемников за высокие вознаграждения. В то же время народ Чероки с тревогой наблюдал, как в Северных Штатах нарушается Конституция, под угрозой находятся все гражданские свободы и без колебаний игнорируются все правила цивилизованного ведения войны, требования человечности и достоинства. В штатах, все еще верных Союзу, военный деспотизм заменил гражданскую власть, и законы смолкли среди оружия. Свобода слова и даже свобода мысли стали преступлением. Право Хабеас корпус, гарантированное Конституцией, исчезло по прихоти Госсекретаря или генерала меньшего ранга. Мандат Верховного Судьи был аннулирован военными властями, и это возмутительное нарушение общего права было одобрено Президентом, присягавшим охранять Конституцию. Была развернута полномасштабная война, необоснованно были созданы огромные войска под предлогом подавления незаконных формирований. Элементарные представления о человечности, свойственные даже варварам, были отброшены за ненадобностью. Идет набор иностранных наемников, бродяг и заключенных, которых организуют в полки и бригады и направляют на Юг уничтожать людей, борющихся за свободу, поджигать, грабить и совершать нижайшие из преступлений над женщинами. Военная тирания душит Мэриленд и Миссури, лучших людей заключают без суда и следствия в тюрьмы, форты и тюремные корабли, даже женщин арестовывают по предписанию Президента и Кабинета министров. Пресса перестала быть свободной, выпуск газет был приостановлен, а уже вышедшие газеты уничтожались. Офицеры и солдаты, попавшие в плен в сражениях, остались в плену, так как Правительство отказалось от обмена военнопленными; не раз они оставляли на полях сражения, ставших свидетелями их поражения, погибших и раненых, которых хоронили и выхаживали южане.
Какими бы ни были причины недовольства народа Чероки некоторыми Южными Штатами в прошлом, сейчас Чероки не могут не видеть, что их интересы и судьба неразрывно связаны с интересами и судьбой Юга. Бушующая война – это война северной алчности и фанатизма против института рабства, против коммерческой свободы Юга, против политической свободы штатов, и ее целью является уничтожение суверенитета этих штатов и коренное изменение сущности федерального правительства. Народ Чероки и их соседи были предупреждены перед войной, что первой целью партии, завладевшей правительственной властью в США, станет уничтожение института рабства на все землях индейцев, и превращение их в так называемые свободные территории, а потом и в свободные штаты; они были предупреждены той судьбой, которая выпала их соплеменникам в Канзасе, Небраске и Орегоне, что не далек тот день, когда и им придется отказаться от их земель по требованию северной алчности и довольствоваться вымиранием народа и скудными средствами, которые быстро будут отняты спекулянтами, если не бесцеремонно украдены самим государством.
Понимание этого объединило разделенных прежде Чероки, которые, как ранее их собратья Крики, Семинолы, Чокто и Чикасо, на общем собрании всего народа 21 августа сего года в Талеква единодушно решили присоединиться к Югу и разделить его судьбу. Ратифицируя это решение и заключая договор о дружбе и сотрудничестве с Конфедеративными Штатами Америки, народ Чероки заявляет, что он верно и преданно выполнял свои обязательства перед Соединенными Штатами, пока эти штаты не освободили их от этих обязательств, поставив под постоянную угрозу безопасность и само существование народа Чероки. Под угрозой этой великой опасности Чероки реализуют свое неотъемлемое право на самозащиту, объявляют себя свободным народом, независимым от Северных Штатов Америки, находящимся с ними в состоянии войны. Подчиняясь требованиям благоразумия и заботясь об общей безопасности и благосостоянии, будучи уверены в правоте своих намерений и верными обязательствам долга и чести, они приобретают новый статус, соединяют свою судьбу отныне и навсегда с судьбой Конфедеративных Штатов и берут в руки оружие, чтобы сражаться за общее дело с полной уверенностью в правоте этого дела и решимостью принять все последствия этого поступка, твердо полагаясь на Божественное Провидение.
Талеква, 28 октября 1861 года.
ТОМАС ПЕГГ,
Президент Национального комитета
ДЖОШУА РОСС,
Секретарь Национального комитета
Согласны.
ЛЭСИ МАУС
Спикер Совета.
ТОМАС Б. ВОЛФ
Секретарь Совета
Одобрено.
ДЖОШУА РОСС
***
Документ одолжен здесь - america-xix.org.ru/library/cherockee_causes/
* * *
ЖЖ, в котором много материалов про индейцев. http://maj-buzzard.livejournal.com/6861.html
В основном чероки
не помню, откуда спёрто
скрытый текстКолонизация Америки была мечтой сэра Уолтера Рэйли. Будучи фаворитом Елизаветы I (многим Рэйли известен как раз по истории с плащом, брошенным под ноги королевы в лужу, перед которой та остановилась, не зная, как преодолеть эту неожиданно возникшую по дороге во дворец преграду, - именно тогда Елизавета и обратила внимание на этого молодого дворянина), он прикладывал все усилия, используя свое влияние на королеву, чтобы Англия укрепилась на американском континенте. В конце концов Рэйли в 1584 году добился отправки в Америку экспедиции из двух кораблей под командованием Филиппа Армадеса и Артура Варлоу. Экспедиция исследовала побережье современной Северной Каролины и вскоре вернулась в Англию вместе с образцами местной флоры и фауны (в том числе - картофелем, «промоушеном» которого немедленно занялся Рэйли) двумя местными жителями – Мантео и Ванчезом – и рассказами о чудесах Нового Света. Землю, побережье которой исследовали Армадес с Варлоу, Рэйли назвал Виргинией в честь Елизаветы («королевы-девственницы»). Королева была растрогана, а Рэйли вскоре получил разрешение на основание в Америке колонии.
В апреле 1585 года экспедиция в составе семи судов – флагмана «Тайгера» под командованием главы экспедиции Ричарда Гренвила, «Элизабет», «Дороти», «Лиона», «Робука» и двух полубаркасов, – пассажирами которых были 107 колонистов, включая губернатора Филиппа Лэйна, художника Джона Уайта и молодого ученого, выпускника Оксфорда и одного из ведущих натуралистов Англии Томаса Хариота, отплыла от берегов Англии. 29 июля колонисты высадились на севере небольшого острова Роанок, где и основали свое поселение. А 25 августа флотилия Гренвила покинула остров. Примерно через полгода она должна была вернуться с новыми колонистами и всем необходимым.
Вскоре у поселенцев начались проблемы: привезенное с собой продовольствие постепенно заканчивалось, а кушать очень хотелось. Впрочем, под боком у англичан был неисчерпаемый, по их мнению, источник провизии – индейцы. Только вот индейцы считали немного иначе: они и себя-то прокормить могли с трудом, а тут неожиданно образовалась лишняя сотня весьма прожорливых ртов. Поэтому весьма дружелюбные поначалу индейцы вскоре негостеприимно послали англичан куда подальше и еду давать отказались. Тогда англичане предприняли военную хитрость и взяли нескольких индейцев в заложники – для налаживания более трепетных отношений с аборигенами. Но индейцы оказались хитрее, и когда колонисты в очередной раз решили пройтись по окрестным деревням в поисках съестного, их жители просто собрали всю провизию и потихоньку сбежали. Не ожидавшие такой наглости англичане, тем не менее, не растерялись и начали преследование уходящей от них пищи. Тогда индейцы применили еще одну хитрость и устроили на англичан засаду. Засада, однако, вышла халтурная, так что все британцы, хоть и отказались от дальнейшего преследования, добрались до своей колонии целыми. Англичане, само собой, сильно обиделись на столь недостойное поведение индейцев и вскоре продемонстрировали оным, как надо устраивать военные хитрости: под видом делегации для урегулирования возникшего конфликта группа вооруженных англичан проникла в Дасамонкупек, столицу местного племени, обезглавила его вождя Вингину и сожгла город. Но, как ни странно, народной любви англичанам эти действия не прибавили, поэтому с продовольствием у них по-прежнему были проблемы. А тут еще Гренвил с припасами и колонистами из Англии прилично задерживался. В итоге к лету 1586 года колония находилась в весьма плачевном состоянии. На счастье поселенцев как раз в это время мимо Роанока проплывал Френсис Дрейк, возвращавшийся из очередного грабительского рейда по испанским колониям Вест-Индии. Узнав о бедственном положении поселенцев, Дрейк предложил им места на одном из своих кораблей. Колонисты с радостью согласились и 18 июня 1586 года покинули колонию. А уже через две недели после их отплытия на остров прибыл Гренвил, везший с собой около 400 новых колонистов. Однако, увидев брошенное поселение, Гренвил увез несостоявшихся американцев обратно в Англию, оставив в колонии всего 15 человек. Вот так две недели, по сути, решили судьбу поселения. Если бы Лэйн не уплыл с Дрейком, возможно, именно на Роанок с визитами в честь 400-летия первой колонии летала бы английская королева.
Но, несмотря на эту неудачу, Рэйли не унывал. Тем более что первая попытка, в общем-то, не была столь уж провальной: за почти год существования колонии погибло всего 3 из 107 ее жителей. Для сравнения из 105 первых колонистов Джеймстауна первую зиму пережили только 38. К тому же, в 1586 году из своего путешествия Дрейк привез табак, который Рэйли с энтузиазмом стал распространять среди своих соотечественников, причем весьма успешно, так что то, что эта американская диковинка может приносить приличный доход, стало ясно довольно быстро. Да и дело изучения Нового Света продвигалось вполне успешно. Несмотря на довольно недолгий срок пребывания в Америке, натуралист Хариот успел при этом собрать материала на целую книгу, в которой описал все: от особенностей фауны до нравов индейцев. Книга «Краткое и достоверное описание новооткрытой страны Виргиния» вышла в 1588 году с иллюстрациями Уайта.
В итоге в 1587 году Рэйли снаряжает еще одну экспедицию в Америку. 26 апреля 115 колонистов (90 мужчин, 16 женщин и 9 детей) во главе с новым губернатором Джоном Уайтом на трех судах вышли из Портсмута. На Роанок они прибыли 22 июня. Вообще-то, целью колонистов был вовсе не Роанок (с него они должны были всего лишь забрать 15 человек, оставленных там в 1586 году Гренвилом), а побережье Чесапикского залива, однако командовавший экспедицией португалец Саймон Фернандес отказался везти поселенцев дальше Роанока, несмотря на инструкции Рэйли и требования Уайта. Пришлось британцам высаживаться на Роаноке. Разочарование колонистов ожидало сразу же по прибытии: 15 человек, которые должны были находиться на острове, бесследно исчезли. Останки лишь одного из них удалось обнаружить. Впрочем, учитывая то, насколько нежными были взаимоотношения англичан с местными индейцами, судьба этих колонистов видится вполне ясной. А вскоре ощутить на себе всю любовь индейцев к своим белым братьям довелось и новоиспеченным поселенцам: через несколько дней после их прибытия недалеко от колонии был убит Джордж Хоу. Англичане сообразили, что пора напомнить, кто на острове хозяин, и в очередной раз двинулись по направлению к Дасамонкупеку. Но было поздно: индейцы уже успели применить свой излюбленный тактический прием и сделали ноги в неизвестном направлении.
А 18 августа в колонии произошло и радостное событие: у Элеоноры Дэар (дочери Уайта) родилась девочка, которую назвали Виргинией, в честь ее родины. Она стала первым английским ребенком, рожденным в Новом Свете. А чуть позже появился и еще один, рожденный Маргери Харви, но его имя до нас не дошло.
А 25 августа губернатор Джон Уайт покинул колонию, отправившись выбивать из метрополии новые силы и средства для ее развития. Уайт планировал вернуться через несколько месяцев, однако его планам не суждено было сбыться. Уайт сумел добраться до колонии лишь 18 августа 1590 года. В третий день рождения своей внучки. Но остров к тому времени был пуст. Ни следов борьбы, ни следов какой-либо катастрофы, просто с острова все исчезли. Только на одном из столбов частокола было вырезано слово «Кроатон».
Кроатон – это название индейского племени, жившего на соседнем от Роанока острове. Что случилось с колонистами, до сих пор остается неясным. В 1590 году Уайт из-за штормовой погоды не смог доплыть до Кроатона и вынужден был вернуться в Англию. Ученые склоняются к мнению, что поселенцы по какой-то причине (видимо, все из-за тех же проблем с провизией) ушли на соседний остров к кроатонам. Возможно, их передвижение на этом не остановилось: следы колонистов были обнаружены на побережье Северной Каролины. Когда англичане наткнулись на одно из местных племен, оказалось, что оно владеет английским, а многие из индейцев носили фамилии пропавших колонистов.
На территории современных Соединенных Штатов европейские колонии существовали и до 1585 года: в 1562 году на территории современной Южной Каролины был основан Порт-Ройаль, а в 1564 и 1565 – соответственно, Форт-Каролина и Сент-Огастин на территории Флориды. Однако первые две колонии были основаны французскими гугенотами, а третья – испанцами. К тому же французские поселения в 1565 году были уничтожены все теми же испанцами. Еще можно добавить основанный опять же испанцами Сан-Хуан на Пуэрто-Рико, который нынче является интегральной территорией США.
* * *
В целях борьбы с неадекватным восприятием Соединенных Штатов нашими согражданами, начинаю небольшой ликбез по вопросам истории нашего Потенциального Противника™.
Одним из главных американофобских мифов об истории США являются активно культивируемые представления о первых жителях американских колоний как о ссыльных каторжниках, убийцах, насильниках, проститутках и прочем европейском сброде. Это заблуждение настолько любимо некоторыми товарищами, что воспринимается уже как аксиома. На любые просьбы хоть как-то обосновать это утверждение, такие товарищи отвечают, что это и так известно любому придурку, и отправляют интересующихся к абстрактным Учебникам Истории™. Ну откуда ж им знать, что я-то, в отличие от них, в этот самый Учебник™ заглядывал. Больше того – читал. И – о, ужас! – даже не один. Но, увы, пересказывать содержание учебников каждому с трудом ориентирующемуся в истории товарищу – дело довольно-таки трудоемкое и неблагодарное. Вот поэтому я и пишу этот пост: чтобы было, куда отсылать желающих указать мне на Учебник. Итак, кто же ехал в Америку?..
[MORE=читать дальше]
Первой английской колонией, сумевшей выжить на американской земле, стала Виргиния. Первым поселением этой колонии стал поселок Джеймстаун (получивший свое название в честь короля Якова I), основанный 13 мая 1607 года поселенцами, прибывшими в Америку тремя кораблями Лондонской компании. Большинство первых поселенцев составили люди благородного сословия. И как раз это стало одной из главных проблем колонии: джентльмены, которым Новый Свет представлялся чем-то вроде рая на земле, где все земные блага будут падать с неба, работать не умели, да и не очень-то хотели. И именно ввиду полной неприспособленность знатных англичан к жизни в экстремальных условиях, фактическое управление колонией взял на себя не дворянин, но зато весьма энергичный и харизматичный человек с неприметным именем Джон Смит. По его собственным словам, прежде чем попасть в Америку, он успел повоевать с турками, попасть в плен, бежать к казакам на Дон и постранствовать по Европе. Благодаря уверенным действиям Смита, который полностью взял под контроль управление колонией и сумел договориться с индейцами о поставках продовольствия, колония и сумела выжить. Хотя без проблем, конечно, не обошлось: к январю 1609 года (то есть к моменту прибытия новой партии колонистов), в живых оставалось всего 38 колонистов, из 105, отплывших из Англии. Но все-таки Джеймстаун сумел относительно благополучно пережить первые, самые трудные, годы своего существования и дальше развивался вполне успешно. Правда, до наших дней это первое английское американское поселение не сохранилось: оно было сожжено в 1676 году во время восстания Натаниэля Бэкона. А с именем Смита связана еще одна история, отчасти известная даже нашим гражданам, - история индейской «принцессы» Покахонтас. Опять же если верить Смиту, в декабре 1607 года вождь своеобразной конфедерации индейских племен, обитавших на территории Виргинии, Поухатан собирался казнить Смита, однако уже непосредственно в момент казни, дочь вождя Покахонтас бросилась Смиту на шею и тем самым спасла его от смерти. В дальнейшем Покахонтас часто приходила в Джеймстаун, приняла католичество и вышла замуж за еще одного знаменитого виргинского поселенца – Джона Ролфа. Вместе с мужем ей удалось даже побывать при дворе короля. Что же до самого Смита, то он, приведя дела колонии в порядок, активно занялся географическими исследованиями. Именно им составлена первая карта Виргинии, а в 1624 году он написал «Общую историю Виргинии». Но ладно, вернемся к нашим виргинским джентльменам. Как я уже сказал, дворян было достаточно и в первой группе колонистов, прибывали они в Джеймстаун и после того: например, в 1610 году в колонию вместе с очередными тремястами поселенцами приплыл новый губернатор – Томас Вест, лорд Делавэр. А его заместителем на новом посту стал прибывший вместе с ним сэр Томас Дейл. И в дальнейшем число уезжавших в Виргинию джентльменов было достаточно высоко, а сама Виргиния считалась самой «аристократичной» из английских колоний в Новом Свете.
Следующей, с точки зрения хронологии, английской колонией в Америке стала Плимутская колония, а ее первым поселением, соответственно, Плимут. Ну а первыми жителя этого поселка, основанного в 1620 году, стали пассажиры знаменитого «Мейфлауэра». Это были пуритане (протестанты-кальвинисты). Что заставило их покинуть родную Англию и уехать в далекий Новый свет? Тут мы должны ненадолго покинуть Америку и перенестись на Туманный Альбион...
В 1532 году в Британию, как и на большую часть Европы, пришла Реформация. Правда, здесь ее причиной стали скорее политические моменты, чем религиозные. Инициатором Реформации в Англии является король Генрих VIII. Что характерно, он был рьяным католиком и даже написал в 1521 году трактат о таинствах, опровергавший учение Лютера. Однако папа запретил королю развестись с Екатериной Арагонской. Тогда в 1532 году Синод епископов Англии объявил английскую церковь независимой от Ватикана, а примас (главенствующий епископ) Томас Крамер, который сам во многом поддерживал идеи Реформации, удовлетворил желание монарха развестись с супругой. На угрозу папы Клемента VII отлучить его от церкви, Генрих ответил принятым в 1534 году в парламенте «Актом о верховенстве», по которому во главе англиканской церкви становился сам король. Однако же эти изменения стали для англиканской церкви единственными: ни устройство церкви, ни ее вероучение реформации не подвергалось. До 1547 года, то есть до смерти Генриха и восшествия на престол Эдуарда VI. После же этого момента Крамер гораздо активнее переходит к изменению устоев церкви: он отменяет поминовение усопших, службы святым, все таинства, кроме крещения и причастия. Но после смерти Эдуарда в 1553 году, когда престол заняла дочь Екатерины Арагонской, Мария, Реформация ненадолго сдала свои позиции. При Марии под контролем папского легата кардинала Поула произошла реставрация католичества, начались гонения на протестантов, а Крамер вместе с двумя другими епископами был сожжен. Тем не менее, после смерти Марии английская корона оказалась на голове Елизаветы I, которая восстановила в стране англиканство, которое больше уже никогда не переставало быть официальной религией королевства. Но англиканство было весьма и весьма мягкой формой протестантизма: англиканская церковь сохранила епископальное устройство, апостольское преемство, осталось признание исхождения Святого духа от Отца и Сына, богослужение в целом сохранило многие черты католического, в богослужебной практике сохранились конфирмация и соборование. Несмотря на отмену икон, в англиканских храмах можно увидеть и витражи, и изображения святых. Все эти «католические архаизмы» весьма не устраивали пуритан. А пуритане в свою очередь не устраивали английскую власть, которая воспринимала их как, так сказать, социально опасных элементов. Все это закончилось тем, что Яков I посоветовал пуританам признать главенство англиканской церкви или покинуть Англию «во избежание более строгих мер». И многие пуритане действительно стали уезжать из страны. Первоначально их новой родиной чаще всего становилась Голландия – страна победившего кальвинизма. Именно в голландский город Лейден в 1606 году уехала и часть тех пуритан, которые позже окажутся на борту «Мэйфлауэра». Но и Голландия многих не устроила, и они решили построить свой собственный мир в Новом Свете. За первыми 102 пуританами, уехавшими в Америку, последовали многие тысячи их единоверцев. Были ли эти люди «преступниками и люмпенами»? Вряд ли. Скорее как раз наоборот – вполне себе благопристойными гражданами. Их социальный статус можно определить русским термином «разночинцы».
В 1630 году еще один влиятельный пуританин Джон Уинтроп собрал около 1000 своих единоверцев и отплыл в Америку, где основал еще одну колонию - Массачусетс (который позднее поглотил и Плимутскую колонию) с центром в поселке Бостон. Соответственно, в дальнейшем Массачусетс стал еще одним убежищем для гонимых на родине пуритан.
В Великобритании не только пуритане подвергались гонениям. Еще большие проблемы были у католиков. В общем-то, в постреформационных странах католичество было, мягко говоря, не в авантаже везде, даже там, где протестантизм принял столь мягкую форму. И именно поэтому король Карл I, который сам с определенным сочувствием относился к католикам, да к тому же был женат на католичке Генриетте Марии, даровал Сесилу Калверту, лорду Балтимору, право основать в Америке колонию, на территории которой могли бы спокойно проживать католики. Так на карте американского континента появился Мэриленд. В ноябре 1633 года первые 220 поселенцев на двух кораблях во главе с братом лорда Балтимора, Леонардом Калвертом, покинули Англию, а 27 марта 1634 года ими было основано первое поселение новой колонии – Сент-Мерис. Опять же возникает вопрос: были ли эти люди «бандитами и проститутками»? Нет, это были всего лишь сильные в своей вере люди, желавшие построить в Новом Свете новое общество, в котором основной благодетелью будет считаться веротерпимость и в котором они будут свободны от притеснений и гонений, кои они испытывали в Англии.
Еще одной колонией, основанной представителями «религиозных меньшинств» стала Пенсильвания. При Кромвеле в Англии Джорджем Фоксом была основана секта квакеров, ее особенность заключалась в том, что она считала всех людей равными перед Богом, а потому отрицала институт церкви как таковой. Вполне логично, что с такими замашками эта секта, несмотря на ее полную безобидность, представлялась европейцу тому времени весьма опасным социальным явлением. Поэтому квакеры подвергались в Англии гонениям. А в 1681 году Карл II разрешил Уильяму Пенну-младшему, сыну адмирала сэра Уильяма Пенна, основать для квакеров колонию в Новом Свете. В том же году первая группа поселенцев новой колонии прибыла в Америку и заложила новый город - Филадельфию, а в 1682 году в Пенсильванию приехал и сам Пенн.
Во множестве уезжали в Америку и представители других конфессий, которые подвергались преследованиям у себя на родине, - гугеноты, менониты, методисты, баптисты и проч.
Конечно, были среди колонистов и люди, уезжавшие в США из финансовых соображений. И таких было весьма много. Показательно в этом плане основание Джорджии. Эта колония появилась благодаря деятельности Джеймса Эдуарда Оглторпа, офицера, члена парламента и филантропа. Король Георг II позволил Оглторпу собрать узников из долговых тюрем страны и основать для них поселение в Америке. Что, собственно, и сделал Оглторп. В январе 1733 года он вместе со ста двадцатью колонистами высадился в Чарлстоне (Южная Каролина) и отправился на юг, и 12 февраля, выйдя к устью Саванны, заложил в этом месте одноименный город. Как мы видим, основателями Джорджии стали бедняки, освобожденные из тюрем. Однако были ли их вина в том, что они в этих тюрьмах находились? Особенностью тогдашнего английского законодательства было то, что человек, попавший в долговую тюрьму, не мог ее покинуть, пока не выплачивал свой долг. Что, согласитесь, довольно-таки трудно сделать, находясь в заключении. Именно поэтому большинство узников подобных учреждений, однажды в них попав, так в них и умирали. Становились ли они от этого «сбродом»? Вряд ли. В конце концов, русские крестьяне тоже были «пожизненными должниками». В Америку действительно часто ехали люди, не способные прокормить себя на Родине. Но были ли в этом их вина? Далеко не всегда. Достаточно посмотреть на пример из чуть более поздней истории США. За время Великого голода в Ирландии, имевшего место в 1846-1851 годах, из Ирландии уехало 1,5 миллиона человек. Большинство из них направились в США. Поток иммиграции не утихал и после окончания самого голода, ввиду плачевных последствий оного для Эрин (в результате численность населения Ирландии в 1901 году составляла 4,6 млн. человек против 8,2 млн. в 1841 году). Были ли уезжавшие из Ирландии люди сбродом? Чаще всего нет. Просто вот так вот им не повезло в жизни.
Однако наиболее полно и ярко, с точки зрения социальной градации, людей, уезжавших в Америку, характеризует их отношение к образованию. Тут-то и выясняется самое интересное. Уже в 1620 году в Виргинии появилась первая публичная библиотека (для сравнения в России первая публичная библиотека открылась в 1814 году). В 1636 году в Бостоне появилось первое в Америке высшее учебное заведение – Гарвардский колледж (Россия сумела похвастаться своим вузом лишь в 1687 году, когда была открыта Славяно-греко-латинская академия). К началу Войны за независимость в Америке было уже 9 колледжей. В 1638 году была основана первая типография. Все в том же Бостоне в 1635 году была открыта первая латинская школа, а в 1642 году там был принят закон, предусматривающий штрафы, налагаемые на родителей, не занимавшихся в должной степени образованием своих детей. А в 1647 году – закон, в соответствии с которым в поселках с населением не менее 50 семей должны были создаваться школы, в которых преподавались основы общих и сельскохозяйственных знаний, а в городах (не менее 100 семей) – школы, в которых преподавалась латынь. Первая печатная газета «Паблик оккаренсиз» вышла в США в 1690 году, однако была закрыта после выпуска первого номера. Следующая появилась в 1704 году (в России знаменитые «Ведомости» увидели свет в 1703). В общем-то, в столь быстром развитии образования ничего удивительного нет, поелику люди в Америку ехали весьма образованные. Например, в Новую Англию до 1646 года уехало больше 130 выпускников английских университетов, в результате чего в Новой Англии на каждые 40-50 семей приходился как минимум один человек с высшим образованием. Уровень грамотности мужского населения в Новой Англии в 1640-1700 годах составлял 95%. Для Виргинии этот показатель в тот же период составлял 54-60%. Для сравнения в России, по переписи 1897 года, уровень грамотности взрослого населения (правда, включая женщин) составил 17,4%. Странно, но как-то получается, что «европейское быдло», строившее Америку, по всем показателям обошло высококультурных русских современников…
Откуда же берутся байки про убийц и насильников? Разумеется, у них тоже есть своя историческая основа. В Англии существовали законы, по которым в американские колонии высылались бродяги, попрошайки, лица, осужденные на тюремные сроки от 7 до 14 лет. Однако с 1607 по 1775 год таких ссыльных в Америке оказалось всего 50 тысяч. Для сравнения к началу Войны за независимость численность населения английских колоний в Америке составляла 2,6 млн. человек.
Можно ли считать факт высылки в Америку 50 тыс. преступников, что составляет каплю в море, по сравнению с числом тех, кто уехал или родился за это время на территории современных США, достаточным для того, чтобы делать заявления о том, что Америку основывал «каторжники и проститутки»? По-моему, ответ очевиден.
[/MORE]
Язык жестов североамериканских индейцев
На англ. языке: http://www.inquiry.net/outdoor/native/sign/introduction.htm предисловие и дальше