* * *

Японистские байки. Выпуск 5. Мукуруто Не один черт сломал ногу, руку, хвост и рог, споткнувшись о японскую транскрипцию. Сей дивный народ убежден, что не стоит закрывать разум и чувства свои ничем. И порешил, что посему все слоги в языке его будут открытыми. Нет-нет, мой хитрый начитанный друг! Если ты думаешь, что в слове "сэнсэй" два закрытых слога и ты меня поймал, то глубоко ошибаешься. В этом слове слога целых четыре: "СЭ-Н-СЭ-И". Ибо "н" - это тоже полноправный честный слог, звучащий как мычание с закрытым ртом. Поэтому в словах "сэнсэй" и "сэмпай" никакой разницы в написании этого "н" нет - просто оно звучит более-менее похоже на М или Н в зависимости от следующей согласной. Но все это лирика! а самая соль в том, что в варварских словах такой удивительной штуки проклятые гайдзины не предусмотрели. И посему адаптировать их - веселье почище просмотра всех выпусков "Дома-2" подряд. Во что превратится фамилия Петров? Как быть с этим стыком "ТР" и В на конце? о, никаких проблем. Он станет Пэторофу-сан. Что станется с нашей доблестной русской водкой? она назовется "ботока" или "бодока", ибо слога "во" в пресветлом языке не бывает. Как зазвучит фамилия Шишкин? русскому человеку лучше не знать. Ибо что-то вроде "Сиськин", а если побуквенно - "сисикин", не всякому придется по нраву. Английское juice станет "дзю:су", schedule превратится в "сукэ:дзюру", а Прокофьева-Пурокофиэфу и мать родная не признает. Однажды мы должны были знакомить нашего милого Кэндзи с армянской дамой по фамилии Мкртчян. По иронии судьбы, называть ее по имени, по нашему мнению, не стоило - некоторым образом нарушалась субординация-с. - Крр... сьто? - беспомощно переспросил наш старательный друг. - М-кр-тчян! - как можно четче повторила я. - Му - ко... буроттоминеноги! - поморщился Кэндзи, щегольнув уже прочно заученной фразочкой "в рот мне ноги". Я почесала репу и взялась за карандаш. - Му-ку-ру-то-тян! - изумленно прочел мои каракули японец. - Какой... суторанний! - Даа, даже для меня странный, - вздохнула я. И повела его под локоток к виновнице торжества. - Коннитива, сэнсэй! - поклонился Кэндзи. - Здравствуйте! - сдержанно улыбнулась армянская леди. И они, кивнув мне, неторопливо ушли в закат. На следующий день по телефону мой подопечный спросил, где же я ухитрилась так близко познакомиться с такой строгой немолодой преподавательницей. "Да мы с ней вовсе и не знакомы, с чего ты взял?" - удивилась я. Кэндзи непонимающе посопел в трубку, робко протянул "Дэмооо... Но... Как?!" - и замолк, думая, наверное, что-то про этих странных непостижимых русских. Я пожала плечами и предложила вечерком поймать его в университете. Мы как раз выходили из здания, когда зоркий глаз Кэндзи обнаружил неподалеку своего нового сэнсэя - она как раз выгуливала собачку. - О! Мукуруто-сэнсэй! Мукуруто-сэнсэээй, комбан ва! - радостно воскликнул он и помахал рукой. Сэнсэй не обернулась. Ее такса бросила в нашу сторону извиняющийся взгляд и негромко тявкнула. - Почему сэнсэй не обернулась? - поинтересовался обиженный Кэндзи по-японски. - Ты как ее назвал, дурачок?! что это еще за вольности с фамилией? что за "мукуруто"?! - возмутилась я. Кэндзи захлопал глазами. - Но как же! разве я был груб? что я не так сказал?! ты ведь сама ее вчера назвала "Мукуруто-тян"! И тут до меня начало доходить. Я хохотала, давясь падающим снегом, и радостно повизгивала от избытка чувств. - Кэндзи!! Мукурутотян - это вся фамилия! Мкртчян! Она - Мкртчян-сэнсэй!! Боже мой... Мукуруто! Мукуруто-тян! ну ты и дурак! Я утирала слезы, а моя японская Галатея напряженно хмурилась, осмысливая, как же можно брать и лепить уменьшительный фамильярный суффикс "-тян" к сэнсэйской фамилии, и недовольно сопела в своем комичном капюшоне. Вот уже четыре года, как стерся из истории, поблек в памяти и унесся в загадочную Японию Кэндзи. Ушла на пенсию достойная Мкртчян-сэнсэй, остались позади университетские коридоры, а мы все используем ставшее нарицательным "мукуруто" в значении "что-то смешно и неправильно расслышанное", говорим легендарное "спассибо, харрасё!" и хихикаем при виде хохломской росписи, вспоминая, как заставили японца пить водку из хохломской чарки. Verba volant, говорите? Слова улетают? О да. И полет их непредсказуем. Но иногда они гнездятся так крепко, что переживают даже воспоминания о том, как родились. И поэтому вот вам и sсriрta. Чтобы я не забыла.