* * *

Его глаза - подземные озера,

Покинутые царские чертоги,

Отмечен знаком высшего позора,

Он никогда не говорит о боге.

Его уста - пурпуровая рана

От лезвия, пропитанного ядом,

Печальные, сомкнувшиеся рано,

Они зовут к непознанным усладам.

И руки, бледный мрамор полнолуний,

В них ужасы неснятого проклятья,

Они ласкали девушек-колдуний

И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий

Служить мечтой убийцы и поэта,

Быть может, как родился он, на небе

Кровавая растаяла комета.

В его душе столетия обиды,

В его душе печали без названья,

За все сады Мадонны и Киприды

Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,

И нежен цвет его атласной кожи,

Он может улыбаться и смяться,

Но плакать... плакать больше он не может.

Н. Гумилев ©