* * *

Однажды авария забросила меня в сердце песчаной пустыни, и я дожидался

рассвета. Склоны дюн, обращенные к луне, сверкали золотом, а противоположные

склоны оставались темными до самого гребня, где тонкая, четкая линия

разделяла свет и тень. На этой пустынной верфи, исполосованной мраком и

луной, царила тишина прерванных на час работ, а быть может, безмолвие

капкана, - и в этой тишине я уснул.

Очнувшись, я увидел один лишь водоем ночного неба, потому что лежал я

на гребне дюны, раскинув руки, лицом к этому живозвездному садку. Я еще не

понимал, что за глубины мне открылись, между ними и мною не было ни корня,

за который можно бы ухватиться, ни крыши, ни ветви дерева, и уже во власти

головокружения я чувствовал, что неудержимо падаю, стремительно погружаюсь в

пучину.

Но нет, я не падал. Оказалось, весь я с головы до пят привязан к земле.

И, странно умиротворенный, я предавался ей всею своей тяжестью. Сила

тяготения показалась мне всемогущей, как любовь.

Всем телом я чувствовал - земля подпирает меня, поддерживает, несет

сквозь бескрайнюю ночь. Оказалось - моя собственная тяжесть прижимает меня к

планете, как на крутом вираже всей тяжестью вжимаешься в кабину, и я

наслаждался этой великолепной опорой, такой прочной, такой надежной, и

угадывал под собой выгнутую палубу моего корабля.

Я так ясно ощущал это движение в пространстве, что ничуть не удивился

бы, услыхав из недр земли жалобный голос вещества, мучимого непривычным

усилием, стон дряхлого парусника, входящего в гавань, пронзительный скрип

перегруженной баржи. Но земные толщи хранили безмолвие. Но плечами я ощущал

силу притяжения - все ту же, гармоничную, неизменную, данную на века. Да, я

неотделим от родной планеты - так гребцы затонувшей галеры, прикованные к

месту свинцовым грузом, навеки остаются на дне морском.

Затерянный в пустыне, окруженный опасностями, беззащитный среди песков

и звезд, отрезанный от магнитных полюсов моей жизни немыми далями,

раздумывал я над своей судьбой. Я знал: на то, чтоб возвратиться к этим

животворным полюсам, если только меня не разыщет какой-нибудь самолет и не

прикончат завтра мавры, уйдут долгие дни, недели и месяцы. Здесь у меня не

оставалось ничего. Всего лишь смертный, заблудившийся среди песков и звезд,

я сознавал, что обладаю только одной радостью - дышать...

Комментарии