Лето 1888 года не баловало лондонцев погодой и было одним из самых холодных и сырых в XIX веке. Раннее утро последнего летнего дня было под стать всему прошедшему лету — в два часа ночи над британской столицей разразилась гроза, и целый час ливень хлестал по улицам, грохотал гром, а небо озарялось сполохами молний. На юге к ним добавилось зарево от двух пожаров, вспыхнувших в эту ночь в доках, и хотя в три часа ночи ливень закончился, было все равно мрачно, холодно и дождливо, а багровое небо в стороне Темзы делало улицы восточного Лондона подходящей сценой для какого-нибудь дьявольского преступления. И оно произошло.
[MORE=читать дальше]
 |
| План Бакс-роу и окрестностей. В основу положена карта Уайтчепла, изданная картографическим управлением в 1894 году, с некоторыми исправлениям в соответствии с картой того же управления за 1888 год. |
Первым об этом узнал Чарльз Кросс, работавший вот уже 20 лет возчиком на Ковент-Гарденском овощном рынке у господ Пикфордов, контора которых находилась на Брод-стрит западнее вокзала Ливерпуль-стрит. В 3:20 он вышел из своего дома 22 по Даветон-стрит близ Кембридж-роуд и направился на работу.
 |
| Современная панорама с сохнранившегося здания школы в сторону железной дороги. За траншеей находится здание, построенное на месте конюшенного двора Барбера и «Нового Коттеджа». Слева от нее идет Бакс-роу (совр. Дарвард-стрит), справа — Уинтроп-стрит. Белая стрелка указывает на место, где произошло убийство. |
 |
| Современная фотография Бакс-роу. Хорошо видно здание школы и ограда железной дороги перед ней. Стрелкой указано место убийства. |
Путь его пролегал сперва по Парсон-стрит, затем пересекал Брейди-стрит и шел далее чередой улиц на восток. Миновав столб последнего газового фонаря на углу с Брейди-стрит, он свернул в темную мощеную булыжником улочку под названием Бакс-роу, шедшую параллельно Уайтчепл-роуд. Примерно треть своей длины — 140 метров от Брейди-стрит до трехэтажного здания начальной школы в ведении школьного комитета Совета Лондонского графства — улочка была узкой, всего около 6 метров шириной, и совершенно темной. По левую, южную, сторону шел ряд террасных двухэтажных жилых домов, занятыми квалифицированными рабочими и мелкими торговцами, а всю северную сторону занимали высокие склады и производственные здания: шерстяной склад Брауна и Игла, картузная фабрика Шнайдера и склад под названием Эссекский Причал (существует теория, что здешние склады именовали причалами, потому что когда-то тут действительно шел канал и по нему ходили баржи; с каналом историки так и не выяснили, но одно время Бакс-роу называлась «Ducking Pond Row», то есть «Улочка Макательного пруда», потому что здесь в пруд погружали ведьм, подвергаемых судебному испытанию. Считается, что потом название исказилось в «Duck´s Row», «Утиная улочка», откуда со временем и возникло название «Buck´s Row»; официально это название было закреплено в 1864 году, когда были построены жилые дома). Эссекский Причал принадлежал в те дни строительной компании «Джеймс Браун, Сын и Бломфилд» и Джеймсу Брауну, изготовителю кирпичей (несомненно родственнику папаши и сына Браунов). Ряд жилых домов заканчивался домишком, отличавшемся от остальных внешним видом — он был построен позже, когда часть террасного ряда была снесена в 1875 году при прокладке поперек Бакс-роу линии Восточно-Лондонской железной дороги, а затем на свободном месте было решено все-таки достроить одно жилое строение. Оно получило название «Новый Коттедж». Между проходящей под улицей траншеей железной дороги, обнесенной высокой кирпичной стеной, и «Новым Коттеджем» помещался небольшой старый конюшенный двор Брауна (возможно, тоже родственника или даже одного из владельцев Эссекского Причала). Во дворе имелись стойла, каретные и сенные сараи, но, похоже, двор или не использовался для содержания лошадей, или доживал свои последние дни — через четыре месяца он будет выставлен на торги как участок со строениями, подлежащими сносу, с перечислением строительных материалов, которые при этом с них можно получить. Двор был обнесен кирпичной стеной, высокие, около 3 метров, деревянные ворота выходили на Бакс-роу и были заперты.
 |
| Место убийства
(иллюстрация из газеты The Star) |
Именно здесь, напротив этих ворот, остановился Чарльз Кросс, когда различил в темноте нечто показавшееся ему тюком брезента, лежащим на узком, менее метра шириной, тротуаре. Он вышел на середину улицы и только тогда понял, что это вовсе не брезент, а тело женщины. В этот миг он услышал шаги человека, шедшего метрах в тридцати с небольшим по Бакс-роу со стороны Брейди-стрит в том же направлении, что и Кросс. Это был Роберт Пол, также возчик, спешивший в этот ранний час на работу из дома 30 по Форстер-стрит. Увидев стоявшего посреди темной улицы человека, Пол испугался: такая встреча ночью на глухой улочке не предвещала ничего хорошего. Он шагнул на тротуар, но человек заступил ему дорогу. Он вернулся обратно на проезжую часть, но тот опять сделал шаг ему навстречу. К счастью для Пола, Кросс не имел никаких дурных намерений. Он дотронулся до плеча Пола и сказал:
— Подойди сюда, взгляни. Здесь на тротуаре лежит женщина.
Они оба встали около тела и Кросс взял женщину за руки. Руки были холодные и расслабленные.
— Думаю, она мертва, — сказал Кросс.
Он потрогал ее лицо, которое показалось на ощупь теплым. Пол в свою очередь тоже дотронулся до лица и рук. Ему показалось, что он заметил легкое движение, словно от дыхания, он положил ладонь женщине на грудь напротив сердца и сказал:
— Я думаю, она дышит, но очень слабо, если это вообще так.
Казалось, что женщина была изнасилована и находилась в обмороке. Кросс предложил «передвинуть ее», то есть посадить вертикально, однако Пол ответил, что он не собирается ее касаться. Тогда Кросс попытался одернуть женщине задранные неприлично высоко юбки, но не слишком преуспел в этом даже не смотря на помощь Пола. Где-то вдалеке послышалась характерная поступь какого-то полицейского. Пол сказал, что он бы привел полицейского, но у него совсем нет времени. У Кросса тоже не было времени, он также спешил на работу. Поэтому оба решили идти дальше и сообщить первому же констеблю, которого они встретят на своем пути.
 |
| Констебля Майзена извещают о теле на Бакс-роу
(рисунок из Famous Crimes Past and Present) |
Полицейский встретился им на Бейкерс-роу, там где она пересекается с Олд-Монтагью-стрит и Ханбери-стрит. Им был констебль 55Н Джоунас Майзен. Ему было уже сорок, он служил в полиции пятнадцать лет и был, видимо, в округе достаточно доверенным человеком, поскольку занимался таким архаичным делом, как побудка тех жильцов из домов на его маршруте, которым требовалось рано вставать на работу. Возчики сказали Майзену, что на Бакс-роу лежит женщина, Кросс добавил:
— По мне она выглядит так, будто она мертва или пьяна.
— Я думаю, она мертва, — сказал Пол.
— Хорошо, — сказал Майзен.
Кросс и Пол пошли дальше по Ханбери-стрит и расстались на углу Корбет-стрит, где находилась гужевая контора Пола. А констебль Майзен поспешил на Бакс-роу, хотя это была территория соседнего дивизиона.
 |
| Констебль Нил обнаруживает тело убитой у ворот конюшенного двора
(рисунок из Famous Crimes Past and Present) |
Тем временем на Бакс-роу появился новый персонаж — полицейский констебль 97J Джон Нил. Это был высокий, со свежим цветом лица мужчина, с каштановыми волосами и соломенного цвета усами и эспаньолкой. Родом он был из Ирландии, из графства Корк, служил в полиции тринадцать лет, из них пять лет в Бетнал-Грин. Через девять лет, в 1897 году, он выйдет в отставку из-за увечий, полученных на службе во время дежурства. Пока же он сделал очередной круг своего обхода и возвращался от Уайтчепл-роуд по Бейкерс-роу. Он разминулся с Кроссом и Полом всего на несколько минут. Пройдя по широкой открытой Уайт-роу, он дошел до школы и нырнул в черную мрачную дыру Бакс-роу слева от нее. Здесь Нилу пришлось открыть заслонку фонаря, чтобы как-то освещать себе путь до Брейди-стрит. Он прошел всего с полсотни шагов, когда тоже заметил женщину у ворот конюшенного двора.
Она лежала вдоль тротуара головой на восток, левая рука ее почти касалась ворот. Направив на тело луч фонаря, констебль осмотрел неожиданную находку. Женщина лежала на спине, одежда ее была в беспорядке, юбки задраны чуть выше колен. Нил пощупал ее руку, выше запястья она была еще вполне теплая. Глаза ее были широко открыты, шляпка лежала на земле рядом с правой рукой. Из перерезанного горла под шеей натекла лужа крови. В восточном конце Бакс-роу, там, где светил единственный на улице фонарь, послышались шаги другого патрульного — это констебль 96J Джон Тейн шествовал по Брейди-стрит на север от Уайтчепл-роу. Нил посигналил ему фонарем и тот сразу же подошел. Поскольку полицейский, нашедший мертвое тело, обязан был находиться при нем до самого помещения оного в морг, Нил сказал Тейну: «Тут мертвая женщина с перерезанным горлом. Беги скорее за доктором Лльюэллином», и Тейн тотчас же удалился.
 |
| Констебль 97J Джон Нил
(рисунок из The Penny Illustrated Paper) |
С противоположной стороны появился извещенный Кроссом и Полом констебль Майзен, которого Нил тотчас направил в участок на Бетнал-Грин-роуд за санитарной тележкой, хотя Майзен и был из соседнего дивизиона.
Оставшись один, Нил осмотрел, сколько мог, при свете «бычьего глаза» дорогу, но не заметил каких-либо следов. Он позвонил в двери Эссекского Причала, открылось окно на лестничной площадке, и человек, высунувшийся в него, на вопрос, не было ли слышно какого-нибудь шума, дал неприветливый ответ: «Нет». Когда пришел сержант 10J Генри Кирби, он постучал в дверь «Нового Коттеджа», и из окна второго этажа выглянула женщина, которая также ничего не слышала и не видела.
 |
| Доктор Р. Р. Лльюэллин
(рисунок из The Penny Illustrated Paper) |
Тем временем констебль Тейн мчался за доктором (по крайней мере так потом предпочитала утверждать полиция). Приемная доктора Ральфа Риза Лльюэллина располагалась в доме 152 по Уайтчепл-роуд. Доктор был человек «тихий и уравновешенный, как приличествует мужчине» — так описывала его газета «Ист Лондон Обсервер». Лльюэллин был потомственным врачом, его отец, тоже доктор, переехал в Уайтчепл из Южного Уэльса еще до своей женитьбы, поэтому Ральф провел здесь все свои 38 лет. Согласно переписи 1871 года, в это время он с отцом и братьями уже проживал по этому адресу. К 1888 году отец его умер, братья разъехались или были отданы родственникам после смерти кормильца, поэтому доктор жил в доме только с 25-летней незамужней сестрою, со своим ассистентом и с прислугой: кухаркой и горничной.
Сейчас уже трудно объяснить, почему Нил направил своего коллегу именно к Лльюэллину. Он не был полицейским врачом J-дивизиона, хотя одно время состоял больничным хирургом при Лондонской больнице. Похоже, что он даже не был дежурным врачом в эту ночь (обычно частные врачи во время дежурства вывешивали на дверях своих домов красные фонари), иначе его не пришлось бы будить. Расстояние до дома Лльюэллина было больше, чем до Лондонской больницы (по расчетам Айвора Эдвардса, от места убийства до больницы, если идти вокруг школы и далее через узкий проход над подземкой под названием Вудс-билдингс, было всего 171,6 м (то есть 2 минуты пешком). Во всяком случае доктор Лльюэллин, как показало дальнейшее развитие событий, был не самым хорошим выбором.
Констебль Тейн разбудил Лльюэллина и сообщил, что его ждут на Бакс-роу. Доктор быстро оделся и они вдвоем направились туда. Кроме Нила, сержанта Кирби и возвратившегося с санитарной тележкой и еще одним констеблем Майзена здесь уже стояли двое рабочих с находившейся по соседству скотобойни.
 |
| Бакс-роу в представлении художника Энди Кемпбелла в серии комиксов Алана Мура "Из Ада" |
 |
| Вид на Бакс-роу со стороны Брейди-стрит (фото Леонарда Маттерса, кон. 1920-х, The Mystery of Jack the Ripper) |
Констебли и сержант сгрудились вокруг Лльюэллина и светили ему фонарями, а он склонился над женщиной. Она лежала на спине, распрямив ноги. Доктору даже показалось, что ее специально так уложили, но Нил возразил, что тела они не трогали. Кисти и запястья женщины уже похолодели, но нижние конечности все еще были теплые. Доктор осмотрел ее грудь и попытался услышать сердце, но оно не билось. Полицейским Лльюэллин сказал, что покойная была мертва не более получаса. У него не было сомнений, что это убийство и что покойная не покончила с собой, перерезав себе горло. Однако ему показалось, что для такой раны крови натекло на землю мало, по оценке Лльюэллина — не более двух бокалов для вина, то есть полпинты, не более, — да еще эта странная поза, будто труп сюда откуда-то принесли и аккуратно положили на мостовую. Возможно, уже тогда он высказал полиции предположение, что убийство было совершено в другом месте. Во всяком случае он не намерен был продолжать в темноте осмотр, да и зеваки начинали собираться: кто-то прошел у них за спинами по Бакс-роу, пока он склонился над трупом, явились еще один боец со скотобойни и приглядывавший за канализационными работами на соседней улице пожилой сторож. Доктор Лльюэллин велел отвезти тело в морг — он осмотрит его позже, когда рассветет. Конечно, в случае чего он всегда к услугам полиции...
 |
| Бакс-роу в 1938 г. Справа находится здание школы, затем виден проем с забором, ограждающим железнодорожную траншею, за ним «Новый Коттедж» и ряд коттеджных жилых домов. (из книги Уильяма Стьюарта Jack the Ripper A New Theory |
Тейн помог Нилу положить тело на тележку — громоздкие деревянные носилки на двух колесах с закрывающимся кожаным верхом, — и тот с Майзеном в сопровождении сержанта Кирби отправились в покойницкую Уайтчеплского работного дома поблизости на Олд-Монтагью-стрит — в приходе вот уже много лет не было своего общественного морга, он был снесен при прокладке новой улицы и так и не был выстроен вновь, ходя деньги для этого выделялись ежегодно. Констеблю Тейну и приведенному Майзеном из участка констеблю было велено дожидаться прибытия дежурного инспектора, им сегодня был Джон Спратлинг.
Вопреки мнению доктора Лльюэллина крови после трупа оказалось достаточно. Мало того, что Тейн перепачкал в ней руки, когда помогал водружать труп на тележку — одежда на спине убитой была обильно пропитана кровью, — так еще и на земле остались кровавые пятна там, где были ноги, да масса запекшейся крови сантиметров пятнадцать в диаметре там, где находилась голова убитой, крови, которая частично стекла в водосточную канаву еще до того, как свернулась. Однако до прибытия инспектора Спратлинга эта лужа крови не дожила. Когда начало стало светать, из Нового Коттеджа вышел работавший на мистера Брауна Джеймс Грин, сын хозяйки, и при помощи ведра воды и метлы смыл неприятное украшение у ворот конюшни.
 |
| Инспектор Джон Спратлинг |
Инспектор Джон Спратлинг первый раз услышал о произошедшем убийстве в половине пятого, когда находился на Хокни-роуд. В отличие от Нила, Тейна и сержанта Кирби, которые служили здесь еще до образования отдельного Бетнал-Гринского дивизиона, Спратлинг был переведен сюда совсем недавно, в марте прошлого года, из Ламбетского дивизиона в южном Лондоне, где успел пробыть только три месяца после перевода из Гринвича. В фильме «Джек Потрошитель» с сэром Майклом Кейном в главной роли Спратлинг выведен заносчивым и надменным по отношению к детективам из Скотланд-Ярда офицером. О нем не так много известно, но ничего не говорит о том, что реальный Спратлинг был похож на этого киногероя. Он был потомственным полицейским: его отец прослужил в Столичной полиции до самой своей нелепой смерти в пруду после вечеринки в трактире. Джон был достаточно высоким по тем временам человеком, 1 м 78 см ростом, с темно-каштановыми волосами и карими глазами («Ист Лондон Обсервер» описал его как «мужчину с проницательным взглядом и стального цвета волосами и бородой»); он пил самый крепкий чай и курил самый крепкий в Столичной полиции табак, но дожил в итоге до 90 лет. Получив извещение о происшествии на Бакс-роу, инспектор Спратлинг отправился туда и увидел здесь констебля Тейна с напарником, указавших ему на место, где лежала покойная. Но увы: инспектор смог разглядеть лишь пятна крови на тротуаре между камней.
 |
| Морг лазарета Уайтчеплского работного дома, примыкающий к площадке, где играют дети |
Охранять на месте уже было нечего, так что Спратлинг, взяв с собой констебля Тейна, отправился в морг. Покойницкая лазарета Уайтчеплского работного дома на Олд-Монтагью-стрит представляла собой небольшой кирпичный сарай с зелеными воротами, темный и вонючий, расположенный в правой части большого двора, который использовавшегося Управлением общественных работ для складирования своих материалов. Тело все еще лежало на тележке во дворе. Сам Уайтчеплский работный дом располагался неподалеку, на углу Бейкерс-роу и Томас-стрит, и хотя привезшие тело полицейские послали туда за ключами, никто до сих пор не пришел. В ожидании ключей Спратлинг начал составлять описание трупа, но в то время не заметил каких-либо ран на теле. Примерно в 5-5:20, как раз когда взошло солнце, в покойницкую наконец прибыл Роберт Манн, престарелый и припадочный обитатель работного дома, отвечавший за морг. Он открыл ворота и тело завезли внутрь. Здесь Спратлинг решил завершить начатую работу.
Переписывая одежду убитой, инспектор Спратлинг приподнял нижние юбки, чтобы внести в список исподнее, и обнаружил, что в брюшной полости имеются обширные рваные раны. Он тотчас послал Тейна за доктором Лльюэллином. Было начало шестого. Пришел невыспавшийся доктор Лльюэллин и произвел осмотр, продолжавшийся примерно 10-15 минут. Вечером того же дня доктор заявил прессе, что «он видел много ужасных случаев, но никогда такого зверского дела, как это».
Результаты осмотра сохранились только в пересказе инспектора Спратлинга в его рапорте, написанном в тот же день:
...ее горло перерезано слева направо, два отчетливых разреза находятся на левой стороне. Трахея, глотка, спинной мозг перерезаны; справа на нижней челюсти синяк, вероятно, от большого пальца, другой синяк на левой щеке; брюшная полость была вспорота от середины нижних ребер вдоль правого бока, в нижней части таза к левой части живота, рана там была неровной, сальник или покрытие живота был также прорезан в нескольких местах, и также две небольших колотых раны на интимных местах, очевидно, нанесенные ножом с прочным лезвием, полагаю, что они были сделаны левшой, смерть наступила практически сразу.
 |
| Место убийства |
Когда доктор отправился домой досыпать дальше, инспектор Спратлинг велел Манну не трогать тело и вместе с Тейном ушел обратно на Бакс-роу. Старик почтительно выслушал инспектора, закрыл морг и отправился к шести часам утра в работный дом завтракать.
Прибыв на Бакс-роу, Спратлинг велел констеблю Тейну обыскать местность, где была найдена убитая женщина, включая стены, дворы и железную дорогу. Констебль обыскал Эссексский Причал, арки Большой Восточной железной дороги, линию Восточно-Лондонской железной дороги и окружную железную дорогу вплоть до Тимз-стрит, но не обнаружил никаких следов крови или чего-нибудь подозрительного. Сам Спратлинг также осмотрел Бакс-роу и Брейди стрит на предмет пятен крови, но ничего не нашел.
Детектив-инспектор Джеймс Хелсон, отвечавший за работу отдела уголовного розыска в J-дивизионе и живший, как и многие старшие полицейские офицеры, в южном Лондоне, получил извещение о произошедшем убийстве только без четверти семь. Из дома он направился сперва в Бетнал-Гринскую полицейскую часть, где выяснил все имеющиеся на тот момент подробности. Оттуда он вместе со своими подчиненными из дивизионного отдела уголовного розыска, детектив-сержантами Патриком Энрайтом и Джорджом Годли, пошел в мертвецкую.
 |
| Улица Олд-Монтагью-стрит в 1950-х годах |
Теперь в морге находилось уже двое обитателей работного дома: Манн и его престарелый товарищ Джеймс Хатфилд. Тело было все еще одето. Лиф платья на трупе был застегнут спереди, кроме четырех верхних пуговиц, которые, видимо, были расстегнуты доктором Лльюэллином при осмотре, корсет был короче, чем обычно, и не достигал бедер, стягивавшие две его половинки пряжки также были застегнуты. Инспектор Хелсон уже знал о теории доктора Лльюэллина. Судя по показаниям Хелсона, в нее входило не только то, что женщину убили где-то в доме и затем перенесли на улицу к воротам конюшенного двора, но также то, что ее одели уже после убийства и нанесения ей увечий в брюшной полости. Во всяком случае Хелсон особо обратил внимание, что раны эти были видны даже при надетом корсете, так что у убийцы не было особой необходимости снимать его. Одежда была лишь в легком беспорядке, что указывало на то, что тело не тащили. Хелсон также заметил кровь на волосах и на воротнике платья и ольстера (длинного дорожного пальто), но на нижних юбках следы крови отсутствовали. Платье было пропитано кровью на спине только выше плеч, там, где кровь стекала из раны на шее. Ольстер также пропитался кровью, и между ним и платьем находились сгустки крови. Хелсон не нашел никаких признаков того, что убийству предшествовала борьба, не было никаких ссадин, которые бы свидетельствовали о том, что с пальцев убитой срывали какие-нибудь кольца. Правда, на лице имелся синяк, как если бы женщину ударили в щеку, и на правой стороне нижней челюсти имелся кровоподтек.
 |
| Вид на Бакс-роу со стороны Брейди-стрит. Конюшенный двор находился на месте гаража (1967, фотография Стьюарта Эванса) |
Сержант Энрайт велел Манну и Хатфилду не трогать труп, и детективы отбыли на место преступления. Здесь Хелсону с Энрайтом пришлось выслушать свидетельства, которые, казалось бы, говорили в пользу первоначальной версии доктора Лльюэллина о том, что убийство произошло в другом месте. В полицейских документах не сохранились эти показания, но они могут быть с определенной долей достоверности восстановлены из сообщений в прессе. Газета «Стар» от 7 сентября упоминала заявление некоей миссис Колуэлл с Брейди-стрит о том, что примерно во время убийства она услышала женщину, бежавшую по улице с пронзительным криком «Убивают! Полиция!» «Она убегала от кого-то, — сказала миссис Колуэлл, — кто, судя по тому, как она кричала, бил ее, пока она бежала. И меня поразило, что я не слышала звуков каких-нибудь шагов.» Другая газета, «Ллойд Уикли Ньюспейпер» от 2 сентября сообщала, что утром в день убийства на достаточном расстоянии вдоль тротуаров по обе стороны Брейди-стрит наблюдались свежие пятна крови. Они представляли собой цепочку капель, падавших на расстоянии чуть меньше метра друг от друга, а временами до двух метров, после чего следовала значительно большее по размеру пятно, указывавшее на то, что человек остановился. По уверению газеты, этот истекавший кровью человек шел или бежал зигзагами, дважды пересекая улицу туда и обратно. След был прослежен по Брейди-стрит на 140 метров до Хониз-Мьюз, где у ворот находилось большое пятно, выглядевшее так, как будто человек свалился у стены и лежал там некоторое время. Далее кровавый след шел к Бакс-роу, где было найдено тело. Позднее Хелсон на дознании упомянул, что пятно на Брейди-стрит, которое, возможно было кровью, оказалось единственной подозрительной вещью, найденной в окрестностях Бакс-роу. Однако инспектор уверенно полагал, что убийство все-таки было совершено именно там, где был найден труп.
 |
| «Новый Коттедж» и ворота в бывший конюшенный двор в 1938 г. (из книги Уильяма Стьюарта Jack the Ripper A New Theory |
Тем временем детектив-сержант Годли присоединился к инспектору Спратлингу, с которым он обыскал Восточно-лондонскую и Окружную железнодорожную линии и насыпи, а также двор Большой Восточной железной дороги и другие места в окрестности, но не нашел ничего. Во дворе Большой Восточной железной дороги дежурил полицейский констебль № 81 БВЖД, его будка находилась позади ворот двора метрах в пятидесяти-шестидесяти от места, где было обнаружено тело, но он не слышал ничего особого в эту ночь. Полиция также побеседовала с еще двумя сторожами: Уильямом Кортом, ночным сторожем из склада господ Брауна и Игла, и с Томасом Монтагью, сторожем в школе, но ни тот, ни другой ничего не видели и не слышали.
На самой Бакс-роу инспектор Спратлинг с детектив-сержантом Годли посетили полдюжины человек, живущих по соседству с местом убийства, но ни один не заметил ничего подозрительного. Больше всего полицию интересовали жильцы двух домов: «Нового Коттеджа», чьи окна смотрели прямо на место убийства, и Эссекского Причала, который находился напротив на другой стороне улицы.
В «Новом Коттедже» проживала миссис Эмма Грин, вдова, с дочерью и двумя сыновьями. Один из ее сыновей отправился в кровать в 9 часов вечера, второй — без четверти десять. Сама она пошла спать в 11 часов вместе с дочерью, они занимали с ней переднюю комнату на втором этаже. Обычно сон у нее не был крепким, и если бы на улице раздался какой-нибудь крик о помощи, она бы его услышала, но она беспробудно проспала до 4 часов, до того самого момента, как ей в дверь постучался сержант Кирби. На вопрос, нет ли на Бакс-роу какого-нибудь игорного дома или дома терпимости, она ответила, что не знает ни одного такого дома в ближайших окрестностях.
 |
| Эссекский Причал (за вторыми воротами) и здание за ним, построенное на месте картузной фабрики Шнейдера, незадолго перед их сносом в 1988 году |
Эссекский Причал занимал со своей семьей Уолтер Паркисс. Когда-то он сам жил в Новом Коттедже и работал столяром и плотником, а теперь он был управляющим складом. Вместе с женой Мэри Энн он спал в передней части дома — в комнате на третьем этаже, дети — в задней части дома. Кроме того, в доме находилась служанка. Сам Паркисс лег спать в 11 часов вечера или в четверть двенадцатого, просыпался несколько раз за ночь и бодрствовал с часу до двух. Но он ничего не слышал вплоть до звонка констебля Нила. Жену его мучила бессонница большую часть ночи, но она также не слышала ни звука, было необыкновенно тихо. Они наверняка услышали бы шум, если бы на улице что-то происходило.
Около полудня стало ясно, что найти убийцу по горячим следам не представляется возможным, улик пока нет, да еще вдобавоке предстоит как-то установить личность самой убитой. Оставив на месте убийства одного констебля на случай, если кто-нибудь пожелает сообщить следствию что-либо важное, детективы и инспектор Спратлинг проследовали обратно в морг.
 |
| Эссекский Причал в сентябре 1989 года. |
Комментарии