Анакина Скайуокера мечтали сыграть многие молодые актеры. Как вы думаете, что такого выдающегося Лукас увидел именно в вас?
Я задаю себе этот вопрос с самого первого дня съемок (смеется) - ине знаю ответа. Наверное, в каждом человеке есть эта самая темная сторона-может, Джорджу моя темная сторона понравилась больше других? (Смеется.) Я даже в своих самых смелых мечтах не мог предположить, что получу эту роль. На пробах Джордж выдал мне фирменную шляпу и кружку с символикой „Звездных войн“, и я, помню, подумал: “Что ж, это мой утешительный приз». Я храню эти вещи как самое дорогое, что у меня есть. Я тогда жил в Канаде, и когда мне позвонили среди ночи (не специально, конечно, просто так получилось из-за разницы во времени) и объявили, что выбрали меня, то я спросонья решил, что мне все еще снится чудесный сон. Первый человек, кому я позвонил, когда пришел в себя, была моя мама. И она издала такой оглушительный победный крик… Не думаю, что когда-нибудь забуду эти ощущения.
Вы смотрели оригинальную трилогию, когда готовились к роли?
Я благоговейно просмотрел все фильмы, предшествовавшие «Атаке клонов», — хотел до конца понять историю и характер Дарта Вейдера. В той, первой, трилогии Джордж Лукас посеял множество семян, и сейчас пришло время расцвести всходам.
Сколько вам пришлось готовиться к кульминационной сцене «Мести ситхов» - дуэли на лазерных мечах с Оби Ван Кеноби?
Я приехал в Сидней, где снимался фильм, за три месяца до начала съемок и сразу начал работать с постановщиком трюков Ником Гиллардом. Сами тренировки с лазерными мечами начались далеко не сразу. Хореография этой дуэли была разработана очень тщательно, так что я должен был выучить наизусть сотни движений. Я тренировался и сам, отдельно, и вместе с Эваном МакГрегором.Ия горжусь конечным результатом. По-моему, дуэль получилась выдающаяся.
Вы были в детстве фанатом «Звездных войн»?
Я родился в 1981-м, через четыре года после того, как вышел первый фильм, так что у меня не было возможности посмотреть старые части в кинотеатре. Но мой брат, который старше меня на восемь лет, был как раз настоящим преданным фанатом. У него была модель корабля Millennium Falcon — он держал ее в подвале, и мне было запрещено ее трогать! Вообще те «Звездные войны» стали такой важной частью поп-культуры, что влияли на всех без исключения. Я, например, помню, как пугал младшую сестренку, имитируя дыхание и голос Дарта Вейдера. И это даже несмотря на то, что я в то время еще не видел фильмов и только в 1997 году, когда их переписали в цифровом формате и снова выпустили на экран, наконец посмотрел их в кино. Теперь вы понимаете, чем для меня был тот ночной звонок?
отсюда
продолжениеКак далеко вам пришлось зайти, чтобы отыскать в себе Темную Сторону?
Будучи актером, я, обычно, стараюсь удержать свои эмоции в рамках того контекста, в котором живет и действует мой персонаж. То есть, я не думаю о своей собаке, которая умерла, когда мне было 8 лет, и о том, какие чувства я переживал по этому поводу. Я стараюсь оставаться в границах психологии Анакина. Только таким образом я смог прочувствовать и сыграть накапливающиеся внутри него неудовлетворенность и раздражительность.
Вы уже знали, что должно случиться в Эпизоде III. Насколько трудно вам было абстрагироваться от этого во время съемок Эпизода II?
Это было настоящим испытанием на выносливость, потому что приходилось играть персонаж, который впоследствии должен стать живым олицетворением зла. И первым естественным желанием было изобразить его именно таким. Джордж [Лукас] постоянно просил, чтобы я отошел от этого и сделал Анакина тем, кто борется с демонами внутри себя и кто выражает свое неудовлетворение и разочарование так, что они поначалу не воспринимаются, как проявление зла. Он просил придерживаться этой линии и не допускать каких-то иных проявлений характера моего героя в Эпизоде II. Я должен был показать, каким он был в тот период своей жизни,— во времена Эпизода II,— а Эпизод III должен был стать историей о том, какие причины заставили Анакина превратиться в Дарта Вейдера. Вот почему я был ужасно взволнован, когда, наконец, начались съемки Эпизода III — теперь я мог сделать то, что уже давно держал в своей голове в виде готовых образов.
Храня эти образы столь долго в своем сознании, как вы чувствовали себя, когда добрались до кульминационных сцен? Как вы готовились к тому, чтобы пройти через это?
Я воспринял это с огромной радостью и ликованием. Пройти через это оказалось очень легко, потому что все мои мысли были заняты только одним. Я воспринимал это, как подарок судьбы. Это было для меня чем-то вроде момента высшего сексуального наслаждения (смеется). Я не знаю. Это было удивительно. Я ждал, ждал, я очень долго ждал, и, наконец, позволил своему герою отдаться во власть Темной Стороны.
Как вы убедили Джорджа Лукаса позволить вам облачиться в костюм Дарта Вейдера?
Я просто очень вежливо спросил, возможно ли это. И Джордж с Риком (Маккаллумом) — добрейшие люди — дали мне свое разрешение. Я тогда сказал: «Я читал сценарий и знаю, что в конце фильма должен появиться Вейдер». Наверное, они к этому моменту уже провели несколько кастингов, на которые приглашали баскетболистов и прочих высокорослых людей, которые смогли бы изобразить в кадре Вейдера. И я сказал: «Не знаю, может, у вас есть какое-то иное мнение на этот счет, но я был бы ужасно счастлив, если бы смог сам надеть этот костюм».
Как вы себя почувствовали, облачившись в костюм и войдя на съемочную площадку?
Это было неописуемое ощущение. Это был апофеоз всей моей работы. Эта сцена символизировала собой финал моего долгого пятилетнего путешествия; вдобавок ко всему, когда вы играете кого-то вроде Дарта, откуда-то изнутри поднимается невероятно мощное чувство, этакое звериное чувство собственного превосходства. Вы идете, а люди видят Дарта, и вы можете наблюдать за реакцией на их лицах. Дни, когда на площадке появлялся Дарт, были настоящим событием. Каждому хотелось понаблюдать за происходящим. Это было интересное ощущение.
Костюм был тяжелым?
Очень тяжелым. Мысль о том, чтобы надеть на себя костюм, вскоре перестала казаться мне такой замечательной, потому что внутри было ужасно жарко. Пробовали сделать внутри кондиционер, но он не работал. Меня не покидало ощущение клаустрофобии, а обзор был весьма ограничен. Помимо этого, нужно было компенсировать разницу в высоте (Кристенсена и Дэвида Прауса, «оригинального» Вейдера — Riila), для чего внутрь ботинок поместили специальные подкладки. В итоге все это напоминало мне ходьбу с десятикилограммовым мешком на плечах, да еще в туфлях на высоком каблуке — только не подумайте, что я уже пробовал делать это раньше! (смеется).
Какой опыт вы получили от работы с актерами старшего поколения — такими, как Кристофер Ли?
Самый большой опыт я получил, конечно, от Иэна (Макдиармида). Я говорю это не потому, что он сейчас присутствует здесь, а потому, что для меня это стало настоящим потрясением: сидеть рядом с ним в той известной вам сцене в опере, слушать историю, которую он рассказывает одними полунамеками — и, тем не менее, все, что он хочет до вас донести, он может легко выразить этими полунамеками. Мне оставалось только молча сидеть, кивать и ловить себя на мысли: «Черт, я не должен все время трясти головой!» И он был настолько добр, что был всегда готов поделиться своей мудростью и всегда помогал, когда я просил его об этом. Я узнал от него великое множество всего.
Наверное, в детстве у вас были игрушечные фигурки Люка Скайуокера. Какова была ваша первая реакция на то, что теперь и вы станете частью всего этого?
Все так. Я на самом деле хотел приобрести свою собственную фигурку. Я даже решил сыграть самого себя в видеоигре — что уж может быть круче? Я хочу сказать, что у самого у меня нет подобных вещей, но зато у меня есть старший брат — ярый фанатик «Звездных войн», который собирал фигурки, сувениры и тому подобное. Таким образом, я был заранее посвящен во все аспекты индустрии «Звездных войн» и был чрезвычайно взволнован, когда меня пригласили для съемок. Но прийти в магазин и видеть повсюду свое лицо — это совсем другая история.
Вы принимали участие в создании видеоигры «Месть Ситхов». Насколько работа над этим проектом — в частности, сцены дуэлей — отличалась от съемок в фильме? Это было легче или сложнее?
Это было всего лишь развлечением. Меня пригласили на пару дней, чтобы я помог им в работе над образом своего персонажа. Это была забавная группа ребят, ужасно взволнованных тем, что они делают видеоигры. Вместе со мной пригласили Ника Гилларда, постановщика поединков. Мы просто помахали мечами несколько раз, и это было весело.
Что вы думаете об отношениях Анакина и Падме и о тех чувствах, которые он испытывает к ней?
Мне действительно нравится идея о том, что именно страсть к Падме заставила Анакина проделать все эти ужасные вещи. Он думает, что делает это ради любви. Она не видит того, что видит он, и поэтому в их отношениях начинается разлад. Я, конечно, не имею в виду, что такое должно происходить в каждой семье; я просто говорю о своих впечатлениях и о впечатлении большинства зрителей. Любовь нередко меняет людей, и мне нравится играть подобные роли.
Вам не кажется, что Анакин, пока не превратился в Дарта Вейдера, просто носил своего рода маску?
Как считает Фрэнк [Оз]? Нет. Анакин был тем, кем он был. Он принадлежит к тому типу сдержанных людей, которым трудно управлять своими чувствами. Внутри него, под внешне спокойной поверхностью, бурлят противоречия и много всего такого, что он не осмеливается показывать другим. Именно таким я его вижу.
полностью здесь
Комментарии