Седьмого числа я работу честно прогуляла, и, придя утром в понедельник, увидела парящий над столом розовый шарик, на столе ─ коробку рафаэлок.
Нет чтобы порадоваться ─ прибирая рафаэлки в ящик стола на чёрный день, подумала, что на Новый год конфеты были лучше, с фисташковой начинкой.
скрытый текстМинус четыре ─ это почти тепло, а почти тепло ─ это почти весна, и вечером вторника у меня был праздник себя, весны, всего.
Если быть точной, вечером вторника был концерт Штраус оркестра.
И они были ещё лучше, чем в прошлый раз, чудесные. И опять ─ как, как можно столько смеяться на концерте классической музыки? Я честно старалась ржать потише и в ладонь, но когда оркестр изображал, как они играют не в такт и не в лад, игнорируя дирижёра, а дирижёр честно возмущался этими обормотами, удержаться в рамках приличий было сложно.
Не в так и не в лад, да как же. Я была на концерте музыки братьев Штраусов двадцать третьего февраля, это был хороший концерт, и всё-таки не настолько хороший. Я даже не могу сказать, в чём причина ─ в мастерстве музыкантов, в подборе произведений, в харизме дирижёра?
Андраш Дэак без единого слова, только жестами и улыбкой, управлял залом не хуже, чем своим оркестром.
Я, как всегда, была без программки (это не принципиальная позиция, а дело вкуса, ну вот как чай без сахара, только концерт без карты), так интереснее ─ будто два часа блуждала в музыкальном лесу, где все растения незнакомы или, иногда, полузнакомы и все прекрасны. Хорошо быть дилетанткой, каждый раз столько открытий.
Виолончелистка с красивыми волосами, настолько длинными, что каждый раз после аплодисментов я ждала, что она на них сядет; не дождалась.
Скрипач (или альтист?), полный, с широким лицом и широкой улыбкой; чаще всё же во время исполнения музыканты выглядят сосредоточенными, а он казался настолько расслабленным и довольным, будто находился не на сцене, а у себя дома в компании друзей.
Так совпало, что я сейчас читаю ─ и буду читать ещё очень долго ─ старинную японскую «Повесть о дупле», в которой все злоключения и радостные переживания героев обусловлены приобщением к волшебной музыке буддийского рая; перед самым концертом, сидя в фойе, я тоже её читала. И я отдаю себе отчёт в том, что классическая европейская музыка это одно, а старинные мелодии, которые в повести исполняют на кото, совсем, совсем другое, но как-то одно сложилось с другим, и две музыки слились в одну.
Наверное, потому, что обе волшебные.