* * *
Мои любимые конфеты сняли с производства несколько лет назад; не самая большая печаль, но найти им замену я время от времени пытаюсь. Так вот, трюфель «Особый» фабрики имени Крупской — очередное не то.
Но и неидеальные шоколадные трюфели оказались достаточно хороши для того, чтобы закопаться в книги о ядах, которые я нагребла ещё осенью. «Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней» тоже оказалась не совсем тем, что я искала, а всё-таки интересно: Элеанор Херман делает акцент не на ядовитых веществах, а на жертвах отравлений, причём знаменитых жертвах — особах королевских кровей, знатных сановниках, высших церковных чинах, попутно уделяя внимание особенностям их быта, потому что отравление, как ни крути, требует практического подхода к делу — во что подсыпать, как подать. (Я подумала и решила, что не хочу быть средневековой королевой — слишком уж опасно, вдобавок ещё и негигиенично.)
Придворные в Северной Европе были хорошо осведомлены о таинственных смертях при итальянском дворе, а также о «фабриках яда» во Флоренции и Венеции, которые спонсировал сам государственный аппарат. Так что в случае неожиданной смерти какого-либо королевского сановника в первую очередь падало подозрение на ближайшего итальянца из его свиты. В Англии XVI века даже возник локальный термин: вместо «травить» использовали слово «итальянить».
Когда стояли холода за минус тридцать, батареи дома и на работе шпарили вовсю, а на улицу я выходила в болоньевых штанах, натянув капюшон пуховика поверх толстой шерстяной балаклавы — и ни разу даже не озябла. Сейчас потеплело, в балаклаве слишком жарко, и ветер внаглую задувает под шапку, а батареи греют еле-еле. Верните морозы, в морозы я не мёрзла!
Комментарии