Говорящие Шрамы12 читателей тэги
#телесное + #бубен у меня в груди с другими тэгами
Странные люди и странный я
Уже месяц на занятиях сохраняется фриковатая традиция.
На каждую мою распевку в кабинет приходят другие преподаватели.
Я занимаюсь обычным делом, а они смотрят на меня, слушают, таращат глаза и выходят, прикрывая рты ладонями.
Сначала я не понял.
А потом кааак понял.
Выяснил, что мой преподаватель в какой-то общей беседе похвалился мной и моим "полотенцем" в четыре октавы - у нее просто никогда не было ученика с таким диапазоном.
Понятно, что я пока не умею с ним работать, но смыкаюсь спокойно.
Ей не поверили.
___
Всю жизнь я удивляюсь, что мои дела могут быть кому-то - не из близкого окружения - интересны, степень смущения/возмущения в момент осознания начинает шалить и пробивать потолки.
Конкретно в этой ситуации я испытываю странные чувства.
С одной стороны, мне очень горько от того, что первое, что я услышал от других - это вопрос, все ли у меня нормально с гормонами.
Никто из приходивших послушать не мог просто порадоваться ни за меня, ни за Полину.
С другой стороны, мне прямо нравится смотреть, как у них рвется шаблон - как будто тигра первый раз увидели, чесслово.
С третьей стороны, мне очень нравится, как радуется мой преподаватель - как человек, а не как собиратель опыта.
Полина поддерживает, говорит, мы многое можем сделать из моего аппарата.
Ну и четвертый аспект - я, похоже, могу использовать эту их реакцию как зеркало, чтобы осознать степень своей удачи по части обладания вокальными данными.
___
Вокальный аппетит, между тем, подрос, и я почти вывожу мельничную Ведьму со всеми этими микро-украшениями.
На отчетник понесу другую вещь, помощнее.
Такие дела.
я сплю, и мир содрогается
А вчера во сне я видел родственников.
Дражайший (нет) дядюшка приехал в город, чтобы передать мне книгу.
А потом я не заметил, как погода испортилась, солнце скрылось, а дядя стал покойной ныне бабулей.
Я знал, что она здесь ненадолго (читай, только до рассвета), и очень хотел угостить ее кофе.
__
Долго искал приемлемое место. Везде, куда бы я мог пригласить Ольгу Семеновну, было или закрыто, или забито.
Мы облазили весь старый центр - лестнички и закоулки, крыши и подворотни, пока не наткнулись на неприметное крыльцо. Потрепанный указатель гласил, что здесь можно раздобыть горячей китайской еды, возможно, сырого гребешка - и все это очень недорого.
Нас долго не хотел пускать "в салон" эвона как крутятся детали дородный детина-охранник, пока бабушка не сказала, что знает хозяйку. Бабушка вообще, если приходит во снах, практически не разговаривает.
Внутри было все, как я ненавижу. Сладкий затхлый запах сырости и старости. Красные пыльные портьеры и абажуры (и тут я узнал, что это слово пишется через У), жировые свечи непонятного болезненного цвета, клубы едкого дыма. И всё и вся вокруг громыхало, пело и танцевало - носилось по кругу в этих своих бесконечных юбках, застиранных шелковых тряпках и пьяных смешках. Вокруг постоянно пили и несло кислятиной.
А нас провели за стол, к которому целую вечность не мог добраться официант. Всем остальным носили блюда - блестящие и яркие - как муляжи на витринах с тайской едой. Раскрытые половинки гребешка улетали просто дюжинами. А потом снова уносились в кухню нетронутыми. Еду носили под столы, то и дело выволакивая обратно. Сновали немые официанты в белых перчатках и пиджаках с золотыми лацканами (фу, пошлятина) - а я слышал каждую их гнилую мысль, каждый стук каблука. Это все напоминало "оркестр из шести богомолов", чесслово. Какой ты чувствительный мальчик, Томми, как говорится - голова пыталась уместить в себя все звуки, мысли и действия разом. Я злился. Мне одновременно дико хотелось жрать и хотелось испариться оттуда, сбежать. И я сбежал.
А бабушка сказала, что я поступил правильно. И я проснулся. Холодный, потный и уставший.
___
Потом я видел другой сон.
Мы уехали очень далеко, в дебри края - смотреть на какое-то уникальное морское хозяйство, призванное сохранить вымирающий морской вид растений.
Я откололся от группы и забрел туда, куда, наверное, не следовало. Познакомился с местными аборигенами, они подарили мне подобие глайдера, на котором можно было нырять в воздух и воду, превращать его в крылья и в клинок. А в воде он не позволял твоему телу соскользнуть вниз, если головой ты этого не хотел. И я устремился исследовать волны. Глайдер был очень тонкий, и я практически собственным телом скользил, рассекая пену и черноту. Обожаю сны, в которых дух перехватывает от простора и буйства стихии! Меня подбрасывало и ловило, таскало и бросало - а я только сильнее хотел плыть дальше. Чуял под собой древних тварей, слушал свист ветра и не мог начать ровно дышать.
Упал с кровати - в знобящем жаре по всему телу.
От так примерно меня и колбасило после второй дозы вакцины.