* * *

В Кэрфуре нас запомнил охранник и постоянно пытался шутить, бесконечно ржал и даже пытался в русский. Я от него шарахался, как от огня, но ему было пофиг.

А я потом в очередной раз думал, что будь я на его месте - я бы ненавидел всех посетителей поголовно, если бы запомнил кого-то, то наверняка бы бросал им мысленное "воооот, опять приперлись, сожрали уже все, чтоле, какого черта ходят тут со своими рюкзаками, бубубу".

Когда-то, когда меня все совсем капитально достало, я наивно подумал, что можно попробовать поменять жизнь к лучшему. Придумал себе сценарий, по которому мне вроде как интересно было двигаться, ну и ломанулся. Ну как ломанулся, пополз. Но все же двинулся же? Как-то двинулся.

А потом пошел такой самосаботаж, сякой самосаботаж и слишком уж сильно угадывались старые паттерны. В которых я когда-то винил то самое жизнеустройство, которое мне якобы совершенно не подходило и заставляло меня нечеловечески страдать. Но нет, жизнеустройство, конечно, было хреновое, но страдать я, как выяснилось, страдаю сам, без посторонней помощи. Даже занимаясь любимым делом. Я просто катастрофически не могу быть довольным. Не могу любить жизнь.

Не получается у меня просто радоваться существованию, я обязательно либо уныл, либо тревожен, а чаще все вместе.

А сегодня помимо всего прочего еще и истерик больной - ходил в ночи по студии и матерился вслух на все подряд, благо никого уже не было и можно было не париться. На выключившуюся печку, на тугие штепсели, на кривые спицы, на приварившиеся хрени, на горящую вытяжку. Потом вышел на балкон снять одеяло и выключая его из сети обломал ноготь, после чего уже ругнулся в полный голос и шарахнул обо что-то рукой для полноты эмоций. Я-то. Ага. Сам себя испугался.

Очень хотелось сесть и разрыдаться, но я так не умею. А зря, очень зря - мне кажется, многое стало бы легче.