Писанина, день пятый

# 5 Колокол

Канон Хоббит, Сильмариллион
Размер 566 слов
Заметки Лютый авторский глюк об одном опознаваемом (наверное) персонаже из Первой Эпохи в существенно более поздних временах.

Ниэннил прикрыл глаза и вслушался в ночную тишину. Что-то в ней сегодня было неправильное. В отдалении сонно заговорил колокол, отмечая время. Не тревожно, не с обещанием или весельем — мягко. Но в его спокойствии, всегда созвучном ночи, сейчас чудилось что-то непривычно печальное.

скрытый текст
Каждый из колоколов Дейла имел собственный тон, и каждый их отзвук говорил с Ниэннилом по-особенному, хотя он не был тем, кто сотворил их когда-то. Но музыка наполняла его слух всю жизнь, сколько он себя помнил — не имело значения, собой ли нынешним, или тем, кто сгинул в веках. И этот город пел для него долгие годы — каждую осень немного иначе, каждую весну по-другому. Первый колокол, давший душу этой дикой земле, люди давно уже сняли, но его звук всё ещё отдавался в памяти, резковатый и не такой уж чистый — его создателям, нашедшим здесь дом, тогда не хватало мастерства — но полный надежды.

«Вот и будет у нас новое королевство» — его мальчишки почти смеялись над ним, конечно. Но под их руку и в самом деле собирались люди, и долгими трудами взаправду ожила незнакомая земля по другую сторону гор.

Этот самый город, правда, родился не сразу. Детей человеческих сменили внуки, а тех — их внуки. Ниэннил помнил их всех.

Мог ли он когда-то давно подумать об этом?

Он не жаловался на память, но вспомнить, кто из его мальчишек выдумал, что им нужен колокол и даже не один, не получалось. Братья всегда были слишком похожи.

А время текло, и менялась бегущая река, и люди разведывали места, без затей дав реке имя. И однажды город всё-таки родился по-настоящему — но серые глаза, в которых Ниэннил увидел новое будущее, уже не принадлежали никому из его мальчиков.

Он не слишком-то доверял гномам, но не захотел вмешиваться, когда молодой король сошёлся с ними. Не больно-то этот очередной упрямый мальчишка принимал титул, но Ниэннил увидел его воистину королём, которым мог гордиться, и знал, что должен позволить ему действовать, не опираясь на чужую дурную память.

Колокола множились — сделанные людьми или подаренные гномами, затейливые и попроще, большие и малые, они перекликались над городом, напоминали о прошлом, были обещанием будущего. Они пели Ниэннилу о радости, когда он брал на руки очередного воспитанника в первый раз, и скорбели вместе с ним, когда он снова прощался навсегда с королём весёлого города Дейла.

И теперь в их молчании, с того мгновения, как отзвучал на часовой башне колокол работы старого гномьего мастера, было что-то, не дававшее Ниэннилу покоя. Что-то куда тревожнее внезапно поднявшегося ветра.

Ниэннил встал с резной скамьи и зашагал хорошо знакомой дорогой.

— Гирион! — по переходам старого дворца он уже бежал, каким-то давним, полузабытым чутьём угадывая, что не успеет.

...Бамм — удар колокола перекрыл вой ветра, коснулся слуха раньше, чем голоса, нет, крики, нараставшие на улицах.

«Его можно услышать издалека. И друг, и путник, и тот, кому нужна помощь, услышит. Можно предупредить об опасности. Помнишь, как мы перекрикивались, когда путешествовали через Белерианд? Это надёжнее! »

Кто из них это предложил? Ниэннил не помнил, хоть убей.

— Собирай тех, кого сможешь прямо сейчас, и уходите.

Ниэннил молча смотрел им вслед. Она выживет и дети тоже, это он снова просто знал. Очередной наследник обойдётся и без него, каким бы отчаянным не был сейчас взгляд серых ребяческих глаз (который по счёту?)

К себе самому он приказы Гириона не относил.

Не сейчас. И Гирион это понял. Усмехнулся едва заметно: ты, мол, всегда провожаешь нас.

Это будет последний раз, потому что с меня довольно веков и вашего смертного упрямства — не сказал Ниэннил.

Низкие, отчаянные голоса колоколов слились в его ушах в стон.