Писанина, день восьмой

#8 Ты тоже это слышал (а)?

Канон Гаргульи
Размер 680 слов
Заметки Постканон основного сериала, плюс примерно 10 лет, ХЭ. Допущение: тёмное будущее, которым Пак пугал Голиафа в надежде выманить у него Врата Феникса, есть по сути альтернативная реальность. Хотя "Лис" — взрослая версия сына Занатоса и Жанин, с шансами, не владеет магическими силами, он ощущает "эхо", поскольку является, собственно, тем же человеком.

Золотые и оранжевые фонари мерцают повсюду, одевая стены древнего замка потрясающе тёплым светом. Со своего места Анджела может видеть узор из огней — ласковых и ярких. Старшим эта картина не покажется такой мирной, но она видит иначе.

скрытый текстНовый большой мир всё ещё прекрасен и удивителен.

Анджела опускает руку на вихрастый рыжий затылок своего маленького друга.

«Осторожнее».

Здесь очень высоко, и у любого человека дух бы перехватило, но Алекс слишком заворожён. В его ярких глазах, сейчас кажущихся тёмными, как зелень елей перед грозой, отражаются золотые искры. Зубец рядом с её местом достаточно высок для ребёнка его возраста, и он опирается на его серый камень, положив голову на скрещенные руки. И совсем не боится.

«Ты ведь меня всё равно поймаешь?»

Анджела поймает, конечно.

«Твои родители не будут рады, даже если мне это удастся».

Алекс поднимает голову и смотрит серьёзно, потом кивает.

«Я не хочу, чтобы они огорчались» Слабо сказано. Они с ума сойдут, если с ним что-то случится. Но Анджела понимает. Она знает, когда любят так

«Но я смогу летать сам, когда стану старше».

Анджела надеется, что Пак ему такого не говорил, хотя от этого плута всего можно ожидать.

«Пак не говорил» — Алекс щурится. «Я и сам знаю».

Анджела вздыхает. Сложно с ним, а ведь ему всего одиннадцать. Но у мальчика доброе сердце, и это успокаивает. То, как любят в этом доме, успокаивает тоже — этой любовью полнится старый замок. Здесь не предают своих и не отворачиваются от чужих тревог. Даже странно, если вспомнить о прошлом, — но в этом тоже есть заслуга Алекса.

Даже в эту ночь, ночь, разделяющую год пополам, Анджеле здесь легко, и она знает, что не только ей. Чёрная ночь не войдёт сюда, и огни не погаснут — замок жив так, как не был долгие-долгие годы, а может, и никогда прежде, говорит ей отец.

«Ты тоже это слышала?» — Анджела почти вздрагивает, такой отчаянной кажется хватка тёплых человеческих пальцев на запястье. Глаза у Алекса широко распахнуты, и лицо слишком бледное.

«Нет» — вдыхает Анджела, соскакивая со своего места, и наклоняясь к мальчику, «нет, но всё хорошо, всё будет хорошо».

Он иногда слышит всякое. Иногда пение. Иногда смех. Иногда куда более страшные вещи. Это началось не очень давно, года два назад. Пак обычно гоняет непрошенных гостей, а временами даже весьма безжалостно подшучивает над ними. Это бесит всякую мелкую нечисть, тревожащую Алекса, но Пак веселится

«Напрашиваются же». Мелочь знает, что Владыка сердит на своего бешеного шута, но постоянно забывает его оговоренное право защищать внука Королевы.


К Паку Анджела отводит мальчика и сейчас. В ночи, подобные этой, он чаще бывает сам собой. Чего ему это стоит, никто не знает, но должно быть, думает Анджела, тоска его мучает слишком сильно, чтобы притворяться человеком.

Она не пытается в это лезть.

***
Алекс сидит, рассеянно дёргая собственные волосы. Очень хочется пойти к родителям, но, наверное, это их напугает сейчас. Он не знает, как выглядело его лицо, но Анджела так сильно встревожилась...

«Это по-другому» — шепчет он, зная, что наставник его услышит. Он всегда слышит. Он однажды пообещал.

Пак всегда оказывается рядом неожиданно. Вот и теперь — возникает прямо на подоконнике.

«Кто тебя позвал?» Он будто не сердится, но Алекс замечает, как ярко блестят его глаза.

Он всегда будет рядом.

«Это не... не наш народ» — «наш» получается как-то само собой.

«Просто кто-то предупреждал. Меня. И выстрелы были»

Лис! Лис, беги!

Кто-то другой, невозможно похожий на него, бывший им, блуждал в каменных мешках, одетый железом, блуждал, разыскивая и теряя друзей.


«Это... Это однажды...» — язык не слушается, зубы стучат, и к губам вдруг прижимается край возникшей из ниоткуда деревянной чашки с чем-то сладким, сильно пахнущим травами.

«Этого не будет, если постараешься», — длинные пальцы Пака ерошат волосы, и Алекс видит его яркие глаза близко-близко. «Или не будет вовсе»

«Запомни: в ночи как эта» — говорит он почти нараспев, «расходится ткань жизни и путаются времена и пути»

Эхо наполняет разные миры, смешивая возможности, как гадальные руны.

«Иногда его можно услышать».

***

«Ты тоже это слышал?»

Бруклин устало щурится на своего спутника. Взъерошенный Лис смотрит в темноту. На его мокром от пота лице на мгновение вспыхивает забытое выражение счастья.

«Нет. А ты что слышишь?»

«Наверное, показалось»

Позже он сознается,что в какой-то момент вдруг услышал голос давно погибшей матери, смеявшейся чему-то с отцом