Жги-гуляй5 читателей тэги
#писатели искать «писатели» по всему сайту с другими тэгами
Книги и выбор
Что сидел я за своим захламленным столом, сидел, и по итогу решил написать о книгах. Сейчас у меня на столе лежит биография Юкио Мисимы. Посмотрел я на нее, обернулся, посмотрел на полку книжную и ятжко так вздохнул. Книжки любимые, конечно, там стоят, но не менее памятные и в отношении покупок.
Одна из книг, совершенно не подходящая по обложке, но любопытная по содержанию это Дозоры Лукьяненко. Они такая красная, ух! Я хотел ее купить очень давно, облизывался и таки купил с первой зарплаты. И не по тому, что она красивая, она просто мне нравилась. Хотелось, чтобы она обязательно стояла на полке.
Я вообще редко покупаю книги по виду, больше все-таки по содержанию, да аннотации. Но не удержался, и помню как купил книгу Монтеагудо "Конец". Она синяя, с солнцем на обложке, с золотым тиснением, с синим срезом. Ух, как тогда перехватило дыхание от одного только вида. А потом я ее так же запоем и прочитал.
Примерно так же, лет в 18 у меня появилась на полке книга "Стужа". Не то, чтобы очень уж интересная книга, но обложка была такая, что опять же захотелось иметь ее на полке. Потом, как отголосок прошлого - мне очень понравился и сюжет, и главные герои, в общем все понравилось.
Еще стоит Панов с "Ручным приводом" и "Занимательной механикой". Эти книжки папа вытащил из-под телевизора на работе, которые служили подсказкой. Неплохие книги, занятные.
Еще так же у Панова купились три книги, которые я выбрал исходя из названия. И одной из любимых книг стала одна из цикла, но это мелочи...
Вот так я иногда выбираю книги себе на полку.
Япония. Камикадзе
Случайно наткнулся и решил поделиться здесь, да и чтобы потом не потерять. Мало ли когда пригодится.
Знаешь, мама, завтра я стану ветром,
По священной воле разящим свыше.
Я прошу тебя о любви и вере,
И прошу – сажайте у дома вишни,
Я увижу, мама – я стану ветром.
Про камикадзе.
Удивительный народ японцы. Одно время я очень сильно увлекся Японией. если честно, тогда в моем окружении было очень мало лиц, которые не увлекались ей. Как-то очень хорошо сошлись карты, звезды и прочее, прочее, прочее. Тогда же я начал заниматься фехтованием и естественно отправился искать место, где научат пользоваться катаной, потом у меня и катана появилась. Но не об этом. Спустя некоторое время для меня открывают несколько замечательных японских писателей, один из которых был Мисима.
И прочитав сейчас это стихотворение - вспомнил о нем. почему так? Не знаю. Слишком много, наверно, начитано у него. Почти все, что переведено на русский язык. Странный был человек. Странный и иногда пугающий. Но вместе с тем, как мне казалось раньше, может быть я ошибаюсь, он явился каким-то воплощением для меня всей Японии и объяснении многих вещей, которых я не понимал по глупости и молодости лет. Не то, чтобы сейчас стал понимать больше, но Мисима по-прежнему остался отчасти идеалом и отголоском Японии, которая рисовалась мне, когда я читал, читал запоем все что так или иначе было с ней связано. Предан своему народу, своему делу, пропитан национализмом, и вместе с этим окружен эротической романтикой смерти. К чему собственно все это?
К еще одному стихотворению. На этот раз Сидзуо Ито
При виде высоких вершин
Я возношу мольбы:
Готовьтесь к прекрасному дню моей смерти,
Сохраните в неприкосновенности белые снега.
Вот гибнет красивая бабочка,
Цепляясь за августовскую скалу.
Кто, узнав свою судьбу,
Смог бы жить под обжигающим светом
Летнего солнца?